Данталли скептически изогнул бровь, сунув ноги в ботинки, любезно выставленные перед кроватью, но ничего не ответил. Бэстифар устало вздохнул.
— Ладно, я пришел не за этим, — примирительно произнес он. — Подумал, что настало время сдержать слово и проводить тебя к твоей подружке. Ты же, в конце концов, не веришь мне на слово, что она в порядке. Сможешь убедиться в этом сам.
Мальстен встрепенулся. Он встал на ноги и с радостью отметил, что слабость в теле уже совсем не такая тяжелая, она не должна свалить с ног через пару шагов.
— Убедился? — хмыкнул Бэстифар. — Я тебя ничем не травил, эффект снотворных трав полностью прошел.
Мальстен кивнул. Бэстифар еще несколько мгновений подождал его комментариев, но, так и не дождавшись, вновь вздохнул и указал на дверь покоев.
— Можешь идти. Дорогу ты, я думаю, не забыл за три года.
На этот раз в глазах Мальстена мелькнуло удивление.
— Не под стражей? И даже без твоего строгого надзора?
Бэстифар поморщился.
— Мальстен, ты не пленник, — сказал он. — Мы с тобой договорились о военном союзе, я не собираюсь стеснять тебя в перемещениях. К тому же, мы оба знаем, что конвой тебе не помеха. Никто не найдет на тебя управу, даже я… — Бэстифар запнулся, повторяя мысль, сказанную когда-то Карой. Ему было непросто произнести ее, однако, как ни странно, это возымело эффект. Мальстен благодарно кивнул и даже слегка улыбнулся.
— И при этом ты связал меня совсем другой нитью.
— Связал? Я? — хмыкнул аркал.
— Нить данного слова гораздо сильнее тех, которыми владею я сам.
— Я… — Бэстифар запнулся и нахмурился. — Бесы, так ты пойдешь к своей Аэлин или нет? Видят боги, она уже, наверное, решила, что я тебя прикончил! — Он нервно хохотнул, несколько раз махнув на дверь.
Мальстен отозвался сдержанным кивком и вышел из покоев, которые когда-то занимал на правах гостя малагорского принца. Он задумался, насколько изменилось его положение теперь, три года спустя. Кто он здесь? Действительно боевой союзник малагорского царя? Военный трофей? Разменная монета в переговорах? Точно не пленник — это Бэстифар обозначил не единожды, хотя верить ему на слово Мальстен не спешил.
Пока он шел и размышлял, ноги сами несли его в нужном направлении, спускали по лестницам, ведя к подземелью, в котором он когда-то переживал расплату за цирковые представления в обществе Грэга Дэвери.
Расплата — зрелище.
Зрители захотят еще.
Мальстен постарался отбросить эти мысли прочь. Иногда опираясь рукой на стены, чтобы дать слабому телу передышку, он продолжал уверенно спускаться в подземелье. Стражники, увидев его, не удивились — похоже, они были предупреждены о его визите к пленникам. Они не сказали ни слова, спокойно позволив ему пройти.
Каменные стены дворца здесь казались холоднее и грубее. Лишь после того, как Мальстен миновал один лестничный пролет, показались настенные факелы, а серый камень сменился красным кирпичом. Это был отсек подземелья, в котором Бэстифар обожал проводить время — в своей комнате абстракций или… Мальстен не хотел думать о том, как Бэстифар все эти три года «развлекался» здесь, применяя свои силы на Грэге.
И как я посмотрю ему в глаза после всего, что случилось? — нервно спрашивал он себя, но не замедлял шаг и не останавливался. Он понимал, что должен увидеть Грэга.
И Аэлин. Ее — в особенности.
Лестница окончилась полом из пыльного песчаника. Настенные факелы выхватили из полумрака подземелья две встрепенувшиеся фигуры в соседних тюремных клетках. Мальстен вздрогнул, бросив взгляд на Грэга, хотя и отметил, что изможденным и уставшим охотник не выглядит.
