— Малоприятный народ.
— Слабовато сказано. Но, знаете, Виктор... они сволочи, конечно... но сволочи моей масти.
Я имел в виду, что на протяжении двенадцати военных лет то и дело встречал подобных людей. Для того чтобы быть сволочью, вовсе не обязательно быть дроу. Карелла посмотрел на меня долгим взглядом, покачал головой и ничего не сказал.
— Дальше. Очень сильные маги. Не наши колдуны, а именно маги. И их магия не похожа ни на нашу, ни на эльфскую. Превосходно видят в темноте. Солнца не боятся, но не любят. Силой не отличаются, зато очень ловкие. Хорошо стреляют из луков и арбалетов. Часто смазывают наконечники стрел ядом. На саблях дерутся неплохо, но сами сабельки такие же, как у эльфов — маленькие и легкие. Впрочем, я не думаю, что до этого дойдет.
— Почему?
— Дуэли при большом скоплении народа — не их стиль. "Шепчущие шаги", помните? Нож в спину, удавка на шею во сне, яд в стакан вина, стрела в темном переулке — вот это это их стиль. И никаких следов. Даже примятой травинки. Их мало, вокруг только враги... Враги даже те, кто пока не враги. Они действуют наверняка. Каждая маленькая ошибка может стать последней.
— В общем, такое себе, абсолютное зло...
— Не зло, Виктор. Хаос. Хаос — это не зло и не добро. Это хаос. "Добро" и "зло" — это порядок. Какие-то правила. Хаос — это отсутствие любых правил. И даже отсутствие любых правил — не правило. Правила могут присутствовать, но могут и измениться в любое время. Сию минуту или вчера.
— Я не понимаю...
— И не поймете. Время — тоже не правило. Времени нет.
— Вы бредите?
— Нет. Просто я хотел, чтобы вы поняли, а вернее — чуть почувствовали, что такое хаос.
— Я ничего не понял.
— Понять невозможно. Можно почувствовать.
— Да я себя полным идиотом чувствую.
— И это хаос.
— Вы точно в сознании?
— Вполне. Знаете, что когда я был в Гильдии колдунов...
— ЗАТКНИСЬ!
Видно я его все-таки достал в том "толстом коте". Хорошо. А то как-то начал в своих способностях сомневаться.
Виктор похрустел пальцами, поиграл желваками, посжимал губы и наконец спросил:
— Вы это откуда знаете? В Академии учили?
— Нет. Я после Академии двенадцать лет на дополнительные занятия ходил. Там много чего преподавали.
— Ладно. Они... эти дроу, на эльфов очень похожи? Распознать их можно?
— Разве я не сказал? Распознаете с первого взгляда. Они черные.
— Альф, он в порядке? Может, у него жар?
Альф даже не встал с места. Вообще, он наиболее адекватно воспринимал то, что я говорил. Виктор дергался, а Ясмин слушала все, как сказку.
— Он в порядке.
— Да ты даже не встал. Не знаю... Температуру ему промеряй... Укол сделай... Таблетку дай... Магичку позови...
— Он в порядке.
— Помолчи, Альф. И вы, Виктор, заткнитесь. У меня уголь в топке заканчивается. Счас я выключусь. Они черные. Просто черные...
— Как Ясмин?
— Вам что-нибудь говорит фраза " мрак ночи темной пещеры"?
— Нет.
— Это их цвет. Волосы у них белые... просто белые.. как у ... этих... альбиносов... что ли...
идите... короче....
Они чего-то говорили, но я уже не слышал..
* * *
Когда я проснулся, то в комнате царил полумрак. Шут его знает — то ли утро, то ли вечер... И спросить не у кого. Я хотел приподняться и посмотреть — может в окно чего видно, но всю левую сторону тела пронзила такая боль, что в спальне сразу посветлело. Ничего себе! Больно-то и до этого было, но к той боли я успел привыкнуть. А вот так еще не было. Плохо. Я немедленно захотел посмотреть на свою рану и обнаружил, что на меня надели холщовый мешок с дырками для головы и рук. А я этого и не почувствовал. Совсем плохо.
Это я вначале так подумал.
