Мой начальник - Демон.

Причем уже никто особо не удивлялся ни моему внешнему преображению, ни соседству за овальным столом с шефом, и коллеги даже старались, хотя бы взглядами, выразить свое внезапное расположение, в частности, женская половина коллектива. А вот мужская боялась лишний раз на меня глянуть, что тоже не радовало. Это что же выходит? Они каким-то образом узнали, что Адарион фактически заявил на меня свои права, да еще и успел их реализовать?!

Ох, краснеть нельзя, но щеки сами невольно наливаются цветом, а уж когда менеджер Евгений тоскливо вздыхает и бросает в мою сторону влюбленный взгляд, но полный обреченности, причем я сразу же замечаю, как темнеет лицом мой благоверный демон — краска стыда вообще заливает уже и шею.

Хорошо, что Адарион успел предупредить меня о болезненной ревности демонов, особенно в первый месяц после физического закрепления "брачного" ритуала. И вообще, я была вынуждена клещами из него тащить информацию о ритуале, который он провел, и о его последствиях для меня лично. Мама дорогая! Если б знала, что теперь меня ждет, то попыталась бы сбежать повторно, но... Вот именно, одно жирное и невероятно бесперспективное для меня "НО". Адарион теперь может найти меня в любом месте, на любом расстоянии и даже в любом мире. Закрыла глаза, вдохнула глубже, пытаясь сосредоточиться на обсуждении финансовых расходов для корпоратива... Не вышло. Не могу вообще думать о делах фирмы, когда в памяти крутится разговор с шефом, состоявшийся перед самым перемещением в офис.

— Правильнее было бы на этот месяц нам уединиться в моем доме, что расположен в непроходимой лесной глуши. Но этот корпоратив, будь он неладен... В общем, дела таковы, что если нас не будет, то мой отец не сможет официально объявить о передаче под мое правление трех миров.

— Что? Трех? — удивилась я, вдевая серьги в уши.

А сережки были чудо как хороши, зеленые изумруды в червонном золоте, причем размер камней такой, что немного оттягивают ушные мочки, зато ажурный рисунок золотой основы невероятно красив и удачно сочетается с черным платьем-футляром, причем длина платья вполне приличная — чуть ниже колен. Рукава в три четверти фактически открыли рисунок, который не так давно нанес мне на запястье Адарион. Изумрудного цвета окантовка вдоль высокой горловины удачно сочеталась с камнями в серьгах. Волосы я собрала в низкий пучок и закрепила шпильками, наотрез отказавшись посещать салон Франсуазы.

— Хм, видишь ли, — пробормотал Адарион, обхватывая мою талию сильными руками и притягивая к своему торсу так, что я вполне смогла ощутить его настрой.

— Прекрати! — пискнула я, пытаясь вырваться. — Ты опять?

— Да! Опять! — рыкнул он в ответ, затем прочистил горло, руки убрал от меня и вообще отошел в сторону. — Говорю же: было бы идеально нам уединиться и надолго. От одного взгляда на тебя сносит все мои установки по самоконтролю.

— А почему именно месяц? — опасливо глядя на его отражение в зеркале, я все же решила уточнить.

И вот очень не понравилась мне его предвкушающая улыбка и такая коварная.

— А мне вполне месяца хватит решить демографическую проблему в нашей семье.

— Проблему... что? Да ты!.. Уффф... — мне вдруг захотелось его огреть чем-нибудь тяжелым. — Знаешь кто ты после этого?!

— Кто? — выгнул он левую бровь, складывая руки на груди, и должна была признаться самой себе, что в этот момент Адарион выглядел довольно эффектно — в черном костюме и белой рубашке, на манжетах которой сверкнули бриллиантовые запонки. — Вот скажи мне, что плохого в моем желании завести детей?

— Детей, — выдохнула и снова попыталась набрать воздух в рот. — Твою ж... То есть тебе в принципе не интересно мое мнение на этот счет? Вот захотел завести детей... как зверушек, пожаллста... А до этого захотел себе завести ведьмочку в личное пользование, пожаллста... благо одна дурочка на глаза попалась!

