Эффект искажения

— Здравствуй Брюс, — приподнял бокал в приветствии лысый мужчина. Тот отсалютовал своим, скользнув взглядом по странной экспозиции. — Какими ветрами тебя занесло в Метрополис? Насколько я помню, ты прочно обосновался в Готэме, и носа оттуда не показывая.

— Ты обиделся? — Пошутил его оппонент, звонко и наигранно рассмеялся миллиардер. И не знай Лекс Брюса ранее, точно бы купился, однако лысый молодой человек не пропустил, ни наигранности в голосе, ни внимательного взгляда, вскользь брошенного другом.

— Дай-ка подумать, обиделся ли я, что ты бросил школу не рассказав об этом единственному другу, который был в Эксилсер. Потом пропал, и от него не было вестей. Я уже собирался выделить свои карманные на твои поиски, или вероятнее похороны... Но ты объявляешься вновь, и на связь не выходишь. Заставляет человека задуматься, такой ли он друг, что можно сходить с ним в поход в горы... — Вздрагивание Уэйна мужчина не пропустил, и взял все же на заметку выяснить у Клары, что еще значит эта фраза. Видимо у нее был какой-то подтекст, о котором он не знал. Кент ляпнувшая это, вспомнив песню Высоцкого, когда зашла речь о настоящей дружбе, в этот момент чихнула. — Может все остальные и не задумываются, покупаясь на маску идиота, но не я. Так что давай на чистоту, зачем ты здесь?

Ответить миллиардеру помешал голос организаторов. Лекс цокнул, но отвернулся от друга в сторону, откуда разносился голос. Уэйн пристроился рядом.

— Добрый день, дамы и господа! — Произнес Томас, привлекая внимание присутствующих. Люди начали подтягиваться в сторону ведущего. Лекс, прищурился, видя, как Монди стоит перед двумя двухстворчатыми дверьми.

— Ты тоже заметил? — Наклонился к нему Брюс, глазами указывая на дверь. Лютор скосил глаза, и чуть заметно дернул подбородком, расслаблено улыбаясь. — Хм, ну, надо отдать ему должное, он отошел от приевшегося клише.

— Сегодняшняя выставка будет другой, — словно услышав комментарии готемца, произнес организатор. — Поэтому я предлагаю всем присутствующим стать не только зрителями, но и участниками выставки. Правила всего два!

-Это интересно, — заинтересованно произнес Лекс, ставя бокал на поднос проходящего мимо официанта. Брюс кивнул, и тоже отставил бокал.

-Первое! Вам нужно следовать за светом! Второе! Входить за раз разрешается только двум людям! — Правила вызвали шепотки в зале. Многим была интересна именно эта концепция. — Итак, дамы и господа, вы готовы? Тогда прошу вас пройти вперед!

Мужчина повернулся, чтобы открыть дверь в абсолютную тьму. Только вдалеке горел верхний свет, образовывая круг на полу.

— Определенно интересно... — произнес бывший друг (или просто друг?) Лекса Лютора и двинулся к проходу.

Стоило двум мужчинам ступить в помещение, как дверь за ними захлопнулась. Было тихо. Все звуки как отрезало.

— Хм, они решили устроить комнату страха? — Спросил Брюс, Лекс не ответил, что-то ему все это напоминало.... Очень уж было похоже на то, что одна брюнетка совершила с его замком.

— Без понятия, — вздохнул гений, стоило ему сделать шаг, как слева от них вспыхнул свет, подсветив висящую картину. Мужчины, настороженно подошли к стенду. Первое что бросилось в глаза это отсутствие рамки у картины. В результате края сливались с окружающей тьмой. Из тьмы, было видно нижняя часть лица мужчины с жуткой улыбкой, и руки, держащего нитки, те в свою очередь вели к фигуре девушке, чьи черные волосы полностью скрывали ее лицо. Ее фигура застыла в танцевальном па. Однако сломанные перламутровые крылья, по виду напоминающие стрекозиные, показывали, что до счастья этой девице далеко.

Под картиной золотыми буквами было выведено название 'Кукловод'. А вот автора не было.

