Маги без времени

Натурфилософ Ирбран появился в Рунном Древе не для того, чтобы помочь с обороной. Он привёл с собой войско изменённых. Следуют ли за ними солдаты Тёмного Властелина? Может быть, но вовсе не обязательно. После понесённых потерь северяне не смогут оправиться до весны. Долгая тяжёлая зима ослабит боевой дух, начнутся свары и споры, кто-то предложит покориться Тёмной Империи, кто-то предпочтёт схватить родных и бежать... Весной придёт армия и сопротивления уже не встретит.

Тем более что я убил Мирарек Ридор, единственную, чья сила и знания не уступали силе и знаниям Тёмного Властелина.

— Эй, мастер! — окликнул меня офицер, собирающий отряды. — В строй!

Я лишь сейчас осознал это до конца — и даже в ночной прохладе меня бросило в жар. Я завершил то, что пытались сделать изменённые. Я убил великую волшебницу.

Да, она собиралась меня убить.

Да, никакой веры не было в её последние слова, в предложение "поладить".

Но ведь она могла сохранить десятки, сотни жизней сейчас!

И подготовить Рунное Древо к обороне!

— Ты меня слышишь, мастер? — хрипло и уже раздражённо воскликнул офицер. Чин у него, судя по нашивкам, был небольшой, но ему хватило духу принять командование и организовать оборону. Хороший рывок в карьере... вот только что стоит карьера военного в обречённом королевстве?

— У меня жена и дочь, — сказал я. — В городе. Я иду к ним.

— У всех жены и дочери! — рявкнул офицер. — А ну встать в строй!

— Не надо, — сказал я негромко. — Не останавливайте меня.

Офицер поймал мой взгляд и потянулся к мечу.

Но его взял за руку кто-то из рунных магов.

— Оставь старика в покое. Ты что — не видишь? Он сжёг себя. Каждый заслуживает покоя в конце пути.

— Если я увижу в городе изменённых, я вступлю в бой, — сказал я, чтобы дать офицеру возможность отступить с честью.

— Иди, — согласился офицер, отпуская рукоять меча.

Я кивнул и вышел за ворота крепости. Навстречу мне попался высокий крепкий мужчина благородной внешности, в сверкающей кольчуге и с оголённым мечом в руках. Я поклонился ему. Шутейный царь Севера шёл защищать крепость Рунного Древа.

Все изменённые вначале напали на крепость. А вот потом, по мере того как они получили отпор, их поведение изменилось. Я увидел, как раненые монстры перебираются или перелетают через крепостные стены и бросаются в город, сея на пути смерть и разрушения. Видимо, у них не было приказа отступать, они должны были максимально разрушить Рунную Крепость, а на последнем издыхании убить как можно больше людей в городе.

Впрочем, северяне никогда не были робким народом. На моих глазах три женщины длинными копьями прижали к стене дома и проткнули тварь, составленную из мальчика-подростка, волка и, кажется, тигра. Тёмная Империя, похоже, скупала всех опасных зверей, существующих в природе. Пришпиленный к дому монстр орал и размахивал длинным стальным кинжалом, но подошедшая к нему женщина безжалостно отрубила обычным серпом вначале руку с оружием, а потом и голову.

Город должен был выстоять.

Я шёл по улице — не ковылял, а именно шёл, быстрой упругой походкой. Чужое отобранное здоровье бурлило во мне.

Побежал я, лишь когда увидел, что мой дом горит.

Мира стояла у калитки, смотрела в огонь и не шевелилась. Рядом, держась за ограду, стоял Огард — сгорбленный, поникший.

— Мира! — закричал я, подбегая. — Мира, где Сен?

Первым обернулся Огард — и опустил голову. Мне показалось, что я увидел в его лице стыд.

А потом повернулась Мира. И я замедлил шаг, подходя к жене, которая постарела лет на десять.

Превратилась из немолодой женщины — в старую.

— Где Сен? — спросил я тихо. И снова закричал, перекрывая гул пламени и треск сгорающих досок. — Где наша дочь?

— Я не удержала... — прошептала Мира. В глазах у неё были ужас и тоска, смешанные воедино. — Её вырвало из моих рук... Надо было влить ещё время, надо было влить всё моё время, но я испугалась...

