Вид на сельскую местность из окна небоскреба

— Скотина — это святое, — серьезно сказал Артем. Конечно, езжай!

Надя быстро оделась, тут уж парень не настаивал, чтобы присутствовать при антистриптизе. Но, когда девушка уже ступила за порог, черт его дернул за язык спросить:

— Да! Главного то я и не узнал!

— О чем ты? — удивленно глянула на него Надежда.

— Да я все насчет того родимого пятна... на что оно похоже?

— Ах, вот оно что! — протянула она, — у тебя впереди еще масса возможностей!

Однако, все вышло совсем не так.

Глава 12.

О своеобразии и безобразии видов

Полдень субботы. Утомившийся от бестолкового чтения, Артем решил пройтись до пешеходовского особняка, да кинуть хозяйским глазом на тамошнего борова. Нади все не было, и в его душу стали закрадываться различные сомнения возможные причины. Объективные и субъективные. Если с объективными он бы еще смирился, то с остальными мириться не желал. Орлов неспешным шагом добрел до дома, где жила Надежда и присвистнул от изумления. До боли знакомая "Тойота" стояла у ворот. Артем почувствовал, как его сердце сжалось. Вот он — момент истины, прожить который достойно завещали все: от Николая Островского до Адольфа Гитлера. Не обращая внимания на скрутившийся от боли кишечник, парень подошел к двери и нажал кнопку звонка.

Открыла, как ни странно, Надя. Увидала Артема — и изменилась в лице.

— Зачем ты пришел! — звенящим шепотом произнесла она, — уходи!

— Вот те раз, — стараясь не выходить из мужественного образа, произнес Артем, — сначала обнадежила, а затем убежала.

— Уходи! — повторила Надя, — ты не понимаешь...

— Ага, — кивнул парень, — дебил по жизни!

Дверь распахнулась. За ней стоял Мустафа. В полной боевой раскраске: кожаная куртка поверху адидасовского костюма, вызывающе белые и чистые кроссовки. Все пестрое, точно предназначено для украшения какого-нибудь трансвестита. У Артема даже слегка зарябило в глазах.

— Слющай! — начал Мустафа, — тэбэ вед дэвушка сказала уходить. Ну так и уходы!

— Слющай! — твердый взгляд собственных глаз Артем устремил в переносицу потенциального врага, — что ты здесь раскомандовался, Шамиль недоделанный? Вас вообще кто-то сюда звал? Уматывай в свой Грозный, Эль-Рияд или Кабул — откуда ты появился.

— Умный, да? — безо всякого выражения произнес Мустафа, — и храбрый. Ну, сейчас мы проверим...

И не прекращая говорить, без подготовки, нанес удар. Левой ногой в голову Артема. В самый последний момент парню удалось поставить блок, но из-за неправильного положения ног его выбросило с крыльца, и он упал на вымощенную кафелем дорожку.

— Тема!!! — закричала Надя, бросаясь к Орлову, но Мустафа схватил ее за руку и отбросил в сторону. Ударившись затылком о стену, Надежда потеряла сознание.

— Ах ты, моджахед хренов! — зарычал Артем, подымаясь на ноги и вставая в боевую стойку. Пришло самое время вспомнить, чему его учили в разведроте.

Мустафа, высокий и изящный, словно бабочка, спрыгнул с порога и попытался в прыжке нанести еще один удар. Артем просто уклонился — десять лет не дрался всерьез, кто его знает, что в запасе у горца, а затем при приземлении подсек Мустафе опорную ногу. Прокатившись пару метров по залитому асфальтом двору, тот проворно вскочил на ноги.

— А джигит наш непростой! — морщась от боли в лодыжке, сказал Мустафа, — где служил, дорогой?

— Не помню! — ответил Артем, сжимая кулаки, — давно дело было.

— Горячие точки? — спросил противник, — танцующими непринужденными движениями сокращая дистанцию. Артем ухмыльнулся. В этот момент Мустафа снова нанес удар. Комбинированный. Удар локтем парень отбил, а вот коленом — опоздал. В следующий момент асфальт полетел ему навстречу.

