На одинокой дороге

Тишина стояла несколько секунд и нарушилась глухим стуком первой упавшей пики. Потом второй, потом третьей. Через минуту с оружием стоял только капитан. Он никого не уговаривал, ничего не делал.

Хранга-сундука это не волновало. Он коротко кивнул, снова сплюнул и продолжил:

— Теперь от оружия отодвинетесь!

Кто-то из моряков возразил:

— Куда? Мы на форштевне.

— Хорошо, тогда сюда бросайте.

Матросы нехотя снова подняли оружие и снова пошвыряли его в сторону. Клинки скучно позвякивали.

Вот и хорошо. — Хранг подошел вплотную к боцману и широко улыбаясь, снизу вверх заглянул ему в лицо:

— Хорошо дерешься!

— Рад, что тебе понравилось — боцман ответил медленно и нехотя.

— Скольких моих ребят положил — покачал головой пират.

— Троих.

— Что?

— Я думал ты спрашиваешь, скольких твоих я положил. Я отвечаю — троих.

Хранг молча мерил его взглядом.

— Ранил еще больше — продолжил боцман.

Хранг одобрительно кивнул:

— Вот это правильно. Не хрен перед кем-то прогибаться. — Он покивал и добавил, — ко мне в команду пойдешь?

— Нет, — эмоций боцман не проявлял.

Хранг постоял перед ним в задумчивости:

— Жаль, — и прошел мимо боцмана к остальной команде, — чего встали? Показывайте трюм? И груз посмотрим и вас там оставим.

Послышался ропот. Кто-то выкрикнул:

— Зачем нас в трюм?

— А что на палубе вас все остальное плавание держать? Или вы олухи решили, что я вам корабль оставлю? Корабль и груз теперь мои. И вы мои! В трюме посидите. Так спокойнее.

— И куда теперь корабль? Нас?

— Хранг удивленно посмотрел в сторону кричавшего:

— Как куда? Куда и шли. На юг.

Повернулся в сторону стоявшего в одиночестве капитана и крикнул:

— Оружие в общую кучу! Или так и будешь стоять?!

Капитан, держал в руке меч, слегка шевеля пальцами. Затем бросил его за борт.

Хранг подошел к нем вплотную.

— А отдать западло было?

Капитан не отвечал.

— Слушай, может у тебя языка нет? Хотя странно. Ты так громко команды отдавал, еще четверть часа назад. В бою может отрезали? Покажи а?

Капитан по-прежнему не отвечал. Пираты и плененная команда прислушивались к разговору. Курти высунулся из бочки ровно настолько, чтобы видеть происходящее, с риском быть замеченным, тоже наблюдал.

— Тебя! Такого благородного, чувствуется, — какой-то босяк просит язык ему показать. Ты ж меня на место поставишь! Ты вона какой — Хранг поднял руку вверх, — а я — рука опустилась к самой палубе — пес неблагородный. Покажи язык, а?!!

Капитан ему, так ничего и не ответил, а Хранг с размаху врезал капитану тыльной стороной ладони. От удара с головы капитана слетел незакрепленный шлем, а седые волосы всклочились.

— Ты что, от меня уважения ждешь, что ли? Добром бы все отдал, и крови бы не было. Вон на матросов своих посмотри — мертвые лежат. Это не я сделал. Это ты сделал. И панцирь тоже сними!!! — Хранг опять сплюнул.

Капитан вдруг улыбнулся окровавленными губами:

— Что и чего я жду, тебя... "пса", не касается. ... и не плюй на моей палубе.

Хранг с серьезным выражением лица шмыгнул носом, опять кивнул:

— Это моя палуба.

Капитан усмехнулся:

— Может ты и прав. Очень уж по-скотски себя на ней ведешь. Только не пес ты. Не льсти себе. Собака животное благородное. В действительности, ты свинья. И сейчас превращаешь мой корабль в свинарник. Все под себя.

Хранг еще раз кивнул. Затем спросил:

— Кладовая где? Под ахтер-люком или в трюм загнал? Мы второй месяц в море, еда червивая, вода и та гнилая уже.

— Что?

— Где вино, ром? Видишь у нас праздник — день удачный. Новый корабль приобрели. Отпраздновать надо.

