Фанфик по Strongest Disciple Kenichi

Вечер того же дня. Мастерская Коэтсуджи.

— И ты не придумал ничего лучше, чем дать ученику "взятку", причем не из собственного кармана, а из общего? Узнаю старину Кенсея... — произнес Акисамэ в ответ на рассказ о сегодняшних приключениях Кеничи.

— Это был логичный выход из непростого положения, — пожал плечами отчитывающийся мастер кэмпо, который передумал тратить компромат, положившись на здравый смысл собеседника. — Да и тебе не составит труда наверстать за выходные все упущенное... "К тому, кто умеет ждать, все приходит само собой", — спародировал он хозяина мастерской.

— Это не про нашего ученика.

— Вообще-то я имел в виду тебя.

— Завтра должен вернуться Старейшина. — К огромному облегчению низкорослого китайца Акисамэ сменил тему.

— Ну, мы сделали все, что было в наших силах, — поддержал развитие беседы гость.

— Да я не об этом... — рассеянно протянул мастер джиу-джитсу, с задумчивым видом уставившись на только что выведенный иероглиф. — Мне тут на досуге одна мысль пришла... получается, что Кеничи-кун ни разу не встречался со Стариком с момента своей амнезии.

— Да, это нехорошо, — констатировал Кенсей, мгновенно оценив возникшую проблему. — Пойду-ка просвещу его на эту тему... — Нашелся официальный повод улизнуть от возвращения к первоначальному разговору, а то, что такое рано или поздно случится, усатый мужичонка даже не сомневался.

— Не забудь, ему показать фотографию Фуриндзи... в полный рост, — не поворачиваясь, бросил напутствие Коэтсуджи, а когда посетитель добрался до двери, добавил: — И да, Кенсей, с тебя причитается...

— Хорошо, — не став спорить, согласился мастер, но при этом не преминул мысленно вздохнуть и состроить скорбное лицо (благо собеседники находились друг к другу спиной).

Десять минут спустя. Комната Кеничи.

— Да-да, я все понял: дедушка Мию-сан суров, — парень с усталым видом отмахнулся от инструкций Кенсея и, широко зевнув, перевернул страницу изучаемого учебника. — Что же насчет завтра... я и не собирался никуда идти, мне нужно хотя бы немного укоротить школьные "хвосты", иначе в понедельник меня засыплют мелом по самую макушку!

— Тогда не буду мешать, Кен-тян, — понятливо кивнул мастер, но вопреки словам сделал шаг не в сторону двери, а ближе к кровати с возлежащим на ней учеником. — Вот, держи. Как и обещал... — Поверх учебника легло то самое "лесбийское" фото, что было оговорено в качестве компенсации, а спустя секунду усатого дарителя и след простыл.

— Кхм...

Разыгравшее воображение мигом подсказало отвлекшемуся от книжки Сирахаме, насколько тесны дружеские объятия двух девушек. "А если учесть не застегивающуюся курточку одной и облегающую футболку второй, то... Нет-нет, стоп!" — помотал головой школьник, отгоняя наваждение, и дрогнувшей рукой спрятал фотографию за форзац от греха подальше. — "Мне ж теперь опять всю ночь "эрокошмары" будут сниться! Вот же принесла нелегкая сенсея... мог бы и утром отдать. Тьфу, весь рабочий настрой сбил! Пора спать..." — приняв такое решение, Кеничи сразу развернул бурную деятельность: учебник истории отправился в один угол, одежда в другой, после чего свет в комнатке погас...

Отступление. А тем временем где-то на юго-восточном побережье Камчатки...