— Тренироваться нада, дарагой! — хохотнул Мустафа.

Из положения лежа Артем нанес удар носком туфли по ахиллесову сухожилию подшибленной ноги. Корчась от боли, горец отпрыгнул и принялся ругаться на родном языке, призывая на голову наглого русского лишения, напасти и проклятия.

— Я и вижу, как вы тренируетесь, козлы вонючие! — засмеялся парень, вставая на ноги.

И тут он снова пропустил. Хорошо, что на Мустафе были кроссовки — иначе лежать бы Артему до самого вечера и отдыхать на асфальте. Видно, не так уж и здорово попал он по сухожилию. Отлетев на несколько метров, наш герой брякнулся в кусты и ненадолго отключился. Придя в себя, он услыхал, как Мустафа что-то ворчливо говорит плачущей Надежде. Артем открыл глаза и застонал — он валялся на всякого рода садовом инвентаре: лопаты, тяпки, окучники. Что-то твердое и тяжелое было слева — почти под спиной. Кряхтя, он поднялся и обнаружил обычную кочергу, которой обычно шевелили угли в буржуйке на заднем дворе. Кочергу делали на совесть — почти полтора метра четырнадцатимиллиметрового шестигранника. Взвесил ее на руке, стараясь не прислушиваться к целому букету неприятных ощущений, затем стал тихо пробираться вдоль посаженых рядами флоксов и георгин.

Чертов Мустафа даже не испачкался. Склонившись над полулежащей на скамейке Надей, он сварливо говорил:

— Я твоего отца знаешь, гдэ видал? Хэ! Ты такого балшого и не видала, на котором я его видэл! И кавалэру сваэму скажи, что я его в слэдующий раз прирэжу, как кабана! Хэк, и всё!

— Нет, падаль, не все! — прошипел Артем, обрушивая со всего замаха кочергу на спину Мустафы.

Горец захрипел и опрокинулся навзничь.

— Ты убил его, Тема!!! — заорала Надя, вскакивая со скамейки. Как будто и не лежала только что кулем.

Артем Орлов аккуратно положил рядом с телом Мустафы кочергу и, переждав приступ истерики, спросил:

— Тебе его жаль? Тогда звони в милицию.

— Дурак! — заорала Надежда и заплакала навзрыд, — мне не этого козла жалко! Мне тебя жалко, идиот! Нафига мне надо, чтобы тебя забрали и посадили лет на десять!

— Тогда пошли вызывать неотложку! — дернул ее за руку парень, — а ты звони своему братцу.

Набирая номер скорой помощи, он почувствовал, что у него трясутся руки. Пришлось несколько перебирать, прежде чем из трубки донеслось:

— Скорая слушает!

— Добрый день, девушка! — поздоровался Артем, — тут у нас несчастный случай.

— "Тут" — это где? — раздраженно спросила диспетчер.

— Извините, село Березовка, улица Никитская, дом восемь.

— Что случилось?

— Да я одному абреку, кажись, хребет сломал! Приезжайте, пока он жив! Скорее!

— Что за шутки? — строго сказала девушка, — вы кто?

— Артем Орлов! — доложил он, — вызов принят? Я за убийство сидеть не хочу!

— Я тоже! — брякнула диспетчер и повесила трубку.

В это время Надя набирала по мобильному брату. Выйдя на него, она разразилась слезами, соплями и тремя страницами текста. Слышно было, как Авраменко призывает сестру к лаконичности, но его попытки потерпели крах. Наконец, Надя отняла мобильник от уха и всхлипнула:

— Сейчас он приедет. Ругался. Матом! — каждое слово она произносила тише предыдущего, поэтому "матом" прозвучало как-то даже интимно.

В ожидании приезда скорой и милиции Артем прошел на кухню, напился холодной воды и принес целый стакан девушке.

— На вот! — протянул он ей стакан, — взбодрись.

— Боже мой! — начала подвывать она, — что скажет папа? А мама? Как она это переживет?

— Что переживет? — грубо спросил Артем, — что во дворе кабана дагестанского завалили? Каким боком это касается вас, не пойму?

Надя умолкла и обиженно посмотрела на него.

