Оливия встала с кровати, намереваясь пойти на поиски чего-то съестного. Она помнила слова второго демона про то, что будет здесь гостьей. Да и отсутствие кандалов говорило в пользу этой версии. И кто его знает, как принято у демонов, но в её мире гостей голодом не морят.
Девушка подошла к двери и попыталась открыть. Но та оказалась заперта. В этот момент Олив впервые запаниковала. Она подергала за ручку, даже понимая тщетность этих действий и постояв немного в нерешительности, все же решила постучать. Сначала нерешительно, затем все сильнее. Стучать пришлось достаточно долго. Оливия даже начала бояться, что пока она спала, демоны решили все переиграть между собой, запереть её здесь и выбросить ключ, обрекая на медленную смерть от голода. Хотя нет, Винсент когда-то говорил, что в такой ситуации человек быстро погибает от жажды.
Когда Олив уже отчаялась и тихо сидела на пуфике, подперев кулачками подбородок и размышляя над тем, что же делать, дверь, наконец, открылась. В комнату буквально ввалилась до неприличия бодрая и веселая валькирия, за которой вошел спокойный и уверенный в себе демон. Мысль посетила Олив совершенно не вовремя, однако, девушка вдруг заметила, насколько эти двое подходят друг другу. Она как море — то спокойная, то бушующая и неукротимая. И он как скала — твердый и уверенно стоящий на своем месте, позволяя подруге заниматься, чем та захочет и при этом всегда рядом, чтобы удержать море от расплёскивания.
— Привет подруга, — Марселла наклонилась и крепко обняла сидящую девушку. — Ну, ты как засоня?
— Что? — не поняла Олив, неуверенно вставая.
— Вы проспали почти сутки, — учтиво объяснил демон. — Мы не знали, когда вы проснетесь, поэтому заперли вас в этой комнате и установили охрану снаружи. Вы меня, скорее всего не помните, я...
— Второй демон из моей комнаты, — равнодушно закончила за него Олив. Она не испытывала неприязни конкретно к нему, но и доверять не собиралась.
Тот легко, по-мальчишески улыбнулся:
— Как только меня не называли: ваше императорское величество правитель Высшей сферы, старший демон-эдели, старший брат. Но второй демон... Это что-то новенькое.
— Я время от времени называю тебя вторым демоном, — невинно сказала Марселла и, тут же добавила с плутоватой улыбкой: — Правда, не всего...
— Марси! — укоризненно воскликнул хозяин дома и тут откашлявшись добавил: — Мы этот вопрос позже обсудим.
— Вы жених Марселлы, — догадалась вдруг Олив. — Тира как-то на уроке говорила, что вы называете её Марси.
— Вообще его зовут Эрскайн Синтигрэн, если что, — милостиво просветила подругу валькирия. — Но ты можешь звать его просто Скай.
Марселла не дала жениху ничего сказать, и, взяв подругу под локоток, спросила:
— Кстати, как ты себя чувствуешь? Ты все такая же бледная как моль.
Олив потупила глаза. Почему-то стало жуть как неудобно об этом говорить. Но противный маленький желудок победил совесть, и она тихо смущенно призналась:
— Кушать хочу... Очень.
* * *
*
Олив где-то слышала, что идеи посещают художников и полководцев на голодный желудок. Так вот сейчас она могла с полной уверенностью заявить — враки все это. Какие там гениальные мысли! Пока девушка не съела две порции великолепного мясного рагу, то не то чтобы гениально, даже связно мыслить не могла. Способность о чем-то думать отключилась как-только она учуяла запах еды. А вместе с удовлетворением гастрономического голода, Оливия неожиданно смогла утолить жажду новых знаний. Эрскайн за обедом рассказал ей историю тог, как братья демоны попали в этот мир.
— Также, как и ты, — переход на "ты" получился очень естественным. Скай пеешел на ты вслед за невестой, а Олив была не против. Демон очень напоминал ей старшего брата — рассудительного и спокойного Адама. Да и рассказ был очень интересным. — Мы попали в этот мир издалека. Здесь нашу родину называют миры Хаоса. Хотя порядка там куда больше, чем было тут, когда мы только прибыли.
