Он достал из-под одного из лотков неглубокий ящик, в котором лежали небольшие ножи. Одно то, что они не выставлялись на открытую продажу, уже говорило об их исключительности, но Миллстоун не совсем понял, почему Гибсон сейчас предложил их ему. Быть может, ему не каждый день доводилось видеть такого клиента.
— Если вы умеете метать ножи, то они могут заменить вам пистолет на небольшой дистанции. Не во все заведения пускают с оружием, а эти проще спрятать.
— Интересно, — Миллстоун взял один из ножей за ручку, в которой было несколько отверстий, — но я не очень хорошо метаю.
Он лишь проверил пальцем безупречную остроту лезвия и положил клинок на место.
— Можете приобрести себе несколько для тренировки. Если возьмёте пять, продам со скидкой.
— За сколько?
— Вообще, они по двадцать пять, но если комплект из пяти, то отдам за сотню.
Джон чуть было не переспросил его, в каких денежных единицах выражается эта цена, потому что для стандартных федеральных он была слишком низкой, и эти ножи явно не могли столько стоить. Но он вовремя опомнился, потому что этот вопрос мог бы сразу рассказать о том, что Миллстоун никогда не бывал в Бонеке, а это было то, что сейчас меньше всего ему было нужно.
— Интересное предложение, — улыбнувшись, ответил детектив, — но, признаться, мистер Гибсон, я здесь по другому вопросу.
— Мне уже интересно.
После этих слов Миллстоун ощутил себя так, как будто хозяин магазина уже знает и о том, что он работает в полиции, и о том, что он здесь впервые. Но детектив, сохраняя спокойствие, лишь достал из кармана обезвреженную двадцатипятимиллиметровую гранату и поставил на стол перед Гибсоном.
— Я ищу одного человека. Он сказал, что его знает любой оружейник в Бонеке.
— Хм, — хозяин повёл бровями, и взял гранату, чтобы получше её рассмотреть, — я много кого знаю, но этой игрушки недостаточно, чтобы я вспомнил.
— Его зовут Фелмор, и мне нужно с ним поговорить.
— Почему вы решили, что он здесь?
— Я не знал. Но по вашему вопросу я уже понял это.
— Да, старине везёт на непростых пареньков, — улыбнувшись одной стороной лица, сказал Гибсон и направился в сторону дверного проёма, закрытого занавеской.
Дальше он кого-то позвал, но Миллстоун не разобрал имени. Потом последовали слова на другом языке — том самом, что он тогда слышал в хижине — и смысл слов остался для него неясным. Лишь одно из них звучало как "фелмо", из чего детектив понял, что его знакомого всё же пригласят.
— Я послал за ним своего человека, — сказал Гибсон, вернувшись в торговый зал, — можете подождать его здесь.
— Ели вы не против.
— Совсем нет. Вдруг, надумаете что-нибудь купить.
— Когда завершу дела, я обязательно к вам загляну.
— Милости прошу.
Примерно десять минут Миллстоун и его напарники были заняты тем, что рассматривали витрины в ожидании. Наконец, в помещение влетел молодой парень лет двадцати, чем-то похожий на хозяина лавки, из чего можно было предположить, что это его сын. Вид у него встревоженный, если не сказать напуганный. Он подошёл к своему отцу и что-то шёпотом рассказал ему. Джон решил, что обязательно разузнает, что это за язык, и по возможности выучит хотя бы необходимый минимум. Сейчас бы это ему очень пригодилось, потому что в тишине негромкую речь было слышно, но смысл слов, несмотря на это, остался непонятным.
Повернувшись, Миллстоун увидел, что и хозяин лавки, и его сын смотрят на него, продолжая переговариваться. Для себя он подумал, что пока к нему не обратились, его участие не требуется. Небольшую тревогу вызывало лишь то, что Фелмор мог рассказать о том, что Джон работает на федеральную полицию, а к таким людям в Бонеке относились не очень хорошо.
— Идите за мной, — сказал Гибсон, направившись к двери.