Подступающие сумерки и пасмурное небо скрадывали линию горизонта, превращая ее в широкую размытую полоску. Но вот на этом темном фоне возникло движение, заметно отличающееся и от волнующегося океана, и от торопливого бега сизых облаков. Точка быстро приближалась к берегу, с каждой секундой обрастая новыми деталями. Вот пятно начало вытягиваться вверх, превращаясь в человеческую фигуру. Вскоре выяснилась еще одна парочка пикантных подробностей — неизвестный человек, мчащийся (!) прямо по воде, был одет в зеленое кимоно, а его голова, будто светилась белым, изображая из себя мини-маяк. За подобный эффект были ответственны длинные пшеничные лохмы, борода лопатой того же цвета и... свет, испускаемый глазами даже сквозь прикрытые веки: такова была сила переполняющей тело КИ...

Едва незнакомец, который оказался стариком с габаритами, внушающими всяческое уважение, ступил на каменистый пляж, как его движения резко замедлились, и через несколько секунд он и вовсе остановился.

— Фух! Наконец-то дома! — не скрывая радости, произнес дед, и, сбросив режим автопилота, открыл глаза, и огляделся. — Хм... или нет? — уже тише пробормотал "мореходец", заметив прямо под ногами немаленькую кучу мусора, поверх которой, отчетливо выделяясь белым и синими цветами, лежала мокрая помятая сигаретная пачка явно иностранного происхождения: на ней с некоторым старанием можно было различить расплывающуюся надпись "БЕЛОМОРКАНАЛ".

Старейшине Редзанпаку не составило особого труда опознать в символах письменность северо-западных соседей...

— Хо! Промазал чуток... — поскреб он в затылке, но от этого жеста его местоположение не изменилось...

Как и обещал Кенсей, пятничная тренировка была отменена, и весь день Сирахама практически не выходил из комнаты, играя роль эдакого затворника, помешанного на учебе. Мастера же в преддверии возвращения Старейшины разбежались кто куда, привычно возложив хлопоты по встрече старика на Коэтсуджи. И, разумеется, они знать не знали, что Фуриндзи-доно задержится на пару дней, решив по "случаю" проведать одного из своих старых друзей...

Воскресенье. Тренировочная площадка Редзанпаку.

— А теперь, повтори.

— Мастер, а это не слишком... — замялся Кеничи, пытаясь подобрать нужные слова, но хоть его потуги и не увенчались успехом, он не стал затягивать паузу и продолжил: — Мне как-то не по себе... А если нас кто-нибудь увидит?

— А что тут такого, Кен-тян?! — в голосе наставника просквозило легкое недоумение. — Мы же не на тебя его надели! — Кенсей тыкнул в сторону манекена, наряженного в лифчик. — И кому какое дело, чем мы занимаемся в мое наставническое время? Только не говори, что тебе было бы интереснее тягать статуи или работать извозчиком, причем в роли коня-тяжеловоза! Давай, Кен-тян, смелее! Тут не чего стесняться, это всего-навсего кусок ткани из магазина!

Парень "стеснялся" недолго (последний довод оказался, в общем-то, убедительным) и, совершив пару вдохов, попытался повторить продемонстрированный пятью минутами ранее прием по "раздеванию" манекена... но вместо крючка пальцы почему-то все время устремлялись к ажурной кайме чашечек.

Китаец не замедлил раскритиковать действия воспитанника:

— Кен-тян, поверь мне, я понимаю тебя, как никто другой, но такими темпами ты будешь не одну неделю разучивать это простенькое движение! А чего тогда ждать, когда мы перейдем к следующему этапу? С надетой верхней одеждой? А я тебе скажу... с таким настроем ты и до старости не управишься!

— Но какой в этом смысл?! — взвыл Сирахама, получив палкой по хребту: Кенсей даром что был самым щадящим наставником, но и то, время от времени прибегал к традиционным методам обучения. — Чем это поможет мне в драке? — Вопросы вопросами, но, повинуясь показательному покачиванию посоха, он со всевозможным рвением взялся за отработку касаний.

— Ну, ты сказал... — удовольствовавшись проявленным прилежанием, Кенсей надумал прояснить политику партии извращенцев ее новому члену. — Эх, куда катится мир... а раньше подросткам было достаточно лишь одной причины — "Это прикольно!"

