Хроники Дебила. Свиток 6

Однако, — не воспользоваться ли ситуацией?

— А скажи-ка друг Фаршаад. — Начал я, подмигнув ему. — А будет ли в тех городах, куда мы заедем на этот раз, хорошие ремесленнические мастерские. ...А то я, знаешь ли, очень серьезно интересуюсь разными ремеслами, и мне бывает очень скучно приезжать в места, где их нет...

Фаршаад внимательно посмотрел на моток веревок в своей руке. Выбрал одну, и показав мне, сказал. — Вот. В Эогеете, умеют делать особые полотна их рубленного сухого тростника, клея и еще чего-то... Их натягивают на рамы из дерева, и потом собирают целые дома.

— Это ты не про бумагу ли часом? — Оживившись, едва не подскочил я.

— Чего? — Удивился незнакомому слову Фаршаад.

— Неважно. — Присаживаясь обратно, ответил я. — В этот город мы значит зайдем... Но разве нет других городов на нашем пути? ...Понимаю что не сезон. Но думаю Старшие не обидятся на тебя, когда узнают что ты лишь исполнял мою просьбу! ....Ну вот и договорились!

По правде говоря "договариваться" уговаривая жреца нарушить предписанный распорядок, пришлось часа два. И наш разговор то опускался до крайней точки занудства, то взрывался вспышками ругани. Но в конечном итоге, я его уговорил, заодно окончательно убедившись, что в конце путешествия нас ждет конкретная подстава. (Ведь ради чего-то он шел на все эти нарушения?).

Зато дальше, наше путешествие проходило уже куда более полезно и познавательно.

Взяв за жабры наших капитанов, я вытряс из них информацию о местных достопримечательностях и уже сам диктовал Жрецу, куда мы поплывем дальше.

Поначалу тот плевался и занудствовал, но в конечном итоге смирился и просто исполнял мои просьбы, почти без возражений.

Так мы посетили несколько весьма примечательных мест. Вроде большого притока Реки перегороженного десятком плотин и превращенного в целый каскад проточных прудов, из которых выходили каналы питающие водой довольно обширные пространства засаженных земель.

Уж не знаю как там обстояло дела с пирамидами, — не видел. Но вот это сооружение, действительно поражало грандиозностью размаха и объемом проделанных работ! — Зарисовал и записал дофига интересного! В том числе и множество разных механизмов и приспособлений для регулировки уровня воды. — Вроде бы ничего сложного, — принципы понятны и известны мне и так. Но вот исполнение... Сотни лет опыта просто так не отбросишь!

Потом, — пришлось пришвартовать "Морского Гуся" у малоприметного поселка, и отправиться в пешее путешествие дня на два. И пусть все два дня пришлось слушать нытье и зубовных скрежет Фаршаада. Зато я впервые в жизни увидел как добывают и перерабатывают мой родной, и столь нежно любимый гипс!

А знали бы вы, каким наслаждением было сыпать в воду, пусть грязноватый, с большим обилием песка, но все-таки гипс, (они его тут не только не просеивали, но еще и специально подсыпали мелкий песочек для большего заполнения объема)*, выдерживать правильные пропорции, сливать излишки, замешивать, разливать по формам... Клянусь, по моим щекам в этот момент текли слезы!

(*До наших времен, насколько известно Автору из личного опыта, этим страдают египетские и турецкие гипсы. Особенно те что идут на изготовление дешевых сувенирных фигурок, что потом впаривают туристам. — Тысячелетние традиции!).

Единственное, — как я выяснил, на изготовления форм для керамики, они тут гипс не использовали. Зато вовсю фигачили разную плитку, по типу изразцов, а также использовали при строительстве как основу для штукатурки, и для изготовления некоторых декоративных деталей.

