Элронд и Галадриэль уже поднялись на ноги, сдерживая разъяренного майара своими Кольцами Власти.
Селестиэль подумала, что в ее руках все это время было оружие, которым она, возможно, могла бы справиться со всеми Валарами сразу, но ирония судьбы заключалась в том, что пустить его в ход она не могла.
Более четырех тысяч лет назад, в тайной мастерской в разоренном Эрегионе был сделан этот браслет. Ее отец вместе с Келебримбером, внуком Феанора, когда-то сделал в этой же самой мастерской Кольца Власти. Восстановив записи отца, Селестиэль сделала самый мощный из всех "талисманов", когда-либо изготовлявшихся эльфами. Кольцо Всевластия, сделанное Сауроном, по сравнению с ее браслетом было детской игрушкой.
Но та самая серая коробка, (Левин, которым она обсуждала конструкцию, назвал ее "энергоконвертором") управлялась мысленным приказом, как и все приборы эльфов. Его она не сделала, а нашла в отцовской мастерской. И привести в действие не смогла, а другого у нее не было. Ее силы не хватало, чтобы привести ее в действие. Так она всюду таскала браслет с собой, не решаясь выбросить это бесполезное изобретение. А, может быть, предчувствуя, что близится день, когда оно ей понадобится?
Но это тогда. А сейчас, когда она победила трех майаров, пусть и не самых сильных? Вон они лежат, как кучки тряпья, уже начавшие дымиться...
Белоснежный пес, о котором в суматохе уже все забыли, в этот момент достиг вершины холма и бросился на Селестиэль. Магический круг против него оказался бессилен.
Собака была чудовищных размеров, не менее полутора метров в холке. Ее зубы сомкнулись на правой руке Селестиэль, растянувшейся от мощного толчка на земле.
Лугарев услышал ее истошный вопль, обернулся, и волосы у него под шлемом от ужаса встали дыбом. Селестиэль лежала на земле в двух метрах от Тэлпериона, ее трепал и рвал огромный пес.
Забыв обо всем оружии, висящем на поясе, Лугарев метнулся вперед, одним прыжком преодолев три метра, отделявшие его от собаки. Двести пятьдесят килограммов его тела, заключенного в робот — скафандр, сбили пса с ног, отшвырнув его от Селестиэль. Зажав собачью шею левым локтем, Лугарев ткнул в глаза собаки пальцами правой руки, одетой в металлическую перчатку.
Он чувствовал, как большой палец входит в мягкую плоть. Пес взвыл от нестерпимой боли и рванулся, но Лугарев держал его мертвой хваткой. Они покатились по земле. Лугарев нашарил на поясе "Ингрэм", схватил его за коротенький ствол и начал бить пса автоматиком, как дубиной, нанося удар за ударом по голове между ушей и по оскаленной пасти.
Он чувствовал, как кости подаются, как крошатся челюсти и зубы под ударами увесистого автомата. Рычание пса уже перешло в сплошной визг боли. Зеленая металлическая рука вдруг схватила собаку за горло и оторвала ее от Лугарева.
Внутренний модуль Т20 поднял пса на вытянутой руке, оторвав от земли:
— Видать у меня карма такая, кончать собак и волков, которые пытаются тебя загрызть, — сказал киберноид. — Придушить его?
— Нет, погоди, — Лугарев тяжело поднялся на ноги.
— Слушай, можно я его раздавлю? — в голосе киберноида слышалось искреннее желание помочь, но Лугарев не согласился.
— Нет, просто подержи его, Т20. Думаю, ребята захотят, чтобы эта тварь сдохла, не торопясь.
Он подбежал к Селестиэль и помог ей подняться. Кевларовые щитки и бронежилет уберегли ее от собачьих зубов, но она была жутко напугана. Ее всю трясло от пережитого ужаса. На правой руке кевларовый щиток был весь в неглубоких вмятинах и царапинах от мощных челюстей и зубов.
— Ты в порядке?
— Д-да,— ответила Селестиэль, стуча зубами. — Он... не п-прокусил...
Лугарев спрятал ее в объятиях, пытаясь хоть немного успокоить. Над Эзеллохаром грохотал гром, Эонве, размахивая сияющим мечом, метал синие молнии в киберноидов. Р8 уже получил два попадания, краска в этих местах почернела и отвалилась.
