Некогда опальный кардинал уже видел такой жест. Тогда, в Риме, в исполнении Алоглазого. Но тогда он полностью признавал свою вину. Тогда его действия едва не стоили жизни Марии.

Сейчас он был уверен, что поступил правильно.

— Я Пустота, движение и неподвижность. Сострадание и устремлённость. Я непрерывный бессмертный поток. Я — Защитник Закона и Царь Света внутри каждого.

Рю говорил гулким басом, чего за ним никогда не водилось. Его голос гремел и оглушал.

— Я — Фудо Мёо.

— Эффектно, — оценил Чезаре, — Но на поле боя ты все это произнести не успеешь.

— Ты! — немедленно обратился к нему зеленоволосый, — Ногицунэ! Лис, обманывающий законы человеческие, божественные и даже законы самого Естества. Видишь ли ты зеркало грехов своих в лезвии меча Света?

"Не-а, не вижу", — хотел было с ленцой ответить лис. Но что-то остановило его. Не в мече, конечно. В блестящих фанатизмом глазах самурая.

— Всегда, — спокойно ответил он, — Я не льщу себе, Рю. Я сделал много вещей, которыми не горжусь. Но я всегда знал, зачем я это делаю.

— Это чудовищные вещи, — поправил Фудо Мёо, — Ты подавил чужую волю, превратив человека в свою марионетку. И если ты не осознаешь всю тяжесть вины, правосудие придет за тобой.

Краем глаза Чезаре заметил, как Мария развернулась и быстрым шагом покинула оружейную. И разумеется, это не прибавило ему терпения к выкрутасам студента.

— Правосудие, говоришь? — он склонил голову набок, — Нет, ты не правосудие. В некоторых культурах правосудие слепо. В других всевидяще. Но нигде оно не основывается на видении части картины. Нигде оно не встанет на сторону того, кто виновен в геноциде.

— Я и слеп, и всевидящ, — заговорил в ответ Рю, — И я сужу тебя за твои преступления, ногицунэ.

— Да нет у тебя таких полномочий, — поморщился кардинал, — Такого даже Хесусу с Еленой не протолкнуть.

Фудо Мёо, кажется, хотел еще что-то сказать. Но похоже, что эта сцена отнимала у него огромное количество сил. Секунда, и взгляд Рю прояснился. Пару мгновений он недоумевающе хмурился, пытаясь понять, что произошло... А затем хлопнулся в обморок.

Чезаре сокрушенно покачал головой и вызвал пару дроидов-рабочих.

— Отнесите его пока в мою лабораторию.

Он хотел потом обговорить случившееся наедине. Но сейчас у него было стократ более важное дело.

Марию он нашел в ее каюте в планере. Она сидела на кровати с каким-то листком бумаги в руках, и грустно смотрела в пол.

— Как Рю? — спросила она, едва Чезаре вошел в каюту.

— В обмороке, — честно ответил он, — Кажется, его способности стали развиваться. А это дает тяжелую нагрузку на нервную систему.

— Он нестабилен, — констатировала девушка, — Ненадежен.

— Это так, — не стал спорить кардинал.

Паладинка тяжело вздохнула. Зажмурилась, как перед прыжком в воду. И, не поднимая головы, протянула листок ему.

Это было заявление о переводе в Третий Отряд на майорскую должность.

Чезаре дернулся, как от удара.

— Не надо так, — негромко сказал он.

— "Не надо так" — это о том, как ты поступил с Тайей, — безжалостно констатировала паладинка, — А это — очень даже надо. Рю ненадежен. Он подведет. Кто-то должен проследить за ним.

— И ты решила, что это сделаешь ты? Нет, Мария. Ты нужна мне здесь.

— Удина сможет подменить меня, — ответила паладинка, — Она сильнее меня и как боец, и как тактик, и не хуже меня осведомлена о возможностях Первого Отряда.

— Но Удине я не смогу доверять, как тебе, — возразил шпион.

А кроме того, не Удину он хотел видеть рядом с собой в путешествии. Но об этом говорить не следовало. И так Мария комплексовала из-за слухов, что должность она получила через постель.

