Задача была простой: высадиться с парашютами, "погулять" по не слишком чётко указанному району и узнать о действиях и резервах противника хоть что-нибудь. Ну и, понятное дело, срочно передать узнанное с помощью радиста. Потом — по обстановке. Либо попытаться вернуться к своим, либо, если будет возможность, "погулять" ещё. Приоритетные цели — авиация, особенно бомбардировочная (был у гансов аэродром подскока, всё никак найти не удавалось), танки, артиллерия от корпусной и выше и резервы.
Ещё из хорошего (кроме радиста) можно назвать наличие у всех приданных бойцов хоть паршивенького, но всё же опыта прыжков с парашютом и четырёх слоников, каким-то чудом раздобытых Командиром. Слоники эти, можно сказать, торжественно (в присутствии Гусева, Мишки Северова и старшины) были вручены князю примерно в полдень, как и требовалось...
Долетели, спрыгнули, приземлились благополучно. Собрались тоже достаточно быстро и без приключений. Затем определились с примерным местонахождением и побежали. Впереди — Гусев, замыкающим — Кощей. Через два часа бега, решив, что отошли от места сброса достаточно далеко, спустились в первый попавшийся овраг, и, после того как князь дал добро, встали на ночёвку.
Проснувшись, Гусев первым делом огляделся по сторонам, не обнаружил никаких сюрпризов вроде случайно забредшего ганса и разочарованно вздохнул.
— И дороги рядом нет, — с едва уловимой насмешкой негромко проговорил сидящий к нему спиной князь.
— Какой дороги? — зашевелился рядом с Сергеем старшина Бакулин, старший из приданных разведчиков.
— Никакой, — вздохнул Кощей. Помолчал немного и добавил: — Так что, добры молодцы, приводите себя в порядок, — костлявая рука вытянулась, указывая направление: — Это в той стороне. Умывайтесь, — рука сдвинулась: — Это там. Ешьте, прибирайтесь, и побежим. А то мнится мне, что задерживаться тут не след...
Судя по ощущениям Гусева, группа уже проснулась, и сейчас люди ждали от него команды. Либо подтверждающей слова странного непонятно кого с позывным "Князь Кощей", либо другой. Мысленно хмыкнув, Сергей оглянулся:
— Все слышали?
— Так точно! — отозвался Бакулин.
— Тогда работаем!
И опять был бег...
К холму, от которого до самой главной в этих местах дороги должно было быть не больше пяти километров, они вышли на рассвете. Поднялись на вершину, осмотрелись по сторонам, и капитан объявил привал. По уму, надо было выдвигаться к дороге, однако что-то внутри Сергея этому противилось. Так что он, взяв бинокль, принялся рассматривать предполагаемое место работы в надежде понять, что же мешает ему отдать приказ на выдвижение.
Минут через пять рядом нарисовался Бакулин:
— Товарищ капитан?
— Ничего не чувствуешь? — вместо ответа спросил Гусев не отрываясь от бинокля.
Старшина помялся, но потом всё же признал, что не хочется ему туда идти. Вот в ту сторону — он показал — запросто, а вот к дороге...
Хмыкнув, Сергей повернулся к напарнику:
— Что скажешь?
— Н-ну-у-у... — протянул тот. — Командир у нас ты-ы...
— Княже, давай не сейчас, а?
— Я бы подождал, — совершенно серьёзно, без малейших признаков ёрничанья ответил Кощей.
— Так всю войну прождать можно, — буркнули сзади.
Посмотрев на старшину Бакулина, который должен был одёрнуть говоруна, но притворился, что увлечён разглядыванием далёкой дороги и ничего не слышит, Гусев не оборачиваясь проговорил:
— Около месяца назад армейская разведка в короткое время отправила пять групп. Одну за другой. И ни одна не вернулась.
— И что? — не сдавался недовольный. Сергей наконец-то узнал его — Стриж. По ощущениям, неплохой боец. Даже хороший. Но слишком уж его иногда заносит. — Потом ещё пошли и целого генерала притащили!