Марселла демонстративно закатила глаза:
— Мы все знаем, как ты крут в роли правителя, дорогой, — она поцеловала его в щеку. — Но ты не отвлекайся — глянь, как у ребенка глаза загорелись.
Олив промычала что-то невразумительное. Валькирия расшифровала это как протест.
— Ну, конечно, нет, — ласково улыбнулась Марселла. — Ты кушай, кушай.
— Свою систему обитаемых миров мы называем Азулас, а самих себя — эдели, — продолжил рассказ Эрскайн. — Мы смогли построить великую цивилизацию. Уровень развития науки в нашем мире таков, что любого из эдели можно сравнить разве только с богами из ваших миров. Но никакая технологическая и алхимическая мощь не могут спасти цивилизацию от упадка. Это началось многие тысячелетия назад. Проблема, которая поставила Азулас на колени была всего одна, но имела катастрофические масштабы. В семьях эдели перестали рождаться девочки.
Олив по такому случаю даже от тарелки оторвалась и недоуменно посмотрела на Марселлу. Та охотно пояснила:
— Демоны выбирают себе пару одну на всю оставшуюся жизнь и только от неё могут иметь детей. Раньше считалось, что дети у эдели могут быть только от эдели, но после того как чародейка забеременела и выносила его племяша, — валькирия ткнула пальцем в сидящего рядом жениха, — этот миф был развенчан.
— Как бы там ни было, — со вздохом продолжил Эрскайн. — Но истинная пара это не только сосуд для вынашивания потомства. Эдели живут очень долго. Но это не полная жизнь. Каждый мужчина из нашей расы чувствует свою неполноценность. И чем дольше живет — тем сильнее это чувство. Каждому из нас нужна вторая половинка, которая дополнит нас, сделает цельными. Каждому из нас дана великая сила от рождения. И мы на инстинктивном уровне ощущаем, что этот дар достался нам не просто так. Сила нужна, чтобы защитить свою истинную пару и дать ей все самое лучшее.
Олив фыркнула. Лансер говорил, что любит её, тоже говорил, что она его истинная пара. И что же? От его защиты и опеки она едва не померла. И не всегда была рада тому, что не умерла.
— Ты зря осуждаешь его, — нахмурился Скай. — Лансер не понимал что творил.
Вместо ответа Оливия наградила его скептическим взглядом.
— Я расскажу тебе о нём, — дипломатично предложил Эрскайн. А дальше ты решай сама.
Первым порывом Олив было сказать, что она ничего не хочет о нём знать. Хотелось закричать, что ей хотелось бы навечно стереть его из памяти. Но это были лишь чувства. После заговорил разум. И он шепнул своей с некоторых пор очень импульсивной хозяйке, что нужно послушать рассказ — Эрскайн может случайно рассказать, где слабое место Лансера.
После недолгого обдумывания, Олив медленно кивнула головой, в знак согласия.
— Наш мир — Азулас прекрасное место. Там можно было бы быть счастливым. Если бы не одно "но".
— У вас вырождаются девочки, — догадливо закончила Оливия.
— Мы — эдели, не можем жить без второй половинки, — проигнорировав её тон, продолжил Эрскайн. — Спустя несколько тысячелетий мы медленно, но верно сходим с ума. Я, как старший из четверых братьев, первым приблизился к границе безумия. Неприятная ситуация, которая в моем мире, к сожалению, уже почти стала нормой. Зная, что меня ждет, я привел свои дела в порядок и просто ждал свое время. В том, что за оставшееся время суженная на горизонте не появится, сомневаться не приходилось. По крайней мере мне. Семья же, как могла, старалась спасти ситуацию. Я — демон отражений, и если впаду в безумие, то меня будет трудно выследить и убить.
— Ты же сказал, что вы называете себя эдели? Почему тогда демон? И зачем тебя убивать? Неужели нельзя просто изолировать? — принялась тоном скептика расспрашивать Олив, всем своим видом показывая, что не очень-то прониклась рассказом.
— Мы называем себя эдели, — терпеливо ответил Скай. — Демон отражений — это скорее титул. На моем родном языке эти слова звучат иначе и имеют иной смысл. Просто в вашем языке нет аналога. Поэтому мы употребляем максимально близкие по смыслу выражения, чтобы местные жители нас понимали.
Олив пристыженно посмотрела в сторону, но все ещё даже не планировала никому сочувствовать. Даже такому неплохому, по большому счету парню, как жених Марселлы. Хотя, старшие братья, наверное, все такие, независимо от расы.
— Но в какой-то даже мои родственники сдались, — продолжил Эрскайн. — Все, кроме Лансера.
Оливия против воли тихо фыркнула.
— Именно он однажды обнаружил старые свитки, в которых говорилось, что много тысячелетий назад, задолго до того, как низкий уровень рождаемости девочек стал настоящим бедствием, группа демонов нашла путь в другие миры и отправилась туда с научной экспедицией.
— Зачем? — брови Олив невольно поползли вверх. — И как это могло помочь тебе?
— Это был путь в другую вселенную и шанс найти там свою суженную, так как я точно знал, что в Азуласе её нет, — все также спокойно ответил Скай. — Но у нас была проблема, огромная.
— Какая? — Оливия уперлась локотками о стол и положила подбородок на сцепленные замком пальцы.
— Я не мог пройти туда путями отражений. Слишком далеко, да и мне, чтобы где-то выйти, требуется видеть это место. Единственный путь вел сквозь тьму.
— Так ведь Лансер демон тьмы, — Олив не понимала, в чем суть проблемы.
— Да, он демон тьмы, — с необыкновенной тяжестью в голосе сказал Эрскайн, и девушке показалось, что он хотел бы прекратить этот разговор. Но он все же продолжил. — Тебе сейчас трудно поверить, но мой младший брат родился на свет божий с синими глазами, а не черными. Когда стало понятно, что он единственный, кто может мне помочь, Лансер не раздумывал ни мгновенья. И он же согласился взять в попутчики не только меня, но и остальных братьев. Лансер осознавал, какие последствия это будет иметь лично для него. И все же не оставил их дожидаться, когда безумие постучит к ним в двери.
— А какие последствия это для него имело? У него почернели глаза? — рассказ начинал становиться все более интересным.
— Каждый раз, когда демон тьмы пользуется своим источник силы, то есть тьмой, она забирает его чувства и эмоции. Она как будто крадет часть его души. Если потом он какое-то время не пользуется источником — то все успевает восстановиться. Но если пожадничает и возьмет слишком много, тьма возьмет в десять раз больше.
— И-и-и? — она, кажется, уже знала, что скажет Эрскайн, но хотела услышать это от него.
— Лансер провел нас всех путями тьмы: меня, Сейолтака, Дэвона и Магнуса. Мы вышли из портала действительно в другой вселенной — целые и невредимые. А вот Лансер долго не появлялся. Тьма не желала отпускать его. Мы уже начали предполагать самое страшное, когда он, наконец, появился. Хотя, это был уже не наш брат. Того, ктот вышел из темного перехода едва ли можно было назвать живым. Тогда его глаза и почернели. И вряд ли они ещё когда-нибудь снова станут синими. Тьма не просто забрала чувства Лансера, она выжгла ему душу, и пока мой брат не встретил тебя, я думал, что он вообще больше никогда не будет реагировать на что-то кроме сражения.
Олив отвернулась. Этого она и боялась. Каким бы приятным на первый взгляд не был Эрскайн, но семья ему дороже.
Демой отражений тоже понял, что немного поторопил события и попытался зайти с другой стороны:
— Олив, я знаю, как это прозвучит. И понимаю, что не имею права тебя ни о чем просить. Ваши с ним отношения — это лишь ваше дело. Но все же он мой брат. И я прошу тебя быть с ним... — он запнулся не зная, какое слово здесь будет уместнее.
— Поласковее? — криво улыбнувшись, подсказала Оливия.
