— Ты что? — Векти выпучил глаза. — Не стоит тратить на меня силы. Лучше беги, вдруг здесь есть ещё звери.
— Давай учи!!! — заорал Колин, встряхивая Векти за грудки. — Слышишь, учи!!!
— Расслабься, почувствуй тепло в груди, направь его в ладони, а дальше само получится, — испугавшись, затараторил парень.
Ведомый обострившимся чувством страха Колин вздёрнул подол его рубахи и возложил ладони поверх разреза, ощутив под пальцами тёплые пульсирующие внутренности. Желудок тут же стал подкатывать к горлу, но сержант, сделав несколько глубоких вдохов, вернул его на место. Затем закрыл глаза и попытался представить, как из груди исходит тепло. Просидев так целую минуту, он понял — что-то делает не так, как вдруг отчётливо вспомнил ту волну жара во время боя, что посчитал всплеском адреналина.
«А что если это и было нужное мне тепло?»
Не найдя другого объяснения Колин задышал глубоко и часто, насыщая кровь кислородом. В голове стало легко и пусто, и в тот же момент сержант отчётливо увидел, как когти рвут живот не парня, а его собственный. Видение было настолько реально, что заставило сердце ёкнуть, выплескивая, наконец, долгожданную волну тепла. Едва не упустив момент, Колин спохватился и мысленно, как учил парень, направил эту волну в руки. В то же мгновение тело друга выгнуло дугой, а сержант, открыв глаза, увидел, как от кончиков его пальцев к краям раны протянулись полыхающие серебром нити. Тепло из ладоней стало впитываться в рану и Колин, не зная, что нужно делать просто сидел, не отрывая рук от разреза.
Оглушительный крик разорвал связь и сержант, ощутив, как бьётся под его руками тело, убрал ладони. Векти сучил ногами и скрёб пальцами по земле. Мышцы его напряглись настолько, что на лбу вздулись вены, а из открытой раны выперли кишки. Не зная как ещё помочь другу, Колин попытался прижать его к земле, но не тут-то было. Вдруг где-то на задворках сознания проскочила пугающая мысль:
«Неужели это агония?»
Сержант никогда не видел, как умирают люди и от осознания собственной бесполезности ему захотелось выть. Изо рта Векти ручьём хлынула кровь и парень забулькал. С протяжным хрипом его тело в последний раз выгнулось дугой, а затем расслабленно вытянулось в рост, и Колин понял — всё кончено. Из глаз непроизвольно заструились слезы, а ладони сами собой сжались в кулаки. Не в силах поверить, что Векти больше нет, сержант сидел у остывающего тела друга, терзая в окровавленном кулаке пучок выдернутой с корнем травы. За всю свою недолгую жизнь Колин Мак-Стайн впервые потерял друга.
Не помня себя от горя, он взвыл раненым зверем, схватил первый попавшийся камень и, подбежав к мёртвому хищнику, принялся наносить удары куда придётся. Через некоторое время Колин пришёл в себя и понял, что камень давно уже выпал из рук, а сам он бессильно колотит кулаками в бок зверя, уткнувшись носом в его короткую шерсть. Тогда он остановился, поднялся и отряхнулся. Взглянул на голову зверя и оторопел — камень не повредил ни клочка шерсти, хотя палка так и оставалась торчать из макушки, кровавым рогом.
«Как же тогда я его так легко проткнул» — ужаснулся сержант.
Скользнувший по телу друга взгляд вернул его к реальности, вновь наполнив глаза влагой.
«Соберись! — мысленно прикрикнул на себя сержант. — Ты теперь один на этом острове! А что, если таких хищников здесь много?»
Он наклонился, схватил камень и стал озираться.
— Да нет, бред, такие звери одиночки. Но всё же нужно быть осторожным.
Колин подошёл к туше и попытался высвободить свою дубинку. Ничего не вышло — палка прочно засела в черепе.
— Придётся искать замену, — вздохнул сержант, отпихнув голову от себя.
