Капкан времени-2. Звенья прошлого

— Я вот, что хотел спросить, Мел,— развеяв мои тягостные думы, начал Бен,— у вас с Ам'мелом все серьезно?

Вопрос пулей пронесся по голове, задевая нервные окончания. "Нет, нет, между нами ничего нет!"— хотела закричать эти слова, броситься на шею, забыть все размолвки... остаться. На последнее я не была готова. Да и зачем Бен спрашивал? "Хватит жевать сопли, девочка, это любопытство. Не более того".

— Да,— твердо ответила я, посмотрев прямо ему в глаза.— Да,— убеждала себя в этом слове, заставляла принять его как девиз.— И у нас все хорошо.

Бен кивнул.

— Я рад, что ты счастлива, Мелания,— ответил он, отпуская мою руку, ставшую теплой во время танца. Больше Бен ничего не сказал, и я решила для себя, что это был последний вальс, что я когда-либо танцевала.

Старинный медляк сменился очередной мазуркой, и, поблагодарив Бена за танец, как того требовали хорошие манеры, я развернулась и направилась через весь зал к темному коридору. Ни одна голова не повернулась вслед за девушкой, опрометью покидавшей шумное сборище. Ам'мелу сувенир я так и не достала — придется подкинуть парню второго стража.

Глава 28

Наклонившись над обездвиженным телом, я несколько раз похлопала мужчину по щекам. Он был жив, определенно. Слабое дыхание сопровождало ровное биение сердца. В скором времени, может, минут через пять, страж очнется, и тогда он будет пытаться надрать нам задницы. Получится как всегда наоборот. Не уверена, что это понравится Красному. Двое незнакомцев убивают двух стражей, молодая дочь — их союзница, а в это время четвертый член антикампании подзуживает гостей встать на сторону "добра". Я усмехнулась от мысли, что "добро" — самое подходящее слово, чтобы охарактеризовать нашу деятельность. И с этими бодрыми мыслями, которыми я подстегивала свой боевой дух, сраженный недавнем танцем, я легко закинула на плечи тяжеленного мужика, хотя для суккуба он оказался весом с маленького щеночка.

Протянула руку к двери. Не заперта, какой я ее и оставила. Только бы не сорваться на Эвелин, только бы держать себя в руках. Пока я собиралась с духом в коридоре, мне показалось, что теперь я уж точно дам Бену и Эвелин жить своей жизнью и отстану от девчонки. Наверняка ее удивит тот факт, что я положила конец соревнованиям. Пусть забирает Бена, у меня еще осталось чувство собственного достоинства, чтобы прекратить бегать за парнями. Мадам за двадцать как-то стыдно заниматься подобными вещами — я про себя говорю. Дорогу молодым, блин, пора подвинуться в сторону.

Так я и стояла перед дверью, не решаясь ее открыть, и утешала себя. Или скорее жалела. Ненавижу жалость, она подрывает веру в себя. Все, больше никакой жалости, буду стойким солдатиком.

С этой мыслью в голове, воспринятой усталым сердцем как бальзам, я открыла дверь. Страж с грохотом упал на пол, слетев с моего плеча. Пальцы так и застыли в воздухе, сохраняя фигуру недавнего захвата. Страж, вероятно, сломал шею от падения, но я даже не повернула в его сторону головы. Когда шок от увиденного зрелища спал и его заменило осознание происходящего, из меня вырвался жалобный стон.

— Нет,— выдохнула я, хватаясь за дверь как за единственную опору,— нет.

Как и любой нормальный человек, войдя в комнату, я первым делом подумала, что Ам'мел ее целует. Эвелин. Боже, лучше бы он действительно это делал! Руки начали дрожать, как если бы у меня была истерика. Захлопнув за спиной дверь, чем заставила Ам'мела резко поднять голову, я кинулась к нему.

— Ты что делаешь?— заорала я, не беспокоясь, что меня могут услышать проходящие мимо гости или даже сам Красный.— Что ты делаешь?

