Ночь в тоскливом октябре

— А ее родители — вряд ли.

— Да, это точно. Ну что ж, всем не угодишь — да я и не пытаюсь. Вот чем хорошо гулять по ночам: ты почти всегда наедине с собой, и не надо ни с кем иметь никаких дел. Можешь просто смотреть на них. Можешь прятаться от них. Можешь даже довольно хорошо их узнать, если пожелаешь, но они никогда не узнают даже о том, что ты есть.

— Как человек-невидимка.

— Именно.

— И будучи невидимкой, почему бы не пошарить по чужим домам, да?

Ее улыбка снова блеснула:

— Такие случаи известны науке.

— Почему ты это делаешь?

— Почему бы нет?

— Это незаконно. И опасно.

— Это интересно.

— Значит, поэтому? — спросил я.

— Просто так. Нравится, и делаю. Ты сам это сделал сегодня. Как впечатления?

— Я думал, ты там живешь. И вообще, ты даже сказала, что это твой дом.

Она сжала мою ладонь:

— Я фигурально выражалась, студент.

— Как чужой дом может быть твоим фигурально?

Даже не задумываясь над ответом, она сказала:

— Он как бы мой, когда я в нем.

Рассмеявшись, я сказал:

— Звучит натянуто.

— Быть может.

Внезапно, одна мысль поразила меня ударом тревоги и тоски.

— А у тебя вообще есть дом?

— С чего ты спрашиваешь?

— Ты бродишь по городу всю ночь, очевидно залезая в чужие дома.

— И это значит, что у меня нет своего?

— Возможно.

— Но не обязательно.

— Так где ты все-таки живешь?

Ее улыбка угасла.

— Везде, где хочу.

— У тебя что, реально нет крыши над головой?

— Разумеется, есть.

— Я имею в виду, своего, собственного жилья. Не какого-то чужого дома. У тебя есть свой дом, или квартира, где ты могла бы постоянно жить?

— Может есть, а может нет.

— Значит, нет, — сказал я.

— Ты так думаешь?

— Где твои родители? — спросил я.

— Кто сказал, что у меня они есть?

— Ты сирота?

— Для этого они должны быть мертвыми.

— Так у тебя есть родители.

— Где-то есть.

— Но не здесь?

— Можно, теперь я тебя кое-что спрошу? — сказала она.

— Давай.

— Ты хочешь меня увидеть завтра ночью?

— Конечно.

— Почему?

— Почему? Потому что... — я мысленно напомнил себе об осторожности, — Потому что мне нравится быть с тобой.

— Почему?

— Не знаю. Потому что ты интересная. И веселая.

— А разве Айлин — не интересная и не веселая?

— В принципе, да. Но не такая, как ты.

— Но она — твоя девушка. Ты сам это сказал. Разве ты не хочешь быть с ней следующей ночью?

— Это какая будет ночь? Сейчас уже утро пятницы...

— Для меня, еще ночь четверга.

— А когда будет пятница?

— На рассвете.

— Значит, "следующей" — это ночью с пятницы на субботу?

— Совершенно верно.

— Я свободен, — сказал я.

— А что же Айлин? Пятница, вечер — разве ты не должен быть со своей любимой?

Ох, влип!

— Мы договорились не видеться несколько дней.

— С чего вдруг?

Мне хотелось рассказать Кейси правду. Было бы достаточно легко объяснить ей, что на нас напали, и я скорее всего кого-то убил, и все остальное, что случилось в ночь со среды на четверг. Но реальной проблемой было бы признаться, что мы с Айлин зашли под мост заняться сексом.

— Кажется, я говорил уже, что она не очень хорошо себя чувствует?

Кейси кивнула.

— Скорее всего, ничего серьезного, но она сказала, что не хочет меня заразить. Так что мы определенно завтра вечером не встретимся.

— Ты уверен, что вы с ней не поссорились? Или не подрались?

Я нахмурился и ничего не сказал.

— Ты выглядишь так, будто с кем-то точно подрался.

Я едва не скривился. Уже успел забыть про синяки и царапины на лице.

