— Это если с востока, — помолчав, сказал Бервик. — Там и расстояние, и соседи, которым парад парусов может не понравиться. А вот запад? Во-первых, крюк гораздо меньше, во-вторых, рабовладельцы Эйсера всегда стояли за Норт-Прентайсов, ну и, в-третьих...
— Бар-Шабба, — мрачнея, закончил за его сиятельство Рауль. — Да, пожалуй, ты прав. Памятуя о нездоровой активности Данзара на землях магов, можно не сомневаться, что Хонза — или его преемник — флот Мэйнарда через пролив пропустит. И хорошо, если только этим ограничится... Кстати говоря, что там Норвиль?
Граф поморщился, вспомнив доверенное лицо архимага. Хьюго Норвиль был тем ещё крепким орешком.
— Стоит как скала. И уже вовсю готовится в скором времени принять мантию архимага. Жаль только, зря! И вдвойне жаль, что до эль Гроува это дошло только сейчас.
Принц выпрямился. Так вот почему верховный маг Геона, опутавший сетью каждого гостя, столь мало внимания уделил одному из важнейших?..
— Значит, — Рауль, прищурившись, взглянул в лицо другу, — Птицелов наконец понял, что ищет не там. А мы?
— А мы, похоже, всё-таки нашли, ваше высочество...
— Ваше высочество! Плечо!
Рауль, очнувшись от своих дум, раздраженно сдвинул брови. Опять? Да сколько можно?
— Маэстро, — с любезной улыбкой проговорил он отнюдь не любезным тоном, — поверьте, мы ценим и ваш несомненный талант, и вашу самоотверженность, однако герцогиня устала, а у меня сегодня ещё очень много дел.
Амбер хотела что-то сказать, но, бросив взгляд на мужа, промолчала. Придворный художник покорно склонил голову.
— Как будет угодно вашему высочеству, — не без разочарования в голосе отозвался он. — Прошу прощения, ваша светлость. Виноват, совсем позабыл о времени...
— Ничего страшного, — за них обоих ответил принц, помогая супруге подняться. — Завтра продолжим.
— Благодарю, ваше высочество, — художник, отложив измазанную краской палитру, согнулся в глубоком прощальном поклоне и протянул руку к колокольчику. Двери пропахшей маслом и олифой мастерской распахнулись перед Раулем, как врата в чертоги Пятого неба. Принц, улыбнувшись, наклонился к уху жены:
— Надеюсь, вы простите мне эту маленькую ложь, дорогая. Но, увы, у меня и впрямь весь день расписан по минутам.
— Я понимаю, ваше высочество, — кивнула она. — И вы меня простите, что не поняла сразу... Если пожелаете, завтра я могу 'устать' ещё раньше, все равно маэстро планирует закончить портрет самое лучшее к марту.
— Честно говоря, это было бы замечательно, — прижав ладонь к сердцу, шепнул Рауль. — Вы истинное сокровище, моя дорогая!
Он склонился над её рукой, затянутой в тонкую белую лайку, препоручил супругу заботам уже обступивших их фрейлин, кивнул гвардейцам ближнего круга, скучающим у окна, и поспешно ретировался. Если его высочество где и солгал, так только не в отношении своего расписания, которое на самом деле было весьма плотным — и это только официальная его часть. А ведь была ещё другая, причем никак не меньшая по значимости...
— Честер, — через плечо бросил Рауль адъютанту, — граф Бервик не возвращался?
— Вернулся, ваше высочество. Еще с час назад заходил справиться, не закончился ли сеанс. Я хотел доложить, да побоялся, что помешаю.
Принц бросил на него пасмурный взгляд. Так вот кто виновник всех его мучений! И Натан тоже хорош, нашел время церемонии разводить. 'Друг, называется, — сердито подумал Рауль. — Ведь знает же прекрасно, как мне опостылело это позирование' Его высочество передернул плечами и сухо сказал:
— В следующий раз будь смелее, Честер. Где сейчас его сиятельство?
— Ожидает вас в кабинете, — виновато отозвался адъютант. Рауль кивнул, сворачивая в правую западную галерею. Гвардейцы, предводительствуемые пришибленным Честером, в ногу шагали следом. 'Что-то он слишком быстро обернулся, — подумал о Бервике его высочество. — Хотя, с другой стороны, принес бы дурные вести — не стал бы с художником миндальничать'. Набежавшие было на лоб принца морщины разгладились.
Вернувшись в свои апартаменты, Рауль отослал сопровождение и, велев адъютанту подать им с графом крепкого горячего чаю, шагнул через порог рабочего кабинета. Сидящий в кресле у стола Бервик, обернувшись, поднялся.