— Тогда избавься от него. Ты же видишь: на него невозможно рассчитывать.

— Я сам решаю, что для меня невозможно, — поморщился кардинал, — И вообще, ты понимаешь, что отказавшись от него, мы обречем его на верную смерть? Его роль в "Тампле" — единственная причина, по которой он еще в школе. Стоит ей исчезнуть, и он будет выдан японскому правительству. И повешен.

Мария тяжело вздохнула:

— Пусть лучше погибнет один человек, чем сотни.

— Это мои рассуждения, а не твои, — покачал головой Чезаре, — И я думаю, что здесь есть с чем работать. В конце концов, и я был во многом похож на него. У него есть потенциал, осталось реализовать его.

— Это слишком большой риск, — мотнула головой она.

— Это нормальный риск, — возразил шпион, — У меня есть способы его уменьшить. Скажи, неужели ты... совсем в меня не веришь?

Как он ни старался, в этой фразе прозвучала боль. Что-то неладное творилось. Он не понимал, что может с этим сделать, и чувствовал свою беспомощность.

Несколько секунд Мария молчала. А потом тихо-тихо произнесла:

— Я думаю, это все было ошибкой.

— Что?..

— Мы с тобой. Я влюбилась в тебя, как дурочка, начитавшаяся романов. Но... Серьезно? Шпион и паладинка?

Она сложила пальцы пистолетиком и "выстрелила" себе в висок.

— Понимаешь, мы слишком разные. У нас разные взгляды на жизнь. Для тебя нормально помыкать Тайей, для меня нет. А я... Я устала. Я хочу направить все силы на спасение мира. Я не хочу бороться еще и с тобой.

Чезаре показалось, что сердце пропустило удар.

— Мария! Мария... Как ты не понимаешь, что тебе вовсе не нужно со мной бороться? Я тебе не враг. И я сделаю все, чтобы было как лучше для тебя.

— Вот только понимание этого "лучше" у нас разнится, — ответила она, — Слушай, я ценю твои устремления. Но ты должен понимать...

— Но я не понимаю, — мотнул головой лис, — Я не понимаю, с чего мы должны приносить свое счастье в жертву спасению мира. Ты ведь была счастлива со мной, разве нет?

— Перестань, — тихо попросила девушка, — Неважно, была ли счастлива я. Важно, какие перспективы это дает нам... и миру.

— Миру? — переспросил Чезаре, — А что это даст миру? Разве ты не видишь, насколько ты изменяешь то, как я воздействую на мир? Разве это — не позитивное влияние?

Паладинка грустно покачала головой.

— Это все слова. Ты говоришь, что я меняю тебя, но по-прежнему... делаешь то, что делаешь. Я устала. Я не могу справиться с тобой.

Чезаре подошел и попытался обнять ее, но она отстранилась.

— Прости, — опустил голову он, — Я знаю, что тебе со мной тяжело. И я пытаюсь стать лучше, — ради тебя. Мне жаль, что я терплю неудачи на этом пути.

Он чувствовал себя опустошенным. К глазам подступали слезы. Прошло несколько томительно долгих секунд, прежде чем он почувствовал прикосновение.

— Эй, не ошибается лишь тот, кто ничего не делает, — напомнила Мария, — Пусть у тебя не получается, но ты пытаешься, и это делает тебе честь. В конце концов... Не только мы должны учить студентов, но и сами извлекать уроки из происходящего. Скажи, Че. Чему ты научился?

Кардинал задумался. Ему не приходило в голову обдумать этот вопрос. Большинство ключевых событий, связанных с его взаимодействием со студентами, он относил к категории неприятных. Порой он подходил опасно близко к срыву. Тогда, на авианосце, даже сорвался, — и до сих пор испытывал жгучий стыд, вспоминая ту позорную сцену. Именно его слабость, он был убежден, и стала причиной того, что Мария стала сомневаться в нем.