Он встал и подошёл к другу, устремившему взор остекленевших глаз в вечереющее небо. Присел рядом и неумелым движением провёл ладонью по лицу — где-то слышал, что так принято.
«Нужно закопать, — отстранённо подумал сержант. — Хотя кто знает, какие в этом мире обычаи. Может, сжигают или отдают воде? — он сковырнул пятернёй землю, проверяя её на твёрдость. — Мягкая... Нет, всё же закопаю».
Колин выбрал из собранных дров несколько веток попрочнее и, оторвав рукав от рубахи друга, связал их между собой. В ином месте такой фокус, быть может, и не прошёл бы, но здесь почва была рыхлая и, помогая себе руками, сержант принялся за дело. Сперва сильно мешала трава, но как только дёрн был снят дело пошло значительно быстрее. Не обращая внимания на заливающий глаза пот и сдираемые в кровь ладони, Колин как заведённый втыкал импровизированную лопату в землю. Работа затянулась и когда стало совсем темно Колин почти наощупь спихнул тело Векти в получившуюся неглубокую могилу, а затем принялся её засыпать, сталкивая землю руками. Закончив, сержант без сил растянулся на земле и устремил слипающиеся глаза в беззвёздное небо. В той же позе его и застало утро.
Сон не принёс облегчения. Уставшее тело ныло как после изнурительной тренировки, а сосущее чувство в желудке усилилось настолько, что казалось, будто он переваривает сам себя. С трудом разлепив глаза Колин сел и обвёл поляну взглядом. Всё оставалось по-прежнему: в нескольких шагах перерытая земля, а чуть дальше мёртвый зверь. Вот только цвет его шкуры изменился, превратившись из чёрной в дымчато-серую.
«Впервые вижу, чтобы труп зверя менял окрас» — удивился сержант.
Кряхтя он поднялся, и нетвёрдой походкой направился в сторону висящих плодов — рези в животе стали просто невыносимы. Татака падала на дно желудка, словно в бездонную яму, а Колин, не ощущая ни вкуса, ни насыщения всё рвал и рвал, давясь сочной мякотью. Спустя некоторое время по телу, наконец, разлилось приятное тепло. Усталость отступила, из головы выветрился шум, а боль в натруженных руках сменилась лёгким зудом. Насытившись, сержант сорвал ещё пару плодов и, попеременно откусывая от каждого, направился к могиле друга.
Перед ним предстала удручающая картина — земля вперемешку с пучками травы была накидана неровными кучками, а в одном месте даже торчала посиневшая босая ступня. Татака мгновенно запросилась обратно, но Колин, удержав её в желудке принялся ползать на четвереньках, выдёргивая траву и разравнивая могилу. Когда закончил, соорудил в изголовье небольшой холмик, куда водрузил камень, которым бил зверя. Мысленно попрощавшись с усопшим, сержант вернулся к кустам татаки. Перед тем как идти дальше, нужно было решить, в чем нести провизию. Вдруг взгляд упал на связанные ветки, и в голове тут же возникла идея. Завязав одну сторону рукава узлом, Колин принялся набивать его плодами. Наполнив, завязал верх и сунул рукав под мышку.
«На первое время пойдёт, — решил сержант. — А если больше ничего не подвернётся, то всегда смогу вернуться за добавкой».
Напоследок он сорвал ещё пару плодов и неторопливо пошёл в выбранном наугад направлении. Через несколько часов лес окончился узкой каменистой полоской, подчёркивающей морской горизонт. Стараясь не наступать на острые камешки, Колин подошёл к краю и посмотрел вниз. Внизу, метрах в двадцати вспениваясь о скалы небольшой бухты, бушевали волны. Сама же бухта, выдаваясь в море кривым полумесяцем, оканчивалась почти отвесной скалой, спуститься по которой не представлялось никакой возможности. По левую руку вдаль убегала пенная полоса, отмечающая границу между морем и скалами, а вот справа, уже через какую-то сотню метров, скалы отступали от воды, отдавая на растерзание морю широкую полоску песчаного берега. Пробежавшись взглядом вдоль кромки песка и скал, Колин отметил, что отвесная стена постепенно понижается и если следовать этим направлением, то через пару километров можно будет спуститься к морю. А уже оттуда по песчаному пляжу вернуться к замеченной ранее бухте.
