Больше чем враги

С Томпсоном я уже говорила. Вернее, он сам завел со мной разговор о том, как ему неохота терять такую старательную помощницу лекаря. Он очень хочет, чтобы я продолжила работу, и даже пообещать выбить для этого дополнительное финансирование. Предупредил, правда, что много платить не сможет — так мне ведь много и не надо. Питание и жилье персоналу казенное положено, форма тоже, а иных расходов у меня, скорее всего, особо и не будет. Я всю жизнь довольствовалась малым.

Так что все у меня потихоньку налаживается. Вот только за тебя сильно переживаю. Поразмыслив на досуге, я поняла, что враг у тебя непростой. Знаешь, меня и раньше удивляло, как это ты оказалась среди нас, простых заключенных. Птицы твоего полета в наш лагерь раньше не попадали. Да что там, прежде ни одной дворянки в бараке не было. А вот тебя каким-то образом занесло. И сдается мне, что недавнее покушение как-то с этим связано. Быть может, я неправа, а возможно, что и лезу не в свое дело. Пожалуйста, не сердись на меня, это все исключительно из-за беспокойства.

Берта и Нетка обрадовались моему скорому освобождению. Только если Берта думает, что я буду приносить им с воли какие-нибудь вкусности, то Нетка просит разузнать, жива ли еще ее бывшая хозяйка. Очень хочется заверить ее, что сей неприятной особы нет уже в живых, да вот только она после того, как ее выпустят, первым делом проверять кинется. Увы, но мысли о мести не только не оставляют ее, но крепнут с каждым днем. Боюсь, что попадет она-таки в скорбный дом, поскольку разум ее, похоже, помутился.

Не буду писать слишком много, дабы не утомлять тебя. И очень-очень прошу: черкни мне хоть пару слов о том, как ты себя чувствуешь. Хоть Док и успокаивает меня, но я-то вижу, что и ему не по себе. Пусть он и не слишком верит газетчикам, но ведь достоверных сведений у нас нет.

С надеждой на лучшее

твоя Норма."

Помимо этих двух писем, в каждой строчке которых сквозила согревающая меня забота, я получила еще одно. Длинное, гораздо длиннее письма Мышки (даже если добавить к нему записку от Дока), написанное изящным почерком с завитушками. Лилиана писала, тщательно подбирая каждое слово. После дежурных вопросов о моем здоровье следовал подробнейший рассказ о ее собственном медовом месяце. Бывшая подруга упомянула все детали: описала отель, в котором остановились молодожены, рестораны, которые они посещали, блюда, которые заказывали, живописные пейзажи, которыми любовались. И постоянно подчеркивала, как они с Гартом счастливы и любят друг друга.

Я отложила ее послание, пожав плечами. Мне давно уже не было больно при упоминании о Гарте. Сама же Лилиана вызывала во мне только легкую брезгливость. Если бы я только была уверена, что никто из них не причастен к покушениям, то давно уже выбросила бы их из памяти.

Сам Гарт приписал пару абзацев к письму супруги. Банальные пожелания скорейшего выздоровления никак не поясняли, внял ли он моему предупреждению. Но если и по возвращению бывший жених будет искать со мной встречи, то его ожидает весьма неприятный сюрприз — в этом я была уверена.

Дитер с Магдой навестили меня спустя несколько дней. Я уже видела гораздо лучше, глаза почти не уставали, и Марк позволил мне понемногу возвращаться к нормальной жизни. Так что кузен, чувствовавший себя непривычно в роли не больного, а его посетителя, окинул меня внимательным взглядом и неодобрительно поджал губы.

— По-моему, ты вполне здорова, Тиа, — заявил он вместо приветствия.

Магда попыталась незаметно наступить ему на ногу, но Дитер предусмотрительно отодвинулся от супруги.

— Тиа пережила страшное покушение, — попробовала кузина сгладить слова своего мужа. — Конечно же, ее здоровье пошатнулось.

— Вид у нее вполне цветущий, — пробрюзжал Дитер. — Полагаю, что эта досадная неприятность не сильно повредила моей кузине.

Ну надо же, мои родственники никак не желают принимать покушение на мою жизнь всерьез! Сначала дядюшка говорил о нем, будто о ничего не значащей ерунде не серьезнее занозы в пальце, а теперь и кузен, того и гляди, обвинит меня в излишнем привлечении внимания к своей персоне. Что за этим скрывается, простой эгоизм или нечто большее? Не пытается ли кто из них подобным образом отвести от себя подозрения?

— Люди, которые больны действительно всерьез, — продолжал разглагольствовать Дитер, — обычно скромны и незаметны. Мы не стремимся обременять окружающих своим тяжелым состоянием. Я вот, между прочим, даже выполняю непосильные для меня задачи в фонде — и это несмотря на мой недуг! Ни словом, ни взглядом я никому не дал понять, что работа обессиливает меня окончательно.

Да уж, милейший кузен окончательно заврался. Неужели позабыл, как настаивал на том, чтобы я уговорила Марка передумать насчет его службы в фонде?

