А пока ждали результатов похода в оазис Тамшылы и возвращения транспортов с новыми судами, Брусилов и Белых, каждый от разных независимых источников получили информацию, о приходе в Кабаклы, буквально в день взятия Кетык, большого каравана, не менее трехсот верблюдов, с грузом перца, гвоздики, шафрана и прочими пряностями — специями. Стоимость груза по нынешним временам огромна, да и самим пригодится в хозяйстве. И 17 июля шхуны имея на борту две сотни стрельцов в сопровождения шести 'багал' с полуторами сотнями морпехов вышли проведать третью цель похода— город Кабаклы, стоявший у Кабаклыкского пристанища. Оставив для защиты Кетык сотню Лазарева при шестнадцати снятых со шхун орудиях и расчетах. Зашли в район архипелага крошечных Колпинных островов, который в изобилии богат морскими отмелями и мелководными пространствами, и замыкал целый залив Бузачи, на побережье которого и находилось Кабаклыкское пристанища.

Проходя мимо островов, на которых обосновались многочисленные птичьи базары, путешественники были просто оглушены громкими птичьими криками. И кого только не было на этих базарах— и саджу, горлицы, голуби, кеклики, пеганки, огари, колпицы, каравайки, чайки, бегающие по береговому урезу кулики, степенно плавающие в небольших бухточках казарки нырки, лысухи, кряквы, гуси, пеликаны, лебеди, и даже бродившие на морском мелководье фламинго. На каменистых пологих берегах островов видны многочисленные лежбища местного эндемика — каспийских тюлений, как эти обитатели арктических морей попали и прижились в этом жарком краю ни попаданцы, ни аборигены не знали.

Затратив двое суток, из них большую часть на лавирование между островами и мелями архипелага, флотилия подошла к бухте, в которой и находилось Кабаклыкское пристанища, а на берегу выросли строения городка Кабаклы. Гарнизон и жители городка встретили не званных гостей не приветливо. На мостках пристани выстроились в первой линии группы одоспешенных копейщиков, из-за их спин, в подходящие корабли густо полетели стрелы, это находящиеся во второй линии лучники поприветствовали подходящих 'кызылбашей', отправив им приветствие в виде 'роя' стрел. Видимо до наиба Кабаклы Эренг-хана дошли слухи об 'персидской' флотилии бесчинствующей на побережье Мангышлака и получив сообщение от рыбаков о появлении у Колпинных островов неизвестных кораблей, явно ширванской постройки, идущих курсом на вверенный его попечению город и порт, решил принять меры, которые и вылились в 'очень горячею и радушную' встречу приближающихся 'персов'. Корабли отвернули и отошли подальше от негостеприимного берега, легли в дрейф, выбросив плавучие якоря. По схеме, дрон в воздух, роль ушкуя и его команды, в этот раз выполнял одна 'багала' и её экипаж, доразведка. И сюрприз, в лице более трех сотен всадников туркмен, прячущихся на правом фланге, за дувалами близ стоящих от пристани домов. 'Птичка' пролетела дальше и из окрестностей городка, её камера передала на экран пульта картинку мирно стоящих, на расстоянии трех с половиной километров от окраины Кабаклы, у небольшого озерка, скорее даже прудика, так как русло бегущего ручейка перегораживая явно рукотворная плотина, юрт и кибиток родового кочевья туркмен. Не далеко от них паслись их табуны коней, отары овец, стадо верблюдов и гурт коров. Левее их, ближе к левой окраине городка, если смотреть от моря, ходили верблюды еще одного большого, на вид более трехста голов стада, стояли шатры их пастухов, это видимо и есть транспортное средства искомого каравана под охраной караванщиков-погонщиков, а юрты с кибитками родовое стойбище прячущихся за дувалами всадников, пришли к решению 'витязи', наблюдающие картинки на экране пульта. На улицах городка, в глинобитной теснине между параллельными рядами двух дувалов толпились кучки плохо вооруженных и практически бездоспешных людей, в количестве примерно не более четырех-пяти сотен, видимо городское ополчение, решили Батов, с Лазаревым и Ушаковым. Смазка для мечей десантников, ибо что может противопоставить плохо обученный, вооруженный, почти безбронный горожанин, лавочник, тот же ремесленник или мелкий торговец или матрос торгового корабля, прекрасно обученному, хорошо вооруженному отличным оружием, в том числе огнестрельным, одетому в крепкие латы воину. Ничего, так чуток задержать его в пути и все. А дрон продолжал передавать картину, около самого большого караван-сарая и на его дворе стояли, ходили и сидели сотни две-две с половиной хорошо вооруженных и одоспешенных воинов, а это видимо купцы и охрана каравана, а значить и сам груз находится в этом караване-сарае, решило руководства набега. На самой пристани выстроились рядами сотня копейщиков и чуть более полусотни лучников. Более вооруженных людей на улице камеры дрона не заметили, если и есть то в зданиях, а много их в этих домишках быть не может по определению.