-Мощно, — оценил изображение Уэйн, Лютор кивнул, но его гораздо больше интересовало, почему картина кажется знакомой? — Как там позиционировали выставку? Несовершенство нашего общества? И что тут показано? Принуждение?

-Я похож на того, кто это рисовал? — Повернул к нему голову Лютор, у которого начала болеть голова от попытки вспомнить, где он видел это изображение. — По мне так тут скорее жертва, которую кукловод окутывает нитями и лишает свободы.

Звук включения второго светильника показал, что выводы были сделаны верно. Мужчины переглянулись. Ну, это точно не было совпадением. Перед самим кругом миллиардер затормозил, взгляд его зацепился за красный крест на полу.

— А это они типа указали, где надо стоять, если вдруг плохо станет? — Плохие шутки тоже были маской, или Брюс всегда так шутил? Задался вопросом Лекс, делая шаг в свет. Пара шагов и он встал прямо в центре креста, оглянулся на картину, да так и замер. Первое, за что цеплялся взгляд — рамка. В отличие от предыдущей работы у этой картины была рамка, широкая, позолоченная и овальная. Скользнув взглядом по раме, и вверх к основному изображению. Да так и замер, вглядываясь в изображение. Нет! В отражение!

-Ты чего замер? — Поднял на него глаза Уэйн, оглядываясь то на совершенно черную поверхность, то на застывшего друга. — Тебе не надоело себя разглядывать в Темном зеркале? Оно что истину тебе открыло?

— Скорее будущее, — истерически хмыкнул мужчина, отступив на шаг, и пригласив жестом Брюса стать на его место.

-И чего...— голос готемца оборвался, когда он посмотрел в центр экспозиции. Из темноты на него смотрело его отражение... В виде скелета — Какого?...

Лекс обошел друга полукругом, останавливаясь то с одной, то с другой стороны. И пока миллиардер находился под впечатлением, соображал. А когда понял, с неким восхищением произнес...

-Вот же зараза! — И когда бледный Брюс повернулся к нему, пояснил — Это антишпионское стекло! А изображение под ним — нарисовано особыми красками с применением фосфора. Наложи одно на другое, и ты получишь Темное зеркало.

— Зеркало, которое показывает, что нас ждет в конце? — наконец хмыкнул Брюс, нет, не Уэйн, голос у него был намного ниже и тише, чем обычно. Лекс удивленно поднял бровь, глядя на такую трансформацию. Кто бы ни создал эту экспозицию, и не оформил ее как в фильме ужасов, со своей задачей он справился. Вон сущность истинная полезла.

-Именно, — тонко улыбнулся гений, уже догадывающийся кто бы это мог быть. Осталось только подтвердить это лично. Вспыхнувший свет, указал дорогу сквозь тьму.

Следующая экспозиция представляла с собой белый цилиндр с крышкой. Крышка была добротная, деревянная, и старая. На ней стояла обычная чайная кружка с привязанной к ручке ниткой из бечёвки. Мужчины подошли к новому слову в искусстве и переглянулись. Лютор поднял кружку, осмотрел ее со всех сторон. Даже понюхал.

— Ну, пить из нее безопасно, — взглянув на Брюса, констатировал Лекс, мужчина после второго произведения искусства стал не разговорчив. Уэйн просто молча поднял деревянную крышку с цилиндра. Внутри была темнота. — Ну, не будут же они нас и в самом деле травить?

Миллионер опустил кружку в темноту, отслеживая ее погружение с помощью нитки. Почувствовав, что она натянулась, он дернул ее наверх. Затаив дыхание, мужчины ожидали всего чего угодно, от червей, до лягушек, но ... в кружке был чай с чайными листьями.

— Смысл жизни в чае? — Сделал еще одну неудачную попытку пошутить Брюс, Лютор пожал плечами и беззаботно глотнул напиток.

— А ничего так, не такая известная марка, как хотелось бы, но сойдет, хочешь? — Спросил лысый мужчина, предлагая кружку старому другу. Тот недовольно кивнул, но импровизированный сосуд для воды принял. Процедура наполнение чаши чаем повторилась. Только вот в этот раз мужчины, чуть не сталкиваясь лбами, следили за погружением кружки. Поэтому и заметили, как в воде что-то блеснуло. — Ты видел?