Капитан снова отвернулся:

— Найдешь...

— И то верно. Не, ну это я так. Разговор поддержать. — Хранг широко и радостно улыбнулся.

Он направился к остальным и выругался:

— Почему эти не в трюме? Гоните их туда. В нижний. Заодно у помп пусть постоят. Корабль хороший — еще потопим случайно. Да и команда ничего, видишь какие крепкие. Пригодятся ребятки.

Нехорошо это прозвучало. И не только Курти это почувствовал.

— И чем это мы тебе пригодимся? — вопросительно крикнул кто-то из толпы...

— Чет, груз, какой-то разговорчивый попался, — будто бы сам к себе обратился Хранг. — Для чего нужны спрашиваете? Груз, который внизу, это хорошо. Но по опыту знаю, что с севера ничего кроме дерева не везут. А его продать трудно. А вот вы ребятки... я ж говорю — крепкие — хорошо пойдете.

— Это, что же? В рабство нас?!! — завопил кто-то.

— Ага — кивнул Хранг. — Я и говорю — груз должен быть в трюме. — И набрав в легкие воздуха: — А ну вниз пошли!! Я вам жизнь обещал — выполняю честно. Будете жить. А вот как, это уже не мое дело! Хотя... — он задумчиво посмотрел на катласс в руке, потом решительно задвинул его за пояс. Ножн не было. — Кто не хочет, может в рабство не идти! — он остановил рукой своих, которые гнали матросов в трюм.

Матросы остановились. Смотрели и со злостью, и с недоверием, и со страхом. Но и с надеждой.

— Доску принесите кто-нибудь, — приказал Хранг.

Несколько пленных, под присмотром, притащили доску из трюма. Вид у них был озадаченный, в отличие от пиратов, которые ехидно ухмылялись.

— Откройте порт и кладите — продолжал Хранг. Так, чтобы большая часть на палубе лежала.

Матросы выполнили приказ.

— Вот и хорошо. Слушайте меня внимательно. Тот из вас, чертей безруких, кто не хочет отправляться на малагарский рынок рабов, может пойти ко мне в команду. А для этого надо пройти испытание... — он вновь обернулся к капитану — ты пока к доске подойди. — Опять пленным:

— Так вот — тот из вас, кто поможет во-о-он тому типу — он ткнул рукой в сторону капитана, прогуляться по этой доске в море... идет ко мне в команду.

Воцарилась тишина.

— Ты не матрос, тебе я жизни не обещал — обратился к капитану Хранг — да сними ты панцирь, говорю же тебе... он тебя сразу на дно потянет, — ну так кто?! Мне только один нужен! Шаг вперед.

Курти испугано перевел взгляд на пленных матросов. Находились они прямо под ним, такелаж сильно мешал обзору, но движения никакого не было. Стояли испуганные, мрачные, но никто вперед не вышел.

— Что? Такой капитан хороши... — начал Хранг.

— Я согласен!

Хранг вытянул шею, пытаясь разглядеть говорящего. У Курти екнуло в груди. И голос узнал.

Вперед вышел кок.

— Хорошо, а то я уже переживать начал — Хранг сделал вид, что вытирает пот со лба. — Значит не все капитана любят... любили то есть.

Хранг широким шагом подошел к коку, дружески обнял его и приветливо спросил:

— Тебе капитан не нравится, да? Или в кандалы не хочешь?

Кок испуганно молчал.

— Да ты скажи, не бойся.

— Не хочу... — выдавил кок.

— Ясно. Да не бойся так, я в общем так и подумал. Ты на корабле кем?

— Кок.

Хранг поморщился. Потеребил коку волосы и обернувшись к пленным спросил:

— Как он готовит?

Матросы по-прежнему молчали.

— И с этим ясно — кивнул Хранг — это нормально. Я еще ни разу не видел хорошего повара, который бы по доброй воле согласился на корабле служить. Повара народ такой — им бы потеплее, поуютнее. А нас вот такие и кормят! — он обращался к матросам — несправедливо да?... Молчаливые какие, — сокрушенно покачал головой и продолжая обнимать кока, ласково глядя ему в глаза, потянул из-за пояса саблю.