— Совести у тебя нет, — вместо приветствия проговорил Рауль, закрывая за собой дверь. Товарищ тихонько фыркнул.
— Простите, ваше высочество, — склонил голову он, впрочем, без особенного раскаяния. — Но отрывать маэстро от работы чревато, с него станется в нарушителя священнодействия и палитрой запустить! Бывали прецеденты. Как всё прошло?
— Догадайся, — проскрипел принц, подходя к столу. Лицо у него было сердитое, но карие глаза смеялись вместе с другом. — Ещё пара недель — и я сам в него чем-нибудь запущу. То плечо ему низко, то голова высоко, то взгляд, понимаешь ли, недостаточно одухотворенный...
Граф хохотнул.
— Тебе смешно, — недовольно проговорил Рауль, усаживаясь на угол письменного стола. — А я стой как истукан два часа кряду! Все тело к демонам задеревенело.
Бервик, вместо положенных слов сочувствия, широко улыбнулся. И, покосившись на вновь открывшуюся дверь — явился адъютант с подносом — весело проговорил:
— В таком случае, ваше высочество, вам просто необходимо хорошенько размяться. Погода дивная, ни облачка, да и свежий воздух тоже не помешает... Честер, старина! А к чаю хоть каких-нибудь бисквитов ты захватить не догадался?..
Адъютант, просияв, с готовностью протянул его сиятельству поднос. Помимо чайного набора там обнаружился кувшинчик со сливками, корзинка печенья и целая гора бутербродов, заботливо укрытых салфеткой. Бервик сунул туда любопытный нос.
— Сыр, ветчина и чесночное масло, — едва ли не облизываясь, доложил он принцу. — Знатно попируем, ваше высочество! Ах, Честер!.. Где бы мне взять такого хозяйственного адъютанта?
— Смотри, твой услышит — без единственного останешься, — со смешком обронил Рауль. Несколько смущенный таким вниманием Честер поставил поднос на стол и застыл в ожидании дальнейших приказаний. — Так что ты там о свежем воздухе говорил, Натан? Прогуляться я не прочь, однако это, сдается мне, не самая лучшая идея на полный желудок.
— Не беспокойтесь, ваше высочество, — деятельный граф, что уже хлопотал у стола, разливая чай, на миг поднял голову, — месить ногами снег не придется. А зимний Мидлхейм с высоты птичьего полета — дивное зрелище, доложу я вам!..
В глубине черных смешливых глаз на какую-то долю секунды мелькнула знакомая тень. Рауль всё понял.
— Твоя правда, — беря в руки протянутую другом чашечку, сказал он, — давненько мы выше дворцового парка не поднимались, Натан. Да и звери, наверное, за этот сумасшедший месяц извелись на мыло от безделья. Честер! Распорядись взнуздать Желтогрива и дракона графа Бервика. Думаю, с чаем мы быстро управимся.
Адъютант с готовностью щелкнул каблуками.
— Будет исполнено, ваше высочество!
Маленькие заснеженные островки, тут и там разбросанные вдоль берегов Синей бухты, сверкали в лучах зимнего солнца россыпью драгоценных алмазов. Большинство из них были лишены всякой растительности, лишь летом зеленея жиденьким пухом кустарника, однако пара-тройка могла похвастаться даже деревьями. Карликовые сосенки, голые ветви плакучей ивы, клонящиеся к стылой воде — тоже не бог весть какое изобилие, но всё познается в сравнении... Самый большой остров, почти правильной круглой формы, за что местные рыбаки прозвали его Монетой, в диаметре был почти полмили. И сосны на нем водились не только карликовые. Кустарник же — крепкий, своевольный, высокий — рос лишь по берегу, живой изгородью опоясывая остров, что невысоким холмом поднимался над водами. Снег, сосны и ничего больше. Лучшего места для приватной беседы не найти!
Сделав пару кругов над королевским дворцом и вдоволь налюбовавшись на крыши, купола и шпили столицы, принц со свитой повернули драконов к бухте. Море, у берега уже давно скованное льдом, дальше было сине-серое, медленное, сонное. В отличие от Мидлхейма, что и впрямь сверху являл собой дивное зрелище, застывшая бухта взгляд не очень-то радовала. Другое дело, что его высочеству, как и его сиятельству, требовалось от неё нечто иное и вполне определенное... Посадив разгоряченных драконов на вершину заснеженного холма, принц и его правая рука в голос восхитились видом, погодой, самой прогулкой — а после, велев немногочисленному сопровождению его высочества рассредоточиться по периметру, сбагрили своих зверей адъютантам и отправились 'слегка разогнать кровь'. Что отчасти было правдой. Свита осталась покорно мерзнуть внизу холма, а принц и граф, не без удовольствия пошвырявшись друг в дружку снежками, присели отдохнуть на поваленную сосну.