— Да, — кивнул Брюс, на этот раз, манипулируя ниткой так, чтобы чаша собрала, как можно больше чаинок с водной глади.

-Вот, давай соберем их сюда, — произнес Лекс, доставая из нагрудного кармана платок. Следующее пару минут мужчины азартно вытягивали чашу с чаем. — Смотри, что то видно. Ай!

-Извини, — грубоватым тоном отозвался Уэйн. Кое-как они расположили свои головы, чтобы не сталкиваться лбами и посмотрели вниз. Они посмотрели в воду, а из воды на них смотрело голубоватое человеческое лицо с черными провалами вместо глаз. — Твою мать! — Высказался Брюс, выразив все, что он думает о данной выставке. Лютор тоже впечатлялся. Рожа мужчины была очень похожа на рожу того утопленника, что напал на него и Клару.

— Ну, наверное, это можно считать, как высказывание Ницше: Если долго всматриваться в бездну — бездна начнет всматриваться в тебя. — Задумчиво произнес гений, оглядываясь по сторонам. Пытаясь понять, приняли ли ответ или нет. Судя по вновь вспыхнувшему свету, таки да. Приняли.

— И как кому то в голову приходит, такое рисовать? — Передернул плечами Брюс, и Лекс с удивлением понял, что Уэйну действительно не нравятся экспозиции. И он не притворяется.

— А что тебе не нравится? Интересная идея и показ занимательный, — Лютор чуть не засмеялся, поймав возмущенный взгляд серо-зеленых глаз. Брюс, открыл было рот, чтобы с возмущением ему высказать, все что он думает о художнике, как неожиданно пришедшая в его голову мысль, заставила его замереть.

-Ты знаешь автора этих работ! — Обвинительно произнес мужчина, понизив голос. Лысый гений ухмыльнулся и так же тихо ответил:

-Только догадываюсь. Хотя и не ожидал, что она, сделает такие страшные картины. Обычно она более жизнерадостный человек. И такого ужаса я от нее не ожидал...

-ОНА? — Выделил голосом местоимение, произнес Брюс. Хмыкнул, и вскользь заметил — Ну тогда это все объясняет...

-Эй! Я к этой выставке отношения не имею! — весьма возмущенно отозвался более молодой мужчина, пихая в бок, давнего друга.

-Да? А если я скажу, что попытаюсь отбить ее у тебя? — ехидно покосился на младшего Уэйн. Маска безобидности сошла с лица Лютора. Мужчины остановились во тьме, смотря, на лица друг друга, окутанные тенями.

-Тогда я должен спросить у тебя, готов ли ты такие экспозиции лицезреть каждый день? — Брюса Уэйна, миллиардера, филантропа и обладателя очень оригинального псевдонима, передернуло. Из-за чего у Лекса вырвался ехидный и в то же время радостный смешок. — Ну, будем считать, что ты неудачно пошутил.

-Заметано, но ты обязан меня познакомить с той, кто украл сердце неприступного Александра Лютора! — Тихо заметил готемиц, разглядывая очередную загадку. Гений кивнул, показывая, что все понял. Искренне надеясь, что честь представить Клару давнему другу, выпадет ой как не скоро. Желательно вообще никогда. Ну или хотя бы тогда, когда Кент сменит фамилию. — А тут что мы должны делать?

-М-м-м — протянул Лютор, разглядывая круг света, без отсутствия каких либо экпозиций. — Ты заметил, что все остальные световые пятна погасли?

-Ага. — Кинул на данное замечание Уэйн, проходя по границе света. — Ты знаешь автора, что тут должно зашифровано быть?

— Без понятия. Пока никаких подсказок не вижу, — дернул плечом миллионер, оглядываясь. Внезапно прозвучал стук дверей. И первый экспонат вновь подсветился. — О, так мы наверное ждем остальных. ..