— Мальстен! — услышал он женский оклик.
Аэлин прильнула к прутьям клетки. Глаза ее светились волнением и, казалось, блестели от слез. Мальстен сделал шаг к ней, но замер, бросив взгляд на Грэга.
Охотник неспешно поднялся с койки и подошел поближе, насколько позволяла тюремная камера. На губах его застыла печальная улыбка.
— А вот и ты, — покачал головой он. — Я уж думал, ты сюда не явишься.
— Папа, прекрати, — попросила Аэлин. Грэг не мог видеть ее из-за разделяющей их стены, но она картинно закатила глаза. — Не обращай на это внимания, Мальстен. Я, вообще-то, уже объяснила ему, как обстояли дела. Я рассказала ему все, но, похоже, он не упустит шанса тебя пристыдить, такова уж его натура.
Грэг покосился на разделявшую их стену, а затем перевел взгляд на Мальстена.
— А разве я не справедлив? Раз уж ты решил пойти на попятную и приползти к своему аркалу, мог бы хоть проведать старого друга в темнице. Но ты, как я вижу, был слишком для этого занят?
— Папа!
Мальстен вздохнул.
— Твое негодование мне вполне понятно, — кивнул он. — Но и ты должен понимать: иначе я не мог.
— Не пичкай меня небылицами. У тебя был выбор, — хмыкнул Грэг.
— Если не знать меня — да, — спокойно ответил Мальстен, — был.
— Мальчики, будет вам пререкаться! — фыркнула Аэлин, вновь взглянув на Мальстена. Взгляд ее сделался обеспокоенным. — Как ты? Кара рассказала мне о том, что случилось. Ты выглядишь… изможденным.
Мальстен покривился.
— Я в порядке, — покачал головой он. — Лучше скажи, как ты. Тебе… не причинили вреда?
Аэлин хмыкнула, стараясь не обращать внимания на недовольное цоканье языком из соседней камеры.
— Бэстифар в максимально легкой форме продемонстрировал, что такое придержать боль. — Заметив в глазах Мальстена блеск ярости, Аэлин покачала головой и поспешила добавить: — У меня были легкие ссадины на руках. Бэстифар предложил облегчить боль, я отказалась. А потом объяснила ему, почему его воздействие называют пыткой. Удивилась, что больше никто не сделал этого, хотя он, вроде, интересовался.
— Наверное, Мальстен это все-таки пыткой не считает? — ядовито прошипел Грэг.
Данталли сурово посмотрел на него.
— Повторюсь: я понимаю твое негодование, но, Грэг, клянусь богами, будешь продолжать в том же духе, и я заставлю тебя замолчать. Ты знаешь, что это не пустая угроза.
Аэлин опасливо покосилась на стену, за которой стоял ее отец.
— Папа, серьезно, прекрати! — строго произнесла она.
Грэг нехотя замолчал, сложив руки на груди. Аэлин вздохнула.
— О чем это мы? — устало улыбнулась она.
— О Бэстифаре и пытках, — нервно передернул плечами Мальстен, заставив ее улыбнуться. — Насчет пытки я ему объяснял. Просто отчего-то Бэс не желал это осмысливать.
Аэлин неопределенно повела головой.
— Возможно, теперь он понимает, — обнадеживающе улыбнулась она, почти сразу посерьезнев. — Что он намеревается делать?
Мальстен коротко пересказал ей суть разговора с Бэстифаром. Будущее вторжение в Малагорию со стороны Совета Восемнадцати ошеломило ее.
— Боги, — выдохнула она. — Не думала, что до этого дойдет.
— Малагория больше не безопасна, — не удержавшись, заметил Грэг, покосившись на стену, разделяющую их с Аэлин.
Мальстен понимающе кивнул, в этом он был с ним согласен.
— Я добьюсь того, чтобы вас выпустили отсюда, клянусь всеми богами Арреды. Вас обоих.
Несколько мгновений Грэг смотрел на него испытующе.