Заглянув в глаза Ам'мела, я будто взглянула на саму себя со стороны. В алых глазах пылал алчный огонь, но его перекрывали еще два чувства: неспособность прерваться и безумное отчаяние. Сердце отсчитало два удара, когда я заставила себя отвести взгляд и посмотреть на Эвелин. Девушка в неестественной позе растянулась на полу, в какой ее оставил Ам'мел. Бледная, она походила на труп, но я отчетливо слышала исходящие от нее импульсы.

Склонившись над телом, чтобы проверить пульс, дрожащим голосом я повторила вопрос:

— Что ты наде...?— звуки так и застряли в горле, переходящие в хрип. Голова закружилась, но, несмотря на это, органы чувств обострились: зрение прояснилось, и картина предстала в новых тонах, обрела четкие очертания; обоняние суккуба превзошло обоняние самой опытной собаки-ищейки; слух уловил колебания крови, текущей по артериям. Поддавшись порыву, я сделала еще одну громадную ошибку. Я вдохнула.

Легкие тут же наполнила свежая человеческая энергия, витавшая в воздухе. Видимо, Эвелин одолели сильные эмоции, что она не удержалась и выплеснула их, чем сразу же приманила к себе демона. Приоткрыв рот, я вздохнула еще раз, погружаясь в сладостный океан живого источника. Ам'мел не остановил меня. Видно, еще не пришел в себя после питания. А если бы и пытался, мне бы не составило труда его отпихнуть. Темная сторона тут же взяла ситуацию в свои лапы, потеснив барахтающегося человечка с его переживаниями и мелочными проблемами, пытающегося изо всех силенок вновь овладеть разумом. Казалось, что сердце превратилось в камень, а встроенный в него чип управлял и телом, и мозгом: спинным и головным, в особенности последним.

Когти автоматически вылезли из пальцев и тут же погрузились в деревянную поверхность пола. Я припала к Эвелин, воспользовавшись прямым доступом к ее энергии. Возьми сейчас Ам'мел камеру в руки и сними все это безобразие, его ролик наверняка бы завоевал внимание извращенцев. Но он не был бы даже возбуждающим. Он был бы грязным, мерзким, отталкивающим. И я бы лично уничтожила запись.

Как же я долго не ела. Последний раз был в темнице, но тогда меня спасла только одна мысль: "Я убиваю человека, которого люблю". Сейчас ей неоткуда было взяться. Меня ничто не останавливало, и я медленно, по маленькому глоточку, высасывала жизнь из хрупкого тела, наслаждаясь процессом, как зверюга, одичавшая на воле. Температура тела повышалась в зависимости от того, сколько энергии я поглощала. Вероятно, я была уже теплее печки, как какой-нибудь оборотень.

Ам'мел легонько потрогал меня по плечу, но я не заметила его прикосновения. Тогда он стал настойчивее. И вот Ам'мел уже толкал меня, сбрасывая с Эвелин, но я крепко держалась за свою, точнее нашу общую добычу, зацепившись когтями о проделанные прорези. Тогда демон перешел к решительным мерам. С размаху он опрокинул меня на пол, прижимая сверху весом тела. Обезумевшая, я вырывалась из его рук, забыв, что только Ам'мел превосходил меня по силе и изворотливости.

Взгляд метался из угла в угол и никак не мог сфокусироваться на парне. На губах еще остался привкус энергии, а горло, измученное долгой жаждой, изнывало и просило добавки. Дыхание сперло, мне казалось, что перекрыли доступ к кислороду, и я задыхаюсь. Это страшно. Чем больше проходило времени, тем быстрее до меня доходило, что я только что наделала. Это не просто страшно, это очень страшно. И я делала это каждый раз, когда нуждалась в очередной дозе, иначе этого не назовешь. Каждый раз я нападала на людей, не задумываясь ни об их судьбе, ни об их жизнях как таковых. Это были совершенно незнакомые люди, простые прохожие с улицы. И я так ненавидела себя за то, что мне приходилось делать, что вымещала злость на других, подобных мне демонах. Все так удивлялись, как же я могу без угрызения совести убивать своих сородичей? А я просто мстила. За тех, кому досталось от наших рук. За себя; я мстила тем, кто превратил меня в порождение ада, в кусок бездушного мяса.