— Я не подросток!

— Только это тебя и извиняет... — ответил Кенсей, не став заострять внимание на сомнительности данного заявления. — Ладно, приведу простой пример — если бы ты владел этим, без сомнения, наиполезнейшим навыком, то никогда не проиграл бы ни одной девушке!

Этот "пример" прозвучал настолько неубедительно, что сразу навел слушателя на мысли об одной его "хорошей" знакомой...

— Ага, они бы меня просто поубивали за такое, — школьник невольно вздрогнул, припомнив свои первые встречи с Нандзе, и очередное его движение получилось еще кривее обычного.

— Ты не прав... — покачал головой наставник, и пару раз "поощрил" ученика палкой, дескать, не расслабляйся. — Даже не буду объяснять, в чем именно — время само покажет, а пока можешь думать о Них как о трофеях. Ты только вообрази, что еще совсем недавно эти кусочки ткани соприкасались с самим олицетворением женской сути! Да, что соприкасались... облегали, обтягивали, сжимали! То бишь были "ближе не придумаешь"! А когда возьмешь Их в руки, начинает казаться, что они до сих пор хранят тепло девичьего тела! А уж какой от Них исходит аромат молодости! Да, что аромат... — в запале повторился Кенсей, начав нарезать круги вокруг манекена и замершего около него парня. — Аура! Да, именно так — притягивающая мужские взоры и руки аура! Та, что не поддается описанию, а постигается лишь интуитивно одними эмоциями, чувствами и... прикосновениями! Та, что будучи помноженной на наши надежды и ожидания, превращается в силу, что управляет всем этим миром! И это от одного предмета, а представь, что будет, если собрать целую коллекцию?!..

Кеничи одолевали противоречивые желания: поаплодировать столь выразительной речи или покрутить пальцем у виска (все же оратор заметно отдалился от темы в сторону фетишистской направленности).

— Крхм... учитель, а это звучит не слишком... — в этот раз у парня было наготове подходящее слово, однако озвучить его он не решался.

В отличие от отлынивающего Сирахамы китаец подобными терзаниями не страдал:

— Извращенно? Конечно! Но я же извращенец, так что все в порядке, — успокоил его Кенсей, неожиданно ткнул в подопечного посохом. — И да, тренировка, еще не окончена, Кен-тян...

Невзирая на свое ворчание, Кеничи положа руку на сердце не мог сказать, что такая тренировка его чем-то не устраивает. По сравнению со вчерашними придумками Акисамэ, это был воистину курорт. Поэтому и "сопротивлялся" он чисто из привычки, на самом деле его куда больше волновал грядущий понедельник — первый учебный день после "олимпийских сборов". Ведь практически все его последние визиты в школу заканчивались... не очень хорошо, а посему нужно было подготовиться к возможным проблемам, благо у него было время придумать некоторые контрмеры.

Утро понедельника. Вход в Редзанпаку.

— Мию-сан, имей совесть! Я даже в первом классе начальной школы не выходил из дома за час до урока! — простонал парень, остановившись в гигантском проеме ворот.

Все его намерения были прямо-таки написаны на лице. С трудом сдерживающий зевоту Сирахама выбирал, колеблясь, между попыткой разжалобить девушку, состроив мордочку кота из Шрека, и возможностью вцепиться во что-нибудь... да хоть вон в те же самые ворота. Задержавшийся на полуоткрытых створках взгляд парня был оценен одноклассницей правильно, вследствие чего последовала незамедлительная и, что нимало важно, эффективная реакция.

— Кеничи-сан, это для твоего же блага! Ясунага-сан поклялся при всех, что сделает твою жизнь невыносимой, если ты еще хоть раз зайдешь в класс позже него! Так что не упрямься, и пошли, пока Коэтсуджи-сенсей не вышел...

— Черт... — Сопротивляющемуся школьнику хватило за глаза упоминания о двух главных антогонистах, и он тут же капитулировал. — Убедила!