Около пристаней судов не было. Все суда, представляющие обычную для Мангышлака сборную 'солянку', порядка полутора десятков, сбились в кучу в правой стороне бухты, перекрыв собой весь береговой пляж, спускавшийся в этом месте к морю. И видимо экипажей на них не было, может по паре вахтенных имелось на одну 'лоханку', которые попрятались. А остальные члены команд, во главе с капитанами, наверное стояли сейчас в толпе с городскими ополченцами. Повинуясь команде, видимо кого то из командиров, из глинобитных городских 'ущелий' повалили группки ополченцев, сбивающихся в толпоподобные ряды вдоль береговой черты. С левого фланга, прикрывая караван-сарай с грузом пряностей, выстроились пара ровных шеренг, которые образовали подавляющее большинство охранников и купеческих слуг, покинувших охраняемый объект, на охране которого остались единицы, видимо сами купцы и их приближенные слуги. Ну что же все что могли увидели, пора действовать. Благо противник сам подставился, а 'единороги' опять все перетащены на один борт и заряжены картечью. Команда БПЛА на посадку, его посадка, с большим трудом, на специально уложенный на корме деревянный помост, и общая атака.

Прикрывшись щитами, от усилившегося 'ливня' стрел, падающих на суда из голубой выси, шхуны повторно подошли к причалам на сто метров и выстроившись в колонну, отдав якоря, открыли стрельбу, трехорудийными залпами с каждого корабля. Хватило пары перезарядок орудий, что бы скосить передние ряды, в том числе воинов городского гарнизона и охранников каравана и основательно проредить толпу ополченцев, которые бросились под защиту стен домов и дувалов города, основательно потоптав друг друга в тесноте городских улочек. Гребная мелочь, спущенная с 'багал', споро доставила на мостки пристаней морских пехотинцев, севших в эти 'душегубки' с ширванских судов. Только десантники успели вступить на берег, пробежав по мостикам и отдалится от береговой линии не более чем на десяток метров, как на них с правого фланга начал накатываться визжащий вал из конских и человеческих туш и тел. После битвы 'витязи' узнали, что это родовой вождь игдыров, входивших в туркменское племя чавдур или по иному човдур, Эши-бек, без приказа наиба Кабаклы Эренг-хан, бросил подчинены ему родовых сарбазов в конную атаку на высадившихся пехотинцев врага. Итог этой не продуманной атаки закономерен, картечные залпы, поверх залегших морпехов, сперва затормозили, а потом и совсем остановили перед валом теперь уже мертвых человеческих тел и конских туш, завывающую конную лаву туркменских воинов. Остатки еще не опомнившихся и не сбросивших боевое безумие воинов— игдыров, добили из пищалей, мушкетов и ружей морпехи и высадившиеся к ним со шхун на помощь стрельцы или как их воспринял противник 'кызырбашких латников'.

