— Что значит поспорила? Они поругались? Или это был просто деловой спор? Что-то личное?
— Я не знаю, — Розалинда покачала головой. — Только в самом начале вечера, мы только что разлили по бокалам первую бутылку шампанского, как они исчезли. Вместе. Никто не придал этому особого значения, мало ли по какому вопросу, господин Рэйс хотел поговорить с Синтией? Он, вообще, очень скрупулезен в делах и любит точность, а Синтии...она не то чтобы была рассеянной, вовсе нет, но иногда была не слишком внимательна и могла забыть, например, отправить вовремя какой-нибудь документ. Ничего серьезного, но все же, — еще одно пожатие плечиками и девушка продолжила, — Обычно, на этом никто особо не зацикливается, но всякое могло быть.
— Ясно, — отозвалась я. И тут же поспешила уточнить, — а в тот день она тоже, что-то забыла сделать?
— Я так подумала, когда Синтии и господина Рэйса долго не было, но потом они вернулись и были...ну как бы это сказать, они не разговаривали и даже старались не смотреть друг на друга. А потом Синтия ушла, где-то через час после этого, примерно. А господин Рэйс еще остался.
— Спасибо. Вы, нам очень помогли.
Покидали мы место работы нашей второй жертвы в полном молчании. И только в машине, Ларкин, вдруг заметил.
— Мы, кажется, только что нашли ее любовника.
— Да, вот только он Синтию не убивал. И тому есть свидетели. Если судить по времени, то нашу ведьмочку убили спустя полчаса, после того, как она покинула вечеринку, а этот помощник адвоката в это время пил шампанское и тому есть свидетели.
— И тем не менее. С ним надо поговорить.
Я молча согласилась и снова задумалась о своем. Как-то все у нас криво получалось. Обе жертвы общались в разных кругах, жили в разных районах, и все что их связывало — это то, что они обе были ведьмами. В принципе, довольно-таки весомый аргумент. Они были знакомы, скорее всего, но в обычной жизни вряд ли контактировали. Или все же? Надо бы поподробнее расспросить Марсию по поводу этих девушек. Ведь они обе были достаточно замкнуты и друзей не имели. Но может быть, они больше общались с такими же как сами? С ведьмами?
— Куда сейчас? — спросила я Ларкина, все еще строя предположения относительно дела в мыслях.
— Давай метнем на болота. Хоть посмотрим что там и как.
— Ларкин, — простонала я, но честно говоря, резонной причины для отказа все равно не придумала.
— Да. Ладно, что там может быть опасного? Сейчас день, мы провели в этом офисе только три часа, к концу рабочего дня, думаю, успеем вернуться в участок и доложим Ройсу о том, что смогли узнать. Никто даже и не поймет, что мы куда-то ездили.
— Черт с тобой, золотая рыбка, поехали. Но, если у меня возникнут проблемы, то я без стеснения свалю всю ответственность на тебя и, вообще скажу, что ты меня похитил.
— Заметано.
Кажется, этот новый Ларкин не только физически развиваться стал, он еще и определенную долю авантюризма у себя выработал за последние недели. Помниться к Марине Драгониш он отказывался ехать наотрез, тогда я выступала в качестве двигателя и генератора идей.
В это время суток, пробок на дорогах практически не было, так что до выезда из города, мы добрались в рекордные сроки. Сначала у меня проскользнула мысль позвонить Алексу, но я ее быстренько отогнала. Пока он не в курсе о том, где я и что делаю — проблем нет. Зато я позвонила тете Джинал и выслушала от нее длинную проповедь по поводу того, что какая у нее племянница-болтушка.
— Вот скажи мне, зачем тебе понадобилось признаваться Адаму в том, куда именно мы с тобой вчера ездили? — вещала она в телефонную трубку. — Ты себе представить не можешь, что он мне сегодня устроил. И это еще благо, что весь его монолог я прослушала лишь по телефону. А вечером мне предстоит встретиться с ним лицом к лицу! И что, я буду выслушивать все его нравоучения по новому кругу? — тетя распалялась все больше и больше, она совершенно не давала мне возможности вставить хоть слово. — Это не выносимо! Он ведет себя со мной так, будто я нерадивая школьница, прогулявшая урок математики. Он совершенно подавляет меня и ни капельки не интересуется моим мнением. Это...это...