— А, это... — сказал я.

— Ты ее не побил случаем?

— Нет!

— Тогда что с тобой случилось?

Стараясь потянуть время, я пожал плечами. Потом мне кое-что пришло в голову:

— Есть у меня один парень знакомый, Киркус. Реальный мудак... — пока что, я ни в чем не соврал, — Мы с ним оба состоим в редакции университетского литературного журнала. Собираемся вместе пару раз в месяц, чтобы почитать рассказы и стихи, которые присылают на публикацию. Ну и в общем, Киркус прочел один мой рассказ...

— Ты написал рассказ?

— Ну да. Короче, Киркус его прочитал и сказал, что это фигня. "Примитивная низкопробная поделка, полная чрезмерного секса и насилия" — вот так он сказал. А я тогда сказал, что он — неграмотный лицемерный ханжа. Ну и дальше, слово за слово... — это все еще было правдой, — А потом, в какой-то момент, я сказал что-то, что его по-настоящему задело, и он врезал мне по морде. И я ему тоже в ответ, — улыбнувшись, я покачал головой, — Все довольно тупо как-то случилось. Мы еще какое-то время выясняли отношения на кулаках, и оба оказались слегка помяты. Но ничего страшного.

Это все было абсолютной правдой.

Только случилось в мае прошлого года.

— Так значит, вы с Айлин не подрались?

Что если Кейси ее увидит?

Но мы же и правда не подрались.

— Нет, — сказал я, — Мы с ней вообще никогда не дрались, да и не ссорились по-настоящему.

— А ты вообще когда-нибудь бил девчонок?

— Нет, если не считать Киркуса.

— Я думала, что он парень.

— В этом никто на сто процентов не уверен. Короче, я думаю, что Айлин просто слегла с простудой. Может и грипп, но вряд ли.

— А что будет, когда она поправится?

Я взял короткую паузу, стараясь придумать хороший ответ. Потом сказал:

— Она все равно никогда не ложится спать позже одиннадцати, максимум двенадцати вечера. И живет в своей общаге, не со мной. Так что я смогу выходить гулять когда пожелаю.

— Тайком?

— Ей не обязательно знать обо всем, что я делаю. Мы же не... жениться собираемся, или что-то такое. Мы даже встречаемся не так уж давно.

— Сколько?

С этого понедельника. А сейчас был еще четверг, по расчетам Кейси.

— Ну, — сказал я, — Мы познакомились прошлой весной, но начали встречаться только в этом семестре.

— И поэтому ты считаешь, что можно видеться еще с кем-то втайне от нее?

— Я не то чтобы с тобой часто вижусь. Мы впервые встретились... сколько там, часа два назад?

— Но мы снова встретимся следующей ночью, не так ли?

— Надеюсь.

— Ты расскажешь про это Айлин?

— Скорее всего, нет.

— Значит, ты будешь видеться со мной втайне от нее.

— Получается, да. Но мы ничего такого не делаем.

— Мы делаем кое-что.

— Ну как бы да, но не...

Кейси шагнула ко мне, обхватила руками и поцеловала в губы. Пока поцелуй продолжался, я тоже обнял ее. Мы тесно прижимались друг к другу. Я чувствовал ее грудь и ребра своим торсом, ее живот своим животом, изгиб ее лобковой кости своим пахом.

Ее губы отстранились.

— Ну как, мы уже что-то делаем?

— Определенно.

— Просто чтоб ты понимал, — сказала она. А затем, — Увидимся завтра ночью.

— Ты уходишь?

Она попятилась с улыбкой.

— Я ухожу, у-хо-жууу... — она резко развернулась и побежала по тротуару, крикнув через плечо, — Ушла!

— Но где я тебя...

...она скрылась за кустами...

— ...найду?..

Ответа не последовало.

Я пробежал за кусты живой изгороди, но ее там не было. Вообще нигде не было.

— Кейси? — окликнул я.

Ответа не последовало.

