Чечен вихрем подлетел ко мне, выбил трубку из рук, ногой отшвырнув ее в другую комнату через открытую дверь, и сжал меня за плечи, поднимая в воздух.
— Этого ты хотела? — не осталось никакого равнодушия. Зато появилась ярость. Марат кинул меня поперек кровати, обездвижил мои ноги и развязал слабый пояс халатика. — Этого добивалась?
Нет. Совсем не этого. Но я почти не боялась.
— Ну что ж, ты получишь то, за чем пришла.
В несколько движений мужчина стянул с меня халат, вытащил из-за пояса джинсов полы рубашки, вжикнул молнией, расстегнув штаны. Я сглотнула, наблюдая за тем, как Марат высвобождает свою плоть, большую, с гладкой головкой. Он был возбужден. Твердый, даже на вид.
Я боялась проникать в себя пальцами. Одним — ладно, но не двумя. Здесь же...
Хотелось отползти, и я пошевелила бедрами в тщетной попытке отстраниться, но мужчина пресек все поползновения.
— Ты сама пришла. Теперь не жалуйся.
Он облизнул собственные пальцы и погладил меня между ног. Не ласка. Всего лишь подготовка. После прошелся по всей длине своего члена, широко раздвинул мне ноги и прижался к промежности. Я затаила дыхание.
Это не было изнасилованием. Марат не причинил мне боли. Он медленно вошел в меня, растягивая мышцы влагалища — осторожно, аккуратно. Вышел и снова вошел, преодолев преграду. И...все. Малейший отголосок боли, пару движений, и чечен отстранился. Он не кончил, он был по-прежнему сильно возбужден. Но он застегнул свои джинсы, поморщившись, когда молния коснулась члена, сдернул меня с постели и вытолкнул в зал.
— Теперь успокоилась? — грубый голос звенел от ярости, и ответь я хоть что-то, эта ярость вылилась бы на меня. — Надеюсь, что да. А теперь живо спать.
Он толкнул меня к дивану, а сам скрылся в ванной, громко хлопнув дверью.
* * *
Меня жестоко...обманули. Я почти физически ощущала липкий, материальный обман, который мне подарили. Я видела перед собой золотую гору, черт, я почти ее чувствовала, а вместо горы передо мной оказалась кучка медных монет. И ради этого двухминутного автоматического равнодушного...действа я целый час унижалась, выворачивая саму себя наизнанку?! Я рассказала Марату почти обо всех своих желаниях и фантазиях, а он все это время играл со мной. Сидел в кресле, снисходительно меня слушал, наверняка внутренне потешаясь над моей реакцией, и почти открыто смеялся. Надо мной.
Ублюдок. Когда он ушел в ванную, я действительно легла спать. Сказывалась бессонная ночь. Но через несколько часов пробудилась — злая, рассерженная, возмущенная. Между ног слегка жгло, покалывало, но, по крайней мере, нет боли. Небольшой дискомфорт. А игру Марата я переживу, чай, не маленькая.
В четыре утра стало бесполезно притворяться. Я не могу и не хочу спать. Рывком села на диване, поправила взъерошенные волосы, кое-как их пригладив, взглядом поискала свой халат.
Нашла. Валялся рядом с дверью в комнату чечена. Оделась и прошла на кухню. Возможно, кофе меня успокоит и приведет эмоции в подобие порядка.
По сути, если так говорить, Марат обидел меня не только тем, что так обошелся с моим желанием. Я думала, что стала красивой, эффектной, желанной. Настоящей девушкой. Мне не могли сказать нет. Разве могут красавице, еле прикрытой прозрачными тряпками, сказать нет? Или заявить, что в ее предложении не заинтересованы? Если бы Ксюша к кому-то подошла и сделала подобное предложение — гипотетически — ей бы не отказали. Это почитали бы за великую честь. Как же!
А меня просто...дефлорировали. На автомате. Я снова начала закипать, сильно сжала ни в чем неповинную кружку и мысленно в который раз прокляла злобного чечена.
— Почему ты не спишь? — раздался позади меня грубый голос.
— Не хочу.
— Иди спать. Четыре утра.
— Ты можешь оставить меня в покое? Что там надо? Поблагодарить тебя? — не выдержала. Повернулась к нему лицом и издевательски поклонилась. — Спасибо большое и простите за неудобство. Такое больше не повторится! Все? Теперь я могу допить кофе?
Марат выглядел помятым, так что я засомневалась, а сам-то он вообще спал? На лице остался отпечаток подушки, черные волосы взъерошены, майки, в которой он обычно спал, нет вообще. Только низко сидящие свободные спортивные штаны, подчеркивающие рельефные мускулы пресса. И ни капли...хотя бы неудобства.
— Перестань, Саш, — он досадливо поморщился.
А я окончательно взвилась. Отшвырнула кружку в раковину, так что остатки кофе темными каплями расплескались по белому кафелю, разъяренно выдохнула и...наотмашь ударила Марата по щеке, так что его голова с размаху дернулась в сторону.
— Перестань?! О, я перестану! Я так перестану, тебе мало не покажется! Ты совсем больной? Я не понимаю! Ты...Ты что вообще себе позволяешь?! Я вещь?! Мразь! И не затыкай меня, — истерично помотала головой, закрыв глаза, чтобы не видеть очередных возражений. — Какая же ты сволочь! Я к тебе пришла. Я ведь ничего плохого не хотела. Я попросила тебя о помощи и что в итоге? А ничего! Меня тупо поимели. Нет. Вру. Даже не поимели толком!
— Ты себя со стороны слышишь?! — рявкнул Марат, и стекла серванта звонко задрожали. — Придурочная! О чем ты говоришь вообще?
— О том! Ты не смог меня даже нормально трахнуть, придурок! Или что, мы только за деньги стараемся, да? — халат на груди давно разошелся, приоткрыв и напряженные соски, и стройные бедра. Но я этого не чувствовала. Я кипела от ярости, а кулаки чесались. Так же, как несколько часов назад мое тело вибрировало от желания, теперь оно дрожало от злости. — Для своей принцессы — дааа. Хоть всю ночь. Прости, Марат. Не знала, что у тебя такие высокие расценки. Знала бы — в жизни не подошла.
— Ну что за сучка, — выдохнул парень.
Я только собиралась попятиться, как он уже налетел на меня, с размаху прижав к разделочному столу, так что столешница больно впивалась в копчик. Марат был в ярости и...он был возбужден. В свободных штанах хорошо проглядывалась длинная эрекция, а через секунду он уже прижимался ею к моему влагалищу.
Я снова ударила его в грудь, но обе моих руки перехватили и подняли над головой, обездвижив меня и плотно прижав к себе. Мы соприкоснулись, твердыми сосками я заскользила по его массивной груди, покрытой темными волосками. И со свистом втянула воздух, пытаясь отстраниться и лишь увеличивая трение.
— Теперь все так, как ты хотела? — глухо прошептал Марат в сантиметре от моих губ, а я лишь тяжело дышала, прислушиваясь к собственному телу. — Так?
Он жадно и собственнически набросился на мой рот, сразу глубоко проникая теплым языком, и я застонала от ощущения мягкой ласки. Меня никогда не целовали, и это было...очень...очень хорошо. Горячо. Свободной рукой парень обхватил меня за подбородок, запрещая отвечать. Он только давал, а я должна была принимать. И черти, мне это безумно нравилось.
Я громко застонала, заводясь от собственного голоса, наполненного желанием, и Марат согласно зарокотал в ответ. Он ни на мгновение не оторвался от меня, целовал, кусал, всасывал мой язык в свой рот с таким напором и желанием, что я терялась. Я не могла достойно отвечать, слишком сильны новые ощущения, накрывшие меня с головой. Высвободила одну руку из его хватки и обхватила Марата за затылок, зарываясь пальцами в волосы и притягивая мужчину еще ближе. Настолько, что полулежала на столе.
Марат на секунду оторвался от меня, его губы — красные, влажные, — блестели в темноте, побуждая облизнуть их и поцеловать.
— В комнату, — сам себе приказал он и подхватил меня на руки.
Мы почти добежали до его спальни, по пути врезавшись в дверной косяк. Плевать. Я вообще не почувствовала боли. Так много ощущений...Чересчур. У меня хорошо работало воображение, но и такого я не представляла. Что можно так...себя ощущать.
Мужчина положил меня на кровать, отбросив совершенно ненужную шелковую тряпку в сторону, и устроился между моих широко разведенных ног.
— Столько удивления в этих глазках, — гортанно хохотнул Марат, скользя кончиками пальцев по точеным лодыжкам, и мои бедра начали мелко подрагивать. — Действительно удивлена? И этому удивлена?
Он с силой прижал руку к моей влажной плоти, большим пальцем надавив на клитор, и я охнула от острого удовольствия, огнем распространившегося по телу. Волнообразно задвигала бедрами, подаваясь ему навстречу, чувствуя, как длинные пальцы гладят меня, дразнят меня, делая это лучше, чем я сама. Не в силах сдержаться, я снова громко вибрирующе застонала, упираясь затылком в подушку, но не отвела глаз. Удивлена — еще слабо сказано.
— Он рассказывал тебе об этом? — искушающе прошептал он, и проникнул в меня без труда одним пальцем, начиная уверенно и быстро двигаться. Я лишь беззвучно приоткрывала рот, не в состоянии отвечать. Говорить. Но ответ и не требовался. — Говорил, что ты будешь чувствовать, когда я буду тебя трахать? По-настоящему? Это еще ерунда. Но вот когда я начну делать так, — он с силой вогнал уже два пальца, и я почти приподнялась на кровати, лихорадочно хватаясь за простыни и одеяло, — ты забудешь обо всем, что он говорил.
— Марат... — пересохшими губами прошептала я и схватила его за запястье, чтобы удержаться. — Это...это...Ох, только не прекращай...Не смей сейчас играть...
— Не собирался, — выдавил он и грубо всосал твердую вершинку в рот, лаская ее языком. — Мы только начинаем.
Он переместился к другой груди, по-прежнему не прекращая играть моей плотью. Он растягивал меня изнутри, двигался уверенно и глубоко, и когда вытащил пальцы, они блестели от обилия влаги. Незаметно Марат стянул штаны, под которыми не оказалось нижнего белья, и уперся горячим членом в мое бедро. Я протянула руку вниз и накрыла бархатистую головку. Она увлажнилась, а Марат толкнулся мне в руку. Волшебно.
— Я...хватит...Прошу тебя...
Он достал из тумбочки презерватив, порвал зубами упаковку и ловко его надел.
Я наконец-то могла его трогать, и это опьяняло лучше любого знания. Я пользовалась выпавшей возможностью, проводя ладонями по груди, соскам, ребрам и еще ниже, пальцами обводя рельефные мышцы. И уже не могла неподвижно лежать, подавалась Марату навстречу, двигала бедрами, насаживаясь на его колено. Наслаждение маячило совсем близко, сковав напряжением и удовольствием все тело, и мне не хватало совсем немного, и это немного я сама старалась получить, потому что Марат отвратительно медлил, растягивая процесс. Специально.
Его ладони со шлепком легли на мои бедра, приподняли их, раскрыв для него, и Марат без промедления глубоко вонзился в меня, отчего я дернулась и ногтями вцепилась в смуглые плечи. Застонала ему в изгиб шеи и забормотала что-то непонятное, но мужчина как-то понял и успокаивающе зашептал всякие глупости, слившиеся для меня в непонятные фразы.
Мы оба все покрылись потом, волосы тоже стали влажными, и пряди прилипли к щекам. А я стонала, все громче и громче, по мере того, как Марат глубже проникал в меня. Мы без остановки целовались, я первая начала, целуя так, как он сам это делал чуть раньше. Я крепко держалась за мужчину, не в силах справиться со сметающим разум ураганом.
— Марат...я...это очень...Черт!
Капли пота стекали по его лицу, падая мне на шею. Но он нашел в себе силы пробормотать:
— Все хорошо. Так и надо. Вот так, Саш, не бойся...Вот.