Волосы Ам'мела упали мне на лицо, так близко он наклонился ко мне, пытаясь удержать. Я увидела в его глазах свое отражение. Безумная, растрепанная, с перекошенным от ярости лицом и багряной радужкой глаз. Я опустила веки, что не видеть больше этой ужасной картины. Представила, что вышла на улицу, у себя дома недалеко от Хьемьенга. На мгновение перенеслась в детство, в то время, когда я была счастлива, но не ценила этих моментов. С недавних пор зима стала моим любимым временем года. Сразу несколько снежинок приютились у меня на лице и не растаяли, напоминая о том, кем я стала. Снег во дворе был чистым, он выпал ночью, и пыль еще не успела покрыть его верхним слоем. Я повалилась в сугроб, раскинув руки, и стала делать снежного ангела. Фантазия действовала наподобие валерьянки — я выровняла дыхание и начала приходить в себя.

— Ты в порядке?— наконец спросил Ам'мел, но по-прежнему крепко прижимая меня к полу. Я больше не вырывалась.

— Нет,— прохрипела я,— не в порядке. Но мне уже лучше.

Ам'мел пошел на рискованный шаг и отпустил меня. Я не шелохнулась, так и лежала с закрытыми глазами.

— Я не удержался,— услышала я слова, полные сожаления,— не думал, что так получится.

Знаю, каково это. У совести зубки маленькие, но острые, как иглы. Они погружаются в сердце и грызут его, грызут, пока ты не сойдешь с ума от муки. Разумеется, Эвелин не Бен, и я представить себе не могла, как бы пережила потерю Бена, если бы не совладала с собой. Эвелин была всего лишь одной из кукол в моей коллекции восковых фигур.

— Спасибо, что остановил меня.

Ам'мел ничего не ответил. От молчания стало еще тяжелее. Я села на полу, обняв колени и уткнувшись в них носом. Мышцы отказывались подчиняться.

— Мы не монстры, Мел,— Ам'мел сделал попытку успокоить меня, хотя скорее повторял фразу для себя,— всего лишь стечение обстоятельств.

— Неужели? Ты помнишь свою первую жертву?— глаза Ам'мела потускнели, но я продолжала.— Ты помнишь человека, которому по неопытности причинил боль? Кто это был? Студентка-малолетка? А не достаточно ли их с тебя, Ам`? И твоя вера в лучшее меня поражает.

— Я помню ее,— отозвался парень, и я подняла голову, удивившись пустоте, прозвучавшей в его словах.— За пять лет я ни разу не решился подойти к ней. Редкостная красавица, скромница. И это было наше первое свидание,— зачем я заставила его вспоминать это? Но, затаив дыхание, я не останавливала Ам'мела,— и там же, в темном переулке, я убил своего первого демона, который и обратил меня. В этом мы схожи, Мел. Я тоже не знал, что эти гады влекут своих убийц за собой.

Выплыв из воспоминаний, Ам'мел задал мне тот же вопрос.

— Врач,— ответила я, не раздумывая. Объявили вечер откровений?— Даже, нет. Не врач — стажер. Когда ухудшилось самочувствие, я позвонила в скорую. Так это и произошло. Не успел парень сообразить, в чем дело, как я набросилась на него. Мне было восемнадцать, и он стал моим первым мужчиной,— я горько усмехнулась, как старой шутке.— Алекс закопал его в саду.

Ам'мел снова предпочел промолчать. И правильно сделал. Я ведь сильная, как уверяла себя, и пережила это. Врач был далеко не последним бедолагой, оказавшимся в ненужное время в ненужном месте.

— Надеюсь,— произнес Ам'мел, кивая на Эвелин,— это была наша последняя жертва.

Последняя жертва. Она должна быть именно такой. Ни придорожная проститутка, ни старый пьяница, попавшиеся на пути. А девочка, предоставившая нам шанс найти мага. Без нее мы бы искали иголку не в стоге сена. Нет. В целом поле!

Утихомирив бурю эмоций, я выдохнула оставшийся в легких сладкий воздух. Зрение вновь стабилизировалось, значит, и глаза мои вернулись к нормальной светло-голубой окраске.