Она вдруг закричала в голос:

— Я испугалась, Грис! Я её выпустила! Я её предала!

— Труба? — спросил я. — Труба из света?

Мира торопливо закивала, в её взгляде появилась надежда.

— Ты не смогла бы удержать, — сказал я. — Это была магия главы Совета рунных мастеров. Сеннера жива, а ты бы не справилась, не кляни себя попусту. Я только не знаю, куда её унесло.

Мира снова обмякла. Сказала:

— Мы не спали. Я разбудила Сеннеру, я сказала, что нам, наверное, придётся уехать. Очень быстро. Мы даже собрали вещи. Я надеялась, что ты придёшь. Потом Сеннера начала волноваться. Сказала, что слышит твой голос, что у неё кружится голова... и появился свет, и стал её затягивать... я строила руны, я пыталась её закрыть, но она исчезла... я мало отдала...

— Ты не смогла бы найти столько времени, чтобы её защитить, — сказал я. Внутри у меня были тьма, огонь и пустота. Как и снаружи, где горел наш дом. — Мы её найдём, Мира.

Повернувшись к магу, я спросил:

— Что ты здесь делаешь?

— Я пришёл, чтобы спасти твою семью, — сказал Огард. — Я понял, что... я решил отправить их на запад, пока ещё можно опередить снег. А в результате лишь спас твою жену. Это сотворил Ирбран?

Рунный маг с тоской кивнул на крепость. Удивительно, что он оставался здесь, а не бежал сражаться.

Потом я увидел, что Огард опирается лишь на одну ногу, а вторая изломана, изжёвана, покрыта кровью. Рунный маг стоял лишь благодаря рунам, убравшим боль и остановившим кровотечение. Но если он не поторопится к лекарю, то вряд ли сможет когда-нибудь опереться на эту ногу.

— Это Ирбран, — подтвердил я его опасения. — Он пришёл не затем, чтобы сдаться или помочь. Он вёл с собой изменённых. Тот, кому они подчиняются, должен быть рядом, их нельзя посылать в дальний поход одних.

Тварь, которая чуть не убила Огарда, лежала в огороде. Зеленовато-бурая скользкая масса, из которой торчали окровавленные, разорванные жилы и кости.

— Лягушка-огнеплюй, — сказал Огард. — Мне на них везёт.

— Вас провели, северянин. И ты мне не помог.

— Когда я пришёл, твою дочь уже забрали, — сказал Огард. — Это тоже Ирбран?

— Это Мирарек, — сказал я.

Огард молчал.

— Ты знал, — сказал я. — Ты знал, что она не умерла.

— Есть вещи, о которых знаешь, но не говоришь, — глухо сказал Огард. — Мы — маленькая страна. Нам нужна защита.

— Куда она отправила мою дочь?

— Я не знаю, Грисар, — голос Огарда стал совсем слабым. — Но она не стала бы убивать ребёнка.

— Мира, мы уходим, — сказал я жене. — Прямо сейчас. Если какие-то вещи уцелели — бери и уходим.

Мира опустила глаза на большой саквояж, стоящий у её ног. Упала на колени, обняла саквояж и стала рыдать, доставая оттуда какие-то тряпки. Я узнал одежду дочери, книжку, которую она читала вечером. Они собирали эти вещи вместе...

— Грисар, что с главой Совета? — спросил Огард.

— Я вас всех ненавижу, — ответил я.

— Что с Мирарек?

— Она сдохла, — честно сказал я.

— Грисар! — закричал Огард. — Старая сволочь, я же спас твою жену!

Я со всей силы ударил мага в челюсть. Огард упал, раскинув руки и не шевелясь.

— Мы уходим, — сказал я Мире.

Мира непонимающе смотрела на меня. Потом спросила:

— Грис, почему ты сказал, что я...

— Я не о тебе, Мира. Советом рунных мастеров руководила Мирарек. Та, в честь которой тебя назвали. Подруга повелителя. Она бессмертна, как и Тёмный Властелин. Они умеют забирать чужое время. Они вместе это придумали.