А вот когда увидел рану, то понял — это было хорошо, оказывается. А вот распухший, фиолетово-багровый бок — вот это действительно, по-настоящему, плохо. И нет ведь никого. Стиснув зубы я дотянулся до столика, взял меч и швырнул ножны в закрытую дверь. Раздался грохот.
Через минуту в комнате была куча обеспокоенных людей. Виктор, Альф и Ясмин. Небольшая такая кучка. Я было открыл рот, но Карелла меня опередил:
— Вы почему очнулись?
Ничего себе заявочка!
— Я смотрю — вас это расстраивает? Небось, уже и меню поминального обеда составили?
— Типун вам... Вас тотемник приспал. Вы еще двое суток спать должны были.
Тотемники были как бы колдунами... Впрочем, почему "как бы"? Они и были колдунами, но не принадлежали к гильдии, не учились в школе при гильдии и не участвовали ни в каких колдовских сварах. Да и в не-колдовских тоже. Хорошие, в общем-то, люди. Жили поодиночке в лесах обычно недалеко от деревень. Деревенские их очень уважали и обращались за лечением, предсказанием погоды... еще за чем-то... не знаю. Во время войны они все пропали. То ли по королевствам разбрелись, то ли в Пnbsp;ограничные земли ушли, а сейчас начали появляться. Ну, насчет войны — понятно... Никто и никогда не видел, чтобы тотемники пользовалnbsp;ись боевыми заклятиями. Но говорят, что лет триста-четыреста назад колдуны решили померяться с ними, кто выше на забор написает. Началось все, как обычно, с мелочи и, как обычно, начали все колдуны... Тотемники накидали им так, что мало не показалось. И по сегодня у любого колдуна корчи начинаются только при упоминании того конфликта. Так что высока вероятность того, что под шумок им захотелось бы посчитаться. Война-то всех покроет и все спишет.
— Извините, что разочаровал. Причем тут тотемник, где вы его взяли и на кой ляд он мне нужен?
— Вас магической саблей ударили. Не знаю — то ли разовое заклятие было, то ли Народец сабельку ковал...
Я попытался припомнить все события.
— Думаю, разовое. И что?
— Да ничего. Померли бы вы. Мне-то все равно, но Альф и Ясмин вроде расстроились. Сама рана — пустяк, царапина...
— Ни хрена себе царапина! Это что ж за котенок так царапается!? Вы сейчас эту царапину видели?
— Видел. Когда это вам прилетело?
— Пять дней как.
— Если бы вас сильнее зацепило, то уже умерли бы. Правда умерли бы без мучений. Доброе такое заклятие. Милосердное. Альф с самого начала сказал, что это магия, но магиков поблизости нет. Пришлось ехать за местным тотемником. Балеар его зовут. Два дня, чтоб туда-обратно. Ну а мы только и надеялись, что вы помереть не успеете.
— Не особо комфортно мне как-то. Не чувствую, знаете ли, задора и молодецкой удали в выздоравливающем организме. И рана выглядит самым, что ни на есть паскудным образом. В прошлый раз получше вроде было.
— Не получше, а покрасивее. Заклятие было простеньким, но хитреньким. Элегантным. Тотемник просто в восторг пришел, как разобрался. Оно вас травило, но боль глушило. Вы умерли бы, даже если б та сабля просто кожу ободрала. Просто не догадывались бы, что умираете. И никто бы не догадывался. Балеар заклятие снять не смог, но разрушил. Он предупреждал, что будет больно, вот и приспал вас на пару дней, чтоб боль перетерпеть. А вы взяли и проснулись. Зачем, спрашивается?
— Выспался.
— Вам вообще нужно было сразу врача найти. Это не такая уж редкая специальность.
— Надо было. А еще мне надо было профессию другую выбрать. Выращивал бы сейчас лютики-цветочки или разводил цыплят. Чем плохо? Мне, Виктор, не до врача было. Я пытался оттуда ноги унести. И я не был уверен, что у меня получится. Ой, как я не был в этом уверен! — Да что вообще произошло? Во что вы влипли?
