Средневековая история - 2. Домашняя работа.

Покажи, что ты неравнодушна, похлопай ресницами расскажи про неоцененные глубины его души, про то как его не понимают в семье — и бери голыми руками. Это она умеет в совершенстве.

И сделает.

Надо бы написать ему письмо. Дипломатическая почта будет отправляться еще не раз. И осторожно, иносказаниями...

Алекс должен убрать негодяйку, которая занимает ее место!

Место графини Иртон!

* * *

— Ваше Величество?

Гардвейг оглянулся. Сводный братец стоял на пороге кабинета.

— А, Альт? Заходи, чего стоишь?

Альтрес Лорт не заставил себя упрашивать. Прошел в кабинет и попробовал поклониться, но тут же был остановлен гневным рыком:

— Ну ты еще на брюхе поползай! Не надоело?

— Раз я столько лет это проделываю — не надоело. — Альтрес, поняв, что молочный братец-король в отличном настроении, уселся в кресло без спроса. — Можно вина?

— Налей. И мне плесни.

— Тебе надо бы поменьше. Сам знаешь, докторусы...

— мне надо бы парочку повесить! Идиоты! Ходят вокруг, сю-сю-сю, ля-ля-ля, хоть бы один правду сказал! Болваны!

— Так тебе правду и говорят.

Его величество изволил фыркнуть.

— Альт, и ты туда же?

— Ладно. Прости. Больше не буду.

Гардвейг кивнул.

— что хорошего?

— Наши гости уже в Тариме. То есть пара дней пути — и они тут.

— Милия уже с ног сбилась. Тряпки, ленты, наряды, побрякушки, балы, охота... ей-ей, лучше бы мы пару десятков кораблей построили!

— Гард, сам понимаешь...

— На пустой крючок рыбку не ловят. Альт, помнишь, как мы сбегали из летнего дворца, чтобы порыбачить?

Альт кивнул. И на миг позволил себе вспомнить. Двух мальчишек, которые выбираются из окна по плющу, мокрую траву под босыми ногами, темное еще небо, ощущения тяжести живого тела на крючке...

Один из мальчишек стал королем. Второй — графом. Но любили они друг друга по-прежнему. И никого ближе и дороже друг друга у них не было. У Гарда были хотя бы семья и дети, а Альтрес был одинок. Не та служба. А если уж честно — и внешность не та. И должность. Но роль королевского шута ему бы простили. А вот слишком маленький рост, легкий горб и хромоту...

Плевать, что это ему не мешает в бою. Плевать что он умен и молочный брат короля. В женских глазах все равно было любопытство. Или того хуже. Отвращение и брезгливость. И Альт не желал видеть это в своем доме изо дня в день.

Вот не желал — и все тут! Гард уговаривал его, предлагал найти невесту, но Альтрес уперся — и брат оставил его в покое. Семьей Альтреса стал Уэльстер. И жизнью тоже. Гардвейг это знал. И ценил брата. И любил.

— все я помню. Гард, давай летом сбежим в Леруа? Порыбачим, молодость вспомним?

— Нам бы пока с Ативерной договориться...

— Ативерна. — Альт мгновенно стал серьезным и сосредоточенным. — Что мы имеем. Принц побывал в Тариме, в его честь устроили бал, и он со свитой направляется сюда. Будет примерно дня через четыре.

— отлично. Что можешь про него сказать?

— Умный парень. В Тариме немного разговелся, но своих шлюх к нам не тащил.

— а в Тариме?

— подобрал к себе баронессу. Ночь провел, подарил безделушку, женщина осталась довольна. Говорит, хороший мужчина, без 'особых вкусов'.

Гард кивнул.

— Хорошо. Хоть Анелька и дура, но дочь-таки...

Альт промолчал. Говорить, что именно эта дура уже успела натворить, он не собирался. Незачем Гарду такие радости. Вспылит, глупостей наделает....

Ни к чему.

— Слабости есть?

— Сложно сказать. Он далеко не дурак. Эдоард его натаскивал с детства. Из слабостей — у него кузен. Друг, приятель, почти брат. Джерисон, граф Иртон.

— А про этого что?

