Под знаком Мантикоры (Альтернатива)

Возникшее молчание Лорд Мракс прерывать не хотел, обдумывая возможные дальнейшие действия. Столь быстрого 'взросления' Повелителя Смерти в лице Габриэля, он не мог представить даже в самых страшных снах. А значит, следовало максимально смягчить возникшую ситуацию. Вот только как? И эти слова юноши о 'свёрнутой ненависти' — при одном только упоминании об этом, спина тёмного Лорда покрывалась холодным потом.

— Поттер, вернее Гриффиндор, — мягкий голос Лорда Поттера — Блэка, заставил вздрогнуть задумавшегося Мортимера, внезапно заметившего, как Габриэль присел рядом с давным-давно умершей девушкой в форме Гриффиндора. — Мортимер, а хотите я расскажу немного другую историю, — тихо произнес юноша. И в этот момент могучему Тёмному Лорду Мортимеру Марволо Мраксу, впервые в своей новой жизни стало страшно. И не просто страшно, а ужасно страшно.

— Скорее всего начало истории действительно было таким, как вы рассказали. А вот с момента запечатывания порталов я предпочту иную версию. — Габриэль очень горько усмехнулся. — Да и вы её, скорее всего примете, если посмотрите на этот алтарь внимательнее.

Юноша повернул голову к Мортимеру и вновь тот вынужден был отвести взгляд.

— Это не Ритуал Власти, Мортимер. — Габриэль каким-то очень плавным и нежным движением погладил волосы убитой девушки с Гриффиндора. — Это жертва для запечатывания порталов. — Голос юноши стал наполнен горечью. А рука легла на тонкий кинжал, удерживающий мумифицированное тело, приколотым к обелиску. — Недаром известный вам мастер порталов, утверждала, что именно Кровь имеет значение.

А дальше Мортимер Мракс начал сходить с ума, ибо даже не мог представить, что подобное может происходить.

— Покажи мне свою Смерть, лишенная Судьбы! — Разнеслось по залу, едва Лорд Поттер — Блэк резким движением выдернул кинжал из тела.

Похоже, сама Магия откликнулась на просьбу своего любимца, ибо, едва тело жертвы с сухим стуком костей осыпалось на пол, прямо посреди комнаты возникла колдопроекция...

Рослый мужчина мощного телосложения, с длинными каштановыми волосами и ярко зелёными глазами, облаченный в охотничий костюм красно-коричневого цвета, подпоясанный поясом и перевязью с тонким серебряным мечом, украшенным крупными рубинами, стоял у высокого стрельчатого окна и рассматривал что-то за ним.

— Вы звали меня, дядя? — Мелодичный голос вошедшей в комнату золотоволосой девушки, был настолько же красив, насколько была красива она сама. Высокая, яркая, излучающая скрытую Силу. А глаза девушки, горящие словно два сияющих изумруда, вполне могли свести с ума любого мужчину.

— Да, Лира. — Мужчина обернулся и распахнув объятья обнял вошедшую. — А ты выросла в Силе, племянница. — С явно читаемым восхищением в голосе, он отстранил девушку от себя, любуясь ею. — И, как я слышал, весьма храбро себя проявила в отражении атаки Сидов, на Долину Трора?!

— Вы перехваливаете меня, дядя. — Девушка смущенно улыбнулась и потупила взор.

— Я не могу перехвалить, Лира. Ибо помни правило, — Он торжественно поднял указательный палец руки вверх. — 'Годрик Гриффиндор ценит храбрость и не выносит лжи!'

— Я помню, дядя. — Девушка открыто улыбалась. — Но также помню, что вы не любите тратить время понапрасну. Так зачем вы меня звали?

— Вся в мать! — Вновь с восхищением произнёс Годрик Гриффиндор, подходя к огромному столу, вырезанному из цельного ствола дерева и беря с него два серебряных кубка. — Вызвал, чтобы выпить с тобой чашу молодого вина, за твою первую взятую кровь, дорогая Лира!

Он вложил кубок в руки девушки, даже не посмевшей возразить, и поднял свой кубок в тосте.

— За тебя, Лироя Гриффиндор, истинное дитя Льва. — И залпом осушил свой кубок до дна.

Лироя начала пить, но в этот момент колдография начала искажаться, словно девушка засыпала, смыкая глаза. Мгновение и картина изменяется.

Лироя Гриффиндор сидит, прижавшись спиной к холодному камню. Сил не хватает даже для малого движения. И видно только то, что к ней подходит кто-то. Кто-то к кому обращается сильный женский голос.

— Ты последний, Годрик. Почему так долго?

— Лев в ней слишком силён. Не ожидал.

— Надо завершать. Салазар?

— Я готов.

— Пенелопа?

— Готова.

— Да будет принята наша жертва.