— Знать бы. Я просто понятия не имею — влип я во что-нибудь, или это снова моя удача косорукая проснулась? И, видимо, я теперь должен какой-то замысловатый вывод из этого события сделать.
— Рассказывайте.
— Да рассказывать особо нечего. Напали ночью. Не должны были, но вот как-то... Я только вечером мимо станции проезжал. Там стражников было — не протолкнуться. В таких местах всегда спокойно. Но, видимо, спокойно до тех пор, пока я не появляюсь. Не знаю, как они ухитрились вплотную подойти — у меня сон чуткий. В общем, проснулся я чуть позже, чем следовало, так что и разобраться толком не успел. Бойцы не лучшие, но дело знают. Одного точно убил. Еще трех... ранил, наверное. Но зацепить меня успели. Я и так думал сразу оттуда когти рвать, а когда Баньши оседлал, то тут-то все и началось всерьез. Откуда их столько взялось — ума не приложу. Три десятка. Не меньше, а, скорее всего, больше. Двое суток меня по лесу гнали. Я уж думал, что заклятие какое-то успели навесить, потому что никак оторваться не мог. Будто предугадывали куда я двинусь. Вещи выбросил, седло выбросил и надеялся только, что Баньши не подстрелят. Без него не оторвался бы. Слушай, Альф, он ведь боевой конь. Тренированный. Ты знал?
— Да. Его предыдущий хозяин служил в королевской кавалерии. Хозяина убили два года назад, а Баньши остался в деревне. Не знаю, что с ним хотели наши крестьяне сделать. В упряжи он ходить не будет. Это алагайская порода, по эту сторону гор таких нет, только в Гвалд Ир Хаве. Я когда его увидел, то просто глазам не поверил. Вот и выкупил на племя.
Внезапно по всему телу прокатилась волна жара и бок яростно запульсировал. Такого я не ожидал, и поэтому стон приглушить не успел. Все мгновенно обеспокоились еще сильнее.
— Что?
— Как вы, Питер?
— Что с тобой?
— Спокойно. Я начинаю понимать, что имел в виду ваш тотемник, и сдается мне, что дальше будет только хуже. Альф, у тебя отвар твой есть?
— Есть, но тебе сейчас нельзя его пить. Балеар об этом предупредил.
— Плохо. Ну да ладно... будем потерпеть. Говорите-говорите что-нибудь. Это отвлекает.
— Послушайте, Питер, мы ведь об этих дроу знаем только со слов вашего остроухого знакомца. Может те, кто на вас напал, и были дрору? Вы их рассмотреть успели?
— Более чем. Это были люди, Виктор. Конечно не самые добродушные и обаятельные представители нашей расы... Сомневаюсь, что вы захотели бы числить их в своих приятелях. Само собой, Бран мог и соврать, но особого смысла в этом нет. Он мог бы просто ничего не говорить, и у меня не было возможности хоть как-то заставить его. Так что будем пока исходить из того, что все, что он наплел — правда.
— Но нападавшие как-то связаны с дроу. И скажите мне, что я не прав.
— Вы не правы.
— Правда?
— Нет.
— А почему тогда...
— Сами попросили. Это была не просто шайка с большой дороги. Я о таких больших шайках и не слыхал даже. И все эти банды не пользуют заклятия. Это дороговатое удовольствие. И очень уж упорно они меня гнали. А кто это такие и зачем я им понадобился — не знаю. Нет у меня ни представления об этом, ни каких-либо догадок. Впрочем, одна все же есть. Хотя... это и не догадка вовсе. Бран говорил, что некоторые люди работают на дроу.
— Почему?
— Откуда я знаю? Ренегатам всегда платят хорошо, а всякой швали у нас-то хватает. Может, и по каким-то идейным соображениям...
— Каким, к примеру?
— Понятия не имею, но, учитывая то, что известно о дроу, соображения там должны быть самые мрачные, подлые и злокозненные. Виктор, в любом городе существует несколько десятков церквей, орденов, сект и тайных обществ, которые как флагом машут своей ненавистью то ли к людям, то ли к каким-то особенным людям, то ли к другим расам. Не знаю, как там у эльфов и прочих дела обстоят, но для людей — ненависть и неприятие — мощный объединяющий фактор. Мы не можем просто дружить с кем-нибудь. Нам обязательно нужно дружить против кого-то. И даже в этом случае друзьями мы не становимся. Дайте лишь малейший повод, и вчерашний друг вцепится вам в горло.