Селестиэль быстро пришла в себя.
— Я должна остановить его, — сказала она. — Смотри! Сейчас я покажу тебе настоящую магию эльдаров.
Она простерла правую руку к Эонве и произнесла его имя. Истинное имя. Оно было грубым, как шипение змеи и визг железа; язык не слушался ее, но она все же собрала воедино все свои силы и назвала его имя:
— ШЕЗГРОЗГ!
Сверкающая фигура повернулась в ее сторону. В ослепительных золотых глазах багровой искрой полыхнул страх.
— Шезгрозг! Шезгрозг! — Имя было произнесено трижды, и майар, или кто он там был на самом деле, подпал под ее власть.
Она почувствовала, как его сознание сопротивляется ее натиску. Еще месяц назад она ни за что не совладала бы с подобной мощью, но не сейчас.
— Яви нам свое истинное лицо! — приказала Селестиэль.
Громовой удар расколол воздух. На месте ослепительного силуэта Эонве вдруг заклубилась темная дымная туча; в недрах ее плясало багровое пламя, очерчивая смутный, но омерзительный образ.
Сжимая в правой лапе многохвостый огненный кнут, на склоне Эзеллохара, окутавшись дымом, стоял балрог Моргота во всей своей мощи!
Даже Валары застыли от неожиданности, увидев это невероятное превращение. Над толпой эльфов пролетел удивленный вздох.
Балрог взмахнул бичом. Резкий свист рассекаемого воздуха. Огненный хлыст ударил по лазеру, наспех склепанное сооружение рассыпалось, как карточный домик. Левин, сидевший в кресле оператора, кувырком полетел на землю. Феанор успел отскочить, он вытащил меч и бросился на балрога.
— Смотрите, эльдары! — прозвенел голос Селестиэль. — Смотрите, кому вы подчинялись! Смотрите, айнуры, кого вы считали братом!
Она подняла левую руку, сжав перламутровую рукоять. Если сейчас браслет не покорится ей, и она и остальные обречены. Балрог сотрет всех в порошок...
С противоположного склона холма навстречу балрогу рванулся "Последний Крестоносец". Феанор тоже бросился вперед, его меч полоснул по огненному хлысту, изрядно его укоротив. Балрог отпрянул. Из дымного облака, обволакивающего его фигуру, огненным языком взлетел вверх длинный меч, горящий багровым светом.
Лугарев услышал, как балрог произнес жутким глухим голосом неразборчивое древнее заклинание. И тут же на Лугарева словно обрушился удар. Как будто тяжелое бревно рухнуло на него сверху, придавив к земле. Невдалеке, скрипя зубами, пытался подняться Феанор, наемники лежали, кто где стоял, когда на них обрушилось это... Только Селестиэль устояла на ногах, да еще Элронд и Галадриэль стояли на четвереньках: их кольца Власти приняли на себя часть ударившей по ним Силы.
Балрог с ревом повернулся к "Крестоносцу". Свистнул укороченный ударом Феанора, но все еще грозный огненный хлыст, захлестнув ноги истребителя. Балрог с ревом рванул хлыст на себя, шестидесятитонная махина "Крестоносца", потеряв равновесие, тяжело рухнула на склон холма.
Р8 рванулся было навстречу балрогу, но с конца огненного меча сорвалась ослепительная синяя молния, громовой удар оглушил всех, и в свете молнии, от которого померк даже Тэлперион, Лугарев увидел, как киберноид вздыбился, а затем медленно завалился назад, а его гусеницы на мотогондолах все еще крутились...
И тут, как второй удар грома, воздух разорвал гулкий выстрел танковой пушки. Балрог очень неосторожно повернулся спиной ко второму киберноиду. Сто пяти миллиметровый фугасный снаряд пушки основного модуля Т20 въехал прямо в позвоночник балрога, взорвался в теле, и кровавые дымящиеся ошметки разлетелись далеко по склонам холма. Ноги балрога и торчащий над ними обрубок тела упали на землю. На месте взрыва из дымной тучи высверкнуло багровое пламя, а затем дым начал закручиваться спиралью, образуя уже знакомый наемникам серый вихрь.
