Только мы

— Не упустим! — заверил лейтенант, поежившись при мысли о гневе принца. — Кстати, согласно выкладкам аналитиков, Фатих может направляться к месту, где содержат мутантов.

— Тогда ему некуда направляться, — хмыкнул подполковник. — Принц уже отдал соответствующие распоряжения. Однако о засаде в месте захоронения позаботьтесь.

— Уже сделано, мой господин, — поклонился Салех. — К сожалению, поиски в пустыне ничего не дали, следов Фатиха не обнаружено.

— Не загнулся ли он в пустыне без воды? — хмуро предположил Хасан. — Но даже в этом случае мы обязаны предоставить труп. Поэтому поиски с вертолетов не прекращайте, мы должны найти его живым или мертвым.

В кармане лейтенанта зазвонил мобильник. Тот тут же выхватил его и ответил, выслушал сообщение, изменился в лице и повернулся к подполковнику.

— Что?! — требовательно спросил тот.

— Джонсон переоделся в местную одежду и ушел из-под наблюдения... — Салех выглядел съевшим лимон.

— Вы с ума сошли?!! — побледнел Хасан. — Да вы понимаете, что натворили?.. Немедленно найти!

— Мои люди перерывают место, где это произошло. Неясно как он сумел затеряться там — поселок слишком мал. Продавец лавки, в которой Джонсон купил одежду, сообщил, что покупатель ушел в пустыню, хоть ему и не советовали этого делать — надвигается хамсин. Его, кстати, никто не принимал за европейца — чернявый и слишком хорошо говорит по-арабски, с местным акцентом. За ним следили трое — опытнейшие люди! Не понимаю, как он смог уйти...

— А что мы вообще понимаем в том, что шайтан дал этим неверным собакам?! — зло выплюнул подполковник. — Вспомнить, что сотворили проклятые мотоциклисты...

Он сжал кулаки, вспомнив, что пожары на нефтяных вышках до сих пор не потушены — все прежние методы не работают, словно что-то изнутри поддерживает огонь. Король в бешенстве, принц Фейсал, после выволочки у его величества, рвет и мечет, несколько не оправдавших доверия офицеров уже казнены. А если упустят Джонсона и Фатиха, позволив им встретиться, то и самому Хасану не сносить головы — его высочество скор на расправу.

— Поднимайте вертолеты! — отрывисто приказал подполковник. — И найдите Джонсона, чего бы это ни стоило!

— Но ведь хамсин надвигается... — попытался робко возразить лейтенант.

— И что?! — рявкнул на него Хасан. — Гнев его высочества страшнее хамсина! Вы еще здесь?! Действуйте! И учтите, не справитесь — будете расстреляны!

— Есть! — вытянулся Салех и бегом ринулся исполнять приказ.

А подполковник остался в своей командной машине, координировать действия поисковых групп. Ему было очень страшно, что не оправдает доверия, что их службу снова переиграют эти дилетанты.

Поднимающийся горячий ветер вздымал фонтанчики песка с барханов, небо приобрело багровый оттенок, как всегда перед хамсином. Казалось, все живое затаилось в ужасе перед буйством стихии. Однако вскоре послышался скрип шагов, и на вершину бархана с трудом поднялся изможденный человек в бурнусе с замотанным лицом. Он упорно шагал вперед, не обращая внимания на надвигающуюся бурю.

"Не надо идти к нам, — раздавался в сознании Фатиха голос Мустафы. — Нам ты уже ничем не поможешь. Иди навстречу своему замку, он ищет тебя, он уже недалеко".

"Я не могу вас бросить, — упрямо возражал мулла, продолжая идти. — Вы все, что у меня есть в жизни..."

"Пойми, мы не имеем значения, мы — только часть огромного целого. И если это целое погибнет, то погибнет все вокруг. Тогда ни твоя жизнь, ни наша не будет иметь никакого значения. Поэтому просим тебя — иди к Рейли, за ним охотятся, вам нужно успеть встретиться, прежде чем его найдут. Тогда у вас появится шанс уйти..."

"А вы?! — не соглашался Фатих. — Вы?!!"

"Мы уходим... — в мысленном голосе ребенка появилась легкая грусть. — Не совсем так, как хотелось бы, но все равно уходим. Прощай, учитель! И будь счастлив!"

