Тени Персея-2

Майор смотрел на неё, аж спав с лица. С такими истеричками ему ещё, кажется, не приходилось встречаться в жизни. Я его понимал: начни он объяснять, что двум сильным энергогностикам понадобится гораздо меньше времени на поиск оставшихся в живых, что простому десанту людей не найти обычным, визуальным способом, поскольку люди прячутся, — она его всё равно слушать не будет. У женщины и вправду бзик на странной уверенности, что в отсутствие мэра Ириды она, как его племянница, должна взять на себя его обязанности и позаботиться о горожанах.

Что это — психический сдвиг или дама обладала и раньше таким высокомерием и снобизмом, сейчас выяснять неинтересно. Достаточно взглянуть на ещё больше сгорбившегося Гурия, чтобы понять, что за время их совместного путешествия парня она буквально заклевала. И если сейчас её не поставить на место, то десанту придётся туго в пути. Вопрос в том, как это сделать — заставить её угомониться.

А она всё говорила, и у меня здорово заныл висок от её надрывного голоса, куда её голос просто врезался тонкой, но ржавой иглой.

Наши уже не выдержали, попытались всё-таки убедить её, что мы здесь лишь для разведки, что два энергогностика занимаются укреплением Колеса, чтобы в будущем принять следующих спасённых.

Но, глядя, как она с ещё большей яростью и возбуждением накидывается на них, отстаивая немедленный поиск горожан, я понял: так с ней нельзя.

В споре Жанна отступила от места, где мы сидели. Поэтому не заметила, как я встал. Как я демонстративно поигрывал ремнём, увидели только ребята и мгновенно примолкли, сели назад (многие в горячке тоже вскочили с мест). Женщина докричала свой последний ответ кому-то и набрала воздуха для следующей тирады. Пауза. Звонко выстрелил в кабинете ремень, которым я хлестнул воздух. Жанна подпрыгнула и оглянулась.

— Барри, — размеренно сказал я. — Умрёт ли эта женщина через пять минут?

Сириусец встал и скрупулёзно осмотрел Жанну, которая стояла, постепенно опуская руки, которыми довольно бурно до этого момента жестикулировала.

— Нет, Ник, к сожалению, не умрёт.

— Жанна, пошли.

— Куда?..

— В соседний кабинет. Не буду же я с тебя спускать штаны здесь, при всех, чтобы выпороть. Иди — впереди меня.

Она попятилась к стульям, не спуская с меня расширившихся глаз. Всё ещё постукивая ремнём по ладони, я кивнул на дверь.

— Я не пойду... — сиплым шёпотом сказала она.

— Пойдёшь. Ты обещала.

Краем глаза я заметил взгляд Бланш: любопытство, выполню ли я свою угрозу, и толика жалости, какой-то брезгливой.

Женщина начала опускаться на стул, когда я взялся за воротник её куртки и выволок в коридор. От растерянности она и впрямь послушно вышла за мной и лишь чуть погодя рванулась от меня. Скрутить её, вывернув руку назад, не составило труда. Жанна сопротивлялась молча, пока я не распахнул ногой дверь в соседний кабинет. Вот тут она завизжала так, что из совещательной комнаты выскочил Максим.

— Всё нормально, — буркнул я ему и, впихнув её в кабинет, закрыл дверь.

Здесь я отпустил её, причём она едва не упала, снова ринувшись от меня. А потом неверяще смотрела, как я, снова задрав свою куртку, всовываю ремень на место.

— Ты чего представления устраиваешь? — спросил я, не особо надеясь на ответ. — Сидела бы да слушала, и я б тебя не трогал. Чего вскочила?

Женщина отвернулась и села на первый же стул. Закрыв ладонями лицо, принялась раскачиваться. Я же, прислонившись к стене, ждал, чем всё кончится, и слушал её ровный вой. И думал о Батисе. Мальчишка не мог издать ни звука, оплакивая своих крыланов, а ведь ему было бы гораздо легче, выплачься он по-настоящему. А ещё неплохо бы передать шефство над Жанной Бланш. Пусть постережёт. Что-то говорило мне, что на попытке выступить и подчинить десант себе сумасбродства спасённой нами женщины не закончатся. Поэтому за ней нужен глаз да глаз. Быстрей бы добраться до Андромеды, до Колеса. Там, среди людей она, может, успокоится.