Итак, чему же он научился? Великий Ницше говорил, что все, что нас не убивает, делает нас сильнее. Чезаре был с ним согласен. Он отточил свое умение вертеться, как уж на сковородке. После Панау он научился пользоваться колдовством и придумал немало хитроумных его применений, а также освоил управление дронами. После победы над Джейд он немало времени и сил потратил на освоение лисьих чар.

Но это все было не то. Не об этом спрашивала Мария. Не о силах, дающих ему преимущество в противостоянии.

— Что не вести себя как козел бывает тяжелее, чем спасти мир, — печально улыбнулся кардинал, — Но это не повод не пытаться. Нужно продолжать попытки, даже если они оказываются бесплодными, — пока есть причина, чтобы стараться.

— Ты должен продолжать их, — серьезно ответила девушка, — Хотя бы потому что ты стал важной фигурой для истории нашего мира.

— Да плевать мне на мир, — поморщился он, — Я и так сделал для него многое. Я ничего ему не должен. Мне не нужен этот мир. Мне нужна только ты.

Чезаре поднял голову и взял Марию за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Ты нужна мне, Мария. А я? Я тебе нужен?

Девушка вжала голову в плечи и что-то тихонько прошептала.

— Что? — переспросил Чезаре, навострив лисьи уши.

— Ну... жен.

— Это замечательно!

Чезаре прижал ее к себе, и на этот раз она не отстранилась. Он был действительно рад ее ответу. Настолько, что не заметил, что сама она мысленно костерила себя за малодушие и слабоволие.

— Ну, а если я тебе нужен, и ты мне нужна, то нам нет никакого резона расставаться. Вместе мы сможем все. Нет такой вещи, с которой мы не смогли бы справиться вдвоем, согласна? И уж точно таковой не является Рю.

— Ну... Наверное, — ответила Мария.

— Не наверное, а точно.

Чезаре поцеловал ее, но этот поцелуй продлился недолго.

— Прости, что иногда причиняю тебе боль, — повинился мужчина, — Я стараюсь избежать этого, честно.

— Я верю тебе, — вздохнула девушка, — Но думаю, нам стоит завершить все дела. Ни к чему задерживать вылет.

— Пожалуй, — не сказать чтобы Чезаре был особенно этим доволен. Он чувствовал, что только что налаженная "связь" была еще хрупка и уязвима. Не стоило разделяться сейчас... А он не сомневался, что Мария сочтет это необходимым.

Так и вышло.

— Думаю, тебе стоит посетить своих подчиненных одному, — заметила она, — Иначе мы опять начнем мешать друг другу.

— Мария, если у нас есть проблема, ее стоит решить, а не обходить, — возразил кардинал.

— Но не сейчас. Сейчас нет времени. Иди к Рю и Рейлисам, а я пока подготовлю свой отряд.

Неохотно Чезаре согласился. И направился в свою лабораторию. Он рассчитывал попытаться использовать лисий гипноз, чтобы воздействовать на сны своего ученика. Он уже знал, что боевая программа проявляется через сны, и предполагал, что эта связь вполне может быть двухсторонней.

Однако этому плану не суждено было сбыться. Когда он пришел, Рю уже проснулся и ошалело мотал головой.

— Добро пожаловать в реальный мир, — поприветствовал воина шпион, — Вижу, твои способности развиваются. Это хорошо... Хоть и не сказать чтобы своевременно.

Рю посмотрел на него. Было в нем нечто от загнанного зверька.

— Я не помню ничего после маски Фудо Мёо, — сообщил он.

— Полагаю, это пройдет, — заверил его Чезаре, — Новая программа не успела прижиться. Если тебе интересно: ты выхватил меч и заступился за Рокиа. По большей части словесно. Затем потерял сознание.

Самурай перевел взгляд куда-то себе под ноги. На его лице отразилось напряжение: он силился вспомнить хоть что-то. Видимо, вспомнил: он поднял голову, и его глаза удивленно округлились.

— Ты... ёкай?

— Я предпочитаю термин "ками", — заметил кицунэ, — Хотя в синто одно сплошь и рядом сочетается с другим.

Рю отвернулся.

— Как Тайя? — сменил тему он.