— Идея была хорошая, Натан, — щурясь под неярким солнцем, сказал Рауль, — спорить не буду. Но к чему такие предосторожности? Не лето, все-таки. Чем тебе архив не угодил? Или дело до вечера никак бы не дотерпело?
— Дело не срочное, — отозвался тот, — а вот с архивом, похоже, всё, ваше высочество. Пришлось импровизировать на ходу.
— А! Эль Гроув?
— Кто же ещё. Отошел от тягот внешней политики и, как следовало ожидать, обратил пристальное внимание на внутреннюю. Архив, прямо скажем, ещё долго продержался... А нового места я пока не нашел, так что, увы, придется померзнуть!
Принц философски качнул головой. Таланты верховного мага, помноженные на слаженную работу его тайной канцелярии, шансов никому не оставляли. 'Всё равно он нас накрыл бы рано или поздно', — подумал Рауль. А вслух спросил:
— Кто прокололся, ты или я?
— Сложно сказать наверное, ваше высочество. Но то, что наш заботливый Честер уже давно сидит на двойном довольствии, не оставляет сомнений.
Наследный принц досадливо поморщился:
— Боги, опять адъютант? Это уже четвертый на моей памяти и, похоже, эль Гроуву начала изменять фантазия... Гвардейцы ближнего круга, надо думать, тоже все купленные?
Его сиятельство бросил задумчивый взгляд вниз, на опутанный колючим кустарником берег.
— Все не все, но половина точно. И добрых две трети фрейлин вашей супруги, само собой. О прислуге, как вы понимаете, можно даже не упоминать.
Рауль Норт-Ларрмайн издал тяжкий вздох. На что-то иное он, в общем-то, не рассчитывал. И Честер туда же! Порочный круг какой-то, ещё ни один адъютант больше года не продержался. Любопытно, на что их эль Гроув так резво берет?..
Его высочество, наклонившись, зачерпнул полную перчатку снега, скатал из него увесистый шар и от души запустил в ствол ближайшей сосны.
— Я надеюсь, — кисло сказал он, — хотя бы здесь нам незапланированных перебежчиков можно не опасаться?
— Не беспокойтесь, ваше высочество. В этом главный плюс импровизации... Но что касается ближнего круга — советую присмотреться к Франко Д'Ориану. Звезд с неба не хватает, однако боец отменный и для сигнального гонца всегда был слишком прямолинеен — его ещё в Даккарае за это многие не любили. Сейчас, конечно, менять адъютанта рано, однако...
Рауль улыбнулся краем губ.
— Буду иметь в виду, — ответил он. И наклоняясь за новой порцией снега, добавил: — Так ты только за этим вытащил меня околевать на морозе?
Бервик, по примеру принца целясь снежком в сосну, фыркнул:
— Обижаете, ваше высочество. На всех соглядатаев достопочтенного мэтра у нас обоих никакого здоровья не хватит! Боги с ним, с Честером, он нам еще послужит... Есть новости с севера.
Рауль, не глядя на друга, прищурил правый глаз, хорошенько прицелился и послал многострадальной сосне ещё один снаряд. Правда, на этот раз обидно промазал.
— Новости, — пробормотал он, — готов спорить, что снова плохие. Надеюсь, мой новоявленный тесть в них не фигурирует?
Бервик, скатывая в ладонях холодный белый шар, задумчиво изучал взглядом заиндевевший ствол.
— Хотелось бы думать, что нет, — помедлив, проговорил он. — Хотя чего только не бывает на свете... Железо, ваше высочество. Наши шахты в Северных горах — кто-то очень жадный и очень бесстрашный продает оружейную сталь целыми караванами дельцам из Лессина.
Рауль чуть приподнял брови.
— Вот как? И это несмотря на временный запрет на вывоз и торговлю? Неужели указ государыни о перевооружении армии так обеспокоил наших соседей?
Снежок, пущенный твердой рукой одного из первых наездников Геона, поразил цель и рассыпался победным фонтаном сверкающей пыли. Бервик с сомнением качнул головой:
— Этого я тоже не исключаю. Хотя вполне возможно, что у каждой из сторон тут свои интересы. Вы знаете, ваше высочество, как железо выросло в цене за последний год, а лучшую руду на континенте добывают в штольнях Северных гор. Только за минувший месяц мы перехватили два каравана, причем отнюдь не с сырцом: готовые отлитые бруски первосортной стали едва не ушли прямо у нас из-под носа — а сколько все-таки ушло?