Мира всхлипнула.

Подошла, провела рукой по моему лицу.

— Ты постарел...

— Я высосал жизнь из людей и изменённых. Иначе бы умер. Но пришлось заплатить временем.

— А... — понимающе сказала Мира. — А я... сильно?

— Сильно, — не стал я врать. — Идём, Мира.

Мира стояла, покачиваясь и глядя на Огарда. Сказала:

— Он меня спас... я была в истерике и не смогла бы защищаться. Он убил эту тварь...

Наш горящий дом будто вздохнул печально — и осел, разбрасывая искры и пепел. Крики и шум боя вокруг почти стихли; видимо, изменённых добили. Только запоздало и суматошно начал звонить пожарный колокол в крепости.

— Они все виноваты, — сказал я, глядя на Огарда. — Они знали, кто их предводитель. Не могли не знать. Но делали вид, что не понимают. Так им было проще. Пошли, пошли, Мира.

— Где наша дочь?

— На западе. На востоке. На юге. Я не знаю. Даже представить не могу, что это было за волшебство. Но я знаю, кто ответит.

— Тёмный Властелин? — сказала Мира очень спокойно.

— Да.

— А он захочет?

— Ему придётся.

Мира оглянулась вокруг. Подобрала волосы, скрутила их в пучок. Посмотрела на меня.

— У нас немного времени, Грис.

— Нам придётся его добыть, — ответил я. — Но вначале уйти.

Мира кивнула и сказала:

— Как ты думаешь, конюшни торговцев уцелели?

Нам повезло в том, что на город напали лишь изменённые. Будь среди них солдаты или маги Тёмной Империи — мы бы вызвали подозрение, несмотря на прожитые тут семь лет.

Но все уже знали, что злодеями оказались нечеловеческие твари. Люди всматривались и вслушивались в темноту, выискивая их, а двое бредущих по улице стариков подозрения не вызывали.

В конюшнях торговцев была охрана, но усыпить её рунами стоило совсем немного времени. Лошади волновались и бились в стойлах; может быть, они чуяли запах крови и гари, может быть, излишек магии вокруг. Можно было успокоить их рунами, но я просто вывел пару упряжных лошадей, и на воздухе они успокоились сами. Мы запрягли их в лёгкую повозку, приспособленную для зимних поездок, и на рассвете выехали из города через западные ворота. Как ни странно, но их не закрыли и нам не задали ни единого вопроса. Может быть, охранников, задумчиво глядящих нам вслед, обуревала та же самая мысль — не пора ли покинуть Рунное Древо?

Утро застало нас на западной дороге. Мы даже не подумали петлять, скрываться, путать следы, хотя Мира вполголоса заметила, что все беды непременно повесят на нас. И без того были бы под подозрением, а уж после убийства Мирарек — несомненно.

Ещё вчера, проснувшись в это же время, я завтракал на кухне, размышляя, сделать ли кофе или воспользоваться поводом и посидеть в кофейне. Сеннера сидела напротив, болтая ногами и отказываясь есть кашу. Мира рассуждала о том, что последние летние деньки нельзя пропускать просто так, хорошо бы собрать корзинку еды, нанять повозку и съездить на пикник к берегу моря, побродить по песку, собирая ракушки, потом запечь их на костре...

Прошедшим днём я разговаривал с симпатичным магом Огардом и размышлял об открывающихся перспективах.

Даже вечером, уже озабоченный всем услышанным и прочитанным, я всё же строил планы и переживал, не придётся ли бросать налаженный быт и уезжать неведомо куда.

А вот теперь мы ехали по накатанной дороге среди редкого северного леска, уже одетого в жёлто-оранжево-красные цвета, поредевшего, прозрачного и чистого. И нам было всё равно, куда ехать и преследуют ли нас. Вчерашняя яростная вспышка и бравада — "вынудим Тёмного Властелина во всём разобраться" — угасла.

Как вынудим?

Руна Акса Танри — пустышка. Даже если она хранит тайну возвращения времени, я не смог в этом разобраться за прошедшие десять лет, не смогу и за следующие. А есть ли они у меня вообще? Мирарек сказала, что у меня осталось немного. Что такое "немного" для волшебницы, прожившей век с лишним и намеревающейся жить вечно? Год? Три? Пять? Десять?

