Хитроумный советник

— Что?!! — фрейлина отшатнулась, попыталась вырваться, но советник крепко держал ее за руку, и взгляд у него стал ох каким недобрым, — Что это за шуточки, сэр Алан?!! Отпустите меня!

Лавора разжал пальцы, и леди Нархи едва не упала.

— Вы... вы идиот!!! Забирайте свое кольцо... — Катарина попыталась его снять, но оно словно приросло к ее коже, — Застряло, проклятье! Снимите сами, забирайте и проваливайте!

Лавора рассмеялся.

— Снять, говорите? О нет, моя прелестная виверна, такой радости я вам не доставлю. И потом... вы же так давно охотились за ним, нанимали всякое жулье — вы его заполучили, радуйтесь, — сэр Алан ехидно ухмыльнулся, — Сэр Вазма, korlat, вы можете выходить.

Из розовых кустов, окружающих беседку, появились дракон, вертящий в руках полураскрывшуюся синюю розу, благородный Даэло и шестеро мужчин, правильнее всего которых описывал старинный имперский анекдот: идет по улице пессимист, а за ним оптимисты в штатском. Мужчины быстро, без лишних движений окружили виверну.

Катарина затравленно огляделась, остановила взгляд на Каахе, одетом в черную форму преторианца, и широко распахнула глаза.

— Дракон... — прошептала она, — Во дворце... Вот где искать никогда бы не додумалась. Что же я к тебе тогда, у леди Дихано не пригляделась?..

— Именно, — согласился Лавора, — Именно дракон, и именно во дворце. Он опознал вас, Крылатая, игра закончена.

— Где я прокололась, Лавора? — спросила она.

— По большому счету, только на охоте. Вы слишком поздно убрали настоящую Катарину — она успела мне сказать, что не была у Таши, а вы процитировали фразу, которую я произнес именно тем вечером: "Миролюбив, не ревнив и не женат". Именно тогда вся головоломка и сложилась у меня в сознании. Ну и, конечно, ошеломительная способность леди Лютии Тамики к перевоплощениям наводила на мысль. После того, конечно, как sel korlat Каах рассказал мне о потрясающих в этом плане способностях вашего народа.

— Да, я была права, когда решила вас устранить, — вздохнула виверна, — У вас потрясающая способность к анализу.

— А когда трюк с мантикором не удался, решили контролировать меня другим путем, через постель — закончил первый советник, — Единственное, чего я не могу понять, так это зачем вы отравили Страя Корзуна?

— Банальная ревность, — невесело усмехнулась она, — Все просто.

— Ты лжешь, виверна, — негромко сказал дракон, — Любовь Ая и Золотой Валы, это единственный случай, когда любовь Младшего и Крылатой не была однополой.

Советник поперхнулся.

— Вот змееныш, — прошипела виверна, — Тебе-то, что до того?

— Позвольте представить, леди Лютия, — сэр Вазма широко улыбнулся, — Этот юноша, никто иной, как сэр Каа Корзуна, — и добавил уже серьезно, — Он назвал Страя своим братом. Так за что, вы говорите, вы его отравили?

— Он работал вот на них, — виверна кивнула в сторону Кааха, — На драконов. Я его, вроде бы перевербовала, но оказалось, что он получил "добро" на внедрение к нам, ну и пришлось... Что пришлось.

— Что ж. в целом все понятно, — сказал сэр Алан, — Отведите леди Лютию, буду уж так ее называть по привычке, в нашу милую и уютную камеру для Особо Почетных Гостей.

В этот момент из кустов послышалась громкая нецензурная ругань.

— Бедный Каэль Зитана, — ухмыльнулся благородный Даэло, — Не легко бродить по саду садовничьими тропами, да еще в полной темноте.

Из кустов вылез ободранный и злой начальник Особого Межканцлерского стола.

— Ну? — требовательно спросил Лавора.

