| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Много лет спустя, в своих мемуарах По высказал теорию, что этот путч был подготовлен самим кайзером Гором и что его императорское величество только ждало удобного момента и предлога, которым и послужила информация полученная тем вечером от рейхсинспектора.
На самом деле еще в 3995, за год до описанных событий, Штрассер регулярно объезжал подразделения ДД и морально готовил личный состав к предстоящему выступлению, собирал информацию, которая могла бы доказать Гору и таирскому генералитету 'преступные замыслы' Виттельбаха и верхушки Тайной государственной полиции. В частности, герра Йоффе. Но ему не хватило доказательств.
У большинства аристократов не было целью организовать восстание или иной вид открытого неповиновения, многие просто пытались оказать политическое давление на его императорское величество, для того чтобы замедлить отмену дворянских привилегий и крепостного права. Но все эти оппозиционеры были в черных списках герра Штрассера. Рейхсинспектор По даже не подозревал, что обратившись к нему, он поджигает запал ведущий к бочке с гномийским алхимическим составом.
Штрассер принял По сразу же, провёл в свой кабинет, пожал руку. Имперский судья попросил поклясться о молчании до завершения дела. Рейхсинспектор сказал, что знает о его непричастности ко всему этому, и приказал не подчиняться более приказам столичной тайной полиции. 'Дело', о котором говорил По, состояло в аресте Йоффе.
В тот же день Штрассер сообщил командующему территориальным округом ДД, барону Карлу фон Эберштайну о подготовке государственного переворота, приказал связаться с командующим военным округом и привести в боевую готовность все подразделения ДД и лояльные полки.
Однако открытый арест криминальдиректора Иоффе мог повлечь нежелательные последствия. Его пособников пришлось бы потом еще долго ловить по всему Таиру. Да и совершить гадостей перед поимкой они могли предостаточно. Так что Штрассер предпочел решить проблему одним ударом. Он сообщил Йоффе и многим другим о том, что в Бад-Висзее пройдет внеочередное заседание 'дворянского собрания'. Там он планировал арестовать их и рассчитаться с каждым лично, сообразно их грехам перед отечеством.
'Горе тем, кто нарушит верность, считая, что окажет услугу рейху поднятием мятежа! Горе тем, кто попытается вмешаться в тонкости планов кайзера в надежде ускорить события. Такие лица станут врагами империи. Кто нарушит доверие кайзера — совершит государственное преступление. Кто попытается его разрушить, разрушит Таир. Кто же совершит прегрешение, поплатится своей головой.' — сказал он По перед тем как войти в зал заседания.
По, опасаясь за свою жизнь, остался тогда перед роскошно украшенными двустворчатыми дверьми. Он слышал приглушенные звуки боевых заклятий, крики раненых и стоны умирающих. Бойня длилась почти полчаса. Среди предателей тоже были умелые маги.
Парализованного Йоффе вынесли из зала еще дышащим. Мельком По увидел обои, неисправимо испорченные подпалинами и брызгами крови, расколотые столы, опрокинутые стулья. Вслед за Йоффе вывели немногих оставшихся в живых.
Рейхсинспектор в своем воображении по привычке начал раскидывать белые и черные камни на чаши весов, что держала в руках Нинхурсаг, Иштар правосудия. Сошелся на положительном балансе и пошел вслед за герром Штрассером. Процессуальные моменты при допросе всё же должны были быть соблюдены. Его живот негодующе бурчал от голода, а суставы и спину ломило от непривычной физической активности.
Таким образом, когда пришли вести о том, что войска герцога пересекли границу, Таир был готов. Полки рейхсвера незамедлительно выступили навстречу.
* * *
Эрих со своими тремя сотнями и почти таким же количеством примкнувших к нему крестьян подошел к Фриршес-Гаф к полудню. Отсутствие необходимости драться было настоящим подарком для уставших ополченцев народно-освободительной армии. День и ночь они посвятили отдыху и переэкипировке.
Линг занялся ремонтом своих дронов. Василий медленно регенерировал. Шарль все порывался произнести речь о том, как важно нести пламя свободы, равенства и братства отсталому народу империи, но его уговорили дать людям отдохнуть.
Эрих метался как угорелый. Он заставил достать из подвалов оружие. Он организовал гвардейцев, что бы те занялись обучением. Он шепнул Хеби, что из деревни притащили насильно нескольких селянок, понятно для каких целей. Он пожалел о своем доносе, когда она в ярости испепелила целый взвод. И только к вечеру он успокоился, когда началась пьянка по поводу первой победы. Тогда он смог, захмелев, примириться с тем, что иги-а-нам-тиль, 'связь крови', которую он поддерживал со своим сыном, бывшим в заложниках у Майнарда Виттельбаха прервалась. Что могло значить только одно. Его мальчик был мертв.
Они засели в офицерской казарме вместе с Адлером, попаданцами и парой гвардейских офицеров.
— Эрих, ты сегодня просто неугомонный! — сказал Василий. — Неужели проникся агитацией Шарля?