Мы ввязались в игру титанов, в спор великих волшебников древности. В жестокие игры натурфилософов, творящих живые кошмары из человеческих детей и диких зверей. В интересы государств, которые заключают и рвут союзы ради высшей выгоды. Что мы и кто мы на этих весах? Песчинки, которые уносит ветер.

Кого мы можем вспомнить с добром, кроме самих себя и дочери, которую у нас отняли? Несчастных девчонок из святилища Лунной Девы? Землеведов, погружённых в свои бесконечные странствия? Я вдруг им позавидовал — остро, тоскливо, представив себе вечные скитания не мучительным испытанием, а единственно верным и честным путём. Мимо игр государств, мимо жадности и властолюбия, в погоне за невозможной целью — узнать и увидеть весь мир...

— Как ты думаешь, — тихо спросила Мира, прижимаясь к моему плечу, — эта волшебница... Мирарек. Она всегда была такой? Или это из-за долгой жизни? И это неизбежно?

Я подумал немного, прежде чем ответить.

— Всегда. Они с Аксом Танри начали войну, чтобы уничтожить свою статью, напечатанную по неосторожности. Вовсе не потому, что старый король был сволочь.

— А он...

— Да, но не больше других. Боюсь, что Мирарек ничуть не лучше.

Мира вздохнула. Сказала:

— Я ведь мечтала быть на неё похожей...

И тут лошади заволновались. Я натянул поводья, останавливая их. Мы переглянулись. Вокруг был лес, редкий и хорошо просматриваемый, осыпавшиеся листья на земле.

— Что-то не то, — сказал я.

Листва рядом с повозкой разлетелась в разные стороны, с земли вскинулась серая тень — и напрыгнула на лошадей. Повозка дёрнулась и завалилась набок, когда лошади попытались бежать в разные стороны и опрокинули её.

Изменённый, ребёнок-волк ростом со взрослого мужчину и с жуткой головой, где совмещалось человеческое лицо и волчья морда, разорвал шею одной лошади и распорол когтями брюхо другой. Лошади бились и ржали, кровь фонтанами била в воздух. Мы с Мирой упали на землю и попытались встать, но волколак был слишком стремителен. Через мгновение моя левая рука была по локоть в его пасти, крепко сжатая острыми зубами, а две лапы прижимали к земле Миру.

Только после этого профессор Ирбран поднялся с земли и аккуратно отряхнул с себя листву.

— Вы такой не по возрасту быстрый, дорогой Грисар, — пожаловался он. — Мы вас едва-едва опередили.

— Тварь... — сказал я.

— Спокойно, — Ирбран поднял руку. — Мне достаточно попросить, и ты останешься без руки. Неприятная смерть — истечь кровью, пока волк жрёт часть тебя. И не надейся, что тебя спасут руны, я ведь тоже маг. Давайте поговорим спокойно, как разумные люди.

— Я убью тебя! — крикнула Мира.

— Спокойно, спокойно! — Ирбран замотал головой. — Мне кажется, события этой ночи дают нам шанс на сотрудничество. Ведь это ты, Грисар, убил старую каргу. Мои мальчики-девочки не смогли, а ты смог. Использовал какие-то хитрые руны, верно? Я бы сказал, что это повод помириться с повелителем, но не хочу врать. Наш дорогой Тёмный Властелин слишком на тебя зол. Но, возможно, если ты поделишься со мной его маленьким секретом, мы сможем вместе придумать лучшее будущее.

Я смотрел на Ирбрана и не верил своим глазам. Он всерьёз рассчитывал, что я ему поверю? Так привык считать себя самым умным, что остальных держит за простачков?

— Это же руны, — сказал я. — Это не твоё.

— Я не такой дурак, чтобы разменивать жизнь на чудеса, — ответил Ирбран. — Но я умею работать с рунами. Если время и впрямь может течь не только из человека, но и в него... О, это ведь всё меняет. Наука и волшебство — сколько всего можно сделать! Решай, Грисар. Твоя голова порадует повелителя, однако возможны варианты.