Он лишь что-то сказал сыну, перед тем как все они вышли из магазина. На улице он быстрым шагом устремился вперёд, и Миллстоуну пришлось постараться, чтобы не отстать от него.
— У вас что-то произошло? — спросил он осторожно.
— Да. И если то, что Фелмор сказал, правда, то нам нужно поторопиться.
Миллстоун очень хотел уточнить, что такого услышал хозяин лавки, но решил не делать этого, тем более что в скором времени он и так всё узнает. Они быстрым шагом преодолели несколько кварталов, затем свернули в узкий переулок и ещё примерно пять минут шли по нему, скрываясь в тени грубо сложенных кирпичных домов.
Вскоре они пришли в тупик с закрытой дверью. Гибсон постучал по ней несколько раз в определённом ритме, и она открылась. Фелмора Миллстоун узнал сразу, хотя в прошлый раз ему не удалось толком его разглядеть. Таким он его и запомнил — статным, высоким и излучающим уверенность. Сейчас на нём была выгоревшая форма федеральной армии, но без каких-либо знаков различия.
Гибсон лишь коротко кивнул, и тут же исчез, а Фелмор посмотрел на Джона тяжёлым испытующим взглядом. Миллстоун даже увидел в нём некоторую усталость, очевидно, момент для визита и вправду был не самым удачным.
— Вашим людям можно доверять? — после короткого рукопожатия спросил он.
— Да. Так же, как и мне.
— Хорошо. Входите внутрь.
После яркого солнечного света казалось, что в помещении царит кромешная тьма. Но вскоре глаза немного освоились в этом полумраке, и Миллстоун осмотрел тесный коридор, в котором они оказались. Его стены с облезлой краской были освещены тусклым светом ламп накаливания, отчего у детектива появились ассоциации с тюрьмой. Фелмор уверенно шёл вперёд, затем открыл одну из дверей, располагавшихся по правую руку, и пропустил офицеров вперёд, в ещё одно плохо освещённое помещение, но обладавшее большим простором. Миллстоун отметил тонкий луч света, пробивавшийся сквозь занавески, но, видимо, у его знакомого были свои причины на то, чтобы окна оставались закрытыми.
— Я даже не знаю, прибыли вы очень вовремя или совсем не вовремя.
— Ну, это зависит от подробностей, — ответил Джон.
— Этой ночью был убит человек, с которым у меня была назначена встреча, а то, что он должен был мне передать, исчезло.
— Ну тогда мы явно вовремя, — кивнул Миллстоун, — вы можете рассчитывать на мою помощь.
— Я хотел бы, чтобы всё, что произойдёт дальше, оставалось строго между нами.
— Разумеется, — кивнул детектив.
— Тогда идёмте.
Он провёл их по деревянной лестнице, ведущей на второй этаж, и они оказались перед проёмом, закрытым тряпичной занавеской. Фелмор остановился перед ней, и Джону даже показалось, что впервые за всё время он увидел в нём нерешительность.
— Он там, — тихо произнёс здоровяк, обернувшись, — я пытался что-то понять, но не нашёл никаких следов.
— Разрешите, я взгляну, — Миллстоун взял ситуацию в свои руки и сделал шаг в сторону проёма.
— Конечно.
— Я надеюсь, вы ничего не трогали, — сказал детектив, уже отодвигая занавеску.
— Нет.
В помещении царил полнейший беспорядок — все вещи были разбросаны, немногочисленные предметы мебели сдвинуты, и даже тряпичные половицы были откинуты в стороны. Посреди комнаты лежал человек возрастом примерно тридцати лет и довольно субтильного телосложения. Его голова была прострелена, и помимо этого, в его теле было ещё несколько пулевых отверстий.
Миллстоун замер над ним в задумчивости — как будто боясь испортить картину, сдвинув что-то с места, — и лишь оглядывался по сторонам, фиксируя при этом каждую деталь. Затем он подошёл к окну и отдёрнул плотную занавеску, впустив внутрь комнаты яркий солнечный свет, отчего все ненадолго зажмурились. Через полминуты, когда глаза адаптировались, он оглядел комнату с большим удовлетворением — при хорошем освещении стали заметны некоторые детали, до этого скрытые мраком.