Враг был еще не побежден, теперь он был даже сильнее, чем прежде, и не было больше лазера, чтобы уничтожить этот вихрь. Багровое пламя в центре вихря запульсировало сильнее, чаще, серый вихрь на глазах превращался в огненный.
Лугарев взглянул на Валаров. Момент для их атаки был более чем удобный, лазера, способного их остановить, больше не было. Но Пилигримы были ошеломлены не меньше остальных, и лишь стояли, изумленно глядя на вихрь.
Перламутровая рукоять в руке Селестиэль вдруг отозвалась на ее призыв живым теплом, исходящим из ее глубины. Ей удалось пробудить свое "самое бесполезное изобретение".
Она направила черный конус на вихрь и произнесла несколько слов, привычно называемых заклинанием. На самом деле это была звуковая команда. Серая коробка энергоконвертора вошла в режим поглощения. Энергия вихря втягивалась в него и уходила в браслет, как в накопитель. Помнится, Левин назвал его длинным человеческим словом — "сверхпроводник".
Меньше, чем за минуту все кончилось. Вихря больше не было, дымная туча рассеялась. Селестиэль направила конус конвертора на горящую траву. Огонь моментально погас, а уцелевшая трава покрылась инеем. После этого она выключила браслет.
Наемники и эльфы постепенно приходили в себя. Лугарев склонился над лежащим без сознания Левином, пытаясь привести его в чувство.
— Арик, — звал он, тряся инженера. — Ну, давай, скажи что-нибудь!
Левин медленно открыл левый глаз и произнес слабым голосом, но ехидно:
— Я люблю тебя, Петрович...
— Жив, черт тебя дери! — обрадовался Лугарев. — Как самочувствие?
— Не дождетесь! — ответил Левин, приподнявшись на локте. — Что с лазером?
— Лазер разбит, Ариэл, — Феанор, подойдя к ним, опустился на одно колено. — Мы проиграли. Без аппарата нам уже не восстановить Лауреллин...
— Ерунда, — произнес Р8, вновь сложившийся в конфигурацию крылатого волка. — Это мы предусмотрели.
Киберноид выдвинул спутниковую антенну и вышел на связь, переговорив с кем-то несколько минут.
— Так. У нас есть еще час и двадцать минут, — сказал Р8, закончив переговоры. — Джим, отправь пару ребят на вертолете в Хьюстон. Они должны забрать в Музее внеземных технологий экспонат номер 65892 и новый лазер.
— Я сам полечу, — буркнул Митчелл, включая рацию и даже не спросив, как это лазер попал в музей. — Мик! Заводи моторы!
Селестиэль тронула Лугарева за плечо. Он обернулся. По склону холма к ним поднималась Йаванна.
— Прошу вас, поверьте мне, — сказала она, остановившись в нескольких метрах от наемников. — Мы не посылали Эонве. Он напал на вас по собственной воле.
— Ну конечно, — язвительно откликнулся Феанор.
— Этот ваш Эонве разломал наш лазер, — прорычал Левин. — Я уж молчу о том, что и меня он чуть не прикончил. Если мы ничего не придумаем за оставшийся час, мы опоздаем, и Лауреллин останется мертвым.
— Вот и займись осмотром того, что осталось, — сказал Лугарев. — Может, что-нибудь починишь.
— Мы можем помочь?
— Ага. Не путайтесь под ногами.
Йаванна ушла, вернувшись к остальным Пилигримам. Левин осмотрел лазер.
— Бесполезно, — сказал он. — Излучатель цел, ходовая часть тоже, но вся электроника разлетелась по окрестностям. Ума не приложу, как еще энергоблоки не взорвались. Пришлось бы тогда киберноидам собирать наши филейные части в радиусе двух миль...
— Мы так и будем смотреть на Пилигримов? — спросил основной модуль Т20, поводя стволом пушки справа налево и обратно. — У меня уже гусеницы чешутся!
— Без лазера мы с ними ничего не сделаем, — ответил Лугарев.
— А Селест? Ее браслетик упакует Пилигримов и без лазера, — настаивал киберноид.
— Ну, уж нет, — послышался в наушниках шлемов голос Марии Пирелли. Ее "Крестоносец" с трудом поднялся на ноги.