— Зачем ты так со мной разговариваешь? Что я тебе плохого сделала! Сволочь! Это ты во всем виноват! Уходи из нашего дома к чертовой матери.

Артем подошел ближе и взглянул на нее. Во всех романах рано или поздно наступает такой момент, когда главный герой дает главной героине оплеуху. В качестве простейшего антишокового средства. Надя подняла голову, и он увидел, что она подумала именно об этом. И неожиданно успокоилась сама.

— Не уйду! — сказал он, — потом скажут, что я смылся с места преступления. Наехал, а затем скрылся. И срок добавят.

— Ар-те-ом! — заголосила девушка, бросаясь к нему на шею! Я умру без тебя! Как же мне жить одной?

— Да погоди ты! — отстранился парень, — чего ты меня хоронишь раньше времени? Еще бы проревела что-нибудь вроде: "Кто же мне компьютер будет настраивать?". Все будет хорошо. Или плохо...

Последнее предложение он произнес шепотом. Это даже было не предложение, а предположение, с каждой минутой перерастающее в уверенность. Адреналин покидал усталые вены и подергивающиеся артерии, а взамен ему приходила депрессия. Артем вышел из дому и уселся на лавочку рядом с валявшимся на земле Мустафой. Один раз тот что-то прохрипел, но парень даже вслушиваться не стал.

— И не проси! — произнес он в некотором отупении, — не добью. Лежи, пока я добрый.

Двери отворились, и на крыльцо вышла Надежда. Увидав Артема, сидящего рядом с поверженным соперником, подошла и села на краюшек скамейки рядом.

— Глупо все это! Как себя чувствовали эти прекрасные принцессы рядом с дохлым чудищем, убиенным их прекрасным принцем? Я, например, чувствую себя паршиво.

— Тогда за чудище не преследовали! — буркнул он.

Она вновь начала плакать. Орлов не стал ее больше утешать, ибо сам находился в гораздо более тяжелом положении. Самое время было сушить сухари и писать покаянное письмо в прокуратуру. Отрешенно уставившись на орудие преступления, он вспомнил старую шутку Штирлица.

— Наверное, отравился! — мрачно произнес парень, — а вон и братец ваш мчится! Легок на помине! Или я что-то путаю... звук похожий.

Это и впрямь был участковый. На момент звонка Надежды он болтался неподалеку от Березовки, поэтому на место происшествия успел первым. Вывалившись из своего "бобика", он торопливо вошел в открытую калитку.

— О-па! Нихрена себе! — произнес он, щупая пульс потерпевшего, — еще живой! Молись, парень, чтобы этот гад выжил! Иначе даже я тебе не предскажу судьбы... ага, кочерга! Это ты ей?

Артем мрачно кивнул.

— А что произошло?

Орлов сбивчиво рассказал свои утренние мытарства, дорогу к дому Пешеходовых и схватку с дагестанцем. Участковый слушал молча, время от времени делая в своем блокноте какие-то записи. Блокнот у него был здоровенный — органайзер с выдранным калькулятором. Менту считать обычно нечего, поэтому калькулятор был подарен районному вытрезвителю для подсчета показателей.

— Теперь ты! — сказал он Наде. Та разревелась, но капитан погрозил ей пальцем.

— Сейчас приедет доктор, скажет, что ты в шоке, и порекомендует перенести дознание на послезавтра. А послезавтра от той дури, что тебе вколют, ты забудешь не только то, что тут произошло, но даже и собственное имя. Так что давай скоренько: от того момента, как ты рассталась с Артемом, и до самого финала... который еще непонятно, кто выиграл. Во сколько вы расстались?

— Ну... сразу, как Тема мне сказку прочитал! — неопределенно ответила девушка, вытирая опухшие от слез глаза.

— Какую сказку? — не понял участковый, — вы что, извращенцы? Блин, что-то долго скорой нет — не окочурился бы наш терпила... так что там со сказкой?

— Артем несколько сказок написал! — пояснила Надя, — вот одну мне и читал.

— Не понял? — повторил мент, оборачиваясь к Орлову, — так ты писатель или оверклокер?

