Однако не для того я позволил притащить себя сюда, чтобы возвращаться с пустыми руками. Ненавязчиво оттеснив девушку в сторонку, я приложил ладонь к тому месту, где только что лежала ее рука. Замок оказался проще, чем щеколда в ванной, и даже легчайшего ментального усилия хватило, чтобы дверь с легким скрипом отворилась, гостеприимно приглашая нас войти в темное и мрачное помещение.
— Даже в Мероэ за такие вещи можно схлопотать немалый срок, — прокомментировала Ридж мое выступление.
— То ли еще будет, — отозвался я. — Хотя не стану возражать, если ты решишь остаться снаружи.
Сарказм в моем предложении, кажется, никто не уловил, зато леди Аверре и впрямь озаботилась им.
— Кто-то должен присмотреть за машиной, — сказала она.
— И входом, — с готовностью вызвалась Ридж, неторопливо отступая. — Идите вдвоем. Я дам сигнал, если что.
Нарочито громко фыркнув, я первым переступил порог Си-Джо. Но сделал только шаг и почти сразу начал задыхаться от удушающе-пряного запаха, концентрированным потоком ударившего в нос. Слезы тут же брызнули из глаз, и я, размахивая руками и спотыкаясь, попятился назад.
— Что?! Что там такое?! — подлетевшая Эйтн помогла мне вернуться на улицу, где ухмыляющаяся во всю ширину рта Ридж наблюдала за тем, как, кашляя и вытирая слезы, я пытался привести себя в порядок.
— Ну, там и вонь!
— Что-то я ничего такого не заметила, — свысока глядя на меня, заметила Эйтн. — Просто пахнет минном. Думаю, это сделано специально для придания атмосфере магазина определенного колорита. Занди как-то сказал, что аборигены считают, будто минн еще и отпугивает нечистых духов. — Она приподняла одну бровь. — Видимо, в чем-то они правы.
Перестав тереть распухшие глаза рукавами куртки, я зверем глянул в ее сторону, но, вместо того, чтобы как-то высказаться, заставил организм сократить чувствительность обонятельных рецепторов и с новой попыткой шагнул внутрь магазина. И хотя, перестать замечать специфический запах полностью мне не удалось, способность ментально контролировать восприимчивость собственного носа помогла хотя бы не задохнуться.
— Не всем сказкам можно верить, — проговорил я, наконец, сумев осмотреться.
Несмотря на царивший в помещении полумрак, каждая мелочь внутреннего антуража лавки виделась вполне отчетливо и ясно. И все же судить по первому впечатлению, чем именно здесь когда-то торговали, оказалось задачей непростой.
— М-да. Не так я представлял себе сувенирную лавку, — заглянув в одну из пыльных витрин, проговорил я вошедшей за мной Эйтн.
В витринах, если можно было их так назвать, на подставках паатового дерева под стеклом на черной, сильно истлевшей местами, ткани, красовалось, что угодно, но только не безделушки на память о Боиджии. Во всяком случае, не то, что принято понимать под этим словом. Сувениры Си-Джо имели специфический характер. Прочитав описание на табличке под витриной, я немного закашлялся: "Здесь хранятся ритуальные куклы, вырезанные из костей махди и расписанные заклинаниями из смеси толченых семян минна с их собственной кровью".
— Ты это видела?
Но Эйтн сказала:
— А ты сюда посмотри.
На полке в соседнем шкафчике, выполненные в виде ожерелья и сцепленные нитью, покоились сушеные головы пяти махдийских шаманов. По крайней мере, так они были подписаны.
Признаться честно, от безделушек подобного рода кровь в моих жилах стыла, и недавний обед грозил возвратиться на свет в не самом аппетитном виде. Зато леди Аверре вела себя до неприличия равнодушно, словно ничто в этом мире уже не могло ее удивить.