Я громко закричала и забилась под ним, не в силах остановиться. Двигалась под ним, подавалась навстречу, стараясь полностью забрать то, что он мне дал. И когда уже он, с рыком выдохнув мне в шею, кончил, я шире раздвинула колени, принимая все до конца и не в состоянии выбраться из чувственного тумана.
Я уснула почти сразу, по-прежнему ощущая его член в себе. Но сил и желания бодрствовать не осталось. А утром мы продолжим.
Глава 22.
Я ни секунды не пожалела о том, что вышло так, как вышло. Марат тоже. К тому же я сильно постаралась, чтобы у него не мелькнуло даже и тени подобной мысли.
Это было...восхитительно. Другого слова я и не смогла подобрать. Секс стал одним из лучших даров, которые я получила от этого мира, потому что на улице вряд ли я смогла бы когда-нибудь такое ощутить на себе. Оказывается, до этого момента я понятия не имела, что такое секс. И я не собиралась отказываться от этого подарка.
В глубине души, признаться, меня пугала реакция собственного тела. Самую малость, правда, но все же. В постели я не могла себя контролировать, мной руководила лишь жажда, нужда. Мозг полностью отключался, и я была готова умолять Марата не останавливаться, что, скорее всего, и делала. Я не привыкла себя не контролировать, тем более, настолько. Но и с этим пришлось смириться, особенно когда я поняла, что Марат тоже теряет голову. Если вдвоем, то...не страшно.
Я оказалась жадной до удовольствий. Именно такой, какой хотел видеть меня он. Даже в этом я была его отражением, копией. Он брал, что хотел, как хотел, а я наслаждалась каждой секундой. Всегда. Я и так никогда не была обременена моралью, стеснительностью, так что их не могло возникнуть и в постели. У меня не было понятия "нельзя", "стесняюсь", "страшно". Он вырастил меня гедонисткой и эгоисткой, и на интимную сторону жизни это тоже распространялось. На нее особенно.
У нас странно развивались отношения. В каких еще парах девушка приходит к мужчине с прямой просьбой ее научить всему? А я так и говорила, в лицо, не таясь и не скрываясь за нагромождением слов. Я пришла к Марату с определенной целью, зная, что под его руководством обязательно ее достигну. Так и вышло.
Мое утро после первого раза наступило поздно вечером. Сказались две бессонные выматывающие ночи, поэтому спала я как убитая. И каково же было мое удивление, когда я, с трудом найдя брошенный в дальний угол несчастных халат, вышла в ванную, и в прихожей нос к носу столкнулась с Трофимом. Не знаю, кто выглядел более удивленным — он или я, но у обоих вытянулось лицо и приоткрылся рот. Марат на меня оглянулся, нахмурился, сводя темные брови на переносице, и заслонил от Лешкиного взгляда.
— Ты чего пришла? — кисло поинтересовался Марат, обхватывая меня за плечи.
— Вообще-то я в ванную.
— Вот и иди в ванную, — он осторожно втолкнул меня в помещение, все так же заслоняя собой Трофима, и с силой хлопнул дверью. — И в следующий раз будь любезна одеваться.
Я только фыркнула на закрытую дверь, щеколду задвинула и включила воду. Подумаешь. Лично я не предполагала, что дома у нас кто-то может быть, поэтому и не видела смысла особо изгаляться. Вышла я через сорок минут, Лешки уже не было, и я, затянув поясок потуже, пришла к Марату, курившему на кухне.
— Чье это в зале? — спросила я, вспоминая две большие картонные коробки, перегородившие проход.
— Леха привез. Он переезжает.
— Да ну? А в коробках что?
Марат рассеяно стряхнул пепел.
— Хлам всякий, который ему жалко выкидывать.
— Надеюсь, он их заберет.
— Надейся, — усмехнулся мужчина. — Я тоже надеюсь.
Я быстро перекусила, соорудив пару бутербродов, и мысленно напомнила себе, что не мешало бы посмотреть, что в коробках за хлам. Но позже. Сейчас меня больше интересовал стоявший напротив Марат, скрестивший ноги в лодыжках и пристально меня рассматривающий. Я откинулась спиной на стену и одарила его таким же изучающим взглядом. А ведь посмотреть было на что.