— Шах и мат, — ответил Каэль, — Все по плану, без сучка и задоринки. Абдель тер Гийюна хватали на лодке, посреди озера. Я плакал.

Лавора сел на перила, облокотившись спиной на одну из колонн, и облегченно вздохнул.

— Всё, все можете отдыхать. Операция закончена.

Часы на храме Лёра Пресветлого начали отбивать полночь, и небо тут же раскрасилось множеством фейерверков — по всему городу раздались восторженные крики. "Оптимисты в штатском" взяли виверну под руки, и отправились с ней по аллее, Даэло и Зитана последовали с ними. В беседке повисла тишина.

— Сэр Алан, — дракон примостился рядом с советником, — Я сейчас наблюдал развязку, но не совсем понял...

— Тут все просто, — Лавора улыбался, улыбался ясно и открыто, искренне. Такую улыбку на его лице никто посторонний не видел уже много лет, — Леди Лютия внедрилась в Четвертый стол несколько лет назад, поскольку виверны, видимо, имеют на Айко какие-то планы. Я даже догадываюсь какие — герцогство перенаселено, мы начнем экспансию, и они хотели ее контролировать. К тому же, я так понимаю, что в Айко полно старинных волшебных вещей — леди Лютия организовала целую шайку по их похищению. Ну, а ваше появление спутало ей все карты, Тамика смогла устроить нам засаду в "Нетопыре", но мы вырвались, и она вас потеряла — сэр Вазма старый конспиратор, и даже ей не сказал, что я вернулся не один. Понимая, что вы связаны напрямую только и исключительно со мной, иначе возможны утечки информации, она каким-то образом доставила мантикора в лес, где шла большая охота, и натравила на меня. Когда я, к ее удивлению выжил, она решила стать моей любовницей, и таким образом держать меня на коротком поводке. Настоящая леди Нархи наверняка мертва. Увы, наша виверна прокололась на мелочи, а поскольку вы мне много чего рассказали про Крылатых и их возможности... В общем, это все. А что, вы правду сказали про драконо-человеческую любовь? Выходит ваш дедушка и наш первый император...

— Они любили друг-друга, — вздохнул Каах, — Никто не знает, почему так, но разнополой любви между Крылатыми и людьми не бывает с тех самых пор, как Ай покинул Валу с обидой в душе. Он не хотел слушать объяснений возлюбленной — говорили даже о некоем проклятьи

— Занятно, но не столь уж важно, — сказал сэр Алан, — Ну и ко всему прочему, сегодня закончилась старая многоплановая интрига, в которой вы, опять же, сыграли роль джокера. Мы со вторым советником старые враги. Потихоньку кусали один другого, но съесть никому никого не удавалось. И тут появляетесь вы. Барон Тайра решает, что это его шанс взять верх, вступает в переговоры с аазурцами и саагорцами, убеждает их, что Большой Имперский скипетр уже у нас, провоцирует предвоенное состояние, жертвует несколькими фигурами, и все для того, чтобы свалить меня, занять место первого советника и, под шумок, узурпировать власть — мол, война все спишет. Однако наш хитрый барон попался на наглую ложь, настолько грубую, что не поверить в нее не смог. Герцог ему в жизни этого не простит.

— Что он такого сделал? — теперь улыбался уже и Каах.

— Его люди попытались арестовать декуриона доместиков, бедняги, — дракон насмешливо фыркнул, — подрались с бароном Насу, — Каах фыркнул еще громче, — искупали имладонского посла и украли фрейлину герцогини, — дракон начал трястись от беззвучного смеха, — Любимую, — добавил Лавора и тоже рассмеялся.

— Поздравляю вас, — Каах вручил сэру Алану розу, которую так и не выпускал из рук, — С победой.

— Благодарю, — первый советник изобразил галантный поклон, не вставая с перил, — Вот Бездна! Мне никто никогда не дарил цветов! Оказывается, это так приятно...

Дракон и советник снова расхохотались.