Кажется, Джинал выдохлась, и я постаралась использовать эту ее передышку в своих целях.
— Во-первых, я ему ничего про это не говорила, — мне не хотелось оправдываться, но получилось именно так, — капитан догадался сам. Я лишь рассказала ему о том, что касается расследования.
— Я все понимаю, — снова начала передохнувшая за время моей короткой фразы, тетя, — но мне-то что делать? Ну не могу я спокойно реагировать на то, как он начинает меня отчитывать! Я тогда тоже выхожу из себя, и закончиться все это может как угодно!
— Ну, так сделай так, чтобы у капитана не осталось сил на то, чтобы тебя отчитывать, — я хотела пошутить, совершенно ничего не подразумевая под своими словами, но Джинал, как всегда, поняла все по-своему.
— Хм...думаешь? — спросила она и на короткое время задумалась, я лишь слышала ее сопение в трубку. — Ладно, что-нибудь придумаю. И это...сегодня я, скорее всего, домой не попаду, так что ты там уж как-нибудь сама... — и она отключилась.
Я недоуменно посмотрела на телефон, на экране которого высветилось сообщение о том, что разговор окончен, затем немного ошарашенно на Ларкина и поймала его смеющийся взгляд. Это гад беззастенчиво подслушивал и теперь потешался вовсю.
— Ларкин, — прошипела я. — А тебе никто не говорил, что подслушивать чужие телефонные разговоры — это признак дурного тона.
— А ты не завидуй, — хохотнул приятель, — у самой-то так еще не получается.
— Ну и гад ты, Ларкин, — обиженно буркнула я и отвернулась к окну.
Мы уже довольно далеко отъехали от города, все постройки остались далеко позади, и вокруг нас расстилалось широкое поле, посередине которого тонкой лентой вилась дорога. В этой стороне не находилось никаких более-менее важных объектов, наверное именно поэтому, муниципалитет и не расщедрился на строительство нормальной трассы в этом направлении. Хотя, это-то и понятно. Зачем тратиться на дорогу, которая ведет на болота? Только вот, никаких болот тут видно не было, впереди темной полосой темнел лес, над головой ярко светило по-летнему жаркое солнце, а у меня внутри что-то начало противно царапаться.
Я очень старалась не обращать на все это никакого внимания, и у меня даже получилось, правда, ненадолго. Ларкин съехал с дороги и дальше наш путь пролегал через поле к виднеющейся впереди темной кромке смешанного леса. И пусть трава здесь была не слишком высокая, ехать по бездорожью было просто невыносимо, машину то и дело подкидывало на каких-то кочках, и я была занята тем, что пыталась не шандарахнуться со всего размаху головой об стекло.
— Ларкин, ты уверен, что нам надо именно туда? — спросила я и взвыла, так в этот самый момент машина наехала на какую-то ямку, скрытую в траве и нас так сильно тряхнуло, что я прикусила кончик языка. — Твою мать, Ларкин! Я чуть язык себе не откусила!
— Там должна быть дорога, вдоль кромки леса, — прошипел мне в ответ этот горе-водитель. — Нам надо ехать по ней до тех пор, пока не будет поворота.
— Поворота куда?! — я едва сдерживалась, чтобы не закричать, а еще мне очень сильно хотелось стукнуть Ларкина посильнее, и прикушенный язык болел. В общем, я уже раз пять пожалела о том, что согласилась поехать. Нужно было вернуться в участок, отчитаться перед Ройсом и помочь Зару.
— В лес, — невозмутимо отозвался приятель и крутанул руль, мы наконец-то выехали на разъезженную проселочную дорогу, и дальше путь обещал быть ровнее, правда, ненамного, поскольку, судя по всему, здесь не так часто кто-то вообще проезжал.
