| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Обратно ноги его несли с такой легкостью, что Эриксон, будучи гораздо выше, еле поспевал. Душа Таканобу пела. 'Ниппон банзай? Ниппон иччи?' Это замечательно, это чудесно, это просто прекрасно... но не тогда, когда закостеневшие мастера и кукольники занимаются технологиями кто во что горазд. Чего добился этот 'Театр Гениев' за сорок лет?! Одной эффективной вещи — 'хайяй'! Что же произошло, когда это изобретение попало на Запад? Какой то мальчишка-баронет в Италии за несколько дней догадался совместить два двигательно-зарядных рюкзака с четырьмя колесами! Рама, держащая рюкзаки и четыре несчастных колеса! Даже Кейджи понимает, насколько это обыденная идея. Насколько простая.
Театр Гениев... отвратительный паноптикум, пожирающий бюджетные деньги. Бесстыдная прорва, где бесследно исчезают лучшие студенты Токио, превращаемые здесь в безгласных рабов признанных 'изобретателей'!
Но ведь гордость... а что в ней толку, когда они не могут даже украсть технологию? Им не на чем ее воспроизвести, нет людей, способных понять чертежи, построить станки, познать систему!
Таканобу не озвучивал задания. Он объявил о начале казни. Гнойник страны, выдаваемый за нечто уникальное, за памятник, за шедевр — будет уничтожен, а его порождения не расползутся по стране.
Император шел, оживленно переговариваясь с Томасом Эриксоном. Англия была заинтересована в ускорении технического прогресса Японских островов, как единственного полноценного форпоста цивилизации на этой стороне Евразии. Требовалось сломать некоторые традиции, усилить взаимопроникновение культур, возможно, даже организовать несколько браков между аристократией обеих стран. У двух человек была масса тем для разговоров, в которых они часто находили полное взаимопонимание.
Империя Восходящего Солнца — это не только сокровищница собираемого эфира, не только богатая культура и миллионы рабочих рук. Она, сама по себе, слишком желанный приз что для Китая, что для Америки. Одни желают эфир, вторые колонию, одинаково при этом понимая, что если захватить Японию быстро, решительно и без особого шума, то мир... утрется. Промолчит, сделает вид, что так надо, лишь бы не тратить колоссальные ресурсы на перегон армий за половину земного шара. А следом, особенно если речь идет о Китае, лет через сто-двести, вполне можно молниеносно сожрать все, что находится между ним и Австралией. А еще через три-четыре сотни лет, освоив эфирные технологии, замахнуться и на весь мир. Даже Небеса можно купить!
Поэтому здесь нужны заводы и люди, что на них будут работать, производя автоматическое оружие, бомбы, патроны. Нужны инструкторы, которые возьмутся за переобучение армии. Нужны перемены. Все то, что Япония не любит, пытаясь либо произвести аналог, либо открыть своими силами. Но сейчас на это времени нет — оно утекает сквозь пальцы. Таканобу чувствует это, каждый раз слыша новости о все больших и больших объемах казнимых китайских контрабандистов. Не просто так они рискуют... не просто так идут такими большими караванами. Что-то в Китае готовится, а оптимальная цель для этого у Поднебесной Империи лишь одна.
Император Японии спешил, уделяя на сон не более шести часов в сутки. Спешил, сжимая в кулак все доступные ему силы. Вне страны он находил почти полное понимание, внутри же... все обстояло куда хуже.
Между Генрихом XII Умеренным и Таканобу Кейджи, императором Японии, был всего лишь один микроскопический момент, на который у обоих правителей были совершенно разные взгляды, желания и цели.
Алистер Эмберхарт.