— Ваши соображения, — Джон неожиданно повернулся к Майлзу и Саймону.
— Здесь что-то искали, — пожав плечами, ответил Майк.
— А ещё?
— Дрались, — добавил Пифф.
— Верно. И сначала нужно понять, что относится к первому, а что ко второму, — Миллстоун устремил свой взгляд на Фелмора, — то, что он должен был вам передать, большое или маленькое?
— Среднее.
— Если вы хотя бы примерно опишете мне этот предмет, мне будет гораздо легче составлять картину произошедшего.
— Это была папка, — немного поколебавшись, ответил Фелмор.
— Отлично, это сужает круг мест, где она могла быть спрятана.
В первую очередь Джон посмотрел на кровать, с которой было сброшено всё вплоть до матраса. Мысль о том, что папка, скорее всего, содержавшая важные документы, была спрятана там, показалась ему банальной, но, тем не менее, этот вариант нужно было учитывать. Конечно, специального тайника в этой комнате не было, этот человек не жил здесь постоянно. Вообще, нельзя было сказать, что здесь кто-то живёт. Это больше походило на перевалочный пункт, где можно залечь на дно.
Присев, Миллстоун выковырял из стены девятимиллиметровую пулю и тщательно осмотрел её, но ничего необычного в ней не было.
— Он был вооружён?
— Да. Его убили из его же пистолета.
— Но не сразу, — сказал Миллстоун, осмотревшись, — и драка заняла сравнительно большой промежуток времени, особенно если учесть, что погибший не был атлетом, да и вряд ли вдоволь питался последнее время. Верно?
Миллстоун посмотрел на Фелмора. Тот молчал, но одного его взгляда было достаточно, чтобы понять, что он согласен со словами Джона, а потом здоровяк ещё и кивнул. Детектив уже набросал для себя примерную картину того, что предшествовало событиям, произошедшим в этой комнате. Убитый долгое время находился на диких территориях в поисках каких-то ценных документов, и он их нашёл. Однако куда важнее было то, что произошло здесь, и Миллстоун старался не отвлекаться.
— Самого оружия тоже нет, — вполне обыденно заключил он.
— Это как раз мне не совсем понятно, — добавил Фелмор.
— То есть? — нахмурил брови Миллстоун, — это вполне ходовой товар. Неплохая добавка к ценному грузу. Разве нет?
— Его пистолет был особым. По такому убийцу будет легко вычислить, даже если его просто увидят в окрестностях Бонека, не говоря уже о том, что будет, если он попытается его продать.
— Хм, — кивнул Миллстоун, — а это уже весьма ценная деталь. Она кое-что меняет.
Джон склонился над трупом и рассмотрел раны в упор.
— Наш стрелок не может похвастать хорошими навыками. Все пули как-то криво, даже та, что в голову, хотя, к тому моменту, как она была выпущена, этот человек уже лежал и не двигался. Может быть, у него руки дрожали?
Последнюю фразу Джон сказал уже скорее самому себе, и погрузился в свои обычные раздумья.
— Если есть какие-то соображения, делитесь. В целом картина мне ясна, но я не могу найти определяющую деталь, которая выдаст нам убийцу. Я примерно представляю его, но описание нужно уточнить, и вычислить направление, в котором его следует искать.
— Неужели? — немного недоверчиво спросил Фелмор, — и как же он выглядит?
— Думаю, он значительно моложе своей жертвы, ниже ростом почти на голову, но несколько плотнее и менее подготовлен, — Миллстоун сделал паузу и ещё раз оглядел комнату, — он не очень уверен в себе, ну и, всегда мечтал об оружии, раз схватил его при первой же возможности. Это, кстати, косвенно так же указывает на неопытность.
— Интересное предположение. Я представлял его себе немного иначе. Постарше.