— Вроде тоже не дурак. Но слаб на баб. При нем есть шлюха. Он ее впихнул, как фрейлину принцессы, но все знают, что это его девка.

— главное, все шито-крыто, — ухмыльнулся Гардвейг, в свое время перебравший всех придворных дам.

— приличия он соблюдает. Но на этом его можно ловить. А Ричард ему доверяет...

— ты уже что-то придумал?

Альтрес кивнул.

— Да. Пару зимних месяцев я дам Анельке на женские хитрости. А если у нее ничего не получится — есть у меня идея.

— Изложи?...

Альтрес ухмыльнулся, глядя в глаза брата — и тихо заговорил. Мужчины готовили свой план.

Из Уэльстера Ричард должен был уехать уже женихом Анелии. И никак иначе.

* * *

Пожар в бардаке во время потопа?

Лиля так это и охарактеризовала бы. И даже хуже. Но материться графине было нельзя. Миранда тут же переймет 'полезные' словечки. И Лонс смотреть будет с укоризной.

Шевалье Авельс как-то быстро прижился в доме и стал кем-то вроде личного секретаря Лилиан Иртон. Запиши, прикажи, уточни, Лонс, как правильно то, это, пятое и десятое?

Лонс записывал, распоряжался, не отказывал в справке и мудро держал при себе свое мнение о странностях Лилиан Иртон. Что от него и требовалось.

Спустя пару дней Лиля поняла, зачем бизнесмены держат секретаря. В каких-то случаях Лоонс был просто незаменим.

Вот как сейчас.

Когда по Ирте поднялись два корабля — и на берег хлынула толпа народу.

То есть толпа — это Лиля погорячилась. Просто отвыкла она в своей глуши от массовок. А тут...

Хельке Лейтц с семьей. Черноволосые и черноглазые — жена? Дети? А, нет. Вроде бы он не женат.... Племянники? Но что здесь делает ювелир?

Али и Омар. Улыбающиеся. И Али вообще не хромает. Лиля — ты молодец! Ты все сделала правильно! И это в таких гнусных условиях! Гордись!

Рядом с ними какой-то седобородый старик с мелкой зверушкой на плече. И вторая такая же выглядывает из складок одежды. Где-то Лиля таких видела.... Кажется... Ладно! Потом!

И весьма важного вида вельможа, который вежливо кланяется.

— Ваше сиятельство, позвольте представиться. Я шевалье Ганц Тримейн, полномочный представитель Его Величества Эдоарда Восьмого. Мэр Альтвера, барон Торий Авермаль, сказал, что вы нуждались в моем визите?

О том, что его послал король, шевалье решил пока умолчать. Зачем давать кому-то лишнюю информацию?

Лиля улыбнулась. Склонила голову в легком поклоне и чуть похвалила себя. Не зря все эти дни тренировалась на Лонсе. Поклон неглубокий, точнее наклонение головы, но все же чуть глубже, чем Лонсу, как-никак королевский представитель.

— я рада видеть вас в замке Иртон, шевалье. Надеюсь, ваше путешествие было благополучным?

— Я проделал долгий путь. И был бы рад небольшому отдыху.

— Шевалье Авельс? Прошу вас...

Лиля бросила взгляд на Лонса. Тот все понял правильно и слегка поклонился. Почти как равный — равному.

— Шевалье Лонс Авельс, с вашего позволения. Разрешите проводить вас в замок? У нас, конечно, не слишком уютно, но мы сможем найти для вас покои.

— не слишком уютно? Почему вдруг? Это родовое поместье графов Иртон...

— Да, но сам граф появлялся здесь раз в три-четыре месяца. Зато назначил вороватого управляющего...

Дальнейшего диалога Лиля уже не слушала. Но в Лонсе была уверена. Сейчас он распишет жизнь в Иртоне самыми черными красками, хоть гуталин производи. Еще и Эмме шепнет, что надо говорить. И будет прав. Перед всякими чиновниками лучше прибедняться. Однозначно.

А сама она повернулась к Али. Раскланялась, как положено. Сами же научили. Руки к груди, почтительный поклон, глаза смотрят в землю — знак доверия.

— да будут легки ваши ноги, быстры ваши кони, прекрасны ваши жены. Что привело вас в мой скромный дом, друзья?