— Зачем нам в лес? — ожидаемо удивилась я.
— Имение Кавальских находится где-то там, — отозвался Ларкин, махнул рукой куда-то в направлении плотной стены деревьев и полез в бардачок.
— Ларкин, веди машину и смотри на дорогу, — прикрикнула я на него. — Мне совершенно не хочется отправиться на тот свет, если ты вдруг ненароком въедешь в какое-нибудь дерево.
Этот паразит, вытащил из бардачка какую-то потемневшую от времени бумажку и только после этого вернулся к нормальному управлению автомобилем.
— Вот, смотри, эта та самая старая карта, про которую я тебе говорил, — он протянул мне сложенный в несколько раз листок рыжей бумаги. — Разверни, там должен быть отмечен нужный нам поворот.
— Ты же говорил, что держишь все это в памяти, — я принялась разворачивать плотный лист.
— Подстраховаться никогда не лишнее.
Это и в самом деле оказалась карта. Только вот, это была очень старая карта, рисованная от руки, и изображения на ней были весьма схематичны. Я бы даже сказала, весьма своеобразны, поскольку ни один картограф, ни за что бы так не нарисовал. Очень сильно сомневаюсь, что тот, кто эту карту составлял, вообще имел какое-либо представление о том, как это обычно делается или о таких понятиях, как система координат и масштабирование.
— И как ты хочешь, чтобы я разобралась в этих каракулях?
— Каких каракулях? — удивленно скосился на меня Ларкин. — Там все понятно. И поворот вглубь леса тоже отмечен.
— Ларкин, тут нарисована куча всяких черточек и крючочков. Ничего общего с картой местности это творчество не имеет. И не надо так скептически на меня смотреть, мы изучали ориентирование на местности в академии. Так что я умею читать карты и определять маршрут и расстояние. А вот это, — я помахала листочком перед лицом приятеля, — на карту не похоже ну ни на минуту.
— Ну и что? — ступил гений восьмого участка.
— Короче, Ларкин, давай меняться. Я сяду за руль, а ты побудешь штурманом, если тебе все так понятно.
— Уже не надо, — усмехнулся он, — вот и поворот.
Немного впереди и, правда, виднелось ответвление от дороги, по которой мы ехали. Это была старая, на мой взгляд, совершенно не езженная, узкая лесная дорога, которая вела куда-то за деревья. Только вот проехать по ней не было никакой возможности.
— Вот черт, — выругался Ларкин, — вероятно последняя буря повалила деревья и нам здесь не проехать.
— Возвращаемся? — почти обрадовалась я.
Что-то у меня и, правда, было очень неспокойно на душе, неприятное чувство опасности становилось все сильнее, непонятное предчувствие никак не хотело отступать.
— Еще чего, — Ларкин заглушил мотор и открыл дверцу. — Пойдем пешком.
— Ларкин, миленький, а может не надо? — я испуганно смотрела на то, как Винс медленно обогнул машину и подошел к пассажирской двери. -Давай вернемся, ну пожалуйста? Я тебя даже поцелую за это.
— Дача взятки должностному лицу? Донел, Донел, — покачал головой этот гад, — как тебе не стыдно? А еще будущий страж правопорядка. Нет, так не пойдет, меня это совершенно не интересует. И потом, не хочу, чтобы у меня были проблемы с Варантом. Выходи, — он открыл дверцу и выжидательно уставился на меня.
— Не пойду, — я поглубже вжалась в кресло и помотала головой. — У меня нехорошее предчувствие. Нам не надо никуда идти.
— Лиза, перестань, — Ларкин начал злиться. — Все будет нормально. Это всего лишь узкая лесная полоса, за ней располагается заброшенное имение Кавальских, а уже дальше — болота. Но туда мы не пойдем, — быстро добавил он, заметив, что я опять собираюсь возражать. — Честно, не пойдем, я читал, что в некоторых местах они совсем уж гиблые, а мне и самому как-то не очень хочется угодить в омут во цвете лет. Все, хватит истерик, выходи из машины.