Я подползла к Эвелин. Она больше не изливала энергию, и я смогла спокойно осмотреть ее. Видимых повреждений не имелось. Грудь девушки не вздымалась от дыхания, и я поднесла руку к ее шее. Еле заметная пульсация под пальцами, слава Богу. Жива. Эвелин явно дружила с ангелами-хранителями.

— Отнесем ее на кушетку,— предложила я. Ам'мел сразу же подхватил девушку на руки и отнес к ложу Красного, где еще недавно сам извивался от жажды. Под кушеткой так и осталось брошенным тело стража, и я запихнула его поглубже, спрятав от случайных взоров.

— Пора сворачивать лавочку,— сказал Ам'мел, накрыв Эвелин шерстяным одеялом. Очнется она еще не скоро, а ждать мы не могли, да и не должны были. Я прихватила со стола бумаги и засунула их под корсет — карманов-то в платьях не шили. Взгляд привлек блеск в углу комнаты. Я подошла ближе и подняла с пола кол. Эвелин защищалась, но надо быть безумцем, чтобы идти с бутафорным оружием на изголодавшегося демона. Подойдя к кушетке, я приподняла платье Эвелин и прикрепила кол болтавшимся на ноге ремнем. Пусть у девочки останется оружие, скоро ее найдет Красный.

— Подожди,— вдруг остановилась я. Ам'мел удивленно на меня посмотрел. Его фрак так же, как и мое платье, оказался помятым, а средней длины волосы всклокочены. Но мы не собирались вновь появляться на публике, ведь больше нас ничто не держало в замке. Кроме Бена. За мной оставалось еще одно дело, которое я никак не могла оставить, подстрекаемая чувством вины перед Эвелин.— Пока что рано уходить отсюда.

— Что ты собираешься делать?— не уступал Ам'мел. Не найдя разумных слов, чтобы описать свои планы, в которые, кстати, не горела желанием посвящать Ам'мела, я просто ответила:

— Безумство.

Глава 29

— Помоги стянуть с нее платье,— попросила я Ам'мела, чем добила его окончательно.

— Что?— переспросил парень. Я так и не ответила на его вопрос: "Что ты задумала?"

— Просто помоги,— раздраженно фыркнула я, и Ам'мелу ничего не оставалось делать, как приподнять Эвелин, пока я через голову сдирала с нее юбку.

— Мелания, ты сумасшедшая, знаешь об этом?

— Считай, что я восприняла это как комплимент,— ответила я, освободив руки Эвелин от пышных рукавов. После того, как одеяние было успешно снято и оставлено на кушетке в ногах Эвелин, а саму девушку я прикрыла одеялом, чтобы Ам'мел не смущался ее наготе, я принялась за свой наряд.

— Отвернись,— бросила я парню, но он уже потерял ход моих мыслей.

— Зачем?— тупо переспросил демон.

— Я буду переодеваться,— растянув улыбку пошире, я подергала завязки на корсете,— хотя нет, подожди. Развяжи лучше.

Я повернулась спиной к парню. Поколебавшись, Ам'мел потянул за ленту, ненароком коснувшись моей кожи, отчего по ней пробежала дрожь.

— Ам`, быстрее,— взмолилась я, когда парень остановился, а корсет все еще давил на грудную клетку,— что у тебя там?

— У меня там узел,— отозвался парень,— не могу развязать.

Я тихонько зарычала.

— Отрежь.

— Чем?

— Когтем отрежь.

Платье, конечно, жалко, но не мне же теперь его носить.

— Готово,— оповестил Ам'мел. Я снова смогла глубоко вздохнуть и распутала ленты самостоятельно.

— Спасибо, теперь отвернись.

— Знаешь, я бы предпочел по другому поводу тебя раздевать,— пробубнил Ам'мел, видимо, думая, что я не услышу. Все-таки он отвернулся, позволив мне снять свое платье и надеть Эвелин, которое было к тому же меньшего размера. Ох, дотерпеть бы до выхода, а там будет легче. И как только барышни терпели эти жуткие узкие корсеты?

— Можешь поворачиваться,— позволила я, завязав кое-как бантик на спине. Ам'мел окинул меня недоуменным взглядом.

— Это еще что?

— Смекай, сладкий,— я повертелась вокруг своей оси, приподнимая тем самым платье,— это Эвелин. Похожа?