Глава 20
Внутри пахло сильно, резко и непривычно — дезинфектантами, машинным маслом, чем-то еще, что я мог охарактеризовать только как атмосферу старой, затасканной машины. Эти запахи одолевали недолго — после того, как пилот пропихивает свои конечности, а вслед за ними и тело внутрь силового эфирного доспеха, ему предстоит плотно прижаться лицом к дыхательному фильтру, сделанному из мягкой губчатой резины. Со спины слышится гудение и лязг — ангарные подъемники подводят механизм поглотителя. Он, закрепившись на все положенные затворы, станет спинной защитой и питающим элементом 'Вурма' — австрийского силового доспеха, представляющего едва ли не музейную ценность.
Встав на положенное место, полностью изолировав меня от внешнего мира, накопитель тут же начал мелко вибрировать, всасывая в себя эфир и сбрасывая его концентрат в оперативные накопители. Прислушавшись, я опознал еле слышное бульканье миниатюрных колб-накопителей, заряжающихся для старта машины.
— Эмберхарт-кун, не вздумай сейчас шевелиться! — треснул в ухе хрипящий голос Йошинари. Помехи, несмотря на то, что преподаватель стоял у радио в десятке метров от меня, были сатанинские, — 'Вурму' нужно прогреться! Тем, кто полезет после, ждать будет не нужно, а ты стой, как договаривались — десять минут!
Мы действительно договаривались. Сегодняшний первый практический тест чувствительности 'Клуба Изгоев' представлял из себя попытку стронуть с места этот музейный экспонат. 'Вурм' был грубым механическим гробом с поршневыми усилителями, но именно это и помогло этому ветерану выжить. При осмотре доспеха снаружи своим совершенно непрофессиональным взором, то даже такому дилетанту как я захотелось плакать — капитальный ремонт и разборку доспех не проходил лет пятьдесят. Да, его любовно и обильно смазывали, двигали, протирали платочком, и бережно хранили, но выжил он все это время только за счет колоссального запаса прочности механизма.
— Вперед! — прохрипел наш преподаватель по боевой подготовке команду.
Мне пришлось серьезно сконцентрировать силу в ауре, чтобы ткнуть определенным образом управляющий кристалл, но усилие оправдалось — машина загудела, заскрипела, захрюкала и... сдвинулась с места, сделав три шага.
— Отлично! — тут же заорал Йошинари и начал отдавать другие команды, которые я с не меньшим успехом и усилиями выполнял.
'Вурм', если уж быть откровенным, не был СЭД — силовым эфирным доспехом. Его следовало бы называть управляемым роботом, в котором человек, оперирующий аурой был контрольным элементом, принимающим решение — какую из двух десятков команд роботу отдать. Остальное все делал сложный аналоговый механизм, подчиняющийся контрольному кристаллу, который я сейчас тыкал, поглаживал, давил и шатал своей аурой. Наблюдавшие за процессом преподаватели, техники и ученики Якусейсшо бурно выражали охватившие их положительные чувства — задержку между командой и реализацией я демонстрировал минимальную, не занимался самодеятельностью и не визжал счастливым поросенком в эфир.
То есть — не делал ничего, что будут делать все остальные члены клуба медитации, когда окажутся внутри этого антиквариата, просаживая нервы остальным.
Если, конечно, вообще смогут сдвинуть эту штуку. Ауры у членов нашего клуба чувствительны, как и требуется для пилотов СЭД, но вот динамическое оперирование у мальчишек и девчонок ниже плинтуса. Они будут стараться добиться хоть какой-то реакции от 'Вурма', чтобы потом, при успехе, конечно же — начать долгие персональные тренировки с другой моделью СЭД, которой, в конце концов, и будут управлять до конца жизни. Но если у них получится... то престиж такого 'изгоя' взметнется на небывалую для него высоту. Он станет такой же гордостью и отрадой рода, как и другие его члены.
О чем они и мечтают.
Покинув внутренности австрийского артефакта, я наблюдал, как его пытается взять под контроль Кавамура. Главу клуба определенно трясло от возбуждения, судя по хрипам радиосвязи — а я этого не понимал. С чем связана такая фанатичная приверженность и любовь японцев к СЭД-ам и прочим видам силовой брони? Чудовищ они никогда не видели даже близко, миазмы на островах страны Восходящего Солнца жалкие копейки и те постоянно уничтожаются аристократами — их энергетические техники прекрасно подходят для 'сдувания' скоплений отравы.