В это мгновение резкая боль ожгла муллу, даже не физическая, а внутренняя, душевная. Он на мгновение замер, пытаясь понять, что происходит. Перед глазами возникла страшная картина — дети, выстроенные перед выкопанной в песке яме, а напротив них — солдаты с автоматами в руках. Залп — и дети попадали в яму.

— Нет!!! — взвыл Фатих, потрясая кулаками над головой. — Этого не может быть!!! Даже эти не настолько скоты, чтобы убить детей!!! Нет!!!

Он упал на колени и принялся биться головой об песок. Вой смертельно раненого зверя пронесся над пустыней. Мулла не мог поверить в такое, до конца не мог, сознание просто отказывалось принимать этот кошмар. Это видение! Всего лишь видение! Фатих отчаянно убеждал самого себя в этом, не в силах поверить, что кто-то оказался столь бесчеловечен.

Проверив чувство направления, мулла упрямо продолжил путь — дети находились на юго-востоке. Осталось уже немного, за несколько часов дойдет. Страшно хотелось пить, но Фатих заставлял себя не думать об этом — вода закончилась уже давно. Он не знал, откуда у него брались силы на этот трудный путь, только смутно догадывался — главное было дойти, любой ценой дойти, а там он поможет детям.

Мулла упрямо переставлял ноги, которые с каждым шагом становились все тяжелее, но он пересиливал себя и шел, шел, шел. Бархан за барханом оставались позади, а следы позади заметала надвигающаяся песчаная буря. Мулла не знал, сколько он шел, это не имело ни малейшего значения.

И Фатих дошел. Каким-то шестым чувством он ощутил, что дети здесь, буквально в нескольких шагах от него, но почему-то внизу. Под землей, что ли? Там бункер? Мулла ринулся к притягивающему его месту и принялся лихорадочно разгребать песок.

— Стой, стрелять буду! — раздался позади чей-то хриплый голос. — Лицо покажи!

Кто-то мешает ему помочь детям?! Ярость захлестнула Фатиха, из его пальцев выдвинулись невидимые черные когти, движения бывшего учителя сделались плавными, скользящими и стремительными. Он рванулся в сторону говорившего, слегка удивившись тому, насколько тот медленно движется, и коснулся когтями его горла. Солдат захлебнулся собственной кровью и рухнул на песок. Но Фатих этого уже не видел — он почти невидимой тенью несся навстречу еще троим, открывшим огонь из автоматов. Четверый спешил прочь, что-то отчаянно вереща в коробочку рации. Стрелявшие умерли очень быстро — попасть в человека, двигающегося, словно размытая молниеносная тень, было почти невозможно. Мулла прыжком догнал последнего и одним движением оторвал ему голову.

Прислушавшись к окружающему пространству, Фатих удовлетворенно кивнул — больше никого живого он в округе не ощущал. Стоп! Никого живого? А дети?! Неужели?.. Он с воплем ринулся к месту, где ощущал присутствие ясноглазых — затихающее ощущение, словно они уходили куда-то вдаль. О, Аллах, только не это!

Фатих принялся лихорадочно разрывать песок и довольно скоро на что-то наткнулся. Он удвоил усилия, и почти мгновенно понял, что это человек маленького роста. Не ребенок ли? Добравшись до лица, мулла взвыл от отчаяния — перед ним лежал мертвый Юсуф, один из его учеников. Его ясные глаза были засыпаны песком. Дрожащими руками Фатих смел этот песок и зарыдал — даже после смерти глаза этого ребенка остались ясными и чистыми, в них не было ни боли, ни ненависти, ни злобы. Лишь прощение. Он, умирая, простил своих убийц! Но это он — Фатих никому ничего прощать не собирался.

— Твари!!! — вставший на ноги человек походил на кого угодно, только не на человека. Его глаза горели жутким опаловым огнем, из рук били в песок изломанные молнии, плавя его. — Вы убили детей?!! Так воздастся же вам по заслугам!!!

Он рыдал, глядя на мертвого ясноглазого у своих ног. Да как же они посмели сотворить такое?! Да кем же нужно быть, чтобы вот так расстрелять детей?! Не людьми, это точно. А значит, по отношению к ним применимо все — они перешли черту.