— И сколько еще уйдет, — нахмурился принц.— Я так понимаю, те, кто вез, случайные люди и поставщика, разумеется, знать не знают?
Его сиятельство невесело усмехнулся. Рауль, приставив ладонь к глазам, взглянул на солнце.
— Понятно, — протянул он. — И ни печатей, ни клейм, конечно же...
— О, вот тут вы ошибаетесь, ваше высочество. Клейма литейщика как раз в наличии, — в ответ на изумленный взгляд принца, Бервик сердито раздул ноздри. — Причем одного из лучших на севере!..
Рауль прищурился.
— Подделка? — помолчав, без энтузиазма уточнил он. Граф коротко кивнул.
— Очень качественная. Литейщик сам не с первого раза подлог распознал. Но непричастность свою доказать сумел, хотя подтверждает, что руда для контрабандной стали была добыта именно в Северных горах. Это уже кое-что. Шахт там, конечно, более чем достаточно, однако и шансы немалые.
Наследный принц, задумчиво кивнув, поднялся.
— Пора, Натан, — мельком взглянув на гвардейцев внизу, сказал он. — Как бы нас не хватились. Не стоит дарить Птицелову новую пищу для размышлений. А что до контрабанды и севера... Тесть мой, конечно, даже если и чист, тут не помощник, но, слава богам, у нас есть кое-кто понадежнее!
По губам Бервика, поднявшегося с дерева следом за другом и повелителем, скользнула понимающая улыбка.
— Виджел?
— Он самый. Кому как не хранителю северной заставы знать местные порядки? Мы для них чужаки, а Виджел — он свой.
— И ваш, ваше высочество.
Принц посмотрел на зажатый в ладони снежок, хмыкнул и швырнул его куда-то за спину.
— Хотелось бы на это надеяться, Натан, — обронил он, запахивая плащ. — Очень хотелось бы.
Глава XIV
В личном кабинете верховного мага Геона всегда господствовал мягкий полумрак, который так и тянуло назвать интимным. Никогда не поднимавшиеся тяжелые бархатные портьеры на окнах, округлые креслица у камина, обитые все тем же бархатом винного цвета, широкий диван в глубокой нише, толстый алмарский ковер от стены до стены, заглушающий звуки шагов — тихий альков, всем своим видом призывающий к отдохновению, укромный грот для искушенных, услада глаз истинного сибарита! Каждая вещь здесь была уникальна, от самого пустячного предмета мебели, вроде резной скамеечки для ног, до любой драгоценной безделушки, что в превеликом множестве теснились на каминной полке, — и каждая была лучшей в своем роде. Данстен эль Гроув любил роскошь. И золота на неё не жалел, тем более, что брал его из собственного кармана. В конечном итоге, этот кабинет был его единственным убежищем, его домом, его тихой гаванью... Нет, у герцога имелся и особняк в столице, и обширное поместье на юге Разнотравья, однако всё это он в глубине души своей собственностью никогда не считал. До него в роду Гроувов не было магов, и все его предки этим гордились — до поры до времени. Мать Данстена умерла при родах, отец тоже ненадолго пережил её, а опекуны его сторонились, пусть и лебезили перед ним при каждом удобном случае. Не столько из опаски, сколько ввиду далеко идущих планов на наследство — новоявленный герцог эль Гроув родился раньше срока, младенцем был хилым и пусть, несмотря на всё это, как-то ухитрился дотянуть до совершеннолетия, доктора оптимистичных прогнозов на долгую жизнь ему не давали. А род Гроувов был богат, и наследников, хоть и не прямых, у его светлости хватало... Однако все они его недооценили. Данстен оказался на редкость живуч. А еще наблюдателен, любопытен, хитер и амбициозен — весь долгий тернистый путь от агента тайной канцелярии до верховного мага эль Гроув проделал сам, а в сорок пять лет достиг вершины отнюдь не стараниями королевы, но лишь благодаря личным заслугам. Да, королева... Стефания была его единственной любовью и платила ему тем же, однако даже она знала, что для него первую скрипку всегда будет играть Геон. Как мужчина Данстен эль Гроув принадлежал ей одной, но как верховный маг — лишь государству, и ее величеству пришлось с этим смириться. А для его светлости иначе и быть не могло. Деньги, земли, титул — все это меркло в сравнении с его истинной страстью; его предназначением было служить своей стране, и только отдаваясь ему всецело он чувствовал, что живет не напрасно. Что же до наследия Гроувов — так, милостью богов, кроме него есть кому продолжить род, а значит это последнее, о чем стоит беспокоиться!