— Сиррена! — тихо, с угрозой в голосе, прошипел муженек, и нахмурился. — Почему ты все переворачиваешь? Ты что... боишься детей? Или может быть... вообще их не любишь?!

— Я нормально отношусь к детям, я даже, может быть, и думала, что когда-то они у меня будут, ну или хотя бы один, но не сейчас... и не от...

— Тааак!!! Не от меня, верно?! — зарычал уже совсем зло демон, свирепея на глазах. — Интерессно, кого же ты представляла в своих грезах в качестве потенциального отца для ребенка?!

Закрыла ладонью рот, испуганно глядя на взбешенного, рычащего шефа, который снова начал рвать костюм, и... хихикнула. Сама от себя не ожидала такой реакции. Прикрыла рукой глаза, и постаралась не рассмеяться в голос.

— Знаешь что, дорогая моя ведьмочка?! — рычал тем временем муж, срывая с себя разошедшийся по швам пиджак. — Зараза любимая! Вредная... невозможная...

— Адарион, успокойся, — прошептала я, взяв себя в руки. — Ну, вспылила. С кем не бывает?

Посмотрела на него, и всплеснула руками.

— Да на тебя костюмов не напасешься!

— Довела! Ведьма! — тяжело дыша, муж пытался взять себя в руки, сбрасывая на пол остатки рубашки, затем — вдох-выдох — обиженным тоном добавил: — После корпоратива сразу же запру тебя в спальне... В нашей спальне. И пока не буду уверен, что... В общем, не выпущу, пока ребенка тебе не сделаю. Понятно?!

— А в частности? — сложила теперь я руки на груди, поднимая недовольно одну бровь вверх. — Слушай, Адарион, ты меня вообще слышал, нет? Я не готова сейчас к детям. Я даже не была готова к тому, что окажусь супругой демона, да я о вас знать не знала... И, между прочим, не думаешь ли, что нам не помешало бы лучше узнать друг друга, прежде чем детей заводить, а?

— Думал. Между прочим, с учетом того, что в том мире, где собственно находится наша спальня, доррогая, время течет иначе, подчиняясь фактически мне одному, то поверь — не проблема наше время пребывания в том мире сделать максимально долгим, а вот в этом, мире людей, пройдет от силы дней двадцать тире тридцать.

— О! — только и смогла произнести в ответ, когда всё еще пышущий возмущением, полуобнаженный красавец (где-то в подсознании даже гордо звякнуло — мой!), снова начал облачаться в уже другую рубашку и другой пиджак, практически не отличавшиеся от предыдущих.

— Так что можешь не бояться, — уже спокойнее произнес он, подойдя ко мне полностью одетый, — что я не успею до зарождения новой жизни уделить тебе столько внимания, сколько понадобится, чтобы завоевать твою любовь. Трусишка...

Хмыкнув, муж одарил меня совершенно мальчишеской улыбкой.

— И да, кстати, должен предупредить, чтобы ты глупости не наделала. Выбрось из головы идеи о разводе, о побеге, и, тем более, о других мужчинах. Совсем выбрось.

Заметив на моем лице тень недовольства, причем ему-то было не известно, что я собственно не столько сожалею о произнесенных запретах, сколько недовольна тоном, которым этот собственник со мною разговаривает, демон вдруг довольно жестко произнес, пристально глядя в мои глаза:

— Ты — моя! А я никогда не потерплю не то, что бы кто-то посмел к тебе прикоснуться, но и взглядов в твою сторону любым представителем рода мужского не приемлю!

— Озабоченный собственник, — фыркнула я в ответ, передернув возмущенно плечами.

— Какой уж есть. И другого мужчины в твоей жизни никогда не будет. Никогда!

И вот после такого вето на чужие мужские взоры (можно подумать, что я могу их контролировать, чужие-то порывы), мой шеф, а ныне еще и по совместительству муж, сидит и злится, что этот идиот "Хуанито" поедом ест меня своими глазами.

— В принципе, в смету мы уложились, Адриан Генрихович, — подобострастно завершила свою речь главбух, и потупила глазки.