— Может быть, это и так. Я не говорю, что моя теория является неоспоримой истиной, я лишь строю догадки. Если бы мы могли прибегнуть к помощи специалистов, то можно было бы сравнительно легко вычислить убийцу по отпечаткам пальцев — их здесь полно, но помощи ждать неоткуда. Мне нужна деталь, — как-то нервно сказал Миллстоун, взглянув на потолок, как будто там могло быть что-то, что его заинтересует.
Но сверху лишь свисала лампочка на длинном проводе. Сам потолок, пожалуй, был наиболее хорошо сохранившейся частью отделки комнаты, но никаких следов, кроме мелких капель крови, на себе не содержал. Миллстоун ещё раз оглядел место преступления, чтобы запомнить, каким оно было, потом сел на корточки перед трупом и взял его за руку. Тыльная сторона ладони тоже выглядела вполне обычно, но Джон продолжал осматривать руку, а потом и вовсе приподнял всё тело.
— Есть! — ликующе заключил он.
— Что там? — спросил Майлз.
Не отвечая, Джон показал ему небольшой деревянный шарик, который достал из-под тела. В нём было проделано отверстие, через которое он, очевидно, раньше был нанизан на нить и являлся частью какого-то ожерелья. Но у Миллстоуна уже было соображение — его первая ассоциация, родившаяся сразу, как только он увидел этот шарик, и она же казалась ему сейчас самой верной.
— Ваши предположения? — спросил детектив своих напарников, надеясь, что их слова опровергнут его теорию и натолкнут его на более правдоподобную.
— Это бусы что ли какие-то? — спросил Саймон.
— Это чётки, — сказал Фелмор
— Отлично, — ответил Миллстоун, — вам это ни о чём не говорит? Может быть, вы знаете кого-то, у кого были такие?
— Я знаю, где у нас такие продаются. Это не редкость в Бонеке. Тем более, что здесь на всю округу одна церковь, а основатели общины придерживались традиционного вероисповедания.
— А вот это уже пошла ценная информация, — покивав, заметил Джон, — ваш знакомый как относился к религии?
— Никак не относился, — покачал головой Фелмор.
— Значит, мы уже знаем, что тот, кто приходил сюда, был верующим, и причём прилежным, и кстати, надо отдать ему должное, все остальные бусы он отсюда забрал. Вот только под тело не заглянул, к нашему счастью. Может, боялся. А кстати, вы не сказали, кто-нибудь из тех, кто живёт поблизости, слышал выстрелы?
— Нет. Об этом можно даже не спрашивать. Пистолет был с глушителем.
— Но ведь его необычность, о которой вы говорили, состояла не только в этом?
— Нет. Но глушитель, если он ещё не снят, первым бросился бы в глаза.
— Хорошо. Всё это важно, но мы всё ещё не знаем точного направления.
Миллстоун стал рассматривать пол, заглянул под кровать, и, задумчиво хмыкнув, продолжил осмотр. Он больше ничего не говорил, лишь хаотично перемещался по комнате, выискивая что-то, затем поднялся, осмотрелся ещё раз, и недовольно покачал головой.
— Вы не можете мне помочь? — угрюмо спросил Фелмор.
— Почему же? Я ещё не сдался. У нас есть шанс, и не один. Но, боюсь, придётся идти по длинному пути и начать с церкви. Вы ведь покажете мне, где она находится?
— Конечно. Только есть небольшая проблема.
— Слушаю, — с готовностью сказал Миллстоун.
— Нас не должны видеть вместе. Не исключено, что за мной следят, и, увидев вас, насторожатся.
— О, это совершенно не вопрос. Это даже полезная подробность, и очень хорошо, что она всплыла, — воодушевлённо улыбнулся детектив, — мы заодно проверим, кто будет проявлять к вам интерес, и при случае проявим его сами.
— Что же, идёмте, — кивнул здоровяк, направляясь на выход, — вы, я вижу, разбираетесь в этих вопросах, поэтому сами решайте, на каком расстоянии от меня идти.
— Да. И раз уж дело повернулось так, то вы тоже не спешите. Можете пару раз даже остановиться возле каких-нибудь лотков, так будет даже проще вычислить тех, кто будет идти за вами.