После чего уже стало почти нечего описывать. Ибо начался обыкновенный грабеж захваченного населенного пункта. Редкие очаги сопротивления, у караван-сарая со специями и в самом здании, у дома наиба города, в домах тройки городских купцов и у дома городского судьи-кази, в кочевье игдыров и около их табунов, отар, стада и гурта, у верблюжьего стада и в стане караванщиков-погонщиков, давились быстро и без сантиментов, с расстояния расстреливали из огнестрелов сопротивляющихся и брали уцелевших в сабли, вырезая их в боевом запале без всякой жалости. Потеряв с десяток раненных и четверых убитых, через два часа порт со стоящими в нем судами, город, обе стоянки кочевников с их животными были захвачены. Добыча стояла того что бы идти за ней, кроме шестьсот двадцати тюков-мешков с пряностями, взяли находившиеся в этом же караване тридцать шесть тюков с китайским чаем, на судах, в портовых и городских складах забрали большое количество различных редких, дорогих тканей -зендени-шелка разных сортов, изорбафы, кисеи индийские, бархат черный и красный, камки золотные, парчи белые, киндяки арабские и простые хлопчатобумажные ткани хорезмского и бухарского производства. За 'зипуны' пошла и посуда из превосходного китайского фарфора, чеканные блюда, чаши, пиалы и кувшины из серебра и меди производства хорезмских, индийских, персидских мастеров и простая керамическая глиняная посуда их Туркестана и Персии и деревянные плошки и чашки— 'шепьё' из Руси.

Хотя и раненный но вполне пригодный к беседе достался 'персам' и Эренг-хан, который не запираясь сразу передал обе казны, городскую и личную победителям, подсказал где, у кого и сколько можно еще взять монет. И монеты взяли. Заодно забрали и из гаремов горожан и самого наиба, оставив ему правда за хорошее поведение парочку особо любимых наложниц, молодых и симпатичных жен и наложниц, присовокупив к ним большинство молодых женщин и девушек из города. Собрали из домов и домовых складов ковры, заодно не побрезговав и иным имуществом горожан. У игдыров забрали табуны их аргамаков примерно в три сотни голов, которые одни 'рейсом' сразу же погнали полусотней стрельцов в Кетык, присовокупив к конькам и симпатичных вдовушек и девушек, передав им на временное попечительство их малолетних родичей общим числом в шестнадцать десятков, налог 'кровью' брался с побежденных неукоснительно. Загрузив под завязку взятыми в городе трофеями и свои и захваченные в порту купеческие суда и прихваченные по необходимости 'посудины' рыбаков, посадив на них в качестве экипажа мужиков из числа освобожденных русских рабов к количестве сорока мужчин и пятидесяти пяти женщин, флотилия на четвертый день после налета вышла к Кетыку, бросив на берегу всю живность, кроме текинцев, захваченную в рейде. Через два дня не спешного хода, как обожравшиеся коты, корабли вошли в Тупкараганскую бухту, из которой в это время как раз выходил очередной караван малых судов, загруженных захваченной добычей.