— Я не уверена, что емкости браслета хватит на них всех, — добавила Селестиэль.
К ним подошел внутренний модуль Т20, все еще с собакой в руке.
— Игорек, — сказал киберноид. — Можно, я раздавлю эту чертову собаку? Я уже заколебался ее держать...
— Э, нет! — вмешался в разговор Хейвуд. — Так просто мы не согласны! — он нагнулся и поднял с травы оставленный ушедшим к вертолету Митчеллом ранцевый огнемет.
Белый пес сообразил, что ему пришел конец. Он задергался, но железная рука держала его мертвой хваткой. И вдруг пес заговорил.
Его челюсти были сломаны, но Лугарев разобрал эльфийскую речь, хотя слова едва различались.
— Выходи... поединок... один на один...
Наемники потеряли дар речи, как будто он неожиданно перешел к собаке.
— Поединок? — Хейвуд очнулся первым. — Ты чуть не загрыз нашу эльфочку, и еще хочешь, чтобы один на один? Тут что, по-твоему, конгресс Дон Кихотов собрался? — закончил Хейвуд, поднимая ствол огнемета.
— Остановись, Кларенс! — прозвенел вдруг голос Селестиэль. — Он напал на меня, и мне решать, что с ним делать!
Растолкав наемников, Селестиэль подошла к собаке, все еще висящей в железной руке Т20. Пес сжался при ее приближении и заскулил, поджав хвост.
Селестиэль положила правую руку на лоб собаки. Ее взгляд уперся в единственный уцелевший собачий глаз. Пес дернулся, замотал головой, прижав уши, а затем тонко, страшно завыл, и от этого воя у Лугарева мороз пробежал по спине. Остальные чувствовали себя не лучше. Пес выл так, словно чуял приближение смерти, как будто в глаза ему глянула не сияющая звездным светом эльфийская женщина, а сама костлявая старуха с косой в руке.
— Теперь отпусти его, Т20, — сказала Селестиэль.
— Как это? — удивился киберноид. — Он же убежит!
— Пусть идет, — твердо ответила Селестиэль. — Я оставляю ему жизнь. Он достаточно разумен, чтобы осознать все. И ему придется жить с этим до конца времен.
Т20 разжал пальцы, пес упал на землю и пополз прочь, жалобно скуля, затем он поднялся на ноги, пошатываясь, как пьяный, и бросился бежать.
За чадящим, светящимся алыми углями, кольцом кустов загрохотали моторы вертолета. Здоровенный "Пэйв Лоу" тяжело поднялся и потянул к Валимару. В небе над городом полыхнуло зеленое свечение и в середине его распахнулось пространственно-временное окно. Вертолет влетел в самый центр изумрудного сияния и исчез. Сияние тут же погасло, окно захлопнулось.
Ждать им пришлось минут сорок. Пилигримы агрессивности не проявляли. БС подслушал их разговор. Им самим хотелось восстановить Лауреллин, к тому же страшная расправа над балрогом произвела на них впечатление.
До расчетного срока начала облучения Лауреллина оставалось тридцать пять минут, когда снова сверкнула зеленая вспышка, бросив мертвецкие отблески на лица присутствующих. От воздушного вихря, взметённого винтом вертолета, затрепетали светящиеся листья Тэлпериона. Вертолет завис над склоном холма в нескольких метрах над землей. На его грузовом крюке висело на стропах жуткое сооружение, напоминающее чудовищно увеличенную игрушечную пушку без щита.
Это был цилиндр, усаженный выступами и вырезами хитрой формы, стоящий на двух опорах, кончающихся широкими, короткими четырехкатковыми гусеницами. Сверху был укреплен сложный прицельный комплекс. Сзади торчали мощные станины, а спереди, из фигурного усеченного конуса смотрел короткий, но внушающий уважение, позолоченный ствол калибром не менее ста пятидесяти пяти миллиметров.
Гусеницы оперлись на землю, наемники отцепили стропы. Вертолет взревел моторами, обдав всех лавиной холодного воздуха, перетянул через кусты и приземлился. Митчелл и Бэнкс вытащили из его грузового люка длинный узкий ящик.