Я мысленно усмехнулась, поражаясь вот такой скромности, и от кого?

— Что ж, сие, конечно, похвально, только вот почему-то я не увидел в статье расходов сумму гонорара для музыкального сопровождения? — хмуро барабаня пальцами по столешнице, Адарион сверлил взглядом потенциального носителя имени "смертник" — Евгения.

— Так этим вопросом у нас занимался Влад Сергеевич, — приторно ответила мадам, и тут же перекинула вопрос к начальнику снабжения. — Влад Сергеевич, вам слово.

Тот излишне нервно дернул галстук, с трудом поднялся, затем, когда на него наконец обратил свой страшный взор мрачный шеф, пошатнулся и со вздохом сел на место.

— Я долго буду ждать? — недовольно поторопил его Адарион, и вдруг поманил рукой к себе начальника службы безопасности.

Я же удивленно наблюдала за тем, как начальник службы охраны, Константин Федорович, довольно резво оказался подле шефа и склонился к нему. Адарион что-то шепнул оборотню, затем перевел взор на побледневшего от столь странного поведения начальства, Влада Сергеевича, и равнодушно произнес:

— Слушаю вас, Влад Сергеевич... не молчите.

Мне тоже стало любопытно, что такого он шепнул охране, но вскоре и так стало понятно. Пока начальник отдела снабжения пояснял, как сложно оказалось найти достойные музыкальные группы, причем из посвященных в особенности состава гостей на корпоративе, и сколь не дешево стоят такие услуги, наблюдала следующую картину. Константин Федорович встал позади Евгения, который все так же глупо для собственной шкуры таращился на меня жадными глазами. И даже, когда начальник службы охраны положил ему на шею руку, он словно ничего не заметил. Зато я отчетливо видела, как сжались пальцы оборотня, затем удержали от падения лицом на столешницу внезапно отключившегося парня, чтобы тут же подхватить под подмышки и вытащить его из конференц-зала. Я в шоке! Посмотрела на Адариона, тот чуть скосил на меня глаза и сверкнул их довольным блеском. Остальные же коллеги по цеху даже ухом не повели, словно и не видели ничего. Неужели манипуляции начальника охраны были осуществлены под мороком?

Что за детский сад, право слово? Покачала головой, стараясь не улыбнуться, потому что и правда, забавно видеть подобную ревность в отношении меня. Не привыкла, если честно, да и вообще... как это по-мальчишески, что ли? Перевела взгляд на начальника снабжения, и тихонько хмыкнула. Тот заливался соловьем. Куда подевалась неуверенность? Должно быть, улыбка шефа так его приободрила. Ну-ну...

И надо же было именно сейчас захотеть посетить дамскую комнату?! И как теперь уйти? Вдруг ревнивец подумает, что я за Евгешей хочу побежать?

Поерзала на стуле, затем вздохнула и наклонилась к Адариону.

— Я отойду ненадолго.

Мужчина поджал губы и явно выразил свое недовольство нахмуренными бровями.

— Куда? — резко спросил.

— Надо мне! — я тоже умею шипеть.

— Адриан Генрихович, а вы будете слушать группы сегодня? У нас в заявке четыре номера... Советую начать с "Курмановских бабушек". Весьма колоритно отплясывают старушки, — вклинился в наш диалог Влад Сергеевич, вытирая пот со лба платочком. — Да и просят меньше остальных. Песни опять же все в народном стиле.

— Какие-какие бабушки? — отвлекся от меня шеф, повысив голос.

— Курмановские... из села Курманова, что под Ядылгой...

Слушать дальше не стала, подорвалась с места и быстрым шагом направилась в сторону выхода.

— Я провожу вас, Ирэна Стэфовна, — раздалось рядом.

Глянула, а это начальник службы охраны, видимо шеф успел ему подать сигнал. Посмотрела через плечо на супружника, следящего за мною потемневшим взором, и послала ему улыбку лучезарную, затем кивнула Константину и игриво повела плечиком.

