| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Маргарита воскликнула, стукнув по камням кулаком:
— Я обещаю забрать с собой дивизию, никак не меньше. Этого требуем мой долг.
Боевая пара стала в засаду, магазинов от патронов вполне хватало, оружие вполне эффективное. Юноша и девушка ждали фашистов, затаив дыхание. Маргарита подумала, что видимо так сидели в лесу витязи засадного полка, когда проходила битва на Куликовском поле. Они ждали, содрогаясь от гнева и нетерпения. И при этом...
Девушка с придыханием, и волнуясь, спросила Николая:
— Ты когда-нибудь убивал людей!
Юноша быстро ответил:
— Людей нет! А скотов сейчас буду мочить! — И погладил девушки по пыльным, с засохшей кровью волосам. — Да ты не бойся. Все бывает впервые, и убийство, и роды, и болезнь. Хотя последнего лучше конечно избежать. Думаю при коммунизме, а до него осталось лет двадцать никак не больше, никто не будет болеть и умирать. А если мы раскиснем, и позволим немцам взять над нами вверх, то будет скверно. Люди окажутся навечно в цепях капитала.
Маргарита ответила:
— Я буду! Буду убивать фашистов! Они не люди! Человек не может быть таким мерзким.
Вот и появились гитлеровцы. Они шагаю шеренгами, идут зловещие колонны. Немцам кажется, что войны уже выиграна, и то что было всего лишь агония русского медведя.
Солнце поднялось повыше, густо начищенные сапоги, сверкают. А лица, каждое из них кажется Маргарите свиным рылом. Девушка шепчет:
— Пора! Будем бить!
Николай кивнул, и поцеловал девушку в ухо:
— Теперь пора!
Две очереди из ППШа обрушились на немецкие ряды. Они выкашивали фашистов, если не как коса траву, то по крайней мере как гребень волосы. Гитлеровцы ответили, почти сразу, рассыпались, видно хорошо обучены. Маргарита и Николай еще успели швырнуть по три гранаты, как в бетонную стену, вонзились десятки автоматных очередей. Огонь был плотнейший, девушке даже срезало, клок волос на голову. Когда прядь упала, Маргарита перекрутила ей между пальцами и сунула её Николаю:
— Умоляю, сохрани ее на тот случай, если я погибну!
Юноша в ответ приказал:
— Уходим! Сейчас полетят гранаты.
Влюбленная пара вскочила, и перемахнула через стену. И едва успели сзади громыхнуло, это падали гранаты. Пара гостинцев все же успела перелететь и через вторую стену. Николай вдруг охнул, и зашатался. Маргарита подхватила своего парня, и даже приподняла его.
— Что с тобой любимый!
Николай простонал, из рта вышли розовые пузыри:
— Меня, похоже, поцарапали! Беги Маргарита!
Девушка потянула парня:
— Нет только с тобой! Давай крепись.
Николай застонал, его ноги подкосились, несколько осколков вонзилось парню в спину, и похоже повредили позвоночник. Юноша завис, и хрипел:
— Бросай меня, ты молодая и должна жить!
Маргарита огрызнулась:
— И ты не старик! Если уж жить, то всем вместе, а если смерть. — Девушка взвалила парня на плечи. Хорошо, что он еще подросток, ни капельки жира, и сильная курсантка, может его нести. Босая девичья нога наступила на дымящийся осколок и Маргарита ойкнула, но лишь добавила шагу. Она рассчитывала, что сможет уйти, уж больно изогнуты все эти руины. Фашисты преследовали девушку. Они получили по харе, и хотели выяснить, то посмел им бросить вызов. Кровавые отпечатки босых ножек девицы, слишком заметный след, а парень, два пистолет-пулемета, и боеприпасы слишком уж тяжелая ноша, чтобы с ней можно, было так просто уйти. И не надо думать, что немецкий солдат изнеженный рохля. Ведь гитлеровцы захватили всю Европу, дошли до Москвы и Сталинграда, погибло столько людей, что... Увидев бегущую, от угрозы Маргариту фашисты заржали, открыли огонь, по босым девичьим ногам. Попали! Девушка подкосилась, и упала. Конечно, её настигли, но Маргарита успела, перезарядив на ходу автомат, дать очередь в упор. При этом девчонка воскликнула:
— Вот вас за Родину!