Кощей, с интересом прислушивавшийся к разговору, повалился на спину и самым неприличным образом заржал.
— И что я такого сказал? — не выдержал Стриж, когда смех князя перешёл во всхлипывания.
Вздохнув — объяснять очевидные вещи не хотелось — Гусев опустил бинокль и повернулся к бойцу:
— Пошли. Но уже не армейская разведка, а другие. Не такие торопливые.
Боец раскрыл было рот, чтобы возразить, но передумал, и Сергей продолжил:
— А армейская разведка сейчас сидит глубоко в заднице, потому что старый состав потеряли, а новый и не сработался, и к глубоким рейдам не привык. И ходит теперь эта армейская разведка только по ближним тылам.
Закончив, Гусев подождал немного, однако ни возражений, ни вопросов не последовало, и он вернулся к изучению дороги. Движение на ней почти с самого утра было довольно плотным. Точнее, слишком плотным, чтобы можно было незаметно сдёрнуть с неё хотя бы мотоциклиста. И, похоже, того же мнения был и князь. Если судить по тому, что последние десять минут он чуть ли не обнюхивал одолженную у напарника карту, то и дело щурясь на солнце и явно что-то прикидывая.
Очередная войсковая колонна, следовавшая в сопровождении мотоциклистов, неожиданно сбавила скорость и остановилась почти напротив холма. И сразу же из кузовов стали выпрыгивать люди, выстраиваясь на обочине в довольно частую — с промежутком около пяти метров — цепь. Когда все выгрузились и заняли свои места, цепь вздрогнула и двинулась вперёд. По прикидкам Гусева, ближний её край должен был пройти метрах в двухстах в стороне, так что имело смысл пока не дёргаться, а подождать, когда гансы отойдут подальше.
Когда цепь уже прошла мимо холма, снайпер группы ("Петелин"), задумчиво глядя вслед противнику, заметил:
— А ведь они как раз к нашей стоянке идут.
— Да и хрен с ними, — хмыкнул Кощей, не дожидаясь вопросов.
— Косточки? — уточнил Сергей. — Или слоник?
— Нет, — качнул головой князь и пояснил: — Когда уходили, я посмотрел. Если особо не искать, не найти.
Выждав на всякий случай ещё полчаса, группа снялась и направилась к первому из мест, выбранных князем при изучении карты. Шли быстро, поглядывая по сторонам и особо следя за небом — слишком уж настораживала поисковая активность противника. И всё равно один раз чуть было не попались, когда, поднимаясь на очередной холм, чтобы осмотреться, Гусев вдруг почувствовал опасность и неожиданно даже для себя дал команду "Ложись!". И почти сразу после этого из-за склона вынырнул идущий на небольшой высоте "Шторьх". Заметили их лётчики или нет, а если заметили, за кого приняли, так и осталось неизвестным. "Шторьх" кружить и высматривать не стал, а пролетев прямо километра три, резко свернул влево и вскоре пропал из виду. И как только он исчез, группа, прервав подъём, помчалась в сторону от дороги.
Из-за этого случая выходить к первому выбранному князем месту стало неудобно, и потому двинулись сразу ко второму. Там Сергей объявил привал, а Кощей, пока люди отдыхали, прогулялся вокруг, что-то выискивая. Вернулся через десять минут, на вопросительный взгляд капитана отрицательно покачал головой, и Гусев скомандовал подъём.
Третья точка подходила всем, кроме одного. Князь, покрутив головой по сторонам, заявил:
— Вот сердцем чую, что последнее место самое лучшее будет!
Гусев задумался. С одной стороны, и люди подустали, и время идёт, с другой — до следующей точки меньше десяти километров. И речушка там поблизости обозначена. И...
И в конце концов после слов напарника ему и самому захотелось до неё добраться. А как показал даже один только сегодняшний опыт, к своим желаниям стоит прислушиваться. Так что пришлось капитану, подавив тяжёлый вздох, вставать и командовать людям: "Подъём!". В который уже раз за сегодня...