Я побродил вокруг какое-то время, выискивая ее в надежде, что она, возможно, просто решила меня разыграть и сейчас вновь появится. Наконец, я осознал, что сегодня больше не увижу ее.

Сдавшись, я немного постоял, пытаясь определить, в какой стороне улица Дивижн, затем начал свой путь домой.

Несколько раз мне представлялась возможность сыграть в "Держись или прячься". Каждый раз я прятался.

И наблюдал из своих укрытий.

Один раз мимо проехала патрульная машина. В другой раз — грузовик транспортной компании. И еще Линда и Валинда Виггинс на своем "Джипе" (они-то почему до сих пор катаются?). Но я не встретил ни пикапа Рэнди, ни того фургона, который попался мне на мосту Фейрмонтской улицы.

Мужик в спортивном костюме пробежал по середине проезжей части вместе с доберманом, причем возможно без поводка. Я услышал тонкое позвякивание и дребезжание магазинной тележки где-то неподалеку, но не видел ни самой тележки, ни того, кто ее толкал.

Не видел никаких троллей... или "ночных психов", как их назвала Кейси.

Не видел и велосипедной карги.

Но главное — не видел Кейси.

Когда я вышел на мост улицы Франклина, сразу перебежал его, не останавливаясь.

Вскоре после этого, я уже был в безопасности своей квартиры.

Глава 43

После пары часов сна, короткого душа и чашки кофе, я покинул дом, направившись на семинар по Литературе Романтизма в восемь утра. И почти сразу повстречал Айлин на тротуаре, идущую прямо мне навстречу.

На мгновение испугался. Но она выглядела довольно радостной. Увидев меня, улыбнулась, помахала рукой и прибавила шагу.

Осеннее утро было ветреным. Ее густые волосы развевались, и некоторые пряди захлестывали лицо. Она была одета в зеленый свитер, клетчатую юбку и зеленые гольфы. Ее грудь слегка подпрыгивала под кофточкой в такт с шагами. Ветер трепал ее юбку, заставляя прилипать к ногам.

Она выглядела восхитительно.

За исключением лица. Но даже ее лицо выглядело лучше, чем в момент нашей последней встречи вчера утром. Она все еще носила пластыри над левой бровью, на правой скуле и на челюсти, но глаз и губа больше не казались такими опухшими. Да и синяков больше не было видно. Я предположил, что она замазала их тональным кремом.

— Доброе утро, — сказала она.

— Привет.

— Не ожидал меня увидеть?

— Ну да, — я был действительно удивлен и не знал, что думать. Хотя я побыл с Кейси всего несколько часов прошлой ночью, Айлин теперь казалась мне немного чужой: больше, выше, старше, более уверенная и зрелая, менее опасная и менее волнующая.

При ней была только маленькая сумочка, свисавшая с плеча. Когда она раскрыла объятия, я кинул свою сумку с книгами на асфальт. Мы обнялись. Она тесно прижалась ко мне, и я ощутил мягкое давление ее груди. Ее прохладная щека коснулась моего лица.

— Я так сильно скучала, — прошептала она.

— Я тоже, — затем я добавил, — Тоже скучал.

Потом она ослабила хватку, отстранилась немного и поцеловала меня в губы. Нежным, легким прикосновением, чтобы не причинять боли своей рассеченной губе. Шагнув назад, она сказала:

— Просто подумала тут, что зайду и провожу тебя на пару. Чисто на всякий случай.

— Возражений не имею, — я поднял свою сумку, закинув ее на плечо, и мы вместе пошли дальше, — Есть какие-то новости?

— Абсолютно никаких. Словно в среду ночью ничего и не случилось.

— Будем надеяться, что так и останется.

— Я уже сама отчасти думаю, что ничего и правда не случилось. Если б не последствия, которые чувствую на себе. И вижу в зеркале.

— Ты выглядишь намного лучше.

— Ты тоже. Но я все равно чувствую себя ужасно.

— Тебе досталось куда сильнее, чем мне. — сказал я, и вновь подумал, не было ли все-таки в числе ее травм изнасилования?

— Ужаснее всего была необходимость с тобой не видеться вчера. Просто кошмар.