-Стоит им помочь, как думаешь? — Наблюдая, как парочка вошла в зал и стала активно обсуждать увиденное на картине, поинтересовался Брюс. Лекс поморщился, но кивнул. Ждать пока до остальных дойдет смысл композиций не очень хотелось. А пришлось. Портить жизнь другим людям, им запретил выскочивший из тьмы, и чуть не напоровшийся на кулак Уэйна, ассистент Монди. Постепенно людей в кругу света становилось все больше и больше. Как и гомона. Всем понравился новый формат показа картин.

Внезапно раздался визг. Расслабившиеся люди не ожидали подобного. Некоторые даже подпрыгнули от удивления. Внезапно включился верхний свет. Все присутствующие начали оглядываться, замечая различные экспонаты, статуи и картины, скрытые от них тьмой.

-Эй, — похлопал Лекс миллиардера по плечу, смотрел он на что-то позади него. — Смотри.

Брюс обернулся с нехорошим предчувствием, что там будет очередная неоднозначная экспозиция. Ну что можно сказать? Он не ошибся. Перед зрителями предстал манекен женщины в похоронном костюме XIX века. Лицо было не разглядеть из-за фаты, падающей до подбородка. Плотная ткань не давала разглядеть ничего, что давало бы намек на личность хозяйки. В руках у манекена была кукла, старая, из тех, что показывают в фильмах с всякими паранормальными явлениями. Перед странной женщиной в черном, спиной к ней сидела кукла— ребенок. Своим неподвижным выцветшим взором кукла смотрела на небольшую доску с уравнениями, которые с ходу мог решить разве что Лютор, и Уэйн, но для остальных это точно была беда.

— Гляньте на его лоб! — Заметил кто-то, голос был знакомый, Лекс обернулся и встретился взглядом с Ланой Лэнг. Та в ответ приветливо ему улыбнулась, той самой улыбкой женщины, которая знает больше чем большинство. Но молчит. Лысый молодой человек вновь обратил внимание на куклу. И ведь действительно. На ней были надписи. Черные, зачеркнутые надписи, которые, впрочем, легко было прочитать:

Красивый

Сильный

Умный

Последняя надпись содержала в себе еще и вопросительный знак. Гости зашептались, пытаясь определить, чтобы это все значило. Лекс прислушивался, пока у него не было никаких идей, что бы это все значило. Брюс внезапно вздрогнул. Если бы они не стояли вплотную друг к другу, мужчина бы и не заметил.

-Что случилось? — тихо проговорил Лютор, оглядывая композицию, на которую друг смотрел не отрываясь.

— Манекен... Он пошевелился! — так же тихо произнес Уэйн, зрачки у него были ненормально расширены и смотрели, не отрываясь на закутанную в темную ткань фигуру. Лекс нахмурился, разглядывая экспозицию. Уделив особое внимание кукле бэбику, который теперь смотрел выцветшим взглядом на них. На лбу у него маркером было выведено одно слово.

Гений

Лысый мужчина перевел взгляд с одной игрушки на другую, и заметил, то, что ранее упустил из виду. На краю доски виднелись песочные часы. Учитывая бурную фантазию художника, Лекс приготовился к незабываемому зрелищу. И не прогадал, стоило последней крупинки упасть, как манекен издал визг. Рванными, неестественными движениями он подошел к кукле-ребенку и, взяв его за шею сзади, отшвырнул в сторону. В кучу, которую ранее из-за темной фигуры видно не было. Там лежали головы, ноги, руки и другие части кукол. Но все их объединяли перечеркнутые надписи, неоправданных родительских надежд. На освободившееся место, тем временем, посадили куклу -младенца. Такими же рваными движениями были перевернуты часы, после чего фигура застыла в ожидании.

В совершенно безмолвном зале вдруг раздались аплодисменты. Испуганные, взволнованные люди, обернулись на звук. Там стоял Томас Монди, улыбаясь и разглядывая потрясенную публику. Постепенно, неуверенно переглядываясь, хлопки подхватили и остальные невольные участника перфоманса.

Пока изумлённые богатеи хлопали, и это было даже искренне, в поддержку такой необычного открытия вечера. Лана, воспользовавшись случаем, подошла к самым богатым буржуям из присутствующих и произнесла: