И тут же сияние с небес, летающий дедушка Цучикаге жахает мега — техникой, а я стою, раскрыв рот, и думаю о том, что пора бы уже и проснуться. Ни Девятка не успевает войти в режим, ни я отпрыгнуть телепортом, и нас всех спасает Какаши, что-то там кастанувший, типа воронки, засосавшей технику, направленную на нас.
Затем Девятка взлетает, а я лечу к Какаши, дабы не скакать голыми ногами по железу. Товарищ Хатаке практически готов упасть и тяжело дышит, зажимая рукой глаз с шаринганом. Из-под пальцев катится кровь, и мне чудится, что у него лопнул глаз, совершенно неудивительно после такой-то мега-воронки!
К счастью, обходится, да и Какаши не падает, только дышит тяжело.
— Все-таки пробудил Мангекё, — криво улыбается, — Больше года трудился над глазом, и не зря.
Это точно, судя по тому светящемуся конусу все бы здесь легли, кабы не чудо-глазик.
— В госпиталь, Какаши-сан?
— Секунду. Собака, ты за меня! — пролетающему мимо шиноби в маске.
— Хай, Какаши-сан! — даже не оборачиваясь, кричит тот.
— Давай, — это уже мне и видно, что Какаши все же перенапрягся.
Телепортирую его и себя в госпиталь в Коноху, быстро и, что скрывать, слегка трусливо. Вроде как помог Какаши, и назад в битву возвращаться не надо. Девятка водой обеспечена на два часа непрерывного сенмода, пусть трудятся, но без меня.
К такому, что творилось там, на поле боя, я все же не готов.
Глава 19
11 марта 79 года. Коноха, страна Огня.
— Что? — лицо Третьего дрогнуло, маска спокойствия дала трещину.
— Шимура Данзо погиб во время атаки на первый полевой лагерь в стране Дождя, фактически сорвав атаку третьего Цучикаге и позволив выиграть время до подхода подкреплений. Шиноби бывшего Корня не успели буквально на несколько секунд, — сказала Цунаде.
— Данзо, — повторил Хирузен, как будто не веря.
— Он попал под удар техники Атома Цучикаге, от тела ничего не осталось, — с сочувствием сказала Цунаде, — но шиноби Корня и АНБУ все видели. Цучикаге ударил не по лагерю, а в Данзо, и всё.
— Я видел, что бывает после техник Атома, — через силу ответил Третий. — Атаку отбили?
— Да, все три лагеря устояли, в той или иной степени. Больше всех пострадал третий лагерь, там врагам удалось заранее снять барьерную команду и атаковать, но отбились. Асума вне опасности, и через два-три дня снова будет в строю.
— Спасибо, Цунаде, — тяжело произнес Хирузен. — Извини, я хотел бы побыть один.
— Конечно, учитель, — Цунаде встала и вышла, но Третий этого уже не видел.
Он смотрел за окно, не видя окна, и курил трубку, не ощущая табака. Перед его глазами мелькали картины дружбы с Данзо, насчитывающей более пятидесяти лет, еще со времен Академии. Присвоение титула Хокаге Вторым, и обещание Данзо поддерживать друга, всплывали особенно ярко. По щекам Третьего катились слезы, но он этого не замечал, погрузившись в прошлое.
Разгребание завалов работы Хокаге, и поддержка со стороны Данзо.
Клятва выполнить План, во что бы то ни стало. АНБУ и Корень. Уход Данзо в тень и начало игры в оппозицию. Стремительный рост Корня, уничтожение угроз Конохе. Информация об Орочимару и его опытах. Третий поморщился и вздохнул, ведь Данзо предлагал убить Орочимару во время одного из экспериментов над шиноби Корня, и у него наверняка получилось бы. Но он не смог отдать приказа убить ученика, и сам не смог, и Орочимару бежал.
Нападение Кьюби и погибшие Биваки, Минато, Кушина, Тайдзуна и тысячи шиноби Листа, несомненно, повлияли на то, что семь лет спустя, мнения Данзо и Третьего разошлись. Хирузен до сих пор был уверен, что с кланом Учиха можно было договориться, а Данзо так и остался при мнении, что безопасность Конохи требовала уничтожения клана. Безопасность Конохи, да, Хирузен подумал, что Данзо так и не простил Учиха нападения Кьюби. Все видели шаринган в глазах Лиса, и такое нарушение безопасности Деревни, да, такого Данзо простить не мог. Наверняка Данзо держал Корень в готовности, если Итачи не сможет выполнить задание, но Итачи смог.
Кто ему помог, так и осталось тайной, только и ясно было, что действовали двое.
Да, кивнул самому себе Хирузен, у Данзо бывали неудачи, и с Учиха, и с Кьюби, и до этого с Туманом, и ранее с Песком, но он не сдавался и продолжал работать, ставя безопасность Деревни превыше всего. Но кто об этом знал? Только он, Третий Хокаге, и теперь непременно скажут, что он, Хирузен, покрывал старого друга, не замечая, как тот стал жестоким убийцей и монстром, создавшим тайную организацию бездушных шиноби. В этом столько правды, что от этого никак не отмыться, если информация распространится. Тайные убийства, подлоги, шантаж, подкуп, вербовка, методы воспитания, убивающие эмоции, печати, подчинение и опять убийства, дерьмо и кровь пополам всю историю Корня, и в самом центре Данзо, готовый на что угодно, лишь бы Лист был в безопасности.
Даже Пятая так до конца и не поняла всей подоплеки, думал Хирузен мрачно, и совершенно нет возможности объяснить все это ей. Третий внезапно ощутил сильнейшее желание, импульс, порыв, защитить имя старого друга, сделавшего для Конохи намного больше, чем можно рассказать. Но порыв прошел, и Третий, как наяву, услышал, скрипучий голос Данзо: "Зачем? Пусть все останется в тайне, скрытое под землей, где и место корням, дерьму и крови".
Хирузен попыхал трубкой, утверждаясь в решении.
Да, пускай не памятник Данзо, но и не ругательства с поношением. Оставить все в тайне, шиноби бывшего Корня и так промолчат, и вся эта история останется тайной для большинства шиноби. Хирузен знал, что ради дела Данзо спокойно пожертвовал бы добрым именем, но все же не мог просто так взять и использовать мертвого Данзо в дальнейшей реализации Плана.
Просто не мог, хотя сам Данзо так и сделал бы, в схожей ситуации.
Наверное, поэтому он и смог создать Корень и возглавлять его, подумал Третий с тоской.
13 марта 79 года. Второй полевой лагерь Конохи, северо-запад страны Огня.
Задумчивый, сосредоточенный и усталый Какаши появился во втором лагере под вечер, и сразу отправился на поиски Майто Гая. Тот, вместе с Ли, тренировался и одновременно возводил укрепление для лагеря, ломая скалу, перенося валуны и складывая из них стену. Ли не отставал, только валуны таскал меньшего размера. Команда Ли, три молодых генина, рысцой таскала просто камни, заделывая мелкие щели, и ошалело созерцая трудовые подвиги Зеленых Зверей. Но тренировка есть тренировка, и генины молчали.
— Какаши! — воскликнул Гай. — Еще не было случая, так что поздравляю с назначением!
Какаши неопределенно дернул плечами, изобразив мимикой нечто вроде слабой улыбки. Уже два месяца, как он возглавляет АНБУ, и ни разу не встретился со старым другом. И этой встречи не было бы, если бы не печальные обстоятельства и последствия атак на все три лагеря. Конечно, можно было бы отправить формальное уведомление, но Какаши решил, что он обязан обо всем сообщить сам.
— Тренировку не прекращать! — крикнул Гай.
— Да, Гай-сенсей! — тут же отозвался Ли.
Генины продолжали молча рысить туда и обратно. Насколько Какаши разбирался в методах Гая, бегать им приходилось без чакры, для наращивания мышц и выносливости. Но сейчас ему предстояло подвергнуть испытанию выносливость самого Гая, и Какаши было не до генинов.
— Ты всегда поддерживал меня, друг, — сказал Какаши, когда они отошли в сторону, — и я благодарен тебе за это. Теперь пришла моя очередь поддержать тебя, и я по себе знаю, как тяжело терять учеников.
Взгляд Гая непроизвольно метнулся к Ли, снова вернулся к Какаши.
— Во время атаки на третий лагерь, погибла Тен-Тен, — просто и бесхитростно сказал Какаши.
Гай набрал воздуха и тут же выпустил, как будто не найдя, что сказать.
— Все висело на волоске, — продолжил Какаши, — основные силы сражались в первом лагере, кто высвобождался, прыгал сюда, во второй. Периметр лагеря был прорван, и Асума принял решение эвакуировать генинов в Коноху. Тен-Тен добровольно вызвалась в отряд прикрытия и билась до последнего вздоха, не пропустив врага. Ты можешь гордиться ею, она в одиночку остановила целый отряд, и до конца выполнила свой долг.
— Тен-Тен, — повторил Гай, смотря на и сквозь Какаши. — Она всегда была душой группы, смягчала соперничество между Ли и Нейджи, приносила бенто, и упорно тренировалась, подбадривая остальных. Она хотела стать великой куноичи, такой, как Цунаде, и так радовалась, когда та стала Пятой Хокаге.
Гай говорил это, и чувствовалось, что он вспоминает Тен-Тен, какой она была, не в силах поверить, что ее больше нет.
— Она стала ей в том бою, — тихо сказал Какаши. — Сила духа, проявленная ей, вдохновит многих.
— Да, ты прав! — неожиданно закричал Гай, сверкая улыбкой.
Переход от неверия к оптимизму "Силы Юности" был резок и быстр, и кого другого мог бы даже напугать. Но Какаши знал, что таков защитный механизм Гая, и мог только порадоваться за старого друга. Какаши знал, какова она — невыносимая тяжесть потери ученика, которого ты наставлял и в которого вкладывал душу. Тяжесть, способная согнуть любого шиноби, если, конечно этот шиноби не безэмоциональный монстр — убийца.
— Пока мы помним Тен-Тен, она — жива! — воскликнул Гай. — Ее подвиг вдохновит и нас! Ли!
— Да, Гай-сенсей!
Какаши не торопился уходить.
Он чувствовал горечь в словах Гая, горечь, которую возможно никто и не услышал бы, но только не Какаши. За годы "соперничества", которым Гай маскировал дружбу и поддержку, Какаши многое понял, и теперь ему было больно от потери Тен-Тен не меньше, чем Гаю, и Какаши знал, что Гай это тоже знает, и от этого Гаю немного, но все же легче.
15 марта 79 года. Ива, страна Земли.
Цучикаге еще раз посмотрел на свиток и задумался.
Информация, представленная там, частично соотносилась с тем, что было известно разведке Ивы. Если предположить, что Коноха хранила все в секрете и вела мастерскую игру по дезинформации — а верилось в это легко, с учетом успехов Листа — то информация сходилась стопроцентно, и это даже немного удручало Ооноки. Получалось, что Коноха резко усилилась, сумела сохранить все в секрете, притворилась слабой и теперь пользуется плодами своих хитростей.
Цучикаге придвинул разведсводку и поставил резолюцию: "В немедленную разработку".
Внучка Цунаде? Невероятные способности к фуин? Это объясняло бы массовое использование Хирайшина, но остальное? Создать с нуля такое? Или Коноха тайно вела фуин-разработки, задействовав наследие Узумаки, и теперь просто подставляла ложную фигуру? Но зачем? В свете прошедших событий, такое непонимание очень не нравилось Ооноки, потому что оно означало, что Коноха опять ведет игру, и наверняка есть еще припрятанные секреты и козыри.