Как исказились их рожи, испитые с явными следами вырождения. Четыре гитлеровца упало, но пятый молодчик сумел уклониться, и врезал изможденной курсантке прикладом в висок. Маргарита отключилась.
Очнулась девушка уже ночью, висок мучительно ныл, а сама она привязана к дереву. Маргарита опустила глаза и смутилась, она была почти нагой, лишь в трусиках. Рядом у костра сидели фашисты, они пили и гнусно смеялись. Главный, видимо офицер прорычал по-немецки:
— Жаль что мужик, что был с это бабой подох, его бы у нее на глазах помучили бы.
Другой фашист буркнул:
— Зато златовласа с нами, есть с кем позабавица!
Маргарита вскрикнула:
— Врете, Николай жив!
Офицеры с эмблемами молний, что означало СС, поднялись словно волосы на голове последнего труса. Завыли:
— Ого, смотри краля, проснулась!
— Вот шлюха, уже хочет немецкого хрена!
Два главных офицера подошли к Маргарите и спросили:
— Наш священный немецкий язык знаешь!
Девушка гордо ответила по-немецки:
— Я хорошо знаю русский язык, а ваша речь, это кваканье лягушки, и блеянье осла. Мне даже противно поганить, этим лепетом свои уста.
Младший офицер выхватил кинжал, замахнулся, но старший офицер удержал его:
— Нет! Неужели ты не понимаешь, эта русская как раз и хочет того, чтобы спровоцировать нас на убийство. Ведь в этом случае ей смерть будет быстрой и легкой. А так мы её буквально разберем по косточкам, по всем правилам искусства палача.
Немцы загалдели:
— Давай быстрее, прямо сейчас разберем шлюху!
Старший офицер, майор СС кивнул:
— Что же немного попугаем, но сегодня она не умрет! Столько лучших, парней арийцев замочила комиссарша. Будет умирать медленно и мучительно.
Младший офицер, лейтенант СС спросил:
— С чего начнем?
Майор предложил:
— Жаровни! Причем с жирком, как положено с котлетами.
Немцы захихикали, стали непристойно показывать пальцами:
— А может и это ей сделать!
Майор отрицательно мотнул головой:
— Она женщина низшей расы, нам элите СС, это неприлично.
Лейтенант подошел к связанной девушке, и стал намазывать пяточки жиром. Маргарита зарычала:
— Убери руки! Ты немецкая падаль!
Лейтенант криво усмехнулся:
— Сейчас ты и не так запоешь! Пока наслаждайся прикосновениями истинного арийца, к копытам такого животного как ты.
Маргарита испытывала редкое мерзости чувство отвращения, даже прикосновение ядовитой кобры не было таким противным. Но это было только началом. Под ногами красивейшей девчонки стали раскладывать небольшой костер. Тут девушка вдруг поняла, что задумали ублюдочные фашисты, и ей стало страшно. Ведь огонь причиняет страшную, жуткую, нестерпимую боль, даже при самым легких ожогах. А ей явно собирались поджарить босые пятки. Маргарита затряслась, а майор оскалился:
— Сейчас бы ты нам все рассказала бы, если бы знала, хоть что-то ценное. Только мы можем узнать у курсанта-недоросля. Так что тебе придется позабавить нас своим воплями.
Девушка зло воскликнула:
— Нет, не дождетесь! Я вас не позабавлю! Я комсомолка, а это значит воин!
Майор льстиво и очень противно усмехнулся:
— Посмотрим! Когда пытало СС, даже самые упорные офицеры ломались, и скулили как подпаленные шакалы. Поджигайте!
От костра повалил дымок, начало разгораться небольшое пламя. Маргарита зажмурилась, ожидая сильно ожога, но вместо этого ощутила, лишь легкое тепло, и ей казалось, что восходящий поток воздуха приятно щекочет голую пятку. Девушка презрительно фыркнула:
— И это ваше искусство палачей!