Заехали мы посмотреть и как льют бронзу... В принципе, ничего принципиально нового, я там не обнаружил. А вот в стекольные мастерские, мы так и не попали. — Пришлось бы сворачивать в еще один приток, и подниматься по нему дней пять, а потом еще и пару-тройку дней идти пешком. — Я в принципе был не против такой прогулки. Но Фаршаад уперся рогом, и ни в какую не согласился настолько отклониться от заданного маршрута.

С "бумагой" кстати, тоже вышел облом. — Не бумага это была, а скорее папирус, если я правильно помню школьные уроки. — Стебли тростника расщепляли по длине, складывали в два-три перпендикулярных слоя, пропитывали особым клеем и придавливали прессом. После высыхания, на получившиеся листы, наносили что-то вроде грунтовки, из того же клея, в который добавляли...(барабанная дробь) — каолин.

В конечном итоге, получались листы скорее напоминающие толстый картон чем бумагу. Для письма этот материал почти не использовали. — Предпочитая свой шнурковый вариант письменности. Зато для большей прочности, подчас армировали тонкими прутиками какого-то местного кустарника.

Материал получался действительно очень прочным, легким, не боящимся сырости. И как я увидел чуть позднее, — средних размеров домик, из таких экранов собирали дней за пять-шесть. Причем большую часть времени, — вязали каркас из столбов и перекладин, настилали полы, да возводили крышу.

Для местных условий, домики получались просто великолепными. — Хорошо вентилируемые, и достаточно дешевые, так как требовали намного меньше дерева или камня. А если учитывать... (барабанная дробь, приз в студию). — что собранные экраны еще и частенько расписывали, — то и красивыми! А то что такие стены не жили дольше одного сезона? — Так и стоили они дешево, и менялись регулярно давая постоянный заработок целой отрасли народного хозяйства.

Надо ли говорить, что пройти мимо живописного цеха я не смог! А выковырять меня оттуда было труднее чем моллюска из его раковины. Живьем я не давался!

А какие краски умели делать эти ребята! — Натуральные чистые цвета, которые простоят не выцветая сотни а то и тысячи лет. Как мелко они умели дробить различные минералы, как тщательно смешивать и растирать...

Все-таки, что ни говори, но когда дело поставлено на коммерческую основу, а не тащится на чистом энтузиазме, — работа спорится куда быстрее и развивается семимильными шагами.

...Правда, чтобы со мной начали делиться секретами производства, да и вообще пустили в цех, — для начала, пришлось надавить авторитетом Храма, и попугать мастеров бровями и бородой Фаршаада.

В итоге, — я записал кучу рецептов, и набрал множество образцов минералов используемых для изготовления красок.

А в благодарность за это, — научил местных ребят фигачить рисунок по трафаретам, фактически заложив основы обойной промышленности.

Сам набросал несколько узоров, прорезал трафарет в листе "папируса", (правда сказал что лучше бы это был пергамент и перенес на основной лист.

А еще, вспомнив кое-какие основы, что преподавали в технаре, — предложил попробовать накатывать текстуру с помощью валика, по сырой "штукатурке", что тоже было принято с большим интересом и пониманием.

К концу "экскурсии" в живописном цеху, вообще стали оноситься ко мне с немалым уважением. Особенно когда я взявшись за кисти попытался вспомнить былые уроки живописи.

...Скажу честно, в моем технаре, я бы за такие художества получил бы от преподов по шее. — Ну а что вы хотите, — сколько лет не практиковался толком! Но тут в общем-то, мои судорожные попытки, были приняты достаточно благосклонно. Особенно в конце, когда я расписавшись, сумел выполнить довольно неплохой портрет одного из подмастерьев, (только его удалось заставить позировать достаточно долго). И "сваял" пейзажик с глубокой перспективой. — Тут так не умели! — И потому долго цокали языками, разглядывая уходящую вдаль реку, по которой плыли кораблики, а также домики и рощицы по берегам. После чего однозначно приняли меня за своего.

Так что, спустя четыре дня, я уползал из этих цехов с большой тоской в душе, и сумками, набитыми многочисленными баночками с красками. — Душа одновременно и пела и скулила.