Открывшаяся дверь чуть не задела плечо.

— Имбри, ты как тут? — сочувственно спросил Винсон.

— Нормально. А у вас что?

Косясь на Жанну, немедленно выпрямившуюся на стуле, Винсон приглушил голос:

— Как и решили раньше. Едем по краю города и смотрим. Вглубь невозможно. Вода прибывает. Гурий говорит, под городом плывуны пришли в движение. Город может вообще уйти под воду.

— А кто он, Гурий?

— Механик с автоматической станции слежения за грунтом Ириды. Что-то в этом роде. Максим до сих пор жалеет, что подстрелил именно его, драный хвост кота моего. Эта его здорово затуркала. Боится её до дрожи.

— Как на улице?

— Льёт по-прежнему. На море шторм.

— Жанна, вставай.

Она тяжело поднялась и вышла с нами. Молча, со стиснутыми в жёсткую линию губами. Всем видом показывая, как я её обидел. Я машинально возвёл глаза к потолку. А Винсон вздохнул.

Оружия ей не дали. Откровенно говоря, побоялись. Велели держаться рядом. Если что — и мы вооружены, и оллфаги близко. В мешок, который ей дали, она и не заглянула. А зря. Там — паёк на весь день и герметичный пакет с полицейской формой на всякий случай. Если ещё искупаться придётся. Молча же надела полицейскую штормовку из найденных в здешнем арсенале. Кажется, в Ириде шторма не редкость. Так что нам повезло, что смогли разыскать такую ценную вещь.

По коридору на выход я шёл, крепко держа Жанну за руку, потому как она упрямо заявила, что никого более слушаться не собирается. Когда она успела вбить себе в голову, что обязана быть послушной лишь одному человеку, но не поступать, как все, так и осталось для нас загадкой.

28.

Можно было ожидать, что майор, распределяя людей по грузовикам, оставит нас с Жанной вместе. Прихрамывающего Гурия он забрал к себе, отчего парень засиял, как рождественское солнышко, и сразу стал похож на человека, только что спасённого от свирепой "акулы". Да и в камуфляжке он выглядит так, что Жанна некоторое время озадаченно всматривалась в него, прежде чем подняла брови: "Ах, это всего лишь ты!" Пистолет ему вернули, да ещё плюс к тому экипировали более серьёзным огнестрельным. Жанне отобранного не вернули. Да ещё майор просил меня присмотреться, нет ли при ней ещё чего-нибудь.

В нашем грузовике, в фургоне которого под настил, под ноги, сложили скутеры, подобралась вообще интересная компания.

Остался Батис. Он пришёл в себя, но Север не отходил от него. Хотя ведун казался по-прежнему спокоен и хладнокровен, я сообразил, что парень пережил страшнейший стресс, когда с мальчишкой драко стало плохо. Мы-то к присутствию Батиса привыкли, а Север явно пришёл в ужас, когда понял, как хрупок наступивший для него покой. Во всяком случае на Жанну он смотрел, не скрываясь, зверем.

Остался Барри. Куда ж нам без моего толстячка! Майор точно не потерпел бы его болтовни в своей машине. Правда, и мы не собирались терпеть, а потому поручили ему важную работу. Фургон нашего и начальственного грузовиков оборудовали полицейской наружной оптикой. Так что, едва Барри ступил на борт нашего судна (а что — плыли ведь по настоящим морским волнам!), сириусца обозвали наблюдателем и усадили его перед мониторами приборов ночного видения. Ночного, потому как штормовая темь так и не рассеивалась. Информативная речь Барри, приникшего к приборам, нас не смущала, поскольку преимущественно бормотал он себе под нос.

Дирк среди нас — и.о. основного начальства, но сильно не гонял и не придирался. Верным оруженосцем при нём остался и Снайпер, который до сих пор жалеючи поглядывал на Жанну. Меня так и подмывало объяснить женщине, которая в ответ бросала на него недоумевающие взгляды: Максим жалеет, что не подстрелил её вместо Гурия. И посмотреть на её реакцию... Оба в кабине. Дирк за рулём.