— Злоумышленник! — буркнул тот.

— Понял! — кивнул Авраменко, — и во сколько эти... лермонтовские чтения завершились?

— Часов в десять, — ответила Надя, — я и домой пошла. Накормить скотину нужно было. Корове я с вечера воды наносила и сена задала... она в запуске, доить не нужно, а вот борова мы два раза в день кормим: утром и вечером. Он чуть дверь не выбил, когда я пришла.

— Кто, Махмуд этот? — снова сыграл капитан в "не понял".

— Да нет, боров! — улыбнулась девушка, — проголодался Васька...

— А Махмуд когда заявился? — спросил капитан.

— Где-то около половины двенадцатого. Я как раз велосипед выкатывала — хотела к Артему ехать.

— И чего этот, как его бишь... Мустафа хотел от тебя?

Надежда поджала губы. Олежка хоть и троюродный брат, но, как выяснилось, псих еще тот. Узнав о проказах ее папаши названного может пустить эту же кочергу по второму кругу. Уже в качестве орудия убийства. Поэтому рассказывать подноготную не стоило — можно было отделаться и частью правды.

— Да он уже давно меня доставал. Все уговаривал уехать с ним — куда-то в солнечную Махачкалу. Или в Манас...

— А чего он себя у вас, как дома, себя чувствовал? — поднял глаза от блокнота Авраменко, — ты ему обещания может какие давала?

— Никаких обещаний! — твердо сказала Надя, — он с папашей моим дружил, вернее, дружит.

— Слыхал я про эту дружбу! — хмыкнул участковый, — так, отголоски. Это не по этой причине ты в больнице лежала и на курорты заграничные ездила?

Надя всхлипнула.

— Это ведь уже старая история. Папа хотел, чтобы я замуж за младшего брата Мустафы вышла, а я ни в какую, но ведь уже столько времени прошло...

— Разберемся! — протянул Авраменко, — а что на этот раз произошло? Чего он заявился?

— Угрожал. Говорил, что если я не достанусь ему, то не достанусь вообще никому. Кровью своей горячей пугал.

Участковый вынул из нагрудного кармана носовой платок и вытер вспотевший лоб. Достал сигареты, прикурил и жадно затянулся.

— Я вообще запутался, — произнес он, — потерпевший желал тебя женить на своем брате, домогался тебя сам или что-то третье?

Надежда молчала, изредка всхлипывая. Артем успокаивающе погладил ее по спине.

— Ну что ты к ней пристал? Не видишь, в каком она состоянии?

— Елы-палы! — с чувством произнес капитан, — еще один доктор на мою голову! Попадешь на нары, доктор, лихом не вспоминай — это ведь я для тебя стараюсь, забыл?

— Он прав, Артем! — шмыгнула новом Надя, — этот подонок три года тому назад меня изнасиловал... как потом оказалось. Папа все говорил, что он хочет на мне жениться, а потом я узнала, что он уже женат. Просто... просто он хотел именно меня, и поэтому решил женить на мне своего младшего брата — Мусу. Муса — тюфяк, даже не похож ни капельки на своего старшего брата. Я должна была днем жить с ним, а ночью — с Мустафой. Тогда я...

— Тогда ты порезала себе вены! — вздохнул Артем.

— Ты знал? — удивилась, даже перестала плакать девушка, — откуда? Я думала...

— Погоди! — сказал Авраменко, — а что твой папаша? Пешеходов, он что, допустил все это? Бля, да я его на пику посажу не хуже горца! Ты хотя бы знаешь, что вы с матерью и братом единственные родственники у меня? Да разве дед еще... ну, я еще с Геной разберусь! Тоже мне, гусь хрустальный! Где он сейчас?

— С мамой в Теплоград уехали. На свадьбу их пригласили. А брат редко приезжает — учится на третьем курсе.

К дому мягко подкатила "скорая помощь". Без излишней театральности: сирена, мигалка и тому подобное. Из видавшего виды и панорамы "Рафика" выбрался старый знакомый капитана — фельдшер Василий Штырь. Увидав участкового, он развел руки в стороны и произнес: