Орди уже несколько раз одёрнул себя: из-за нервов начинал грызть ногти. Скоро Йоганн должен был упереться спиной в ствол дерева — и тогда на него набросятся все разом. Фальшивый варвар был, конечно, очень крупным, но три сабли сводили это преимущество на нет.
— Приготовься, — шепнул юноша Виго. — Если что, пойдём его спасать.
Виго изрядно напрягся, но кивнул.
— А всё! — пьяно хохотнул рыжий гвардеец, когда Йоганн ткнулся спиной в древесную кору. — Дальше некуда. На колени, урод! И проси пощады! Да погромче, чтобы вон те дамы услышали.
Орди тихонько выругался и решительно пошёл в сторону пока ещё несовершённого смертоубийства.
— Ни за что! — ответил гвардейцам Йоганн. — Зато я даю вам шанс убрать сабли в ножны и уйти дальше пьянствовать.
— Ах ты!.. — оскорблённый офицер собрался положить конец препирательствам при помощи единственного смертельного удара, и его друзья не остались в стороне. Орди стиснул зубы и побежал сквозь толпу, расталкивая богатых и знатных Брунегенцев, как на каком-нибудь рынке, но всё равно категорически не успевал.
Однако варвар показал, что не лыком шит. Все три удара пришлись в пустоту. Все три гвардейца спустя мгновение обнаружили, что их ладони пусты и очень болят, а Йоганн сжимает за клинок последнюю саблю в громадной лапе, замотанной в шкуру
— Эй! Это наградное оружие! — всполошился рыжий гвардеец и полез было на варвара с голыми руками, но друзья, к счастью, его остановили. Йоганн с ухмылкой сломал клинок о колено и бросил в траву. А затем бросился вперёд сам.
Орди застыл, совершенно ошеломлённый зрелищем. За время жизни в бродячем цирке он видел, как жонглируют шариками, бутылками, кеглями, шпагами и горящими факелами, но никогда — людьми.
Варвар подбрасывал вопящих гвардейцев прямо в крону дерева. Оттуда слышались стук, вскрики — и люди падали обратно, но Йоганн вовремя их ловил и кидал снова до тех пор, пока все трое не зацепились где-то в густой листве. Их не было видно, но о том, что они всё ещё находятся там, можно было судить по слабым проклятиям и стонам.
Варвар постучал ногой по дереву, дабы убедиться, что гвардейцы висят крепко. Вековое дерево содрогнулось, послышалась новая порция ругательств, но никто не упал.
Шокированные дворяне стояли, не зная, как реагировать.
В Йоганна упёрлись десятки взглядов, и здоровяк, не побоявшийся пойти против троих вооружённых людей, стушевался и опустил глаза.
Неизвестно, чем всё закончилось бы, если б не давешний генерал: каким-то невероятным образом он протолкался в первые ряды и громко зааплодировал, спровоцировав тем самым бурные и продолжительные овации. Солидные господа и тощие юнцы, почтенные матроны и их дочери, не особо отличавшиеся с виду из-за обилия косметики, — все хлопали в ладоши с тем же воодушевлением и блеском в глазах, что и простолюдины на ярмарочном представлении.
Ординари дал варвару знак, и тот, смущённый таким вниманием публики, подошёл к молодому человеку, раздвигая толпу одним своим видом:
— Милорд?
— Пойдём в дом, Йоганн, — сказал тот скучающим голосом. — Надеюсь, здесь ты уже наигрался.
Внутри звучала музыка. Оркестрик, расположившийся на небольшом возвышении, исполнял нечто не то, чтобы унылое, но уж очень медленное и утончённое. Такая музыка, ненавязчивая и исполняемая в основном смычковыми, словно говорила: «Сюда не пускают кого попало».
Едва молодой человек переступил порог, как сразу же понял, о чём предупреждал его Тиссур, когда убеждал надеть мундир с орденами и лосины. Здесь это была своего рода униформа. Орди ожидал столкнуться с презрением, насмешками и гневом: более того, он рассчитывал с их помощью привлечь всеобщее внимание, но вместо этого видел в глазах людей лишь слабое недоумение. И это унижало куда сильней, чем открытый негатив.
В главном зале всё было лёгким, белым и воздушным, как платье невесты.
Много живых цветов и света: он лился сверху, с огромных хрустальных люстр и со стен, увешанных канделябрами. В центре неторопливо кружились пары. Дамы постарше предпочитали гвардейцев: юных, блестящих и отглаженных до хруста. Светские хищницы вцеплялись в добычу, гладили ткань мундиров пухлыми пальцами, закованными в золото и бриллианты, томно ворковали и закатывали глаза. Их обрюзгшие мужья в то же самое время танцевали, прижимаясь к молоденьким и свежим красавицам. От обилия сальных улыбок и похотливых намерений воздух в зале казался маслянистым.
— Аперитив, господа? — перед троицей возник лакей в мундире, который мог бы дать сто очков вперёд любому гвардейскому. Белые перчатки, парик с буклями и снова этот недоумевающе-снисходительный взгляд, от которого юноша сжал зубы: в нём просыпалось отвратительное ощущение, что он хуже даже этого лакея.
— Да! Благодарю вас, — Ординари взял высокий бокал игристого вина на длинной ножке. Виго и Йоганн воздержались. Варвар выглядел невозмутимым, но, судя по пальцам, которые нервно перебирали кожаные тесёмки, поддерживавшие шкуру, чувствовал то же самое, что и Орди.
Юноша повернулся к своим сопровождающим и приказал шёпотом:
— Погуляйте тут. Развлекайтесь, но глаза и уши держите открытыми!
Спутники кивнули и безуспешно попытались раствориться в толпе, а Орди отправился туда, где в золочёной раме висела огромная, во всю стену, карта мира. Под ней стояли друг напротив друга диванчики и кресла — своего рода, спокойная лагуна посреди бушующего моря веселья. Над лагуной, как над жерлом вулкана, поднимались густые клубы табачного дыма, в котором зловеще поблескивали стёкла моноклей, скрывавших водянистые глаза.
— Лорд Ординари? Это вы? — юноша поднял взгляд и слегка растянул уголки губ.
— Да, это я. Мы знакомы? — он сначала и не понял, кто с ним говорил. Мужчины, сидевшие в кругу, были совершенно одинаковыми: крючковатые носы, седины, дорогая одежда неброских цветов. Они разительно отличались от тех, кто сейчас вальсировал в центре зала с девушками, желавшими обрести богатых покровителей. Здешние дамы тоже выделялись на фоне прочих светских львиц: сухие недовольные рты, обрамлённые сетками морщин, всё время недовольно кривились, даже во время улыбок — насквозь фальшивых и холодных. Эти женщины почти не носили украшений, но не из скромности, а лишь потому, что их наряды и без того были настолько роскошны, что никакая здешняя красотка не смогла бы с ними конкурировать. Не платья — произведения искусства.
— Да кто же вас не знает, — растянул бледные губы один из носов-крючком. — Весь город только и делает, что говорит о вас. Проходите, молодой человек. Присаживайтесь.
— Охотно, — согласился Орди, тщательно скрывая первобытный ужас.
Юноша внутренне подобрался, словно собираясь нырять в ледяную воду. Каждый следующий шаг давался труднее предыдущего, сердце бешено колотилось, перекачивая кровь, щедро сдобренную адреналином, — и молодой человек замедлялся, с удивлением глядя на собственные ноги, которые вдруг отказались подчиняться.
Мягкое кресло оказалось ловушкой: молодой человек в него попросту провалился и был вынужден не сидеть, а полулежать. Очень неудобно для того, кто пришёл сюда не отдыхать, а работать — подобная поза мало способствовала сосредоточению. Взгляды присутствующих уткнулись в Орди, как копья.
— Так кто же вы такой, лорд Ординари? — спросил нос-крючком.
Юноша пожал плечами:
— Слишком размытая формулировка. Я — это я. Ни больше ни меньше.