— Значит, войны не будет? — спросил Каах, когда они отсмеялись.

— Еще как будет, — заверил его Лавора, — Только по нашему сценарию. Пока саагорский и аазурский военные атташе гонялись за вами по горам, а послы были на охоте и балу, мы спешно перекинули один легион от Скалистого перевала к Зубастому, и сейчас наши войска штурмуют лагерь иторского ополчения. Полагаю, успешно, поскольку три десятка сокольничьих держали небо в этом направлении закрытым для почтовых голубей господ дипломатов. Час назад наш герцог с милой улыбкой подошел к послу Соэза, сказал несколько дежурных фраз, а затем добавил: "Да, кстати, барон. С завтрашнего дня мы объявляем Саагору войну". Саагорцы атаки не ожидают, охраняют лагерь из рук вон плохо, не укрепились, так что исход кампании предрешен. Аазурцы атаковать не станут — они не закончили с развертыванием, да и момент очень уж удобный для того, чтоб оттяпать у Маэро Вормерон, и еще несколько кусков пожирнее ухватить. Мы наблюдаем зарождение новой Империи, я полагаю, и все благодаря вам.

— Выходит, мой fiihy закончен, — печально вздохнул дракон, — И блестяще, ведь начни виверны контролировать процесс роста Айко...

Каах поежился.

— Выходит, что так, — кивнул Лавора, — Теперь улетите домой? Жаль, я к вам даже привязался.

Дракон прикрыл глаза.

— Знаете, я не до конца был с вами откровенен, когда говорил, что скипетра у меня нет, — осторожно начал он, — Строго говоря, его ни у кого нет. Дедушка поместил его в Никуда, вне пространства и времени, но я могу его достать в любой момент — он дал мне ключевое заклятие.

Каах встал, прошелся по беседке из конца в конец и остановился рядом с сэром Аланом, затем протянул руку в сторону, и изумленный первый советник увидел, как часть руки дракона окуталась лиловым сиянием и просто растворилась в воздухе, а когда материализовалась вновь, в его кулаке была зажата янтарная фигурка, напоминающая кадуцей. Это были два раскинувших крылья дракона, переплетшихся телами, и смотрящих друг-другу в глаза.

— Вы хотите отдать его герцогу Арину? — пораженно спросил Лавора.

— Нет, — Каах отрицательно помотал головой, и протянул скипетр советнику, серьезно глядя на него — Не ему. Тебе, Алан. Не желаешь стать новым императором, мое Небо?

Сэр Алан оторвал глаза от скипетра и бестрепетно встретил взгляд дракона...

Январь-декабрь 2005 года

Приложения:

Айко унаследовало политическую систему Империи, которая была, до последних дней своих, просвещенным абсолютизмом со строгой централизацией власти, однако герцогам пришлось несколько упростить ее в сторону феодальных отношений, так и не ставших, впрочем, превалирующими на территории герцогства.

Население герцогства является лично свободным, и даже имперская система "патрон-клиент" была в ней отменена. В то же время, неблагородные сословия имеют меньшее влияние и пользуются гораздо меньшим количеством привилегий, чем благородные.

Территориально Айко делится на восемь страт, шесть из которых, одновременно, являются баронствами, а две находятся в личном владении герцогов Айко и их вассалов, не имеющих титулов.

Шесть баронств представляют собой шесть Великих Домов — Тайра, Рокухара, Мезагучи, Насу, Микуса и Энги. Бароны, ко всему прочему, выполняют в своих феодах роль высших государственных чиновников, ответственных за сбор налогов и правосудие, однако географически баронства и Великие Дома совпадают не стопроцентно, поскольку член Великого Дома — в большинстве своем, хоть и не всегда, имеющий определенную степень родства или свойства с его главой — может проживать и за пределами Дома-баронства, либо же и вовсе не иметь поместья, равно как в каждом баронстве имеются вассалы герцога и остальных Домов. Двумя оставшимися стратами руководят герцогские чиновники — главы Второго и Третьего столов Канцелярии первого советника.