— Эта... Шаман Дебил. — Подошел ко мне Ясьяяк как-то вечером, спустя пару дней. — Если ветер не переменится, то завтра к полудню, придем к Драконьим Зубам.

Ну вот праздник и кончился. — Подумал я.

Глава ??

— Нам надо пристать вон туда вот, невинно глядя на меня из под своих мохнатых бровей, заявил Фаршаад. — А потом мы пойдем в поселок в тех вон горах. ...Не мог бы ты послать со мной парочку человек? — Людям в поселке будет интересно посмотреть на тех кто приплыл с другого края моря. ...Нет-нет... Тебе самому ходить не надо. Там нет ничего интересного. А дорога туда проходит по скалам, и очень трудна для тех кто привык ходить по палубе корабля. (Наивный, он думал мы не знаем что такое горы).

М"да. — Как-то после этих слов, акции Фаршаада, и Храма который он представляет, в моих глазах резко покатились вниз. — Нет, я все понимаю, подстава она и есть подстава, но вот так хладнокровно отправлять на смерть кого-то из наших, чтобы остальные обиделись и порвали врагов в клочья... — Это все-таки как-то уж слишком подловато!

Да думаю и в команде Храма, из этой прогулочки, запланировано было вернуться отнюдь не всем. А подставлять своих, это уж совсем некрасиво.

...Я признаться надеялся на нечто более конструктивное, уважительное, да и менее топорное в плане психологии. — Ну типо сказать в последний момент что там живут враги Храма, и как бы между делом предложить их всех убить. ...Мол, — мы и сами идет, чего бы и вам не присоединиться?

Любому, хоть чуточку понимающему менталитет воинов, будет понятно что отказываться от такого предложения они не станут. Даже если найдутся среди этих рубак умники, раскусившие подставу, все равно не откажутся. — Отказаться от боя перед лицом товарищей, — это же позор навеки!

...Ну могли бы, на крайний случай пообещать богатую добычу, которой якобы забиты закрома поселка мятежников.

...Или, — зафигенную Славу победителей драконов, и освободителей прекрасных принцесс из их чешуйчатых лап.

...Предложить тупо оплатить услуги. ...Попытаться взять на слабо... — Это бы я еще худо-бедно понял. Но вот такая откровенная подстава и провокация, — признаться, это довольно много говорило о Храме, и тех методах которых он придерживается. — Реально мафиози!

Мне даже не нужно было бы оглядываться по сторонам, чтобы понять что все мои соратники, включая даже бестолочь Мнау"гхо, по достоинству оценили этот шаг охамевших манипуляторов. И предложи я им сейчас высадив банду Фаршаада, тупо уплыть назад, — думаю никто бы не стал возражать против этого.

Кажется Фаршаад и сам почувствовал как над его головой сгустились тучи. Понять от чего вдруг произошла такая перемена не мог, и потому его глазки судорожно забегали по нашим лицам.

— Видишь ли друг мой Фаршаад. — Ласково улыбаясь, сказал я ему. — Ты этого еще не знаешь, но вчера ночью мне приснился вещий сон. И в том сне я увидел, что поселок, в который ты хочешь идти, захватили плохие люди. Так что я не советовал бы тебе туда соваться. — Тем более что ты и сам говоришь — там нет ничего интересного. Почему бы нам просто не вернуться назад, и не сообщить аиотеекам про плохих людей? — Пусть они с ними и разбираются!

— Но! Э-э-э... — Аж замотал головой Фаршаад, в приступе отчаянного возмущения. — Это последний поселок в моем списке, (и опять потряс пучков веревок, в подтверждение своих слов). А аиотееки не захотят тут драться!

— Почему? — Удивленно поднял я брови. — Кажется в Аоэрооэо, они прислали целых пять оикия по одной только просьбе обычных горожан. Почему ты думаешь, что они не придут сейчас, когда их позовет Храм?

Тууивоасик. — Обратился я к нашему мальцу. — Что делают аиотееки, когда на их землях появляются чужие люди, которые грабят поселки их крестьян?