Еще одну витрину целиком занимала цветущая ветвь минна с уже знакомыми маленькими колючими гроздьями иглообразных семян. Примечательным было то, что ни один лепесток или листик на этой ветке не был засушен. Ее словно только что сорвали с куста и положили в пыль под стекло. Табличка гласила, что эту неувядающую ветвь граф Занди I обнаружил в одном из святилищ махди, посвященному их богу Юху.
Далее на глаза попадались какие-то примитивные орудия труда, всевозможная домашняя утварь и боевое оружие. Длинные костяные пики, украшенные резьбой, и деревянные сабли, настолько острые, что способны с одного удара перерубить взрослого китха пополам.
— Теперь понимаю, чем это место могло заинтересовать дядю, — сказала Эйтн, не без интереса изучая коллекцию ритуальных кинжалов из дерева тонбук, как говорилось в описании, мало чем уступавшим по свойствам металлическим. Потом прервала созерцание и обратилась ко мне: — Ты ничего не чувствуешь?
Моргнув, я, не понимая, попытался уточнить:
— Что еще, кроме смрада, я должен чувствовать?
— Я читала, что лейры обладают способностью... видеть некоторые события в ретроспективе. Ты же уникум. Неужели тебе это умение неподвластно?
Не обратив внимания на снисходительный тон, я отмахнулся:
— Это все ерунда и сказки для идиотов.
Иногда, правда, события, сопровождавшиеся особо сильным эмоциональным всплеском, как, например, убийство, создают в потоке Теней сильный резонанс и оставляют искажение. Что-то вроде отпечатка. Но он ослабевает со временем.
— У горожан должны быть веские причины избегать этой лавки, — сказала Эйтн.
— У них есть причины избегать планеты в целом, так ведь они не берут это в расчет, — ответил я, начиная ощущать больший дискомфорт, чем обычно. И нужно же было заговорить об этом именно сейчас? Как будто мало, что я и так дышал через раз, теперь еще и зуд по всему телу усилился. — По-моему, мы зря сюда тащились. Аверре даже не пахнет.
Однако Эйтн моего мнения не разделяла:
— Погоди. Здесь должны быть и подсобные помещения. Надо их осмотреть.
— Ты думаешь? — поинтересовался я. — Лично мне ничего не надо. — Вся эта меройская возня и нехорошие предчувствия уже довели меня, вконец испортив настроение.
Смерив меня презрительным взглядом, Эйтн обошла прилавок и отодвинула плотные, слегка поеденные молью, шторы, за которыми обнаружился узкий проход и лестница, ведущая вниз.
— Нам туда, — сказала она и изящным движением руки предложила пойти первым.
С тяжелым вздохом я смотрел на ее прекрасное лицо, впервые остро прочувствовав, насколько оно меня бесит. И дело было даже не в том, что Эйтн мне не нравилась, ведь, в каком-то смысле, я ею, пожалуй, восхищался. Просто она была слишком идеальна для смертной, что порой казалось непостижимым, но от этого раздражало только сильнее.
А еще я ненавидел, когда мною командуют, пусть и неявно. Поэтому, проходя мимо и заранее зная, что это не принесет результата, пытался просверлить ее разум взглядом.
— Предположу, что там темно, — сказала она, но лучше бы просто раздобыла фонарик.
Сплетя вокруг пальцев маленький светящийся шарик из Теней, я небольшим усилием воли заставил его плыть по воздуху чуть впереди себя, освещая, таким образом, путь. Может быть, я ослышался, а может Эйтн и впрямь была недовольна моим действием, но я не стал обращать на это внимания.
В подвале, расположенном этажом ниже, нас приветствовала тяжелая металлическая дверь, запертая снаружи на замок.
— И что? Ты все еще надеешься найти Батула там? — поинтересовался я, для наглядности подсветив старинную замочную скважину для ключа из металла, какими вот уже тысячу лет никто не пользовался.
Но Эйтн настояла, чтобы я открыл его.
То было дело пары секунд, за которые замок, а вместе с ним и дверь с грохотом открылись, ударившись о стену.
— Дамы вперед.
— Еще чего.