Гитлеровец коварно усмехнулся:
— Лиха беда начало! Ставлю свое месячное жалование, максимум через две минуты рев из твоей глотки.
Девушка дерзко ответила, выдавив на лице улыбку:
— Но какой может быть договор с трупом! Через месяц Германии, не будет! Красная армия — непобедима!
Немец в ответ подложил еще дров, и подмигнул, маленькими, свиными глазенками. Огонь палил на некотором расстоянии и разгорался все сильнее. Приятно тепло, сменилось горячим потоком воздуха. Это как по мере приближения к газовой горелке, сантиметр, за сантиметром теснее к аду, факелу преисподней. С каждой секундой он жег все сильнее и невыносимее. Немцы недаром смазали девушке нежные, пяточки жиром, так нервные окончании сгорают куда медленнее, а значит, болевые ощущения растягиваются во времени. Маргарита стала дергаться, стараясь убрать босые ноженьки подальше от жаровни, но они были связаны очень уж крепко. Веревка впивалась в лодыжки, усиливая боль, особенно когда задело рану. Девушка стала постанывать, точенные пальчики на ногах богини, так извивались, словно играли на пианино. Майор улыбался все сильнее:
— Ну что? Тебе нравиться? Кричи! Кричи сильнее дура!
Маргарита, содрогаясь от муки, ответила:
— Не дождешься палач! Слышишь, не дождешься!
Девушка прикусила губу, а боль все усиливалась. Пламя хищно лизало босые девичьи пятки, а с нагого тела стекал пот, он падал в рыжее полымя, которое от этого шипело.
Дыхание Маргариты стало тяжелым, из прокушенной губы стекала кровь, смешиваясь с потом, зверски терзала всю плоть сквозная рана на лодыжке. Она чувствовала, что вопль никак не сдержать, что это выше её сил. Да она не индеец, у которых пониженный уровень гормонов, отвечающих за чувствительность к боли. Индеец? А что делают индейцы под пыткам. Вспомнился диалог Чиганчука с Зверобоем. Старший товарищ-индеец заявил:
— Подлинные краснокожие воины, поют на дыбе!
Зверобой ответил:
— Я думаю, у меня на это не хватит мужества, но постараюсь не выдать муку, ни стоном, ни что еще стыднее слезами.
Маргарита сжала кулаки. Она споет фашистам! Конечно же, споет, чтобы видели эти твари, что комсомолку не сломать. Что русских дух вечен. Теперь или никогда. И из пересохшей воспаленной девичьей глотки послышалась сочиняемая на ходу песня.
Сердце возмутилось, кровь моя кипит,
Девушка простая комсомолка говорит!
Хоть жестока мука, кровь течет из нас,
Но придет день светлый и свободы красный час!
Пытка это скверно, вывернули плоть,
Комсомолку пробуют, как куколку сломать!
Но сумеет дева, боль всю превозмочь,
Защитить Отчизну как свою родную мать!
Клятву мы давали верности стране,
Что навечно с нами знамя Ильича!
Неужели воля неподвластна мне,
Что сломает разум дыба злого палача!
Нет, вы врете гады, русский, крепкий дух,
Никогда не дрогнет, смертным мукам вопреки!
Если надо буду, бить фашизм за двух,
И не смогут землю осквернить во век враги!
Мой любимый умер, весь себя отдал,
Но осталась, храбрость, вера, мужество и честь!
Нанесен ужасный, бешенный удар,
На колени встала, чтобы стих Христу прочесть!
Чем мы Русь прославим, в чем солдата суть,
Автомат ответит, и штыком добавим в глаз!
Если надо драться, пулей полоснуть,
Значит это выбор, и для нас!
Гитлер наступает, с ним идет орда,
Танки, самолеты, пушек грозные стволы!
Да сурова к русским в горести судьба,
И теперь с любимым мы на век разлучены!
Но у нас есть вера, вера в коммунизм,
При котором павший, снова встанет, оживет!
Будет уничтожен, бесов суть — фашизм,
А нас ожидает к звездам радостный поход!
Новый мир не сказка, все под силам нам,
Потому что люди — мы хозяева Земли!