Так в чем дело? Хотя... я прикинул, сколько бед может натворить даже малый старый СЭД с пулеметом против местной армии, вооруженной преимущественно легким и средним стрелковым оружием, и почесал голову, поняв, что десятком 'Паладинов' можно без особых проблем захватить страну. Ну а что? 'Паладины' быстрые — бомбардировкой их не накроешь, на местные техники этому СЭД-у чхать — он 'сосет' эфир с такой мощью, что те структурную целостность за десяток метров потеряют... Чем их тут бить?
Тем временем австрийский робот выполнил движение 'Орудие наизготовку' вместо команды 'Вперед', но все японцы вокруг зашлись восторгом. Мне даже стало немного стыдно за мой искренне-нейтральный вид, хорошо хоть что всем было плевать.
СЭД, особенно самый современный, использующий серенитовые оболочки, твердотельные эфиронакопители и искусственные мышцы на 'скелете' из гладия, был непомерно дорог в производстве — по материалам, времени и даже условиям, в которых создавались компоненты доспеха. Содержать силовой доспех в боеготовом состоянии так же было архитрудно, за исключением древностей вроде 'Вурма' или тех же 'Паладинов', которые были неразборными. В моей памяти было упоминание о многочисленных 'танках' из прошлой жизни, которые могли и несколько лет простоять, накрытые брезентом — СЭД-ам о таком можно было только мечтать. Но зато они были совершенно бесценны, когда требовалось оперативно среагировать большим калибром на быструю миазменную тварь весом в тонну. Никакие механизмы, даже самые современные, не справятся там, где требуется внимание и ловкость человека.
Лучше всех с заданием справилась скромная маленькая черноволосая девочка, мало отличимая от японцев-простолюдинов. Она влезла в 'австрийца', подождала, краснея даже задней частью шеи от того, что упоры брони под ее габариты, упакованные в очень облегающий наряд, подгоняют техники, дождалась команды... и довольно бодро повторила мои результаты, сразу став героиней Якусейсшо.
Ну, это более чем понятно. Это я тут левый тип, а вот девочке СЭД будет покупать сам император — потому как траты конские. Ангар, техники, механики, сама броня — это дороже моего особняка на порядок, если не больше.
Слушая вопли, я поморщился — ее сейчас качать начнут. А девочка, судя по ее сияющему лицу, совершенно не отдает себе отчета в том, как ее будут использовать в будущем. В Японии нет монстров миазмы! Одичавшие духовные сущности, сошедшие с ума, вырвавшиеся из запечатанных святилищ — есть. Мало, но есть. Они не служат настоящей угрозой стране, но именно ей и представляются. Настоящая роль СЭД-ов — быть козырем монарха, карательно-штурмовым отрядом, способным справиться своей грубой мощью с любой целью. Неплательщики налогов, взбунтовавшиеся хабитаты, бандиты... Особенно — железнодорожники, время от времени теряющие чувство реальности, подавляемое грубой примитивной мощью механо-костюма. Вот эти-то чаще всего появляются в прицеле ручного орудия СЭД-а, разлетаясь кровавыми брызгами во имя порядка и процветания.
С последними всегда больше всего бед. Проведут месяц-два в своей броне, питаемой бесконечным потоком эфирной энергии через кабели к проложенным рельсам, и теряют чувство реальности. Еще бы, пока зацеп с кабелем касается рельсового полотна, железнодорожник настоящий сверхчеловек... в жизни не видевший большого калибра. Так и 'пропадают' они на работе. По причинам периодических бунтов этих железнодорожников не один трактат по психологии написан, но многочисленные теории пока не получили подтверждения. Вот и эту девочку может ждать участь 'мясорубки' для бузотеров...