Закатив глаза, я прошел внутрь помещения, которое в свете импровизированного фонаря на первый взгляд казалось складом. Но только казалось, потому что ряды металлических стеллажей, занимавших основную часть подвала, были искорежены и деформированы. Словно под воздействием очень высоких температур их мощные остовы оплавились на месте, а некоторые так и вовсе оказались выдраны из стен вместе с крепежами. Пластиковые контейнеры и металлические ящики с экспонатами валялись по всему полу, смятые или также расплавленные.
Увиденное заставило меня замедлить шаг, и даже Эйтн показалась застигнутой врасплох.
— И ты этого не предвидел?
— Я же не бюро предсказаний! — До чего же это по-риоммски — обвинять лейров во всех смертных грехах, но в самую трудную минуту непременно ожидать от них чудес. Но, если уж откровенно, моя нынешняя вспышка была вызвана отнюдь не этим. Ведь я и в самом деле ничего не уловил, хотя из-за масштаба разрушений просто обязан был почуять неладное, стоило лишь переступить порог лавки. Могла ли вонь минна быть тому виной? Но глядя на спокойно изливающий серебристый свет шарик, отмел данное предположение. Будь это минн, а бы даже спичку не зажег.
— Есть предположения? — спросила полушепотом Эйтн.
— А чего ты шепчешь? — в свою очередь удивился я, пройдя чуть дальше за стеллажи, в самый эпицентр того, что тут произошло.
Судя по состоянию, в котором находился металл, он кипел. Застывшие лужи на покрытом трещинами полу и насквозь прожженные ящики являлись тому подтверждением, однако никакого намека на дикое буйство пламени, не было. Пожар такой силы не оставил бы от всего магазинчика даже намека. Значит, это что-то другое. А вот что именно, сказать оказалось не так уж и трудно. Только мастер уровня Батула Аверре мог бы сотворить локальный ад, подобный этому.
— Кажется, кто-то или что-то очень сильно разозлил твоего дядю, — проговорил я, склоняясь над горами пепла и не до конца истлевшего мусора. — Хотел бы я на это посмотреть...
— Да ну? — фыркнула Эйтн, приближаясь. — Думаю, они с большой радостью обменялись бы с тобой местами.
Я сначала не понял, о ком идет речь, но когда повернул голову, увидел у ног Эйтн едва различимые в полумраке под грудой серого мусора останки. Трупов я особо никогда не боялся, но, даже несмотря на это, сердце свалилось куда-то вниз.
— Только этого не хватало.
Пока решался приблизиться, Эйтн с уверенностью заправского криминалиста подобранной ветошью смахивала пепел с конечностей, видимо, надеясь установить хоть какую-то принадлежность убиенных.
— Они еще теплые, — проговорила она, заставив меня сморщиться от отвращения.
— Ты уверена, что стоит это делать? Я думаю, лучше вызвать полицию.
— Полиция здесь мало чем поможет.
Тут я, по правде, был с нею согласен, однако озвучил иное мнение:
— Это как раз по их части.
Леди Аверре на секунду замерла, чтобы обжечь меня взглядом:
— Пока сама не выясню, что здесь произошло, ни о какой полиции речи быть не может. Ты ведь знаешь, кто в этом виноват.
Вернув ей взгляд с процентами, я ответил:
— Вот именно. На твоем месте, выставить Батула виновным было бы вполне логично, ведь тогда бы он не мешал тебе в поисках Иглы и того, что так желает заполучить Аманра. Но почему-то ты этого не делаешь.
— Даже если бы я захотела что-то тебе объяснять, мои сомнения удержали бы меня от этой ошибки.