«Стоп — прервал свои размышления Колин. — А зачем мне туда возвращаться? Что в этой бухте такого?»
Он принялся ещё раз внимательно осматривать скалы, пытаясь найти то, что заставило подумать о возвращении. И такое место нашлось буквально сразу — небольшая плоская площадка чуть выше уровня моря, на которой серыми горбами покоились три длинных продолговатых предмета. Приглядевшись повнимательней, Колин понял, что царапнуло его сознание при беглом осмотре бухты — неизвестные предметы были явно не природного происхождения, а их округлые формы показались человеку смутно знакомыми.
— Да это же лодки!!! — заорал от радости сержант. — Чтоб мне провалиться, если это не перевёрнутые лодки!
Поняв, что возможно нашёл билет с этого острова, Колин не раздумывая, повернул направо и чуть ли не бегом отправился искать спуск к морю. Правда, уже через несколько шагов застонал от впившегося в голую ступню острого камешка, но это не охладило его пыла, лишь заставив идти осторожней. Через несколько часов такой ходьбы ноги адски разболелись, и сержант решил сделать привал.
Всю дорогу лес то подходил вплотную, то вновь отступал от обрыва, порой даже на десятки метров, и сейчас Колин как раз вышел к такому месту, где деревья нависли прямо над волнующимся снизу морем. Привалившись спиной к шершавому стволу, он достал пару плодов татаки и, бездумно глядя на морскую гладь, принялся жевать. После лёгкого перекуса, кровь заструилась по жилам с новой силой.
«Удивительная вещь эта татака, — подумал сержант, вновь продолжая путь. — Заменяет и воду, и пищу, а бодрости после неё столько, будто проспал целую неделю».
За размышлениями Колин не заметил, как лес остался позади, а узкая полоска у обрыва вдруг резко расширилась, образовав огромную плоскую равнину размером с футбольное поле. Слева — обрыв, позади — лес, справа — невысокий склон хребта, а далеко впереди равнина плавно сливается с морем. Сержант на минуту даже остановился и оглядел открывшийся пейзаж, но не найдя ничего интересного продолжил путь в сторону понижения рельефа.
Примерно посредине равнины внезапный удар вышиб искры из глаз и от неожиданности Колин выронил рукав с татакой. Растирая лоб, он принялся искать то, что его стукнуло, но местность вокруг оставалась всё такой же пустынной. Догадавшись, что препятствие может быть невидимо, сержант протянул руку вперёд и ощутил под пальцами тёплую шершавую поверхность.
— Это ещё что такое? Ловушка? — в месте соприкосновения воздух всколыхнулся, и поверхность под рукой ощутимо завибрировала. Испугавшись, Колин попытался отнять руку, но не тут-то было — ладонь будто приклеилась, как бифштекс к горячей сковородке. Паника охватила сержанта, и кровь застучала молоточками в ушах.
Воздух начал искриться и прямо перед сержантом проступил силуэт прозрачной пирамиды метров пяти в высоту. Не веря своим глазам Колин уставился на прозрачное чудо, по контуру которого побежали золотистые искры. Вдруг кончики пальцев, соприкасающиеся с тёплой поверхностью стали наливаться чернотой. Сердце сдавило чувство беспредельной тоски, а из ладони выпрыснуло чернильно-чёрное облачко и постепенно стало заполнять пространство внутри пирамиды. Почувствовав неладное, Колин забился раненой птицей, но оторвать руку никак не получалось. От безысходности сержант дико закричал, и в то же мгновение его словно взрывной волной отбросило в сторону, протащив несколько метров по земле. С трудом приподнявшись Колин посмотрел на пирамиду и от увиденного по спине побежали ледяные муравьи.