Кок начал вырываться, но Хранг держал его крепко и бросив: "Не дрейфь", вложил саблю в руки. Бросив взгляд в сторону открытого порта, раздраженно произнес:

— Идиоты, капитана свяжите, он чувствуется шустрый, даром, что седой, боюсь если нашего нового члена команды к нему с саблей подпустить, то капитан его этой же саблей и того... — и опять потрепал кока, — слышишь, я за тебя уже боюсь.

С капитана содрали кирасу, связали. Он так и не сопротивлялся. Его подвели к доске, уходившей через открытый порт в море.

Один из матросов завопил, Курти не разобрал слов, слишком надрывным был вопль. Толпа заколыхалась. К крикуну, прямо в толпу бросился один из пиратов и несколько раз ударил крикуна по голове дубинкой. Глухие звуки ударов донеслись и до бочки на гроте.

Связанный капитан обернулся и зычно взревел:

— Прекратить!

Замерли все. И матросы, и пираты, и Хранг с коком. Последний слегка присел.

Капитан смотрел на него мягко и насмешливо:

— Чего встал? Начинай отрабатывать свой новый статус. Ты теперь пират.

Кока трясло. Он испугано глядел на капитана, каталас в руке мелко подрагивал. Хранг тоже смотрел на капитана, но зло. Затем толкнул кока в его сторону и произнес:

— Слышишь, что его благородие тебе приказывает? Давай! Господин капитан у нас до самого конца благородным будет. Учись.

Кок сделал мелкий шажок в сторону капитана и неловко ткнул в него его кончиком сабли. Пираты заржали.

Капитан наклонил голову к месту укола и вздохнул:

— Ты все такой же придурок. Ты в веревки ткнул. Они толстые. Коли или ниже, или выше. Я должен от боли шаг по доске сделать.

Кок сглотнул и, отведя руку с саблей назад, замер, не сводя глаз с капитана.

Тот был спокоен.

Они бы так и стояли, но не выдержал уже Хранг. Он сделал нетерпеливый шаг в их сторону:

— Коли уже, креветка!!!

Капитан повернулся к Хрангу и спокойно произнес:

— А ты, свинья, заткнись. На этом судне пока я капитан. И командую я. — И сделал несколько уверенных шагов по доске.

Доску перевесило и вместе с человеком она опрокинулась в море.

Другим концом ударила кока по руке, выбив саблю из рук. Тот суматошно замахал руками, ловя оружие и отдернул руку, порезавшись. Брызнула кровь. Окрашенная красным, сабля упала на палубу.

Хранг раздраженно оттолкнул кока, поднял саблю, и вытирая ее о фартук повара, перегнулся через борт и поднеся ладонь рупором ко рту, прокричал:

— А я на свинью и не обиделся даже!

Отошел от борта и покачал головой обращаясь к своим:

— Че ржете? Доску же жалко! Полезная вещь... а вот утопили. — Потом покачал головой, — ох, чувствую, акулы им подавятся.

Глава 16

Пробуждение давалось тяжело. Солнце било по глазам. Неистово яркое, оно проникало и сквозь закрытые веки. Эрик с трудом разлепил их, зажмурился и сглотнул. Во рту пересохло. Дико болела голова. Тело затекло, а когда Эрик попробовал выпрямиться, то понял, что не может этого сделать. Макушка болезненно во что-то уперлась, давило в поясницу. Эрик покрутил головой, как мог, разглядел пляж и море сквозь решетку, понял, что находится в одной из клеток. Тесно и неудобно.

Свет на мгновение исчез и снова ударил в глаза. Мимо клетки кто-то прошел.

— Эй! — Хриплым голосом позвал Эрик — Теодор, как тебя там по номеру? Шестой?! Ты чего творишь, сволочь?!!

Свет снова заслонила фигура.

— Ого! Я же говорил здоровый! Так быстро очнулся! Ты кабан, доложу я тебе! Еле в клетку засунул. А так и не скажешь, вроде и не толстый — Теодор смотрел так же приветливо и радостно, как при встрече.

— Я тебя спрашиваю, какого хрена ты делаешь, урод?!!

— Чегой-то урод?! — обиделся Теодор. — Я, знаешь ли, один из первых женихов у себя в Шарине. Хоть и подозреваю, что дело тут не столько в моей красоте, а в моем финансовом положении, работорговля бизнес прибыльный, если к нему правильно подойти. Но точно не урод!