— Нет, оборотень, это страх. Я заслал своих во Фридрихсбург. Надо подбивать народ на мятеж, там целые кварталы заняты рабочими артифакторного производства, и, я тебе скажу, по сравнению с ними крепостные еще хорошо живут. Город загудел, как о мятеже услышал — спичку поднеси и полыхнет! Губернатор и жандармы это чуят, собирают полки. Но это не самое страшное. Прибыл великий Инквизитор. И прибыл он по вашу душу!
— Религия — опиум для народа! — выдал Шарль заплетающимся языком. Пить он никогда не умел, — клирики только и могут, что пудрить мозги трудящимся, сбивая их с правильного коммунистического пути.
— Слушай, я не знаю, кто там прав насчет богов, но Хосе де Молинес может стереть с лица земли пару городов и только потом пойдет перезаряжать свой амулет! Это не шутки. Вы пока с провинциальными гарнизонами рейхсвера воевали. Ни с магиерваффе, ни с инквизицией не встречались!
— Линг! — гаркнул Шарль, — Что мы делаем с сильными магами?
— Рисуем руну фань ше — отражение... — уныло произнёс гном. Он не мог присоединиться к общему веселью. Местный самогон был слабее гномийского пива, и выпить столько, чтобы захмелеть, он физически не мог.
Эрих вздохнул. Василий наклонился к нему и прошептал:
— Не ссы, прорвемся!
Утром они выступили на Брюгге, оставив гарнизон из сотни окрестных крестьян под управлением гвардейцев в крепости.
На пути их ждала засада, организованная бароном фон Мюнхгаузеном. Вряд ли уланам удалось бы перебить такой большой отряд, но нанести серьезные потери они могли. Их спас Линг, который вел свои дроны на несколько километров впереди колонны.
Я думаю не надо объяснять, что происходит при маневренной войне, когда одна сторона имеет БЛПА и средства, позволяющие превратить пару гектаров леса в перепаханное поле, а другая нет?
Пока Хеби колдовала бледное подобие 'Карающей длани' доступное ей, а Шарль рисовал септограмму 'градобития Меригольд', Эрих с полусотней, произведенной в 'спецназ', смог незамеченным зайти во фланг.
Улан спасло только отсутствие лошадей у мятежников. После магических ударов кавалеристы бежали в панике. Василий в своем любимом обличии клакона-скаута преследовал их почти лигу, внушая ужас и добивая отстающих. Ему очень хотелось познакомиться поближе со своим обидчиком — майором фон Мюнхгаузеном. Однако, Иероним приложил его парой весьма болезненных заклятий из своего 'особого эльфийского' арсенала. Самым эффективным из которых оказалось благословение святого Рейда, широко используемое для борьбы с тараканами. После чего зарвавшийся друид сменил свой облик на саблезубого ленивца и отстал, ожидая основных сил.
Заставу на окраине Брюгге они смели массированным магическим ударом. В городе их встретили настороженно, но сопротивления не оказали. Наверное, если бы в Таирсрейхе была бы такая традиция, то мэр вышел бы с хлебом и солью. Но подобного обычая не было, поэтому Шарль получил только ключи от города. Остатки батальона 'Брюгге' вместе с уланами заперлись в полуразрушенном форте.
На следующий день Хеби разошлась не на шутку. Время ее не ограничивало. Она достала свой конспект лекций по теормагу авторства гениальной Ингрид Торвальдсон и ее мужа старшего магистра Алексея Торвальдсон и начала методично на пару с Шарлем Красси уничтожать форт, пользуясь всеми бонусами, которые давала противофаза стихий. В отличие от защитников в мане она ограничена не была.
К обеду, после длительной бомбардировки огненным дождем, остатки улан выбросили белый флаг, и ополчение стало выводить пленных и выносить раненых. Майора с офицерами так и не нашли. И только тогда с северо-востока в город вступили повстанцы под командованием оберста гвардии Карла Либкнехта, ожидавшие до этого, чем закончится битва.
Оберст долго осматривал руины, украдкой колдовал 'идентификацию волшебства', замерял магический фон и качал головой. Майнард не преувеличивал, когда говорил о могуществе посланцев Энлиля.
К вечеру они собрались вместе в здании магистрата для серьезного разговора.
— Я не ожидал таких успехов! Герцог будет очень рад услышать о них. Я думаю самое время нам закрепиться на линии озеро Фиршес — предгорья Кур-Саг с опорным пунктом в Фиршес-Гаф. Имея столь узкий фронт, мы с наличными силами сможем...
— Карл, мы очень благодарны вам за участие в организации Революции — перебил его Шарль, — и революционное правительство будет радо видеть вас в качестве советника, однако ни о какой остановке наступления речи не идет, пока мы не возьмем столицу Империи.
— Герр Шарль, Майнард четко сказал, что...
— Слышь, ты! — Хеби вскочила на стол и прошла по карте, расстеленной на нем опрокидывая фишки, обозначавшие расположения гарнизонов. Хоббитка в кое-то веки после этого смогла взглянуть сверху вниз на человека. — Тебе не объяснили, что ты тут никто? И Майнард тут никто? Здесь власть народа, а мы его представляем. С сегодняшнего дня твои войска переходят в наше распоряжение.