* * *

И еще долго до самого 28 августа, вывозили уральцы в свой анклав собранные трофеи. А 'зипуны' были огромны, кроме упомянутых аргамаков и полона, освободили из рабства порядка пяти сотен православных душ и не менее четырех сотен другого вероисповедания. На суда загружались тюки-штуки с различными редкими, изысканными, дорогостоящими тканями -зендени-шелка разных сортов и шелка-сырца, изорбафы, кисеи индийской, бархата черного и червчатого-красного, миткали объяренной киндякой, камки золотной, парчи белой, синей, зеленой, красной, арабские, дараги кашанские вместе с кушаками золотыми и простыми кушаками бумажными. И штуки простой хлопчатобумажной материи производства среднеазиатских мастеров. Тюки кожи бабровые, барсовые и сафьяны красные и белые. Рулоны дорогих восточных ковров, туркменской, таджикской, персидской, ширванской, индийской и даже арабской выделки. Большие свертки с дорогими шитыми индийскими шатрами, кожаные сундуки с позолоченными шлемами и саблями, полными наборами лучного снаряда, так называемые 'саадаки', с позолоченным лубьем или налучьем и редкими дорогими мешхедскими луками, а так же отдельные отличной персидской и индуской выделки луки золотые. Щиты, оправленные золотом с каменьями же, сабли булатные и дамасские всячески разукрашенные. Шкатулки с драгоценными камнями — лалы, яхонты, изумруды, лалово каменье бодокшаново— бадахшанские рубины и фенихвны лазоревые— ляпис-лазури и сундучки с золотыми украшениями изукрашенными этими каменьями индийской и персидской работы. Дорогая посуда — из превосходного китайского фарфора и нефрита, а так же фигурки людей и зверей их этих материалов, менее дорогая, но тоже хорошая китайская посуда из фаянса и лакированного дерева, чеканные, украшенные драгоценными и полудрагоценными камнями блюда, чаши, пиалы, кубки и кувшины из золота, серебра и меди производства хорезмских, индийских, персидских мастеров, позолоченные чаши, кувшины и другая посуда этих же мастеров и простая керамическая глиняная посуда их Туркестана и Персии. Мешочки с различными красками, для различных нужд из Индии и Персии. И отдельные дорогие редкие вещи, упакованные во все возможные кожные и деревянные сундуки, сундучки, шкатулки и футляры— рога индриковые, тулунбасы золоченые с каменьями и простые медные (тулунбасы — род музыкальных военных инструментов на манер литавр или барабанов). Забили с полтора десятка суденышек мешками с 'сарацинским зерном' -рисом. И на последов с пяток клеток с редкими для России животными, как говорящие попугаи и черные обезьяны. Заодно загрузили в трюмы и реэкспортировали на территорию России московский и европейский товар— кожи и разные принадлежности конской упряжь, юфти кож красные, черные, зеленые и лазоревые, всякого рода деревянная посуда, так называемое 'щепье', немного моржовой кости, меха— соболя, лисицы черные или чернобурые, горностаевые, шубы бельи. Оружие — панцыри, сабли московские и тверские, стрельная стружа, стрелы, железцы стрельные, пищали, и огненное зелье к ним. Слитки железа, меди, олова, ящики с гвоздями, в том числе и с 'подбойное гвоздье', скобами, топорами и полотном пил. Шкатулка с двадцатью небольшими разными зеркалами разных рук и пара зеркал больших, футляры из бересты с пуговицами, иголками, булавками. Штуки различного, в том числе и отличного дорого западноевропейские сукна и атласы. Мешки и лари с ржаной мукой, мешки с рожью, пшеницей и пшеном, бочонки с салом, медом и круги воска. Семнадцать клеток с дорогими птицами — соколы, кречеты и чеглики ценою от 20 до 200 рублей серебром за каждую. И наконец редкие вещи, как пара здоровых напольных часов и даже одни условно карманные часы, не большой орган и тройка цимбал (цимбала — струнный ударный музыкальный инструмент, который представляет собой трапециевидную деку с натянутыми струнами). Кроме того набрали огромное количества иного груза, в виде кошм, войлока, как новых, так и бу, не побрезговали и одеждой, обувью, обыденной посудой, мебелью и так далее, так же бывших в употреблении. А напоследок прихватили и ясырь литовский, польский, ногайско-крымский мужской и женской в количестве семьсот восемьдесят шесть голов.

* * *

А пока загружали трофеи и потом ожидали возвращения порожних транспортов развлекались охотой на джейранов, муфлонов, сайгаков, зайцев, лисиц, волков. Отлавливали в зарослях тугаи и камыша бархатных котов, котов манулов. Ездили на острова пострелять по казаркам ныркам, лысухам, кряквам, гусям. Выходили в море порыбачить, брали все от ерша, окуня, бычка, до лосося, белорыбицы, осетра, белого амура. Не брезговали и сельдью — черноспинкой, сазаном, судаком, жерехом. В общем развлекались как могли, что бы скоротать время до отбытия в Петроград.