Когда добрались до последней точки и осмотрелись, Гусев понял, что сюда имело бы смысл дойти даже без всяких предчувствий. Во-первых, потому что в этом месте обнаружилась не обозначенная на карте просёлочная дорога. Во-вторых, по сторонам этого просёлка росли густые кусты. Ну и, в-третьих, неподалёку, в каком-то десятке метров находился широкий овраг с текущим по дну ручейком.
Строго говоря, шли к этому месту именно из-за оврага — Сергей помнил, как около месяца назад князь в почти такой же загнал два мотоцикла. Сходу. Так что теперь дело было за напарником...
Чей-то противный голос заорал над ухом: "Гусев! Подъём!" — и Серёга, подскочив из положения лёжа, заозирался по сторонам. Голос тем временем зазвучал в голове снова: "Бегом ко мне!"
"Кощей", — сообразил капитан, приказал караульному бойцу поднимать старшину и рванул к месту, где можно было подняться по склону. До напарника он успел добежать как раз вовремя, чтобы увидеть останавливающуюся на просёлке таратайку. Сходу, проскочив мимо князя, Гусев прыжком перелетел через вытянутый узкий капот, развернулся в полёте и, приземлившись, рванул на себя водительскую дверь. Та легко распахнулась, и на бравого осназовца хлынула мощная волна густого перегара, едва не сбив с ног.
Однако капитан устоял ("Нюхали и не такое!") и, тряхнув головой, принялся вытаскивать на свежий воздух водителя, пялящегося на него ошалевшими глазами. Ганс не сопротивлялся. Он, похоже, просто ничего не понимал, надышавшись ядрёным выхлопом, и князь со своими нематериалистическими фокусами был тут совершенно ни при чём...
Всего гитлеровцев оказалось четверо: водитель в чине ефрейтора, сидевший рядом с ним "зелёный" ("Ну, хоть не чёрный") оберштурмфюрер, гауптман-танкист и подполковник Люфтваффе. Последние трое даже не проснулись, когда их выволакивали из таратайки и, оттащив за кусты, укладывали ровным рядком.
Старшина Бакулин, наконец-то добравшийся к месту действия (да ладно! Он же ночью слепой как крот!), с удивлением наблюдал, как капитан Гусев, подсвечивая себе фонариком (чтобы лишних вопросов не было), изучает документы неизвестно откуда взявшихся гансов.
Нет, понятно, что захваченных, но как?! И кто он такой, этот... Кощей, если способен на такие фокусы?
Сергей, как-то ухитрявшийся одновременно с разглядыванием бумаг отслеживать реакцию старшины, мысленно хмыкал: то ли ещё будет!
Наконец, закрыв последний зольдбух и выключив фонарик, капитан посмотрел на изнывающих от любопытства Кощея с Бакулиным и довольным голосом сообщил:
— То, что надо!
— Все четыре? — нахмурился князь, у которого, похоже, появились какие-то свои планы.
— Подполковник — наверняка, — уточнил Гусев. — А остальные — пока не знаю. Ты их протрезвить сможешь?
— А зачем? Ты же их сейчас не будешь пытать, так?
— Так, — хмыкнул Сергей и, заметив, как у старшины пытаются вылезти на лоб глаза, задавил смешок. Откуда не испорченному лишними знаниями Бакулину знать, что "пытать" в данном случае означает "спрашивать"?
Тем временем напарник продолжил:
— Пусть до свету так полежат. Только приставь кого, чтоб волков отгонял.
— А ты? — Гусев спросил, догадываясь заранее, что ответит Кощей.
— К дороге пойду, — хмыкнул князь, подтверждая предположения Сергея. — А то таратайку так и бросили. Непорядок.
Рядом громко засопел старшина: камень был в его огород. И что самое обидное — заслуженный. Видел же, что капитан с Кощеем "языками" занялись, должен был сообразить. Не первогодок.
Его приступ самобичевания прервал Гусев, приказав выставить возле "языков" пост и объявив, что подъём переносится с шести часов утра на семь — пусть люди чуток больше поспят.