И — Бланш. Спокойная и чуть улыбчивая, сидит на скамье, вытянув вперёд ноги, между которыми покоится базука. Одна рука в кармане куртки, под краем штормовой камуфляжки. Я знаю — там люгер. Взгляд Бланш не отрывается от женщины. Брюнетка пообещала убить её сразу, как только та даст повод. Спокойно же, словно мимоходом, она сказала это Жанне и объяснила:

— Ты угроза моей безопасности. Мужчины пусть корчат из себя рыцарей. Я — хочу выжить на Персее и вернуться домой. Хочу пожить в замке, который мне оставят в наследство, хочу насладиться попыткой промотать все деньги. И если ты пикнешь хоть чуток не так, я пристрелю тебя, как этого хотел бы каждый из команды, но молчит.

После её слов Жанна, которая поначалу вела себя, как оскорблённая особа королевских кровей, начала наконец исподлобья приглядываться ко всем вокруг.

Оллфаги тоже старались держаться от неё подальше. Коллективный разум, объединённый Батисом, знал, что этот человек убил двоих из них. Что повелитель страдает от смерти этих двоих. Неудивительно, что птицы при одном приближении женщины сразу шарахались от неё.

— Не нравится мне этот рёв, — по общей связи сказал Дирк из кабины. — Вроде знаю, что ливень и ветер заглушают мотор, но всё равно впечатление, что сейчас на наш шум сбегутся все оборотни и "акулы". А маневренность ни к чёрту...

— "Акулы", скорее, сплывутся, — ответил я после паузы, поскольку никто не отвечал ему. — Кстати, узнаем, умеют ли чумовики плавать.

— Не оставляешь попытки переквалифицироваться в биологи? — усмехнулся Дирк.

— Почему нет? Тут такие условия для наблюдений — пальчики оближешь.

— Пока их не откусили, — хихикнула Бланш.

Жанна усиленно вслушивалась в мой разговор с Дирком. Ей дали наушники без микрофона. Понятно, в общем, почему. Я глянул на неё и отвернулся. В сборах и подготовке к "отплытию" был момент, когда я потерял её из виду. Буквально на минуту. Аж в жар бросило, когда понял, что не вижу её. Высматривал долго и никак не мог найти — и вдруг... Женщина появилась передо мной сразу в нескольких ракурсах. Сидела на скамье уже в грузовике. А я перетаскивал скутеры и находился вне машины. Как же?.. Оллфаги. Отдышавшись после погрузки, я снял своего крылана с шеи и посмотрел ему в глаза. "Да, я однажды раскрылся, но это не значит, что надо лезть в моё личное пространство. Чуть погодя я и сам бы нашёл Жанну". Оглянулся на меня Батис. Слышал? Или понял, что я мысленно разговариваю с оллфагом?

В фургоне уютно, несмотря на почти барабанный грохот по крыше и по бокам машины, несмотря на шквалистый ветер, от которого она трясётся, а внутри постепенно становится прохладно и сырость вкрадчиво влезает изо всех углов. Но — уютно. Может даже, из-за того что внутри всё-таки светлее, чем на улице: приборы внешнего наблюдения достаточно яркие, чтобы мы отчётливо видели всё вокруг.

— Ага! — закричал Барри.

Бланш вздрогнула и выругалась так крепко, что сириусец обиделся. Рта открыть не успел, как ему объяснили, что орать не надо бы. Народ в фургоне из-за последних событий и так достаточно нервный. Вопля хватит, чтобы крикуна пристрелили.

— Я тут вон чего нашёл, — проворчал Барри, — а они ещё ругаются.

— Что там у вас, Имбри? — спросил Дирк.

Склонившись над мониторами, я пригляделся. И улыбнулся.

— Лис. На цоколе здания справа от нас сидит.

Зверёк явно спасался от наводнения. Прижавшись задом к дому, он стоял полубоком, почти на "цыпочках", опираясь передними лапами на стену же: волны уже захлёстывали его задние лапы. Мокрый — до чёткого рисунка торчащих рёбер исхудавшего тельца. Увидел нас — замер.