Али улыбался. Белые зубы блестели в темной бороде. И Омар не отставал от него.

— Пусть ваш свет, госпожа, как и раньше озаряет все вокруг, а там, куда ступит ваша нога, распускаются белые розы. Мы прибыли сюда волей судьбы, несомненно доброй и благоволящей нам....

Определенно у Али опыта было больше. Лиля в его словесных наворотах запуталась минуты через три. Али заметил это, оборвал речь и улыбнулся.

— рад видеть вас, графиня. Посмотрите — я не хромаю.

— я радостью осмотрю вашу ногу. Надо же прощупать ровно ли срослась кость, — улыбнулась Лиля. — Хотя и так не сомневаюсь. — Вы пьете молоко?

— с недавних пор я только его и пью. Увы, вино с ним идет не очень хорошо...

Лиля усмехнулась. Не очень хорошо? Это еще мягко сказано. Она помнила, как однажды выпила дома кружку парного молока, а потом отправилась на вечеринку. Где и выпила рюмку вина.

Она заблевала — всё. Ее рвало всю ночь. И часть утра. С тех пор...

Вино и молоко? Убейте сразу!

— но я прибыл не только за тем, чтобы пожаловаться на жизнь. Знакомьтесь. Тахир Джиаман дин Дашшар.

Седобородый со зверюшками приблизился и отвесил почтительный поклон. Лиля ответила таким же. Да, она графиня. Но это — друзья. И в их культуре женщина все-таки не равна мужчине. То, что они с ней почти на равных — и так большое достижение.

— Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон. Графиня Иртон. Я рада нашему знакомству.

— Ваше сиятельство, прослышав о вашем искусстве я решил проделать этот путь, чтобы познакомиться с вами.

— моем искусстве?

— Вы вылечили Али сломанную ногу. Я не смог бы это сделать так, чтобы он не хромал...

Лиля вздохнула. Глубоко.

— а вы — докторус?

— Я посвятил свою жизнь искусству исцеления, если на то будет воля Звездной Кобылицы, посвящу этому и остаток своих дней...

Местный врач? Отлично! Авиценной будешь!

— Полагаю, нам найдется о чем поговорить, — решила Лиля. — Буду рада если вы погостите под кровом моего замка, господа?

Али покачал головой.

Смысл ответной речи состоял в том, что он бы — за! И всеми четырьмя! Но скоро начнется сезон штормов, собственно — уже. А раз с него сняли гипс, и все будет отлично, то он только на ночь. А потом домой. А то распояшутся без хозяйского глаза. Но весной он с удовольствием приедет?

Лиля закивала. Она тоже была за. И всячески дала понять, что рада будет приезду уважаемого Али весной. И окажет все возможное гостеприимство. А целитель?

Целитель погостил бы до весны, если госпожа...

Госпожа не возражала. Она была — ЗА!!! С диким и радостным визгом.

Местный целитель! С Востока, т. е. из Ханганата! Да под это дело столько списать можно!

Сейчас она даже подойти к раненным боится. Мало ли что, и так выдает себя каждым чихом. А с целителем, если договориться...

Порадовали Лилю и привезенные вещи. То есть — ее покупки. Часть Торий Авермаль направил по суше, но остальное погрузил на корабли. В том числе и клетки с почтовыми голубями. И это было отлично. Осталось все распихать — и вперед.

Работать, работать и еще раз работать. И кстати...

Раскланявшись еще раз с Али и Омаром, Лиля уделила внимание и Хельке.

— что случилось? Почему вы здесь, мастер?

Рассказ эввира заставил Лилю сплюнуть. Два раза. И задуматься.

— Разумеется, я дам вам кров и убежище. И буду рада вас видеть. Но тогда перед нами встает серьезная проблема? Как сбыть то, что мы будем делать?

Глаза эввира были живыми и умными.

— госпожа, если все правильно поставить — люди будут приплывать в Иртон.

— Угу... Мастер, мы с вами об этом еще поговорим. Хорошо? А пока вам нужно устроиться, отдохнуть с дороги, а мне еще поговорить с королевским представителем...

— Госпожа графиня, вы бы с ним поосторожнее...