— Я как раз собиралась пить чай, — перебила я словоизлияния Дитера. — Не желаете присоединиться?

Супруги ответили одновременно.

— С удовольствием, — тихо произнесла Магда.

— Чай? — возмутился Дитер. — Да ты смерти моей хочешь! Я пью только травяные отвары.

— Хорошо, — согласилась я. — Вероятно, какие-нибудь травы на кухне разыщутся. Велю заварить их для тебя.

— И морковный кекс! Я точно знал, что у тебя будут подавать всякую отраву, потому захватил с собой морковный кекс.

— Разумеется.

Я вызвала горничную и распорядилась принести морковный кекс и травяной отвар для Дитера и чай со сладостями для нас с Магдой.

Кривобокий кекс смотрелся на редкость уныло среди пирожных, но раз уж кузену хочется питаться подобной безвкусной гадостью — кто б ему мешал, только не я. По счастью, аромат крепкого чая перебивал запах напитка странного буро-зелено цвета, поданного Дитеру. Кузен принюхался, скривился, но отпил большой глоток и зажевал кексом. А спустя несколько минут молча вскочил из-за стола и резво удалился из гостиной. Пришлось подозвать горничную.

— Какие именно травы заварили моему кузену?

— Желудочный сбор, — пояснила девушка. — Его садовник наш пьет по утрам, очень хвалит.

Магда отставила чашку и расхохоталась.

— Пожилой садовник? — спросила она сквозь смех.

— Да, госпожа, старенький уже.

— Понятно.

Я с недоумением посмотрела на кузину, смеющуюся так, что на глазах у нее выступили слезы.

— Магда?

Она вытерла глаза тыльной стороной ладони. И тут я поняла, куда унесся Дитер.

— Теперь он скажет, что в твоем доме его отравили, — простонала Магда. — Извини, Тиа, но это так забавно: он-то полагал, что травы пойдут ему на пользу.

— В некотором роде так и есть, — не удержалась и съязвила я. — Вы помирились?

— Скажем так — мы заключили взаимовыгодное соглашение. Для посторонних у нас счастливый благополучный брак, и вместе с тем каждый из нас имеет определенную свободу действий. В обществе Дитера я не надеваю платья красного цвета — мой супруг терпеть его не может. А он не указывает мне, как я должна выглядеть на собрании Литературного Клуба и не делает мне замечаний при посторонних.

Ну что ж, за этих двоих можно было не переживать. Похоже, Магда и Дитер действительно находились на пути к счастливому союзу. Во всяком случае, кузина выглядела вполне довольной жизнью, ну а Дитер — тот всегда найдет, к чему придраться.

Вернувшись, кузен демонстративно уселся в кресло у окна. Время от времени он бросал на нас с Магдой взгляды, но присоединяться к нашей беседе не стал. Весь вид его выражал некое покорное нетерпение — если только подобное возможно. Заметно было, что он страстно желает покинуть мой дом, но торопить Магду не собирается. Кузина неспешно допила чай, обсудила все свежие сплетни и слухи и лишь затем принялась прощаться. Дитер с готовностью вскочил со своего места, сухо пробормотал, что рад был меня повидать и быстро скрылся за дверью.

Двин подстерег меня у модного дома госпожи Саворри, куда я приехала для очередной примерки свадебных нарядов. Покосился на маячившего за моей спиной охранника, протянул руку и просящим голосом произнес:

— Тиа, давай поговорим.

Я покачала головой.

— Нам не о чем разговаривать.

— Тиа, пожалуйста. Мы ведь были лучшими друзьями.

— Ты предал мое доверие, Двин. Ты сам уничтожил нашу дружбу. Как далеко ты смог бы зайти, если бы не появился Марк? Какими способами снимал бы несуществующий приворот?

— Тиа, — было заметно, что говорить на эту тему Двин не испытывает желания, — Тиа, послушай, я хочу предупредить тебя.

— Опять о Марке? — горько усмехнулась я. — Тебе еще не надоело?

Внезапно Двин разозлился.

— Грен вытащил тебя из лагеря, где ты была в безопасности, следовательно, он должен следить, чтобы с тобой не случилось ничего плохого. А на тебя уже дважды покушались за это время! И ты осталась цела благодаря чистой случайности.

— Трижды, Двин, — поправила я. — На меня покушались трижды. Или в твоем представлении похищение и покушение — вещи настолько разные?

— Ты могла погибнуть, как ты не понимаешь? Грен решил, будто его авторитет обезопасит тебя? Ну так он сильно просчитался! Как видишь, твой враг не отступился от своих планов.

— Марк спас меня от Андерса, — тихо сказала я. — И теперь он сможет защитить меня, я верю.

— Андерс все равно поскользнулся на крыльце... Постой! — глаза Двина расширились. — Так это Грен устроил ему падение? И сосульку тоже? Как я не догадался!

— Марк безжалостен к моим врагам, — припечатала я. — Помни об этом, Двин.

— Я не враг тебе!

— Неужели? Ты только что так убедительно говорил о том, что убийца не оставит меня в покое, что поселил своими словами во мне сомнение. Слишком уж уверен ты в планах преступника, Двин. А если еще и припомнить, что ни одно покушение так и не увенчалось успехом, то определенно есть над чем задуматься, не так ли?