Протрезвлять гансов князю всё же пришлось. Потому что, во-первых, к рассвету они так и не проспались, а во-вторых, сидеть и ждать, когда гуляки придут в себя, как-то не с руки. По той же причине, по которой в прошлый раз летуна отпустили: если не появятся до определённого времени, начнутся поиски. А где будут искать?.. Правильно! По предполагаемому маршруту следования. Гусев хотел было объяснить всё это напарнику, но тот посмотрел на него укоризненно и хмыкнул. После чего встал (они разговаривали, лёжа в кустах у просёлка), дошёл до лежащих всё так же рядком гансов и просто постоял рядом, разглядывая "языков" с задумчивым видом...
Как Сергей и думал, толку что от танкиста, что от эсэсовца было мало. Точнее, от танкиста его вообще не было. Он, как оказалось, служил у Роммеля, в Африке. Они там англичан в хвост и в гриву гоняли. А сюда приехал, потому что получил отпуск и захотел навестить брата, служившего в Люфтваффе пилотом бомбардировщика. Однако не сложилось, потому что незадолго до его приезда брат получил ранение и его эвакуировали в тыл. Хотя его сослуживцы встретили африканского героя очень даже тепло. Встретили, отметили встречу, потом выпили за успехи в Африке, потом...
Потом он не помнит. В себя пришёл уже здесь.
В общем, ничего интересного. И Гусев направился к эсэсовцу, которого бойцы оттащили в сторону, а к танкисту подсел Кощей. Причём не просто подсел, а поставил защиту от подслушивания (он её однажды показывал — хорошая штука, в двух шагах уже слов не разобрать). Гусев, посмотрев на это, мысленно пожал плечами: ему-то князь потом и так расскажет (если, конечно, Серёга спросит), а приданным оно наверняка и не надо — спокойнее спать будут...
Оберштурмфюрер, которым капитан занялся после танкиста, поначалу говорить не хотел, заявив, что ему, представителю высшей расы, с местными варварами-недочеловеками даже сидеть рядом негоже, а уж отвечать на вопросы... Гусев хмыкнул, прикрыв глаза, попытался потянуться к напарнику Силой и уже секунд через десять (так показалось, а на самом деле кто знает...) ощутил отклик. Отклик, если Сергей правильно разобрал, означал что-то вроде "Сейчас буду", так что он хмыкнул ещё раз и насмешливо посмотрел на потомка Зигфрида, старательно делающего вид, что происходящее вокруг его не волнует.
Если Бакулин со товарищи ждали чего-нибудь этакого вроде полевого допроса в исполнении мастера (Гусева) или размахивания руками и выкрикивания чего-то, например, "Абр-ра кадабр-ра!" в исполнении фокусника (Кощея), то их ждало, как однажды Сергей где-то услышал, жестокое разочарование. Применять первое, когда рядом находится такой напарник, как князь, готовый помочь, будет только какой-нибудь больной на всю голову любитель пыток. А что касается второго... Времена, когда Кощею нужно было размахивать руками или смотреть в глаза, прошли. Сейчас у напарника уже хватает Силы обходиться и без этих... этих... Без них, в общем. И получатся ничуть не хуже...
А вот подполковник не разочаровал! Имея возможность наблюдать за происходящим с собутыльниками, он, как хороший штабист (он оказался начштаба бомбардировочной группы*, поддерживавшей гансов в Крыму), быстро всё обдумал и сделал правильные выводы. Первый — что князь не просто опасен, а очень опасен. И второй — что привлекать к себе его внимание не стоит. Почему, подпол не понял, а выводы сделал из поведения эсэсмана. И потому рассказал и о том самом аэродроме, который очень интересовал наше командование, и о запланированном прорыве 46-й дивизии, о котором знал, поскольку группа должна была его обеспечивать, и о резервах, в числе которых каким-то чудом оказались два танковых полка, припрятанных как раз в этом районе. И готов был выложить много чего ещё, но честно предупредил, что это будут только слухи...