Эрик схватился за решетку. Прутья деревянные, но толстые, а само дерево крепкое. Подергал прутья.

— Не напрягайся, ничего ты не сделаешь, сиди, береги силы. Это самая большая из клеток. В ней тройдахара обычно возят, а это такая тварь, что поздоровее тебя будет. Пить, наверное, хочешь?

— Выпусти меня! Слышишь Теодор, мать твою, шестой!!!

— Шестой я по отцу, а не по матери, так, что оставь ее в покое. Она на редкость благочестивая женщина и не заслуживает ни одного плохого слова. Хамство никого не красит, а ты последние пару минут, только и делаешь, что хамишь. Пить, спрашиваю, хочешь? — Он протянул Эрику флягу.

Эрик прикинул расстояние. Теодор это заметил и дружелюбно рассмеялся:

— Не дотянешься. До меня, в смысле, до фляги — да. Я же упоминал, что давно в этом бизнесе, и научился измерять расстояние, когда протягиваю что-то невольнику, тем более свежепойманному.

Слово "невольник" неприятно резануло слух. Эрик зло взял флягу, протиснул ее сквозь решетку, неестественно вывернул руку, чтобы донести до рта и замер.

— Да пей спокойно, это вода. Теперь тебя усыплять уже не надо. Какой смысл? Ты уже там, где надо. А вот жажда вещь страшная, по себе знаю, доводилось. А ты мне нужен не обессиленный. Я тебя и покормлю, но чуть позже.

Вода была теплой, но очень вкусной. Эрик пил долго и когда Теодор протянул руку, чтобы забрать флягу, отдать и не подумал. Мрачно взглянул на работорговца, мол, "подойди, забери".

— Себе оставь, — добродушно махнул рукой Теодор. — Когда вода кончится, только попроси, я тебе еще налью, воды много. Тогда и отдашь. — Он отвернулся и хотел идти дальше, но остановился, будто, что-то забыв.

— Слушай, я тут у тебя нашел кое-что. — Он похлопал себя по одеждам и вытащил из складок дудочку, которую Эрик отобрал у предводителя коротышек. — Ты играешь на этом?

Эрик, стараясь быть хладнокровным, спросил:

— Так, значит меня теперь в рабство?

— Ага, — мирно откликнулся Теодор, — не обижайся, я против тебя ничего не имею. Но сам подумай, — ты моряк с захваченного пиратами судна — искать тебя никто не будет. Погиб или в плену. А ты сейчас именно в плену. Пойми, судьба у тебя такая. Постарайся не обижаться.

— А я вот, наверное, обижусь. Ты всех, кого встречаешь, в рабство продаешь?

— Почему же всех. И главное в твоем вопросе — где встретишь? Встреть я тебя в городе, среди улиц, то конечно нет. А здесь, на острове, в джунглях... я ведь не шутил, когда говорил, что дела сейчас не очень. Эти вот ребята — он ткнул пальцем в сторону связанных коротышек, хорошо продаются при Малагарском султанате. Там целые представления с их участием проводят. Я одно такое видел — Теодор мечтательно поднял глаза к небу. — При дворе самого султана, между прочим. Как они все обставили! Одежда, краски, огни. Но в основном, конечно, бои. Я знаю, их пытались пристроить, как прислугу, но... — он покачал головой — слуги из них так себе. Драчливые очень — вот это они любят. Но самые лучшие представления они устраивают с участием их женщин. Вот за кого огромные деньги отваливают! Только баб ихних добыть сложно. Они их дома держат, в хижинах своих, после наших визитов охраняют.

Теодор крутил в руках дудочку и рассказывал так, будто они с Эриком приятели сто лет, и находятся не посреди острова в море, а где-нибудь в каминном зале роскошного особняка за бокалом вина.

— Знаешь, мы для них, вроде, как злые духи. Приплываем откуда-то из-за моря на странных огромных лодках, похищаем и неизвестно куда увозим. Для них ведь весь мир — этот островок, еще несколько на соседних есть. Но там другие племена, они вроде, как воюют между собой, я же говорю — драчливый у ребят характер.