Хмыкнув, я решил несколько ускорить дело с раскапыванием мумий, создав ветерок, аккуратно сдувший легкий мусор и пыль с тел, коих здесь оказалось три. Они лежали так, словно их швыряли о стену с невероятной силой, как марионеток, запутавшихся в бесконечном клубке собственных конечностей. Ни пол, ни расовую принадлежность трупов определить было уже невозможно, настолько изуродовала их сила, обрушенная Аверре. Кожа вздулась и пошла пузырями, наподобие старой жеваной бумаги, пожелтевшей, а кое-где и отслаивающейся тонкими лоскутами. Тела высохли, точно тростник, но не съежились, как это обычно бывает, а наоборот распухли, словно расплавились вместе с металлом, потекли и небрежно застыли. Особенно жутко выглядели лица, ставшие гротескными масками агонии ужаса и боли, слепленные руками скульптора-извращенца, так что не представлялось возможным понять, где глаз, а где ухо. Представив себе тот ад, что здесь творился, я с трудом сдержал рвотный позыв.
Эйтн этого не замечала, интересуясь только убитыми.
— Махди, — сказала она, после минутной заминки.
— С чего такая уверенность? Тел не узнать.
В ответ она продемонстрировала кусочек витого ремешка, меньше всего пострадавшего от пламени.
— Это церемониальный пояс воинов махди, — сказала она. — Такую вещь у них заслужить непросто, а надевают ее, когда отправляются на особое задание.
Да, я был удивлен не меньше:
— Откуда такие познания?
— Не округляй глаза. Все это весьма подробно изложено в табличках у экспонатов наверху. И еще... — Эйтн указала на оттопыренный мизинец правой руки. — Ничего не напоминает?
Ни просто смотреть, ни, тем более, приближаться к трупам желания у меня не было, но ради того, чтобы побыстрее покончить со всем этим кошмаром, я присмотрелся. Из когтя единственного нетронутого указательного пальца одной из жертв торчал кончик миннового семечка.
Всякие сомнения отпали тут же:
— Это они.
То, что я узнал, сразу же превратило мои до этого рваные порывы в скупые и отточенные действия. Быстро достав из-за пазухи припрятанную ранее капсулу с двумя другими минновыми иголками, я откупорил ее и кончиками пальцев вытащил семечко из перста мертвеца, а затем бросил его в склянку.
— Зачем ты это сделал? — вот теперь леди Аверре показала, что и ее время от времени можно чем-нибудь пронять.
— Собираюсь выяснить, нет ли среди этих красавчиков того, кому помешала архивариус Чи"Эмей.
— Каким же образом, интересно?
— Скажу, когда узнаю. — Неожиданно даже для самого себя я улыбнулся. — Проблема всех аборигенов в слишком большой зависимости от своего растения-покровителя.
Даже если исключить природное любопытство, меня, как лейра, интриговало могущество Аверре. Кроме того, я хотел убедиться, что не упустил из виду ничего важного. В который раз интуиция давала подсказку и как обычно, я не собирался ею пренебрегать.
Распрямившись и припрятав склянку с семенами обратно в карман, я, чтобы не спотыкаться о кучи мусора, запустил светящийся сгусток энергии впереди себя. Я хотел пройти вглубь подвала, за стеллажи, которых пламя наставника не коснулось, оставив Эйтн хлопотать над трупами.
— А мне свет, по-твоему, не нужен? — спросила она, едва только я отошел.
Воздев глаза к потолку, я с обреченным видом повернулся, заставив шаровой фонарь вернуться на прежнее место:
— Не могла прихватить с собой лучинку?
Эйтн, кажется, что-то ответила, но на ее слова я уже не обратил внимания, полностью сосредоточившись на создании второго такого же шара из света. Однако стоило мне сделать шаг, неожиданно из глубины подвала вспыхнули, словно привидения, два светящихся синих глаза...
На секунду я даже забыл, как думать, что уж говорить о способности поддерживать свет. Оба шара энергии потухли, точно свечки. Испуг заставил меня одновременно вскрикнуть и отскочить назад, но прежде, чем я успел проорать во всю глотку: — "Беги!", — два больших и холодных огонька резко метнулись ко мне.
Не могу сказать, поняла ли Эйтн мои слова, поскольку единственное, что я осознавал на тот момент, это ощущение полета и последовавший за ним удар: словно тряпичную куклу, не способную оказать сопротивления, меня швырнули об стену.