Эрих в душе аплодировал Попаданцам. Однако для вида сказал:
— Шарль, Хеби, оберст все-таки лучше знает с театр военных действий...
— Он, послушный клеврет империализма и аристократии, не знаком с интересами крестьянства и рабочего класса! — огрызнулся Шарль. — На данный момент, пользуясь стратегической инициативой, мы начнем наступление на Фридрихсбург. Товарищ Либкнехт, вы можете быть свободным.
Карл покраснел от злости, открыл рот, но заметив прищуренный взгляд полурослицы возвышавшейся над ним сдержался, встал и удалился.
Они сидели еще часа три, обсуждая направление главного удара, снабжение, распределение командования... Это все были мелочи недостойные нашего внимания. Судьба республики Брюгге и народно-освободительной армии решалась в походном шатре оберста Либкнехта. Тот не пожалел маны для прямой связи с Майнардом Виттельбахом.
— Мой господин, они неуправляемы.
— Я разочарован тобой.
— Господин, они готовы выступить на Фридрихсбург. Я не смог их остановить. Я знаю, что у них уже есть свои люди в городе. Они возьмут губернскую столицу, я готов поручиться за это.
— Ты понимаешь, что если они получат этот город, то окончательно перестанут зависеть от меня? Там хранятся колоссальные запасы маны необходимые для производства! Этого нельзя допустить! Империей должен править я, а не толпа крестьян!
— Да, мой господин.
— Задержи их. Мне нужна одна неделя для нужного положения планет. А затем я нанесу сокрушительный удар. А еще лучше постарайся уничтожить эту назойливую армию сам.
И вскоре ему представился шанс. На следующий день, когда объединенная армия успела проделать половину пути до Фиршес-Гаф, их встретил один из бывших каторжан, посланный на разведку. Новости, которые он принес, оберста обрадовали. Навстречу им двигался большой отряд.
Шарль тоже был доволен, хотя по другой причине. Устраивать бойню в городе, где находилось множество гражданских, и было невозможно применить магию массового поражения, он не хотел, и сейчас сама судьба давала в его руки шанс избежать длительной осады.
Сотню гвардейцев Шарль послал в форт, чтобы имперцы не смогли занять его с ходу, а остальным скомандовал привал. Попаданцам надо было подготовить магические удары и план сражения.
Либкнехт решил саботировать эту битву. Он пришел к посланцам Энлиля с планом классической линейной баталии, который сулил немалые потери, к тому же у гвардейцев появлялась возможность ударить в спину. Пришельцы посмотрели на него, как на идиота, и отослали прочь. Вместо лобового столкновения они дождались заката, когда каратели подступили к стенам Фиршес-Гаф и стали лагерем.
Вскоре, основная группировка таирской армии, три пехотных полка, почти дивизия, была уничтожена на ночной стоянке внезапной атакой мятежников после нанесения массированного магического удара. Армейские амулеты раннего оповещения не были рассчитаны на незнакомое волшебство, которым пользовались Попаданцы. Их грубая мощь просто смела защиту, спешно выставленную магами поддержки.
Таким образом, воплотить приказ Майнарда в жизнь у Карла Либкнехта не вышло — войска рейхсвера оказались просто растоптаны.
Оберст, сам бывший неплохим колдуном, наконец, смог увидеть в действии Попаданцев и ужаснулся. Его повелитель, Майнард Виттельбах, был прав. С посланцами бога, вышедшими из-под контроля, могли сразиться наравне только высшие демоны.
Именно на этот запасной план оберст и переключился. Благо теперь путь на Фридрихсбург был свободен.
Как известно, в Таире две беды — дураки и дороги и если со второй после ночного сражения все разрешилось, путь к губернской столице был свободен, то глупость народная никуда не делась. Рыхлая толпа крестьян и бывших заключенных из-за плохой организации подходила к стенам города позже, чем планировалось.
Она не успела попасть под удар прорыва Инферно и прибыла окраинам губернской столицы как раз вовремя, чтобы со стороны увидеть результат действия высшей демонологии в исполнении великого герцога и богоравного Бетрезена.
* * *
Вначале, когда они только подходили к городу, Эрих думал, что это всего лишь грозовое облако. Только когда дорога вывела Народно-освободительную армию, все пять тысяч человек, на вершину холма он осознал происходящее. Попаданцы с интересом разглядывали погодный феномен, как они думали. А вот солдаты — бывшие крестьяне падали на колени и начинали истово молиться Мардуку-защитнику и Иштар-заступнице. Некоторые из них не понаслышке знали, что катаклизм предстал перед ними.
Огненный вихрь воронки Инферно застыл над Фридрихсбургом и медленно поглощал огромный город. Под напором пламенного ветра крошились высокие многоэтажные каменные дома в центральной части города. Даже здесь, в предместье, воздух пах серой.
На северной окраине, вела бой инквизиция. К ней примкнули остатки гарнизона. Вспышки священного света резали глаза даже на расстоянии лиги. Цепочка беженцев всё еще текла на север по Таирбургскому тракту. На встречу же народной армии не попалось никого. Только на заставе невдалеке лежало несколько растерзанных трупов.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