— Не давай обещаний, которых не выполнишь, — устало покачал головой он. — Аркал ни за что не позволит мне разгуливать здесь на свободе. Слишком часто я обещал его убить.
Мальстен нахмурился, но не стал задавать охотнику вопросов на этот счет.
Рано, — подумал он. Не успел он оформить эту мысль, как Грэг сменил тему, переведя ее в еще более деликатное русло.
— Лучше расскажи мне, каковы твои намерения.
Мальстен сглотнул тяжелый ком, подступивший к горлу, почувствовав себя нерадивым учеником Сезара Линьи.
— Папа, хватит, — вновь попросила Аэлин. Голос ее звучал нервно.
— Отчего же? — парировал Грэг. — Разве много охотников потеряли хватку настолько, что к ним иные существа в семью набиваются?
— Папа! — Аэлин возмущенно ударила по прутьям клетки. — Мальстен, во имя богов, не слушай его!
Мальстен подошел к клетке Грэга и внушительно посмотрел в глаза пленнику.
— Ты можешь ненавидеть меня. Можешь думать обо мне все, что угодно — это твое право, и я не собираюсь переубеждать тебя и оправдываться перед тобой. И это никак не изменит того, как я отношусь к Аэлин. Поэтому не трать красноречие на попытки пристыдить меня.
Грэг выдержал его взгляд. Некоторое время он молчал, затем опустил голову и невесело усмехнулся.
— Ты ее любишь, — сказал он, и это не было вопросом.
— Рад, что ты это понимаешь, — спокойно ответил Мальстен. Аэлин прерывисто вздохнула, не отрывая от него взгляда.
— А ты изменился за те три года, что аркал не влиял на тебя, — хмыкнул Грэг.
Мальстен не ответил. Он подошел к клетке Аэлин и коснулся ее пальцев, держащихся за прутья.
— Прости меня, — тихо произнес он, покачав головой. — Я не хотел, чтобы ты оказалась в плену. Я надеялся…
— Я знаю. — Аэлин улыбнулась, мягко проведя рукой по его ладони. — Не вини себя. Все не так плохо, как кажется. В плену Красного Культа было бы явно хуже. К тому же Бэстифар, похоже, не собирается держать меня тут слишком долго. Иначе он не подослал бы ко мне Кару. — Она пожала плечами. — Кстати, по твоему рассказу она представлялась мне куда более неприятной особой.
Мальстен криво усмехнулся.
— Вам удалось найти общий язык?
— Делаю из этого вывод, что устанавливаю контакт лучше, чем ты, — улыбнулась Аэлин. Затем, посерьезнев, добавила: — Главное, что ты в порядке. Там, на площади… я так боялась за тебя. Не представляю, как мне хватило сил уйти и оставить тебя там одного.
Грэг усмехнулся.
— Я говорил тебе: он вполне мог приложить к этому руку.
Аэлин испытующе посмотрела на Мальстена, не ответив отцу. Данталли прикрыл глаза.
— Ты ведь это сделал, да? — с досадливой ноткой осуждения спросила она.
— Лишь для того, чтобы уберечь тебя, — вздохнул Мальстен. — Хотя, надо думать, в твоих глазах это не служит мне оправданием.
Аэлин недовольно нахмурилась.
— Когда же ты уже перестанешь рисковать собой, чтобы спасти меня?
— Тебе правда нужен честный ответ?
На губах Аэлин застыла невеселая улыбка.
— Полагаю, что знаю его. — Она кивнула. — Я прощаю тебя, но лишь с одним условием. — Мальстен посмотрел на нее, и лишь тогда она продолжила: — Ты не посмеешь больше лишать меня выбора. И когда придет пора сражаться за Малагорию с Бенедиктом, я буду в этом участвовать.
— Айли! — возмущенно окликнул ее Грэг, но она проигнорировала его.
— Ты можешь погибнуть… — тихо произнес Мальстен, сжав кулак от невольно всколыхнувшейся злости на то, что Аэлин продолжает звать Колера по имени.