Одна из дам издала негромкий скрипучий смешок:
— Говорят, что скромность украшает человека, но вам она не к лицу.
Мозг Орди работал в авральном режиме, пытаясь одновременно придумать достойный ответ, проанализировать, куда идёт разговор, и удерживать контроль над эмоциями, которые были готовы сорваться с цепи и похоронить всё предприятие. Перед глазами молодого человека вставали живописные картины того, как он уходит с бала осмеянный и растерявший всю репутацию, — и спокойствия это не добавляло.
— Это не скромность, — сдержанно ответил Орди. — Просто я не знаю, что ответить. Сомневаюсь, что вас интересует моя полная биография.
— Отнюдь, — подал голос ещё один нос-крючком — в пенсне. На его шее болтался увесистый орден с чьим-то портретом в центре. — Уверен, никто в этом зале… Да что там? Во всём городе! Не знает, откуда вы появились и как умудрились так быстро вырасти. Ходят слухи, что вы продали душу… — старик не договорил и указал пальцем куда-то на пол.
— Вовсе нет, — покачал головой Орди. — Моя душа при мне.
— А сердце? — томно спросила одна из великосветских старух, одетая роскошней остальных.
Молодой человек едва не поменялся в лице. Перспектива провести ночь с этой фурией чуть не обрушила его рассудок: дама выглядела так, будто имела привычку откусывать головы своим фаворитам.
— Моё сердце тоже при мне, — юноша лучезарно улыбнулся: «Я понял, что это проверка, дорогуша, придумай что-нибудь ещё».
— Кажется, вы его смущаете, Ванда, — усмехнулся нос-крючком-но-без-ордена. — То, что у вас, молодой человек, есть душа и сердце, уже внушает оптимизм.
Старик бросил насмешливый взгляд на бокал аперитива в руках Орди. Молодой человек сжимал его в ладони, в то время как остальные слегка придерживали за ножку в самом низу. «Ах ты ж сукин сын!», — юношу бросило в жар. Он понял, что над ним с самого начала открыто потешались, и лишь он один этого не заметил. Не заметил потому, что привык считать себя игроком высшей лиги и вести себя соответствующе. Но эти люди, несмотря на всю мишуру, видели того Ординари, коим он являлся на самом деле, — юнцом-выскочкой, который задрал нос и возомнил о себе невесть что.
— А то знаете, кроме всего прочего ходили слухи, будто вы не человек, — с разных сторон послышались негромкие смешки. Орди густо покраснел и, чтобы скрыть это, опустил голову, пряча лицо под капюшоном.
— О, нет, — голос отвратительно дрогнул, и акулы это не без удовольствия заметили. — Я абсолютно точно человек. А вы?
Вопрос вырвался сам собой, и Орди обругал себя последними словами: вместо того, чтобы пытаться выплыть, он топил себя ещё сильней.
Старики и старухи переглянулись с таким видом, что юноша почувствовал себя внуком, которого поставили на табуретку и велели прочитать стишок. Что бы он ни сказал, всё будет воспринято, как детский лепет — несерьёзно, с иронией, умилением и «посмотрите, он говорит совсем как большой, у-тю-тю, дайте ему конфетку». Этих людей ему не одолеть. У Тиссура бы получилось, но король находился слишком далеко отсюда.
— Мило. Очень мило, молодой человек. Мы, наверное, тоже люди. А кто ваши спутники? Тот господин, который в шкурах… он смотрится очень… — старик тщательно подбирал слова. За ним следили все присутствующие, и их глаза ухмылялись. — Очень интересно.
Орди повернул голову вправо и увидел, как Йоганн стоит, буквально облепленный женщинами всех возрастов. В стороне от них собралась ещё одна небольшая толпа, состоявшая из отвергнутых мужчин.
И эта картина: краснеющий здоровяк-варвар, юные девушки, липнущие к нему, опытные светские шлюхи, выставляющие напоказ свои сомнительные прелести, и множество раздосадованных кавалеров, гневно глядящих на Йоганна и явно замышляющих какую-то гадость, — развеселила Ординари так, что всё нервное напряжение, злость и смущение разом куда-то ушли. Он одним глотком осушил бокал и поставил его на столик:
— О, да. Он и вправду интересен.