Внутри прозрачного исполина бесновалось беспросветное нечто, ощетинившееся острыми жалами-щупальцами. Словно чёрное облако оно стало пульсировать, напомнив сержанту человеческое лёгкое, которое с каждым вдохом становилось всё больше и больше. Вдох — выдох, вдох — выдох и вот уже внутри пирамиды не остаётся пустого пространства. На миг взгляд человека «замылился», а когда резкость вернулась Колин вместо прозрачных контуров, внутри которых билась живая тьма, увидел чёрный монолит пирамиды...
* * *
Цепочка следов, оставляемая босыми ногами на мокром песке, следовала за сержантом к бухте. Шелест прибоя о скальные уступы выветривал из головы вялые мысли, а лёгкий ветерок трепал жёсткие от соли волосы. Найдя подходящий спуск к морю Колин первым делом разделся и с наслаждением окунулся в прохладную воду, смывая с зудящего тела грязь, пот и кровь. Затем, подкрепившись татакой, двинулся в обратном направлении. Спустя несколько часов ходьбы под палящим солнцем, притупилось даже впечатление от найденной вчера пирамиды. Чёрный монолит, так испугавший поначалу, оказался безобиден. Сколько Колин не ходил вокруг, сколько не притрагивался к холодному камню ничего не происходило — появившаяся прямо из воздуха пирамида оставалась неизменна.
«Очень странное сооружение» — принялся в который раз размышлять Колин.
Мысли то и дело возвращались к смерти друга и чтобы совсем не раскиснуть, он заставлял себя думать о чём-нибудь другом.
«Интересно для чего построили эту пирамиду? А главное кто построил? Ведь пока мы с Векти здесь бродили следов человека так и не встретили. Стоп, а как же те лодки? Хотя кто сказал, что они были сделаны людьми?»
Колин, наконец, достиг места, где песчаный берег упирался в скалы той самой бухты и, выбирая наименее острые уступы, стал карабкаться наверх, не переставая при этом размышлять.
«Наверно пирамида предназначалась для каких-либо ритуалов, возможно даже для жертвоприношений. Тогда снова возникает вопрос кто и кем жертвовал? Воистину, очень странный мир. Хотя, судя по рассказам Векти и Вальдреса жить здесь можно».
В памяти вдруг всплыл момент как его, застывшего от ужаса, Векти выталкивает за борт и спину обдало холодком.
«А ведь промедли он тогда...» — от нахлынувших чувств сержант едва не оступился.
Он остановился, прислонился спиной к нагретой солнцем скале, закрыл глаза и попытался привести мысли в порядок. Набежавшая волна, ударившись о скалу, оросила мириадами искрящихся самоцветов измученное терзаниями тело. Колин открыл глаза и, встряхнув головой, переключился на предстоящий путь. Оказалось, что большую его часть он уже осилил. Осталось лишь перевалить через уступ и спуститься в бухту. Преодолев гребень, сержант обнаружил те самые лодки, но одного взгляда хватило, чтобы испытать разочарование. Во-первых, никаких снастей рядом не было, а во-вторых, дерево настолько истлело, что при первом же прикосновении, сержант отломил от одной изрядный кусок борта.
Окончательно потеряв надежду уплыть с этого проклятого острова, Колин уселся прямо на краю уступа, свесил ноги и стал думать, как быть дальше. Шелест морской пены умирающей на скалах да нещадно палящее солнце рождению идей способствовали слабо, и постепенно сержант стал погружаться в дрёму. Мысли ворочались, словно тяжёлые валуны, а угасающий взгляд вяло скользил по противоположной стороне бухты. Наконец голова свалилась на грудь, и Колин от неожиданности едва не полетел вниз, но в последний момент успел отшатнуться назад. Сонливость мгновенно развеялась, глаза широко распахнулись и сержант вдруг увидел то, чего раньше не замечал.