Мулла безумно закричал, подняв руки к небу, с кулаков срывались уже даже не молнии, а столбы опаловой плазмы, вокруг него заворачивался смерч, поднимающийся с каждым мгновением все выше. Небо окончательно стало багровым, ураган набирал силу, ветел уже не свистел, а ревел. Таких ураганов Саудовская Аравия еще никогда не видела — таких просто не бывало и не могло быть в природе.

Где-то невдалеке ураган походя смел и с размаху впечатал в землю несколько десятков вертолетов, ищущих их с Рейли. От винтокрылых машин и их экипажей осталась мешанина обломков и изорванных тел. Ведущих поиск на машинах мгновенно засыпало, а затем под машинами словно сами собой образовались зыбучие пески, затянув их на такую глубину, что выбраться было не в человеческих силах. О пеших и речи не было — их вздымало в воздух, поднимало на высоту десятков метров, а затем швыряло вниз. Не прошло и пяти минут, как от поисковой группы не осталось никого. Чудом выжил только успевший скрыться в убежище подполковник Хасан.

Мгновенно поднявшийся страшный ураган ничуть не обеспокоил Рейли — наоборот, вызвал радостный смех. Теперь никто не помешает им с Фатихом встретиться! Сметающий все на своей дороге песок словно обтекал инженера, ветер не мешал ему, а помогал, подталкивал в нужном направлении. Он не шел, а, скорее, скользил над землей навстречу своему ключу.

Краем сознания Рейли ощущал отчаяние и боль Фатиха. Тот был полностью прав, наказав убийц — нельзя убивать детей, сделавший это теряет право на жизнь. К сожалению, не все виновные наказаны, но возмездие их не минует — инженер почему-то был уверен в этом. Определив, где находится мулла, новозеландец позволил урагану подхватить себя и понести навстречу. Наверное, со стороны он выглядел, как злой дух, оседлавший ветер, но его самого это ничуть не заботило. Главное — открыть замок.

Сразу по прибытию в Саудовскую Аравию Рейли вынужден был задержаться в Эр-Рияде, поскольку не ощущал, где находится Фатих. Чтобы это ощущение возникло, пришлось дожидаться открытия четвертого замка. Однако еще перед тем инженер понял, что привлек нежелательное внимание местных властей — ему удалось каким-то чудом отследить хвост, пущенный за ним. Он очень удивился странным для себя навыкам — никогда не имел ничего общего со спецслужбами. Прежде всего Рейли задался вопросом, чем он мог привлечь внимание. Немного подумав, понял — знанием арабского и других местных языков. Саудовской разведке достаточно было запросить новозеландскую о том, был ли некий Джонсон раньше полиглотом. Он подосадовал на себя за то, что не догадался скрыть знание языков, но было поздно.

Перед самым открытием четвертого ключа Рейли был уже под плотной опекой, его ни на минуту не упускали из виду. Уйти помогло сотворенное уходящими по звездным дорогам байкерами. Однако местные спецслужбы быстро вычислили инженера снова, несмотря на все принятые им меры предосторожности. Рейли было даже пришел в отчаяние, понимая, что если выведет их на Фатиха, то эти сволочи сразу ликвидируют обоих.

Но вскоре он вдруг осознал, что в небольшом объеме способен пользоваться возможностями уже открывших свои замки пар. И не только. Рейли сам не понимал, как сумел отвести топтунам глаза, переодевшись в небольшой лавочке, обнаруженной в крохотном поселке, последнем населенном пункте перед бесконечной пустыней. К счастью, он был черноволос, и местные жители, при его отличном арабском, принимали инженера за своего соплеменника. Немного изменив себе лицо при помощи способностей Томаса и Брэда, Рейли все же сумел обмануть следящих за ним оперативников и незамеченным уйти в пустыню.

Как ни странно, новозеландец слышал последний мысленный разговор муллы с детьми, и с болью сжимал кулаки, понимая, что ничем помочь не в состоянии — просто не успеет. Фатих тоже не успел, и дети погибли. И если раньше Рейли хоть немного сочувствовал тем, чья жизнь вскоре бесповоротно изменится, то теперь, после убийства ясноглазых, сочувствия не стало. Остались только брезгливость и омерзение. Они за все заплатят!