Десять тысяч шиноби Камня и пять тысяч шиноби Песка, против четырех тысяч шиноби Листа и тысячи шиноби Дождя. Трехкратный численный перевес, даже если не затрагивать Акацуки, которых теперь точно придется задействовать. Да, это была хитрая ловушка со стороны Конохи, неявная, обширная, объясняющая отсутствие массированных атак, противодействие на своей территории, сидение в лагерях. Ооноки припомнил сводку о больших потерях диверсионных групп, и подумал мрачно, что теперь все становится на свои места. Обнаружить, вызвать помощь из Конохи, в десятикратной силе, не дать сбежать, уничтожить группу. Даже если диверсия проведена успешно, то по факту можно начинать погоню, и Хирайшин в любую точку дает преимущество Листу.
Увеличить группировку шиноби на фронте?
И без того почти половина шиноби Ивы задействована, так просто не получится выделить дополнительные силы. Суна вообще на пределе, одна неудачная массовая атака, и все, хорошо, что им удалось отойти от лагеря Конохи вовремя. Значит, значит, мрачно подумал Ооноки, пришло время использовать союзников и наемников по полной программе. Трава вряд ли согласится, а Водопад — да. Акацуки, пусть гонят армию в бой, этих не жалко.
Шиноби Неба — да, после их налета на Коноху, можно рассчитывать на союзников.
Но этого мало, продолжал размышлять Ооноки. Это усиление, но не сила. Возможность мгновенных перемещений дает Конохе возможность сосредотачивать превосходящую силу там, где это требуется Листу. Здесь нужно качество, а не количество, и если верхушка Акацуки, например, вполне являлась качеством, то армия их точно была количеством. Толку с толп генинов на поле боя, когда пара опытных шиноби в сенмоде их размажет, не напрягаясь?
Орочимару? Ооноки еще раз посмотрел на куцые сведения о Гермионе. Опыты Орочимару? Может змеиный саннин оказаться союзником Конохи? Может. Жаль. Тогда остается только Облако, и это да, та возможность, на которую нужно потратить время и силы. Сколько выставит Облако? Допустим тоже половину, это примерно двенадцать тысяч шиноби, а также третий фронт против Листа. Не говоря уже о возможности ударить с моря, возможности, которой сейчас нет у Песка и Камня.
При этом Облаку придется отдать многое, не говоря уже о последующих взаимоотношениях, после возможной победы коалиции. Жадность Ооноки шептала "Нет", и его гордость тоже шептала "Нет", потому что придется фактически кланяться Райкаге в ноги и уговаривать его. Но опыт и здравый смысл подсказывали Ооноки, что придется, иначе Лист не одолеть. Возможно, в другой раз, Цучикаге и отступился бы, плюнул на потери и расходы, замирился с Листом.
Но только не теперь, когда стало ясно, что провокация Листа удалась.
Разорвать сейчас коалицию означает остаться один на один с Конохой, и кто знает, что будет? По количеству шиноби, Ива и Коноха примерно равны, и с учетом новых техник Листа, у Хокаге преимущество. Значит, надо сбивать коалицию сильнее, привлекать и привлекать всех, еще раз обдумать вопрос Орочимару, написать Мизукаге, спросить у Казекаге о стране Рек, собрать всех, всех, всех, кого только можно, иначе Лист перебьет всех поодиночке.
Эти мысли придали Цучикаге сил, и он начал писать послание Райкаге.
16 марта 79 года. Основная база Акацуки, на восточной границе страны Водопадов.
Пусть не сразу, но девятка Акацуки все же собралась обсудить массовую атаку Камня-Песка на Лист и Дождь, случившуюся пять дней назад. Вживую присутствовали Пэйн, Конан и Зецу, остальные в виде проекций.
— Коноха успешно отбилась, — скрипел черно-белый Зецу, наполовину высунувшись из пола, — от всех атак, и даже больше. Девять шиноби в сенмоде полчаса сражались с Ооноки, и почти победили его. Цучикаге бежал, то есть улетел на огромной скорости, едва появилась возможность. Еще там опять была эта девчонка, Гермиона, она сделала воду, попив которой шиноби Листа моментально входили в сенмод.