Весь остался в прошлом, стыд былой и срам,
Нету больше нищих, кто остался на мели!
Но мечта прекрасно, а пока пожар,
Родина пылает и в России супостат!
От земли исходит, сухость, пыль и жар,
Вороны, стервятники над страной парят!
Я в плену, да связана, плетью по спине,
Бьют меня без жалости, ноженьки сковав!
А фашисты барствуют, рыло в жир, в вине,
И луны свидетеля золотой овал!
Может больше солнышка деве не видать,
Может по травинушке, не бежать босой!
Будет, над могилою надрываться мать,
Заберет несчастную старичок с косой!
Но мольбы с пощадою, к немцам никогда,
Попросить о милости, в ад иди фашист!
Плачь мои зеленые, юные года,
Только начинается наша с нами жизнь!
К Богу Всемогущему, обратилась я,
О себе как грешнице, попросить боюсь!
Помоги Отечеству там моя семья,
Сделай Мощь великая, чтоб сияла Русь!
Для России-матушки, сердце и душа,
Для нее возлюбленной, силы приложи!
Послужили по ратному, немцев в пыль круша,
Для Святой и Праведной меч свой обнажи!
Воспоминая Маргариты, прервались, словно оборвалась кинолента. Девушка вскочила и воскликнула:
— Честно говоря, я тоже не всесильная, и не безошибочная. Не надо думать, что никогда не терпела поражений. Внутренний голос говорит меня, что на сегодня лимит счастья исчерпан.
Маслова поморщила лобик:
— Ну и что с того?
Маргарита решительно заявила:
— Берем полковника с собой и уходим! Поимка генерала, отменяется до лучших времен. Если ты конечно, не хочешь ловить его в одиночку.
Маслова с досадой прошипела:
— И ты тоже можешь струсить.
. ГЛАВА Љ 18.
Герман Геринг набычился, словно сыч. Мюллер, приехав из Японии, делал доклад фюреру Германии.
— Только, что мы получили сообщение о том, что между Страной Восходящего Солнца и союзниками заключено перемирие, все военные действия прекращены. Значит моя миссия увенчалась успехом.
Геринг кивнул головой:
— Или видимостью успеха. Япония пока не напала на СССР, а значит радоваться рано. В частности мы были вынуждены приостановить наступление на Курск, и перейти к временной обороне. Вообще ревизия наших частей показала огромные потери в предыдущих боях. У нас было разгромлено, больше ста двадцати дивизий, а тридцать шесть полностью уничтожено. Одними убитыми потеряло с первого января 1942 года, 1200 тысяч солдат и офицеров, не считая пленных и потерь сателлитов. Не так уж и просто будет довести численность вермахта для решения тех задач, которые поставило наше командование. Вообще в ОКВ нет единого мнения, одни считают что нужно, по тепло и лето, начать наступление на Москву, другие советуют наступать на Кавказ, третьи сначала овладеть Ленинградом, а четвертые и вовсе советуют перейти к обороне, пускай русские истощат в наступлении свои силы.
Мюллер заулыбался, потянул руку к стакану с вином:
— Последняя идея выглядит весьма соблазнительной. Пускай русские выбьют свои танки в наступлении, а потом мы их погоним.
Геринг возразил:
— Гладко было на бумаге, а забыли про овраги. Упустить лето и дождаться страшной русской зимы — это самоубийство. Ты сам знаешь, что советские войска воюют куда лучше зимой, чем наши. В частности ходовые качества наших танков, особенно "Тигров" зимой несравнимо хуже, чем у Т-34. Да и самолеты куда хуже летают в сильный мороз, например аэродинамические трубы замерзают.
Мюллер успокоил Геринга:
— На счет аэродинамических труб не стоит беспокоится, так и самолетных моторов. Русские просто поласкают их в мороз кипяченной водой, наша разведка это выяснила. Кстати, после того как мы заключили перемирие с союзниками, число перебежчиков со стороны красных заметно выросло. Кроме того мы теперь, можем значительно увеличить выпуск вооружений, и обогнать в военно-техническом отношении СССР. Разве уже сейчас вы этого не ощущаете?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