— Ну пошли, коли не шутишь, — низким, с хрипотцой голосом произнесла, позволяя тому открыть перед собою двери.

Даже не обернулась, чтобы оценить произведенный эффект на Адариона.

Проскользнула в проем двери и быстрым шагом двинулась по коридору. Уже притормозив у двери в дамскую комнату, вспомнила, что не сняла приворот-то с "Хуанито".

— Константин Федорович, а куда вы Евгения отнесли?

Он только молча уставился на меня с немым укором во взоре, заняв позу ожидания у двери.

— Хм, понятно. Надеюсь, он хоть жив? — насупилась я невольно и поджала губы.

Мужчина промолчал и на этот раз, только глаза его чуть сверкнули ироничным блеском.

— Ну это уже что-то, — пробормотала я, и вошла в дамскую комнату, прикрыв за собой дверь.

Быстро сделав свои личные дела, подошла к раковине и посмотрела в зеркальное отражение. Все же как-то непривычно видеть себя такой — очень красивой, жгучей брюнеткой с зеленью в волосах и в глазах. Помаду с губ стерла салфеткой, не желая казаться куклой накрашенной, и прикусила нижнюю губу. Вот что меня не устраивает, а? Должна быть счастлива, что любима и люблю, что муж с ума сходит по мне, что забот знать не буду ни о пропитании, ни о том, на какие деньги одеваться? Прикрыла глаза, выдохнула и снова посмотрела на себя. Да, дорогая, дело-то в твоей ведьмовской сущности — свободолюбивой, не нагулявшейся, мира не повидавшей.

Я же ведь даже ни на одном Шабаше не была еще. Да вот только какой Шабаш мне, если все ведьмы — в Ордене? Хотя, почему все? Есть же Азалия! Хмыкнула и задумалась. Надо выяснить у Адариона: как я могу с Азой связь поддерживать? Может, махнем с ней на пару на собственный слет светлых ведьм? И предлог опять же найдется, да хотя бы девичник пропущенный, предсвадебный. Я уверена, что у нее его тоже не было. Загоревшись этой идеей, повеселела, бросила на себя последний взгляд, одернула на себе платье и решила вернуться в конференц-зал.

Молчаливый сопровождающий не отвлекал, следовал тенью, да только на входе в "совещательную" я снова ему мило улыбнулась и, игнорируя тяжелый взгляд Адариона, вернулась на свое место. Затем искоса глянула на шефа и вздрогнула. Муж сидел, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на груди, и смотрел на меня так, словно обещал скорую расплату, хотя, нет, скорее предвкушая ее.

Табун мурашек пронесся вниз по позвоночнику из-за одного его взгляда, которым он меня поедом ел, да еще и на мои губы так уставился, что те вмиг пересохли. Не задумываясь, провела языком по ним, и снова вздрогнула, когда поняла, что муж прорычал свирепо:

— Все вон!!

Я бы тоже сбежала. Честно. Но кто бы мне позволил?

Сижу, вжавшись в стул, и смотрю взглядом кролика на "удава", то есть демона, который внезапно переместился ко мне, нависнув надо мною, и прохрипел:

— Сирена, не смей так больше делать!

— К-как? — удивилась, ибо не понятно: нельзя уходить с совещания даже по нужде?

— Улыбаться не смей другим мужикам!

— Адарион, что с тобой? — озадаченно нахмурила бровки и даже руку подняла к его лбу, правда, страшновато стало, а вдруг укусит.

— Ты не понимаешь? — прошипел он и резко выпрямился, отошел к стене, там и замер, спиной ко мне.

— Адарион, да что... нет, я же ничего плохого не сделала, ну улыбнулась... это же ничего не значит...

Замолчала, прикусив нижнюю губу, как только заметила странную реакцию мужа на мои слова. Его плечи затряслись, затем кулаком Адарион припечатал стену, продырявив ее, а я подскочила и пронеслась вперед, испугавшись, что он мог пораниться.

Схватила его за руку и требовательно потянула на себя.

— Ты не поранился? — воскликнула, беспокойно осматривая костяшки на его пальцах в поисках крови.