В грудь Лирои Гриффиндор вонзается острейший кинжал, пронзая её насквозь и прикалывая к камню. Она слышит крики, полные боли и непонимания, и превозмогая собственную боль и слабость, бросает последний, уже мутнеющий взгляд на того, кто только что убил её. Зелёные глаза смотрят в такие же зелёные...

Тишина, наступившая в склепе, могла бы называться абсолютной. Но её разрушил тихий и грустный голос юного лорда.

— Первый ключ, ключ Льва. — Габриэль встал, сжимая в своей ладони мерцающий ослепительным огнём клинок. Мгновение, и клинок исчезает из руки юного волшебника. — Я помогу твоей душе, Лироя Гриффиндор.

Юноша делает шаг в сторону, туда, где лежит скелет кого-то, принадлежащего к Когтеврану.

— Габриэль, прошу. — Тихий, наполненный едва сдерживаемым ужасом, голос Мортимера Мракса, не смеющего даже сдвинуться с места, попытался остановить юного лорда. — Не вынимайте следующий кинжал.

— Не переживайте, Мортимер. — Габриэль был уже рядом с мёртвым. — Ключи можно забрать, но нельзя активировать. Здесь. — Он грустно усмехнулся. — К тому же, кому, как не единорогу, быть их хранителем?!

Чуть позже, в кабинете директора Хогвартса.

Два человека сидели в кабинете директора Хогвартса. Сидели и пили. Один, тот, что помоложе, задумчиво, маленькими глоточками, пил душистый чай, который ему подливал стоящий рядом домовой с серебряным чайником. А тот, что постарше, развалившись в кресле, пил крепкий бренди безо всякого намёка на лёд или соки — вот просто заглатывал фужер за фужером, беря их прямо из воздуха.

Впрочем, примерно после пятого фужера, тот, что постарше, слегка сбавил темп поглощения спиртного, но тем не менее, не останавливался, теперь уже смакуя вкус короткими глотками. А молодой — всё так же смотрел задумчивым взглядом в пространство комнаты, явно пребывая мыслями в далёких далях.

Домовой вообще старался не производить ни грана шума. И если бы не потребность постоянного наполнения чашки молодого господина, то вообще бы стал невидимым, а лучше — перенесся бы в какой-нибудь укромный уголок огромного замка.

Однако, как известно, всё стремится к тому, чтобы закончиться. Вот и чайная церемония подошла к своему завершению, когда молодой, внезапно сфокусировав взгляд на втором участнике церемонии, произнес совершенно спокойным, умиротворенным, голосом.

— Думаю, достаточно. Спасибо, Тихоня. — Едва молодой человек погладил голову домового, чашка испарилась из его руки. Как и исчез сам домовой.

Мортимер Мракс, немного расслабившийся с помощью спиртного, но всё еще не отошедший от совсем недавних событий, от взгляда Габриэля вздрогнул, и постарался собрать мысли в нужную последовательность. Но, поскольку, та самая нужная последовательность не собиралась, спросил совсем не то, что было нужно спрашивать.

— А где портал? — И даже попытался остановить свой язык, но не успел, полагая, что ответа не услышит.

— В гостиной Гриффиндора! — Лорд Поттер — Блэк очень легко улыбнулся. А вот Лорд Мракс буквально подскочил на месте, моментально трезвея.

— Где? — Высоким фальцетом, словно только что пережил специфическую операцию, вскричал Мортимер.

— В гостиной. — Габриэль пожал плечами. — Да вы его видели много раз. — И замолчал, глядя на Мортимера всё с той же нахальной улыбкой.

— А где именно? — Как же Мортимера Мракса бесила вот эта нахальная самоуверенная улыбочка этого...

— Дама с Единорогом!

Ответ юного лорда заставил открывшего было рот, для следующего вопроса, Лорда Мракса замолчать, и задать второй нелогичный вопрос.

— И что дальше?

— Дальше? — Габриэль явно удивился. — Мортимер, а вы что, ожидали, что я полезу открывать портал и творить всякие великие дела?

Весь вид Лорда Мракса показывал, что именно этого он от юноши и ожидал, но сам директор, отчего-то, стал отрицательно качать головой, словно показывая, что он вообще о таком не думал, и даже мысли не допускал.

— Если хотите знать моё мнение, то дальше я собираюсь активно учиться, профессор Мракс. И прошу вас назначить мне дополнительные занятия по стихии Огня.

Еще не отошедший от предыдущих эмоций, профессор Мракс, вновь пребывающий в совершенном непонимании ситуации, задал третий неожиданный вопрос этого разговора.

— А почему именно Огня?

— Наверное потому, что Лев проснулся. — Сказал Габриэль, протянув директору Мраксу свою открытую ладонь, на которой ярко горел маленький язычок Огня.