Ураган нес инженера дальше. По дороге он то там, то там ощущал ужас и отчаяние засыпанных песком солдат и офицеров, искавших их с Фатихом. Рейли не составило бы малейшего труда спасти их, он откуда-то знал это, но спасать убийц он не собирался. Все по заслугам! Каждый отвечает за свой выбор сам и только сам! И сильно повезет, если придется ответить только здесь, а не перед Творцом. Впрочем, перед Ним убийцам тоже придется отвечать, поскольку многие вещи смертью, даже самой жуткой, не искупаются. За них нужно платить куда страшнее. И это правильно.

Ветер последний раз толкнул Рейли в спину и внезапно стих. Но стих только вокруг него, немного дальше он продолжал бушевать, вздымая в воздух тучи песка. Инженер поднял глаза и встретился взглядом с изможденным человеком в изодранной и грязной арабской одежде. Дошел! Это его ключ! Он несмело улыбнулся и двинулся навстречу мулле.

— Здравствуй, замок! — едва слышно произнес тот. — Они убили детей!

— Я знаю, ключ, — стиснул кулаки Рейли. — Они заплатят. А отдавший приказ об этом да будет проклят и сгниет заживо!

— И сгниет заживо! — повторил Фатих, его глаза загорелись безумием. — И сгниет заживо!!!

Рев урагана изменился, стал вообще нестерпим, словно кто-то всесильный и невидимый услышал это страшное проклятие, пообещав исполнить его. Где-то вдали, в Эр-Рияде, принц Фейсал вдруг взвыл дурным голосом от нестерпимой боли. Он с ужасом смотрел на свои руки, с которых сама собой начала слезать кожа, обнажая глубокие, кровоточащие язвы, которые постепенно распространялись по всему телу. Спешно вызванные охраной лучшие врачи не смогли ничего сделать — они опознали проказу, но никогда не слышали, чтобы эта давно забытая болезнь протекала с такой скоростью. Принц пытался молиться, но в ответ перед глазами возникали падающие от пуль солдат ясноглазые дети. Фейсал понял, за что наказан, и решил застрелиться, но руки ему не повиновались. Он попытался попросить о помощи охранника, но мгновенно сгнивший черный язык сам собой отвалился. И с ним осталась только боль. Надолго.

Рейли протянул навстречу Фатиху руки ладонями вверх, и тот накрыл их своими. И мир в тот же момент снова изменился, и изменился навсегда. Небо над всей планетой стало таким же багровым, как над пустыней, ураганный ветер пронесся по всем материкам, сметая, как мусор, автомобили и ломая, как спички, телевизионные башни. Люди Земли увидели что-то страшное — причем, каждый свое, предназначенное только ему. И каждый осознал, что время Суда почти пришло. Того самого Суда, который многие религии именуют Страшным. И каждому придется ответить за все, что он сделал — и за хорошее, и за плохое. Люди ощутили, что вина за загубленную планету лежит на них. Вина за то, что не захотели прислушаться к словам пророков, вина за то, что в мире царили подлость и жестокость, конкуренция и эгоизм. Вина за то, что из Земли сделали в духовном смысле помойку.

В городах и поселках воцарилась паника, люди в отчаянии кидались в храмы молиться, но не могли найти там успокоения — святость напрочь ушла из этих храмов. Бог отвернулся от землян, поскольку они сами отвернулись от Бога. Но не все реагировали со страхом, кое-кто встречал случившееся с радостной и светлой улыбкой, ощущая, как раскрываются навстречу небу их души и вырастают невидимые крылья. Правда, это большей частью оказались те, кто вскоре должен был уйти, кому в этом умирающем мире было тесно и плохо. Неформалы, художники, барды и прочий творческий люд, не считавший, что ради денег и успеха можно сотворить любую мерзость или предать самого себя. Такие с грустью смотрели, как в панике носятся обычные люди, живущие для себя и ради себя, не способные помочь и ничего не попросить взамен. Человечество окончательно разделилось на две неравные части, которым никогда не понять и не принять ценностей друг друга. Причем, меньшая себя к человечеству уже не относила. Да и правильно, ее ждала бесконечная вселенная, где каждый найдет себя.