И вот вся моя интуиция, внутреннее чутье, пробуждающаяся сила и все остальное, вместе взятое, просто кричало о том, что нам туда нельзя, но переубедить Ларкина оказалось просто невозможно. На каждое мое возражение, он находил десяток контраргументов и ничего не хотел слушать. Попрепиравшись еще минут пять, я все-таки сдалась и нехотя выбралась из машины.
Я бы очень хотела, чтобы с самого начала что-нибудь произошло, что заставило бы Ларкина повернуть обратно, но, к сожалению, это были лишь мечты. Лес был как лес. Он ни капельки не был мрачным или зловещим или пугающим. Обычная лесная дорога, которой, правда, давно не пользовались, и она основательно заросла, но идти было можно, если не считать стволов, поваленных неизвестно когда деревьев, через которые приходило перелазить. Росшие по обе стороны деревье тесно переплетались кронами, под ними росло все, что обычно растет в лесу. Звуки, шорохи, запахи — ничего не говорило об опасности или необычности, но у меня по-прежнему сводило желудок — а это даже без всяких сверхъестественных составляющих всегда говорило о том, что лучше не лезть дальше. Только вот Ларкин совершенно не обращал внимания на мой бубнеж, и бодренько топал вперед, периодически помогая мне перебраться через очередное дерево, загородившее дорогу.Идти и в самом деле оказалось не так уж и далеко, спустя каких-то полчаса блуждания по лесной дороге и лазания через поваленные стволы деревьев — я умудрилась даже два раза зацепиться за ветки и порвать брюки — мы вышли на открытое пространство. Впереди виднелось то самое поместье, к которому так сильно стремился Ларкин.
Возможно, когда-то этот дом и поражал воображение своим величием и причудливой архитектурой. Было время, когда имением восхищались, за ним следили и ухаживали за раскинувшимся вокруг садом, подстригали газоны, красили ограду вокруг, подметали дорожки, но это было давно, а сейчас громадное обшарпанное строение, с зияющими провалами окон, местами провалившейся крышей, в окружении, заросшего сорняками, сада вызывало тоску и уныние. Остатки каменного, вероятно, некогда внушительного забора еще торчали кое-где, напоминая о том, что в былые времена эта земля охранялась. В высокой, мне по колено траве, валялась створка ажурных кованых ворот. Понятия не имею, куда подевалась вторая, но об этот проржавевший под всеми ветрами и дождями памятник веков прошедших, я и споткнулась. И точно пропахала бы носом землю, если бы Ларкин вовремя не ухватил меня за шкирку, поставил на ноги, да еще и шикнул, чтобы смотрела под ноги. Когда-то вымощенная крупным камнем дорожка теперь основательно заросла, кое-где не хватало камней и мне приходилось очень внимательно смотреть, куда ступаю, чтобы не переломать себе ноги. Случайно угодив в заросшую травой ямку.
— Ларкин,— почему-то шепотом позвала я,— здесь очень неуютно. Неужели ты сам не чувствуешь, насколько мрачно и уныло это место? От него на расстоянии чувствуется опасность.
— Не забивай себе голову ерундой, — в который раз отмахнулся менталист,— еще накликаешь чего-нибудь. Здесь давно никто не живет, а удаленность и месторасположение усадьбы привело к полному запустению. Сюда даже бомжи не забредают. Последний представитель рода покинул это место лет сто назад.
— Последний представитель этого рода умер две недели назад,— возразила я.
— Но он не появлялся здесь,— уверенно кивнул Винс. — Иначе это место не было бы таким заброшенным. К тому же земля принадлежит властям.
Я лишь вздохнула и неуверенно покосилась на высокое, некогда внушительное, крыльцо. Наверх, к входной двери вели три широкие полукруглые ступеньки из когда-то белого камня. Теперь же даже цвет потускнел и был скорее грязно-серо-коричневым, лишь кое-где под слоем грязи и прошлогодней листвы виднелись светлые пятна. Массивная дверь рассохлась и местами потрескалась, бронзовая ручка потускнела и выглядела так, что за нее совершенно не хотелось браться руками.