— Как его зовут? — полюбопытствовала Ванда, и Орди, взглянув в глаза львицы, увидел тот же похотливый огонёк, что и у остальных женщин в зале.
— Это он ваш ручной оборотень? — спросил нос-крючком номер три — маскирующий коричневые пигментные пятна под слоем пудры.
Этот допрос уже начал забавлять Орди.
— Что вы, вовсе нет.
— А кто? Я слышал, в вашей команде есть человек, умеющий превращаться в волка, — смешки, снова смешки со всех сторон.
— О, нет, это всего лишь слухи. У меня нет и никогда не было человека, который умеет превращаться в волка, — последнее слово он незначительно выделил интонацией. — Но если вы знаете кого-нибудь, кто умеет, я мог бы предложить ему работу.
— Работу? — усмехнулся нос-крючком-с-орденом. — Хотите натравить его на тех, кто пытается вас раздавить?
Это было неожиданно грубо. До сего момента разговор напоминал осторожное ковыряние отмычкой в замке, а сейчас неожиданно превратился в таран, бьющий в крепостные ворота.
— У меня хватает тех, кого можно натравить, — посмеялся Орди. — А вот тех, кто может быстро бегать и продавать, — постоянный недостаток.
— Кстати, господин Ординари, — Ванда отвела плотоядный взгляд от Йоганна. — Ваша… эмм…
— Грязь, — подсказал юноша, отнимая у дамы возможность как-нибудь тонко сострить.
— Да, благодарю вас, — Орди отметил, что клыки Виго смотрелись бы значительно уместнее на лице этой старухи, чем на полной и добродушной физиономии вампира, — так вот, ваша грязь действительно убирает морщины и может лечить болезни?.. Я хотела бы попробовать, но всё никак не могу решиться нанести её на себя…
— О, вам это ни к чему, — губами Орди произносил комплимент, а взглядом оскорблял. — Вы и так чудесно выглядите.
— Льстец, — Ванда восприняла посыл. — Надеюсь, вы хотя бы убираете из товара тину и пиявок?
— Зачем? — удивился Орди. — В основном, именно они и дают целебный эффект.
Лица присутствующих на мгновение вытянулись, и Орди едва не засмеялся.
— О, вы просто не пробовали, — ответил юноша многочисленным гримасам отвращения. — Я могу прислать вам самые лучшие образцы — в знак уважения.
— Вы очень любезны, — заметил нос-крючком-в-пудре. — Думаю, тут ещё никому не присылали грязь в знак уважения.
— О, да, уверен, что не присылали, — согласился молодой человек. Он задумался над тем, как повернуть разговор в нужное ему русло. Эта пикировка могла длиться бесконечно, а время поджимало. И нужно было либо узнать то, для чего он вообще пришёл на бал, либо уходить и искать информацию в другом месте. — Думаю, стоит предложить её и Регенту. В знак моей признательности.
— Признательности? — крякнул нос-крючком-с-орденом. — Регенту?
Для завершения этой фразе не хватало: «Вы, должно быть, шутите?»
— Именно, — кивнул Орди. — А что не так?
— О, всё так. Всё совершенно так, — с каменным лицом ответил старик и обратился уже не столько к молодому человеку, сколько к остальным присутствующим. — Думаю, Регенту ваша грязь очень пригодится. Его стоило бы просто засыпать ею. Кстати, господа! Что вы думаете о недавней агрессии доминиона в отношении…
«Что бы это значило?» — подумал Орди. Окружающие перестали его замечать и перешли к обсуждению политических вопросов: сыпали странными фамилиями, которые юноша не сумел бы произнести, и названиями территорий, о которых никогда не слышал.
— Был рад поговорить с вами, — молодой человек поднялся с кресла и одарил собрание больших шишек очередной лучезарной улыбкой. — Но боюсь, нужно ещё решить кое-какие вопросы.