— Для меня тоже.

— И я тут пришла к выводу, что в этом нет особого смысла. Ну сам посмотри, что нам с тобой скрывать?

— Убийство.

— Ты никого не убивал. Даже если ты реально убил того парня, это была самооборона. Но судя по всему, никто даже никакого расследования не ведет. Я не думаю, что даже тело обнаружили. С точки зрения полиции, вообще ничего не случилось. Так что не знаю, стоит ли нам избегать друг друга?

— Не уверен, — сказал я, — Начнут видеть нас рядом, и люди сообразят, что и эти травмы мы получили вместе.

— У нас есть наши истории про деревья, — сказала она. Несмотря на улыбку, в ее глазах читалась тревога. Очевидно, она ожидала, что я сразу соглашусь с ее новой идеей.

У меня ушло несколько секунд, чтобы вспомнить, про какие еще деревья она говорит.

— Я наткнулся на дерево, играя в тарелочку, а ты свалилась с дерева, спасая котенка?

— Воздушного змея.

— Точно. На мой профессиональный взгляд писателя-любителя, эти две истории несколько глупы и едва ли правдоподобны, если рассматривать их по отдельности. Но если сложить их вместе, то в такое не поверит вообще абсолютно никто.

— Ты правда думаешь, что это важно?

— Может оказаться важно, если труп найдут.

— Может быть, — сказала она, — Но Киркус по-любому видел нас вместе сразу после того, как это случилось. Он знает, что это неправда, и что на самом деле нас избили.

— Он никому не скажет.

— Ты думаешь?

— Пфф, само собой. Если бы он думал, что я кого-то убил, то уж точно не сдал бы меня в полицию. Мог бы пригрозить, но не стал бы этого реально делать. Он бы сохранил это в тайне, чтобы потом меня шантажировать.

Она улыбнулась:

— Ты всерьез так читаешь?

— Я почти уверен.

— И на кой черт ему это надо?

— Он меня вожделеет.

— Огоооо! — выпалила она, и рассмеялась. Потом сказала, — Ты ужасен!

— При чем тут я? Может это и ужасно, но это скорее всего правда. Он очень осторожен, старается особо не подавать виду...

— Скрывается под маской демонстративной неприязни? — предположила Айлин, с улыбкой кивнув.

— Именно.

— Я бы никогда об этом не подумала в таком смысле. Мне всегда просто казалось, что он заносчивый и злопамятный придурок, но кто знает... может, ты и прав.

— Если я прав, нам вряд ли стоит бояться, что Киркус настучит копам.

— Он может сделать это в припадке ревности.

— Да ну!

— Или гражданская сознательность может победить в нем порочное влечение к тебе.

— Сомневаюсь.

— В любом случае, — сказала Айлин, — Это все уже теория, потому что тела нет, и расследования тоже нет.

— Пока нет, — добавил я.

— И не думаю, что будет. Эти ужасные уроды под мостом, наверное, что-то сделали... спрятали тело где-нибудь... может, закопали.

— Или сожрали целиком, — вырвалось у меня.

— Кроме костей.

— Может, даже и кости. Собаки сгрызают кости полностью.

— Фу.

Ближе к университету, улицы и тротуары были уже полны студентов и преподавателей. Большинство из них были мне так или иначе знакомы. Но пока, никто вроде не обращал внимания ни на Айлин, ни на меня.

— Может, нам лучше пойти дальше порознь, — сказал я.

— Это обязательно?

— Если пойдем вместе, почти обязательно кто-нибудь спросит, что у нас с лицами. И как раз такие встречи люди обычно запоминают и рассказывают другим.

— Не думаю, что это важно.

— Тебе легко говорить, это ж не ты человека убила.

— Ты не можешь точно знать.

— Может, это и лишнее, но давай проявим осторожность. Хорошо? Хотя бы на сегодня, побудем подальше друг от друга. Сегодня пятница, так что у нас впереди целые выходные, чтобы раны еще немного затянулись — а там уже сможем смело показываться на людях вместе.