Боль накатывала... не волнами, нет. Она просто накатывала, накатывала и накатывала. Я чувствовал, что лоб покрыт испариной. Альф и Ясмин глядели на меня с сочувствием. Это театральное представление надо было заканчивать. Не хотелось бы мне, чтоб они тут сидели, когда станет действительно плохо. Я сглотнул.
— Принесите воды и валите отсюда. Все. И быстро. Нет. Стоп. Еще. Бран говорил, что у дроу есть рабы. Не знаю. Если это и правда, то не думаю, что это люди. Когда на прогулку пойдет хоть какой-то слушок по этому поводу, то такое начнется, что не поздоровится никому. Все. Идите отсюда.
Они ушли и я, дождавшись, пока принесут воду, глубоко вздохнул и нырнул в свою боль.
* * *
Два дня растянулись на две вечности. Наверное, я все-таки спал временами, Или терял сознание. Во всяком случае, вода в кувшине присутствовала постоянно. Доливали или меняли, пока я метался в бреду. Приходя в себя, я всякий раз разглядывал свою рану. Не могу сказать, что ее внешний вид менялся к лучшему. Никак он не менялся, и настроения это мне не добавляло. Я сжимал зубы и готовился терпеть дальше. Когда-нибудь все проходит и изменяется. Правда, не обязательно в лучшую сторону... но эту мысль я старался не думать.
Наконец вечность закончилась. Я лежал, смотрел в темноту и хотел есть. Боль не прошла полностью, но стала терпимой. В комнате никого не было.
А жрать-то охота!
Если бы я был уверен, что смогу дойти до двери, то попробовал бы добраться. Но такой уверенности у меня не было. Скорее наоборот. Меча и арбалета поблизости тоже не наблюдалось. Ладно. Кое-как я сел в кровати, опершись о стену, напился, выплеснул остатки воды на пол и швырнул кувшин в дверь. Туда, где она по моим представлениям находилась.
Раздался грохот и сразу же вспыхнул свет.
— Вы что, сдурели вконец!?
Полностью одетый Карелла держал в одной руке масляную лампу, в другой — меч и щурился от света.
— На фига вы кувшин разбили?
— Позвать кого-нибудь хотел. До двери я навряд дойду, вас не видел, а есть охота.
— А что, просто позвать, крикнуть, там, ума не хватило?
Да. Как-то не хватило.
— Ну-у...
Открылась дверь, влетели Альф и Ясмин.
— Что тут у вас такое?
— Питер дебош устроил.
— Питер, вы в норме?
— Питер, ты пришел в себя?
— Я пришел в себя, я далеко не в норме и я хочу есть.
Мимо воли уголки губ поползли вверх. Не, я понимаю — ночь и все такое... Спят люди... Только вот Ясмин была замотана в простыню, которая не особо скрывала содержимое. А содержала простыня только девушку.
И ничего больше.
И все ее дары природы от посторонних глаз прикрывал исключительно джокер, вытатуированный на заднице.
Не особо многое он там, честно говоря, прикрывал. На бедрах Альфа была завязана какая-то тряпка. Полотенце, вроде.
— Вы, гляжу, в дикарей играли...
Если до этого и были какие-то сомнения, то после того, как Альф покрылся ярко-красными пятнами, сомнения пропали. Ясмин просто не поняла фразы... Да и не особо ее это беспокоило, кажется. А меня уже понесло:
— Воины племени не должны ходить без оружия. Времена нынче суровые. Ты где свое копье оставил, о, отважный?
— Питер, я...
До Ясмин что-то дошло, и она высокомерно заявила:
— Это не твое дело, Питер, в кого Альф свои копья кидает. Лежи и помалкивай. — Она фыркнула. — Бежала, главное, торопилась... Думала, случилось что-то, а он тут кувшины бьет... Пойду оденусь.
Она, запахнула простыню и величественным шагом удалилась из комнаты.