— Как и ты! — с жаром парировала охотница. — Я не запрещаю тебе применять нити, как ты делал это с солдатами Кровавой Сотни. Не запрещаю тебе помогать мне сражаться лучше, но если ты заставишь меня сбежать, — она покачала головой, — это будет конец, Мальстен. Ты с таким упорством доказывал мне и моему отцу, что не лишаешь людей свободной воли, так вбей себе это в голову и не забывай! — Она внушительно посмотрела ему в глаза. — Помогать мне в бою ты можешь. Но влиять на мои решения с помощью нитей…
— Больше никогда, — вздохнул Мальстен и кивнул. — Я не поступлю так больше, даю слово.
— Вот и поглядим, чего это твое слово стоит, — с вызовом произнесла Аэлин.
Эти слова прозвучали для него, как пощечина, но Мальстен знал, что заслужил это. Аэлин сжала его руку, которую он все еще держал на прутьях ее клетки.
— А теперь заканчивай упрекать себя и вытащи меня отсюда, — улыбнулась она. Взгляд ее скосился в сторону стены, разделявшей их с отцом. — К сожалению, упросить Бэстифара освободить нас обоих не выйдет. Но мы с отцом поговорили, и он понял, что пока что иначе нельзя.
Мальстен посмотрел на Грэга, и тот кивнул, не скрывая своего недовольства.
— Эта чертова клетка надоела мне до зубовного скрежета, но лучше уж я буду прозябать в ней один, чем та же участь постигнет мою дочь, — сказал он.
— Мы что-нибудь придумаем, — покачал головой Мальстен.
Грэг усмехнулся.
— Ты же и сам в это не веришь.
— Это не помешает мне постараться.
Охотник тяжело вздохнул.
— Тогда иди и постарайся.
* * *
Вернувшись в свои покои, Бэстифара Мальстен там уже не застал. Поразмыслив над тем, как следует с ним разговаривать, данталли подошел к этому вопросу, как к политическому мероприятию. Он переобулся из гостевой обуви в свои сапоги, которые обнаружил в комнате, по малагорской традиции подпоясал рубаху тканевым поясом, висевшим на спинке стула, пригладил растрепавшиеся волосы, постаравшись придать себе приличествующий вид.
Выйдя из комнаты, он направился по коридору в сторону тронной залы. Мальстен не был уверен, что застанет Бэстифара там, но отчего-то решил проверить залу первой. Он не ошибся с выбором. Бэстифар стоял на огромном полукруглом балконе и созерцал Грат. Заслышав позади себя шаги, он неспешно обернулся, кивнул и вновь устремил взгляд на залитый солнцем город.
— Только посмотри на это, — тихо произнес он. — В Грате царит мир, который я самолично выстроил из песка и пыли. Видел бы ты его, когда я только прибыл сюда! Сплошная разруха и беспорядок. И вот, каков Грат теперь. — Бэстифар посмотрел на Мальстена. — Вопреки тому, что ты обо мне думаешь, я умею не только разрушать.
Данталли понимающе кивнул.
— Мне это прекрасно известно, — сказал он.
Бэстифар поджал губы.
— Что ж, хорошо, если так. А еще тебе должно быть прекрасно известно, что я не могу позволить себе потерять все то, что выстраивал годами. Моя страна не должна пострадать от рук Бенедикта Колера и попасть в загребущие лапы Совета Восемнадцати.
Мальстен покачал головой.
— Я приложу все усилия, чтобы этого не случилось. Я ведь обещал тебе, — спокойно сказал он.
— Мне кажется, или в твоих словах маячит какое-то «но»? — спросил он. — Впрочем, в твоих словах всегда есть место какому-то «но». — Тон его изменился: продемонстрированная серьезность уступила место легкой иронии, которая давалась аркалу явно проще. — Дай угадаю: выпустить леди Аэлин из клетки? В этом заключается твое главное условие?