— Терпеливее, — мягко поправил её Эрскайн. — Лансер жил сражениями на арене. Это было единственным, что удерживало его от безумия. Я не демон тьмы и не могу себе представить, как он себя чувствует. Однако знаю, что все это время, после совершения перехода, он смотрел на этот мир через пелену тьмы. Ему все виделось черно-белым. Кроме тебя.
Олив изумленно подняла брови.
— Ты для него — единственное яркое пятно, в беспросветно темной жизни. Лансер сам сказал, что ты для него — как искорка. И он боится отпустить тебя, потому что ты можешь улететь. В то же время — мой брат не в силах ослабить хватку, потому что боится, что ты погаснешь.
Эрскайн затих. Молчала и Олив. Больше всего на свете ей хотелось сбежать от них всех, а не светить этому психу, освещая путь в ночи, или кем там она должна была стать для него. Это только в книгах после грустного, трогательного рассказа можно простить чудовище за то, что оно отгрызло тебе руку. А в жизни оставшийся огрызок очень болит.
Эрскайн решил сделать последнюю попытку достучаться до Оливии:
— Я знаю, что мои слова не оправдывают то, как Лансер вел себя с тобой, — девушка подняла на него глаза, и Скай воспринял это как хороший знак. — Но и ты пойми его. Мой брат уже много тысячелетий ничего не чувствует. И тут появилась его суженая и в нем проснулись чувства. Даже я не сразу понял, что происходит, встретив Марселлу. А Лансер и вовсе был дезориентирован. Это как если бы ты долгое время шла по пустыне без воды, и вдруг упала в реку. И ничего не можешь с этим поделать — просто барахтаешься, пытаясь не утонуть, и плывешь по течению, потому, что сил нет сопротивляться.
Эрскайн перегнулся через стол, и взял тихо сидящую Олив за руку.
— Мой брат отдал все ради семьи. Он заслуживает права любить и быть любимым...
— Я тоже, — тихо отозвалась девушка, высвобождая руки. — Спасибо за обед. Если вы не против, я бы хотела посвятить немного времени себе, а не Лансеру Синтигрэну.
— Да, конечно,— неуверенно протянула Марселла, не понимая перемены произошедшей в подруге. — Если хочешь, пойдем погуляем...
— Я бы с большим удовольствием посетила библиотеку, если таковая имеется в этом доме, — ни на кого не глядя, ответила девушка.
— Конечно, имеется, — нахмурился Эрскайн, анализируя разговор и пытаясь понять, чем так мог обидеть гостью. — Котьер тебя проводит.
— Спасибо, — все также ни на кого не глядя ответила Оливия и встала из-за стола.
К ней тут же подошел кто-то в ливрее красного цвета. Лица его девушка не разглядела, да и не пыталась. Олив думала о другом. О Лансере.
Эрскайн лишний раз подтвердил то, что она уже знала — Хозяина тьмы можно победить, только используя экстраординарное оружие. Она уже знала о таком — Звездная карта. Наверняка в библиотеке у старшего Синтигрэна найдется пара книг об этом. А ещё найдется хотя бы одна книга, в которой будет рассказываться о рунической магии, про которую говорил Максимилиан Драми.
Олив не поднимала глаз на подругу и её жениха, только потому, что не хотела показывать им, насколько разозлилась. Она не спасательный круг! Она не маячок и не фонарик! Она — Олив Пентергриф. И кто его знает, зачем она родилась, но точно не для того, чтобы подчиниться воле демона. И плевать, насколько эта воля сильна. Жить так, как прожила весь последний месяц, Олив не намеренна. Лучше смерть. А ещё лучше — победа на турнире и свобода.
* * *
**
Неделя, прожитая в библиотеке, а не в компании Эркскайна и Марселлы не прошла даром. Олив смогла понять две вещи. Во-первых, Максимилиан не врал, действительно есть ритуалы рунической магии, с помощью которых можно запретить вход в определенное помещение разным видам индивидов. Но он забыл упомянуть, что не знает, подействует ли это на демона тьмы. Или на любого другого демона.