— А что ей сделается, — пожал плечами кардинал, — Я рад, что тебе пришлось по вкусу амплуа защитника, но объект защиты ты выбрал крайне неудачно.

Зеленоволосый покачал головой.

— Кем бы она ни была, нельзя подчинять человеческую волю. Это чудовищно. Независимо от причин. Само по себе.

— Ни один поступок не может оцениваться сам по себе, независимо от причин, — убежденно возразил Чезаре, — Именно в этом изъян твоей маски Небесного Судии. Простой пример. Ты никогда не задумывался, почему в большинстве культур изнасилование оценивается как куда более чудовищный и отвратительный поступок, чем убийство? И это притом, что люди, которым удается оправиться после изнасилования, встречаются, а после убийства оправился разве что Иисус, и то не факт?

Рю молчал. Кажется, ни о чем таком он никогда не задумывался.

— Потому что причина все-таки важна, — ответил кардинал, — И если оценивать действие в целом, то убийство может совершать и солдат, защищающий свою Родину, и палач, казнящий преступника, и сотрудник спецслужб, предотвращающий теракт... Да что там, даже лечение болезни во многих случаях оказывается массовым убийством, пусть и существ чуждого биологического вида. Вот почему невозможно счесть убийство чудовищным независимо от мотивов. Изнасилование — дело иное. У него всего два мотива. Власть и похоть. Ни тот, ни другой не назовешь сколько-нибудь оправдывающим его.

— Странно слышать такое от вас, Финелла-сенсей, — кажется, юноша стал слегка восстанавливать самоконтроль: он вспомнил про фирменную японскую вежливость, — Ведь вы сами столь отчаянно стремитесь к власти... И совершаете ради нее поступки, которыми, по собственным словам, не гордитесь.

Чезаре недоверчиво воззрился на ученика:

— Ты не понял? — искренне удивился он, — Ты действительно так ничего и не понял? Я никогда не ставил власть своей целью. Власть для меня — всего лишь средство.

— Средство — для чего? — нахмурился юноша.

— Чтобы защищать этот мир... И делать его лучше. Да, Рю, главное, чего ты не учел в своем мнении обо мне: все, что я делаю, я делаю ради других. Оглянись вокруг. Ты видел, что бывает с людьми, если дать им свободу. Мало кто может грамотно распорядиться ею. В большинстве своем люди используют свою свободу во вред друг другу. Именно поэтому во все времена им нужны были такие, как я. Лишив их свободы, я не дам им уничтожить самих себя. А вот для защиты от внешней угрозы... Тут уж моих умений будет недостаточно. Поэтому я создал "Тампль". Чтобы одолеть нечисть мне потребовались такие, как ты.

Зеленоволосый опустил голову.

— Я не знаю. Я... не справлюсь. Они были правы. Все правы. Тайя, Мария... Мелисса. Я — провалившийся опыт.

— Девушка тебе нужна, Рю, — хмыкнул кардинал.

— Э-э-э... Что?

Рю уставился на него в явной уверенности, что над ним издеваются.

— Всех нас иногда одолевают сомнения, — философски заметил Чезаре, — Сомнения в том, что мы чего-то стоим. Что после очередного удара мы сможем подняться. Только полный идиот никогда о таком не думает. И вот, когда мужчина погружает в самокопания, главное, что нужно ему, чтобы встать и сражаться, — это женщина, которая в него верит. Лежать и ныть, когда она смотрит на тебя с надеждой... как минимум некрасиво.

— А убить ее, потому что не удержал в узде боевую программу? — не сдержался воин.

— Тоже хорошего мало, — легко согласился шпион, — Но твоя боевая программа — часть тебя. И так или иначе, но ты научишься держать ее в узде. Это неизбежно, ведь твои способности развиваются. И в любом случае, в эту ночь у тебя будет достаточно мишеней, чтобы не кидаться на своих.

— По-вашему, я должен искать девушку во время войны? — недоверчиво вопросил Рю.

— А что ее искать? — Чезаре ехидно улыбнулся и резко сменил тему, — Ты полетишь на втором планере. Твоей напарницей будет Елена фон Рейлис.