Приняв душ и переодевшись, я, погрузившись в размышления, пошел проведать Распутина и Сент-Амора. Переданные Цурумой сведения о том, что ко мне в выходные планируют совершить явно недружественный визит Иеками, я воспринял... с осторожностью. Этот визит слишком хорошо согласовывался с 'сломавшимся' телефоном в общежитии, поэтому я, дав волю паранойе, отправил к дворецкому ворона. Говорить Арк, разумеется, не умел, но кое-как писать — да. Я бы с удовольствием сам бы написал письмо Уокеру, только сомневался, что визит десятикилограммовой пернатой туши в мое окошко пройдет незамеченным. Следуя моим инструкциям, Уокер и Легран должны были уже завершить приготовления к приему нежеланных гостей. У самого Арка тоже в этом была своя роль, но я, имеющий несколько уровней подстраховки, все равно сейчас не спеша шел к Распутину, прикидывая, не пригодится ли мне крупный амбал с дополнительным пулеметом?
Посмотрев на здоровяка, вокруг которого ужом крутился Сент-Амор, жаля последнего ударами коротких деревянных палок, я раздумал. Евгений силен, решителен, умеет рисковать, но все-таки — княжич, а я сделал ставку на взрывчатку. Тащить княжича туда, где все будет залито либо огнем, либо электричеством — идея идиотская, у меня даже слуги займут максимально далекую от эпицентра боя позицию. Так что... нет.
Тем не менее...
— Евгений, вы когда изволите доставить обещанный ящик вина моей горничной? — осведомился я, опираясь плечом на шкафчик в клубе единоборств.
— Да плывет он, плывет! — страдальчески сморщился богатырь, натыканный ловким французом по болевым точкам, — Как у тебя самого дела, Алеш? Справился с броней?
К вопросу присоединился и Жерар, пришлось обстоятельно рассказывать, что есть 'Вурм' и какой уровень с помощью него можно замерить. Йошинари обещал выбить доступ к 'Аводису' или римскому 'Люпусу', которые были во владении рода Миязаки, но такой процесс мог занять настолько много времени, что проще было бы мне скататься назад в Англию и пройти замеры на одном из королевских 'Паладинов'. Правда, не думаю, что меня бы потом выпустили из дворцового комплекса... без очень долгого и вдумчивого разговора с графом и со мной лично. Наш 'Умеренный' монарх славился просто неистощимой страстью к наращиванию своей дорогостоящей механизированной гвардии.
Мирно переговариваясь, мы шли по аллея академического парка, где и наткнулись на заинтересовавшее всех троих зрелище. Хотя, если уж быть объективным, наша троица была каплей в луже уже собравшихся зевак.
Посреди заросшей зеленой травой лужайки в горделивой позе стояла девушка, даже скорее молодая женщина-старшекурсница. Девятнадцать-двадцать лет ей можно было дать смело — рослая, великолепно сложенная, длинноногая, в безукоризненно выглаженной и чистой форме Якусейсшо, она стояла, сложив руки под весьма внушительной грудью напротив компании студентов помладше.
Порядка полутора десятков учеников в форме Якусейсшо стояли напротив девушки полумесяцем, кидаясь в нее техниками. Последнее я определил по жестам и даже словам, выкручивающих пальцы и руки парней, а так же по объемам активной энергии, летящим в саму девушку. Визуально наносимые удары заметны не были — лишь колыхание травы. Мишень этих упражнений стояла, скептически рассматривая своих оппонентов — несмотря на то, что трава вокруг девушки ходила ходуном, ни одна складка юбки или белоснежной рубашки не шевелилась.
— О! — тут же отреагировал Жерар, — Госпожа Омори снова выбивает лишние денежки из ветродуев? Когда же они, наконец, сдадутся!
— Жор, ты в деталях-то обскажи, кто тут кого обижает, а то непонятно совсем, — прогудел Евгений, засматриваясь со всей мощью мужского интереса на худо-бедно подходящую ему по габаритам красотку.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