Вассалы баронов формально находятся на феодальной лестнице ниже, чем вассалы герцога, однако фактически разница состоит лишь в том, что последние имеют право на отказ от поединка, если такой вызов поступит от вассала барона. На самой нижней ступени лестницы находятся благородные сэры, не имеющие поместий, хотя и они имеют практически все те же права, что и прочие благородные, чьими вассалами быть не могут в силу закона, но поступать на службу к которым право имеют, и часто это право используют.

Некоторые рода благородных в Айко имеют право на личный герб, что говорит об особых заслугах рода перед короной. Герб прибавляет семье славы, служит объектом зависти, но материальных выгод не дает.

Культурная жизнь жителей герцогства также унаследована от имперских времен. Большой популярностью пользуются скачки на ипподроме, представления в одеоне и публичное чтение книг в скрипториях, хотя любителям уединенного чтения скриптории предоставляют и такую возможность. Выступления бродячих актеров и певцов не столь популярны, но также имеют место. Рыцарские турниры, как зрелище жестокое, осуждаются официальной церковью, а потому не прижились, зато у черни популярны подпольные бои без правил. К развлечениям знати можно отнести также игру в чатурангу и охоту. Некоторые оригиналы забавляются рыболовством на удочку.

Центрами научной мысли, кроме скрипториев, гимнасий, Академии в Айко и храмов являются также общественные термы, где философы часто устраивают диспуты.

Отрывок из книги "Земли Империи" Антониона Рейза...

...Пятая фема провинции Ридумея — Айко. Большая горная долина с ровным климатом, она не знает ни изнуряющей летней жары, ни лютых холодов зимней стужи. Население фемы, в основном занято сельским хозяйством, и хотя там и имеется восемь городов, города это скорее по названию, чем на деле.

Некоторая часть населения занята добычей серебра и розового мрамора, однако и то, и другое встречается там не в столь уж и больших объемах, чтобы можно было говорить о важности и богатстве фемы. Кроме того, фема Айко расположена крайне неудачно с точки зрения торговых путей, поскольку со всех сторон окружена горами, перевалить которые можно только в двух местах, отчего купцы редко заезжают туда.

Население Айко принадлежит к племени Кирикийцев, покоренных императором Регулом II четыре столетия назад. Они, во многом, сохранили свой старинный уклад, но уже полностью позабыли кирикийское наречие и разговаривают на общеимперском языке — лишь имена их режут слух своим варварским звучанием.

Айко никогда не оказывало сопротивления Империи и вошло в ее состав мирным путем, после того, как объединенные силы кирикийских племен потерпели сокрушительное поражение в битве при Муранго...

...Невзирая на все вышесказанное, прошение наместника фемы, Гнея Ройко, о разрешении на открытие Академии в столице фемы, также носящей название Айко, было Высочайшим повелением удовлетворено, с пожеланием о том, чтобы вышеуказанная Академия сосредоточила свое основное внимание на выпуске горных инженеров...

...Гарнизон фемы составляет усиленная кентурия принципиев, однако, учитывая удаленность Ридумеи от имперских границ и лояльность местного населения короне, службу там можно считать синекурой, на которую направляют пожилых ветеранов, с наделением их земельными участками...

Отрывок из книги эмира Абдель тер Гийюна "Семью семь стран, которые я посетил для солнцеликого султана Джимшала, да продлит Тарк его годы".*

— — — — — — — —

Абдель тер Гийюн, дипломат и политический деятель Имладонского султаната, второй сын шейха Гафара тер Гийюна. Несмотря на верную службу и большое количество стран, в которых ему приходилось служить, значительного продвижения по службе не получил, вышел в отставку в возрасте тридцати девяти лет и удалился в свое поместье, где и написал автобиографическую книгу, правдиво отразив в ней уклад и образ жизни иностранцев. Умер в возрасте сорока трех лет от оспы.