— Но я же сама просила...

— Да. И барон Авермаль даже отписал ближайшему. Но это — не тот. Этот прибыл из столицы, на военном корабле, специально чтобы отправиться в Иртон.

— Когда?

Хельке назвал дату и Лиля задумалась. По всем прикидкам — Тарис Брок и ее папаня тут не при чем. А кто тогда? Это не ради убийцы, факт. Но ради кого?!

— Благодарю, Хельке, я буду очень осторожна. Прошу всех в замок?

— Ваше сиятельство!

Али окликнул ее, заставив обернуться. Рядом с ним стояло... стоял...

Лиля не могла сказать, что обожала лошадей. Но в этого коня — она как-то сразу поняла, что это жеребец, нельзя было не влюбиться. Огненно-рыжая шерсть, длинный черный хвост, черная грива, огромные лиловые глаза. Тонкие сухие ноги, изящная линия крупа, сухая небольшая голова...

Он был красив. И отлично знал об этом.

— Это аварский жеребец, — в голосе Али послышалась гордость. Мы никому и никогда не продаем кобылиц, поэтому они рождаются только в Ханганате. Его зовут Лидарх, что означает 'Дитя огня'. И я хотел подарить его вам.

Лиля едва не села, где стояла.

— Но...

— Это самое ценное, что есть у нашего народа. И самое малое, чем я могу отплатить за спасение жизни.

Взглянув в решительные глаза Али — Лиля поняла — не отступит. И сдалась.

— я благодарю за подарок и с радостью принимаю его. Это дар, достойный короля...

— Королевы... — тихо шепнул Омар. Лиля послала ему улыбку. И сосредоточилась на коне. Робко подошла. В кармане, хвала богам, завалялось яблоко. Последнее время Лиля грызла их в диких количествах. Ну и...

Яблоко конь взял. Осторожно и аккуратно. Обнюхал волосы женщины, фыркнул в ухо и кажется, счел ее достойной внимания. А Лиля уже ничего не замечала.

Конь был прекрасен. И она предвкушала верховые прогулки. Только вот...

— Смогут ли конюхи достойно ухаживать за этим чудом? Ну ничего, я им еще мозги разверну в нужную сторону!

— Госпожа, я оставлю вам своего конюха. Чтобы он заботился.

Только сейчас Лиля заметила смуглого паренька рядом с конем.

— Это Лисам, — представил его Али. — Он и будет заботиться о жеребце. И корма я привез на первое время...

Лиля рассыпалась в благодарностях.

* * *

Вечером за столом было людно. Сама графиня. Миранда — а то как же без малявки? Шевалье Лонс Авельс. Королевский представитель шевалье Ганц (для вас, ваше сиятельство, просто лэйр Ганц), Али и Омар. Эрика Лиля честно пригласила, но тот отказался. Отказался и Тахир Джиаман дин Дашшар. Про Хельке и говорить не пришлось. Эввир и благородные господа за одним столом? Да после такого проклянут не глядя. Лейф и Ингрид по-прежнему были на побережье. Зато присоединился пастер Воплер. Еще за стол пустили Марию Рейхарт — чтобы следила за манерами Миранды. Ну и немного для Лили. Она в себе сильно сомневалась. А королевский представитель — это вам не провинциальный барон.

Разговор умело вел шевалье Авельс. Лонс талантливо рассказывал про кучу хозяйственных дел, ненавязчиво напирая на то, что господин граф на поместье забил гвоздь. Большой. Пятисотку. А бедная госпожа графиня, вся в трудах, аки пчела...

Ганц внимательно слушал, Али громко восхищался, Мария Рейхарт аккуратно клевала кусочки мяса и шепотом воспитывала Миранду, пастер поддакивал через каждое слово и тоже пел графине хвалу — мол, церковь восстанавливает, деньги дает... Омар восхищенно смотрел... короче, все были при деле.

Проблемы начались с утра. Когда Лиля проводила ханганов — и смогла уделить внимание королевскому представителю.

Лэйр Ганц прошел в кабинет, уселся за стол — и преобразился. Исчез добренький дядюшка. Перед Лилей сидел как бы не лично великий инквизитор.