Парочка из шагающей с бодрым видом блондинки и плетущегося за ней парня не успела отойти и на сотню метров, как у входа в Редзанпаку материализовалась громадная фигура долгожданного Старейшины. Задумчиво покосившись на удаляющиеся спины, Фуриндзи-старший хмыкнул в бороду, после чего неторопливо прошел на территорию додзе. Громко скрипнувшая дверь вновь заняла свое исконное место, а оглянувшийся на звук Кеничи увидел лишь наглухо сомкнутые створки ворот...

Хотя, как и в прошлый раз, появление великана в мастерской Коэтсуджи вышло неожиданным для ее владельца, но застать мужчину, корпящего с кисточкой над очередным творением, врасплох не смогло.

— Как вы тут без меня? — громыхнуло под потолком. — Не скучали?

— С ними не соскучишься, — кивком приветствуя старика, ответил Акисамэ. — Такое отчебучивают, что только диву даешься.

— А когда было иначе? — философски заметил Старейшина, присаживаясь по соседству. — Ну, рассказывай...

Полчаса спустя.

— А позавчера наш китайский друг в очередной раз попытался пробраться в купальню к Сигурэ...

— Та единственная удачная попытка все еще не дает ему покоя, — ухмыльнулся старик. — Или же он...

— Не-не! — энергично прожестикулировал каллиграф, отвлекшись от полотна. — Если не считать размытой фотографии, которую он пытался представить в качестве нового направления в искусстве, все прошло как обычно... почти.

Заминка не осталась без внимания, и бровь Фуриндзи чуть вздернулась. И пусть сидящий боком к старику Акисамэ не мог этого увидеть, но поток любопытства не заметить было невозможно. Выдержав небольшую паузу, долженствующую показать нужную степень эпичности момента, мастер джиу-джитсу продолжил:

— На ужин он пришел без своей драгоценной шляпы, да и весь следующий день радовал нас блеском своей непокрытой головы.

Этого прямого намека на результаты посещения купальни оказалось достаточным, чтобы вызвать кратковременный смех со стороны слушателя, по истечении которого Старейшина констатировал:

— Растет девочка, растет...

Рассказчик согласно кивнул, но оказалось, что старик еще не закончил: время баек закончилось, и настала пора вопросов.

— А что там с вашим подопечным? Надеюсь, вы мне тут второго Огато втихаря не воспитали? — полушутливо-полусерьезно осведомился Фуриндзи: хоть выходящий из додзе парнишка и не тянул на вышеозначенного персонажа, но и не поинтересоваться мнением главного тренера Редзанпаку (между прочим, уже один раз наступившим на эти грабли) старый мастер никак не мог.

— Не-не! — тот снова махнул рукой, повторив жест отрицания. — Прогресс двигается помаленьку... Немного отстаем от "графика", но это лишь из-за того, что парень — тот еще ленивый бездарь. По этой же причине Огато из него не выйдет даже чисто теоретически.

— Да, кстати, насчет Огато... Как продвигается внедрение дезинформации?

— Кхм... Пока никак, — Акисамэ слегка повел плечами. — Если Тьма прямо сейчас узнает, что мы взяли ученика, то дезинформация превратиться в информацию, и возникнут проблемы...

— Он настолько слаб?

— Нет, но, как Сакаки верно подметил, у него нет бойцовской жилки. Пропала даже та ее тень, что была поначалу. Мы пытаемся это исправить, но... — мужчина прервался на то, чтобы вывести очередную затейливую завитушку на полотне, впрочем, все было ясно и без слов.

Фуриндзи о чем-то глубоко задумался, и через минуту наблюдения за мелькающей кисточкой выдал:

— Хорошо, с этим я помогу, а в остальном полагаюсь на вас... Главное, чтобы к внучке не приставал... — Последняя фраза воплощала в себе вершину непоследовательности и показывала, что дед все еще поглощен своими мыслями.