— Брент, у нас тут бедолага от воды спасается. Давай возьмём, — сказала Бланш, потеснив меня у мониторов. — Маленький. Жалко.

— Некогда.

— Брент! Ты зверюга! — возмутилась брюнетка. — Нам всего-то подъехать ближе и взять за шкиряк. Как чуть что — так в воду за чем угодно кидаться приходится, а здесь — всего-навсего руку протяни — и вот тебе милосердие.

— Бланш! Время не терпит!

— Всё. Пошла в воду бросаться! Ещё потом думать буду, вдруг смоет зверюшку!

Рык майора слышали все. Но улыбались тоже все. Разве что за исключением Жанны. Та сморщилась и демонстративно отвернулась.

Грузовик уже поворачивал к зданию. Батис удивлённо улыбался, глядя на Бланш, а та горела восторгом и предвкушением.

— У нас дед Илларион есть. У него такая зверюшка уже имеется. Вот ему на воспитание ещё одного и отдадим.

Остановившись, машина чуть развернулась и дала задний ход.

Бланш уже стояла у дверей, собираясь открыть их, когда грузовик подойдёт на полметра к цоколю.

Лис на экране монитора оцепенел. Судя по всему, он растерялся и не знал, что делать: то ли оставаться на месте в попытке втиснуться задом в каменную стену, то ли броситься в бушующую ледяную воду, лишь бы они, его перепуганные глаза, не видели того гудящего по ревущей воде чудовища, что медленно, но верно приближалось к нему.

— Бланш, ты серьёзно настроена спасать этот зубастый мешок с костями?

— А ты против, Ник? — насторожилась брюнетка.

— Да нет. Только, пожалуйста, надень вторую пару перчаток — вот эту.

Недоверчиво приняв почти негнущиеся рукавицы, Бланш осторожно понюхала их.

— Нет, за давностью лет они, конечно, уже не воняют, но...

— Бланш, ты спасаешь не благодушную кисоньку, когда выбралась из квартиры из-за нечаянно открытой хозяевами двери. Я не хочу, чтобы твои пальчики были украшены боевыми шрамами от лисьих укусов.

— Имбри, я всего лишь возьму зверя за шкиряк и...

— ... после чего лейтенанту придётся целый месяц любоваться твоей шикарной попой, делая тебе прививки от бешенства. Бланш, это дикий зверь!

— Имбри, ты зануда, но меня уговорил. Так, а это ещё что?

— Верёвка. Подними руки.

— Имбри, вы ещё долго будете возиться? Мы выезжаем на проспект.

— Да выезжайте! — удивилась Бланш. — Мы чё — мешаем вам, что ли?

— У нас слева по курсу, на лестнице в магазин, оборотень. Нужен Риверс.

— У вас там Луис есть, Гилл который. Тоже неплохой стрелок. Вот пусть он его и снимет. Луис, я в тебя верю! — сказала Бланш, поднимая наконец руки, чтобы я закрепил петлю вокруг пояса. — Имбри, ты псих, да?

— Что у вас там?

— У Ника бзик на моей безопасности. И вообще он мне не доверяет. Считает, стоит мне только открыть дверь, как я сразу вывалюсь в воду и утопну.

— Как будто он один так считает, — пробормотал кто-то — кажется, Дирк.

— А побыстрее нельзя? — жёлчно уточнил майор.

— Тише едешь — дальше будешь, — философски отозвалась Бланш и ойкнула, когда я крутанул её вокруг оси, проверяя все петли по телу.

— Брент, я делаю всё, чтобы мы через минуту-другую оказались рядом с вами.

— Всё, открываю дверь. Лис — это кошка или собака? Свистеть ему или кискискать?

— Скорее — собака, — сказал Снайпер. — Скажи, когда остановиться.

— Так, давай ещё немного. Так. Ближе, ближе. Ещё чуточку — и я его достану.

Здесь, под защитой открытых дверей и рядом со стеной, ветер не такой пронизывающий, хотя дождём всё-таки в фургон хлестанул так, что все поёжились. Только Бланш открыла двери, а я их зафиксировал, как оллфаги немедленно облепили проём. Остановившийся было взгляд лиса оживился, несмотря на Бланш, заметался по крыланам, а острый язычок быстро облизал края пасти.