— Мы очень радуемся этому. — Злобно щерясь, ответил малец. — Можно устроить большую охоту. — Все воины собираются вместе, и гонят чужаков по степи, пока те не падают от усталости. Потом мы их пытаем, и узнаем откуда они пришли. Идем, и убиваем всех их родных, чтобы тем неповадно было воровать у аиотееков!

-...Вот, видишь, — слегка и сам обалдев от столь радикального подхода к поддержанию правопорядка, указал я Фаршааду. Аиотееки относятся к подобным проблемам очень серьезно!

Следующие минут сорок бедолага Фаршаад вился как уж на сковородке, пытаясь объяснить все странности и непонятки. От усердия у него даже брови поникли, и кажется, — в черной как смоль бороде, мелькнул первый седой волос. В конце мне даже немного стало его жалко.

...Но только совсем-совсем немного. Так что даже во имя дипломатии и хороших отношений с Храмом, делать вид будто я принял одну из более-менее удобоваримых версий, я не стал. Зато давил его вранье вопросами и аргументами тяжелыми как вагон со свинцом. Пока наконец, по капле не выдавил из жреца всю правду.

— Так в чем же вина этих отступников? — Иронично глядя в глаза Фаршааду, спросил я.

— Они хулили Икаоитииоо. — Заученно, как привычный слоган, устало брякнул он. А потом глянув на меня, и видимо вспомнив предыдущую пытку, уже чуть менее уверенно добавил. — ...И его служителей.

— Слушай, Фаршаад. — Устало отворачиваясь и любуясь на проплывающую мимо рощицу, сказал я. — Не знаю, что тебе говорили обо мне жрецы высших ступеней. ...Возможно они тебе даже не сказали, что я говорил с теми кто стоит на пятой. ...Да-да, не удивляйся. — Я, и Великий Вождь Лга"нхи были приглашены в их дом, и мы говорили о многом.

И все это потому, что мы с моим братом, особо отмечены Духами и Икаоитииоо, и потому нам открыто куда больше чем другим людям. ...Даже жрецам!

Так что тебе будет лучше рассказывать мне впредь чистую правду, ибо если я опять увижу. (а я обязательно это увижу), ложь сходящую с твоего языка, я обижусь очень сильно. Высажу тебе в этих скалах, и мы навечно уйдем к себе. ...Итак, я слушаю...

Правду из себя Фаршаад выдавливал то кипя от гнева, то мямля что-то маловразумительное, а то и пытливо заглядывая мне в глаза, типа, — "Пойму ли я?".

А я вот, признаться, сначала слушал внимательно, а потом откровенно заскучал. — Банальнейшая в сущности история. И как обычно, — на грани глупости и героизма.

Группа младых максималистов-реформаторов, в миллионстотысячный раз за историю человечества учуяла в мире большую несправедливость, и их пылкие сердца, побежали впереди не самых разумных голов.

Храм-то, оказывается, шибко удалился от людей и живет своей, обособленной от них жизнью. Храм не исполняет своих функций нести Свет, но погряз в корысти и властолюбии, а значит нуждается в радикальных реформах.

Оказывается Жрецы больше не должны брать с людей плату за посредничество меж Мирами. Но обязаны абсолютно бесплатно обучать всех кто только не придет. А вопрос пропитания и содержания школы и даже самого Храма, решается просто, — жрецы, и даже старшие наставники, на какой бы ступени не стояли, должны самостоятельно добывать себе пищу, работая на полях и в мастерских как обычные люди. Демонстрируя всем пример праведной жизни и нестяжательства.

Но самое главное, — Храм должен поднять народ на борьбу с ненавистными степными захватчиками, и....

...А потом, Храм возьмет на себя функции светской власти, установит правление мудрецов, и всем будет Щастье! (...Отзвуки этих идей, я слышал во время собственной дискуссии о "правильном" политическом устройстве мира, что была у меня в Храме, где-то полмесяца назад).