Выпалив эти жестокие слова в лицо ошеломленному лучшему другу, я отвернулась от него и потянула за ручку двери. Дальше разговаривать с Двином сил у меня не было.

Встреча с Двином сильно испортила мне настроение. Многочисленные примерки и заверения госпожи Саворри в том, какая я красавица, так и не смогли улучшить его. А когда я уже покидала модный дом, то столкнулась с Маргаритой. Бывшая любовница Марка ожгла меня ненавидящим взглядом.

— Что, едва не стала калекой? — издевательски прошипела она так тихо, что ее услышала только я. — Это только начало, Тиали Торн. Скоро ты будешь вздрагивать от любого шороха и бояться любой тени.

— Это ты? — задохнулась я. — Ты?

Действительно, почему мы вычеркнули из списка подозреваемых Маргариту? Только потому, что ей была невыгодна моя смерть? Но ведь мы сами рассматривали вариант, что убийц было двое. И яд в бокале, и желание ослепить весьма походили на месть брошенной женщины. К тому же к этой версии замечательно подходил тот факт, что целью последних покушений мог быть и Марк. Маргарита вполне могла желать расправиться с оставившим ее мужчиной.

Углы губ красавицы-брюнетки изогнулись в презрительной усмешке.

— Я — что?

Госпожа Саворри топталась в нескольких шагах от нас, прижимала руки к груди и никак не могла решить, что же ей делать. Главной задачей модистки было не допустить скандала в ее заведении, но что для этого предпринять — она не знала. Мне даже стало жаль ее, но я вновь сосредоточила все внимание на Маргарите.

— Я ошибаюсь или Марк сообщал мне о твоем отъезде?

— Я вернулась, — Маргарита ослепительно улыбнулась. — В столице сейчас столько развлечений.

— Госпожа Крейн, — решила все же вмешаться модистка, — пожалуйста, проходите, все давно уже готово.

— Еще увидимся, — едва слышно шепнула мне Маргарита.

— Конечно, увидимся, — ответила я громко. — Я пришлю приглашение на свадьбу. Непременно. Даже если Марк будет против.

Красивое лицо моей собеседницы исказила гримаса. Я отвернулась от нее, попрощалась с госпожой Саворри и вышла на улицу, стараясь ступать неторопливо, а спину держать прямой. И лишь когда я забралась в экипаж, то плечи мои опустились, а сама я затряслась, будто в ознобе. Слова Маргариты всколыхнули те мои страхи, которые я столь старательно прятала в глубине души. Но бояться каждой тени я вовсе не была намерена, что бы там себе ни вообразила моя соперница.

— Не дождешься, — упрямо выговорила я непослушными губами. — Я не буду больше прятаться. И я теперь не одна.

О моей встрече с Двином Марку, должно быть, рассказал охранник, потому как мой жених с порога заявил:

— Похоже, у твоего приятеля проблемы со слухом. Надо бы обеспечить ему визит к магу-лекарю для проверки.

— Подобные проблемы заразны, — ехидно отозвалась я. — Поскольку Маргарита явно не вняла твоему предупреждению.

— Маргарита? — удивился Марк. — Она что, написала тебе?

— Нет, зачем же? Она все сказала мне в лицо.

Марк нахмурился.

— Она вернулась?

Я пожала плечами.

— Либо вернулась, либо не уезжала. Я столкнулась с ней у госпожи Саворри. Маргарита уверена, что я должна вздрагивать от каждого шороха и пугаться каждой тени.

— Понятно. Больше она тебя не побеспокоит, не волнуйся.

— Марк, а ты не думаешь, что это могла быть она? Тогда, на свадьбе, с ядом, и потом, с подарком? Она ведь одинакова зла и на тебя, и на меня. Ей хочется отплатить нам, особенно после случая с Фифой.

— Не думаю, — немного подумав, сказал Марк. — Вот выходка с журналистами вполне в ее духе. А на убийство она вряд ли пойдет.

— Она слишком нежна и добра для этого? — зло спросила я.

Марк уловил мое настроение, подошел, обнял меня за плечи, заставил откинуться назад и прижаться спиной к его груди.

— Нет, Маргарита слишком осторожна. Она не столь умна, сколь хитра. Обрати внимание, преследовать ее по закону невозможно — нам нечего ей предъявить. А за убийством королевского мага непременно последует разбирательство, этого она не может не понимать. Но и позволять ей портить тебе настроение я не собираюсь. Раз просто слов для нее оказалось недостаточно, придется перейти к действиям.

Я не стала спрашивать, что именно он собирается предпринять. Понятно, что ничего хорошего для Маргариты его дальнейшие действия не несли.

— Я пообещала ей прислать приглашение на нашу свадьбу, — вспомнила я.

— Но ты ведь не обидишься, если она не придет?

— Нисколько.

Я повернулась, привстала на цыпочки и потянулась, чтобы поцеловать жениха. Разговор о Маргарите был исчерпан, а говорить о Двине мне не хотелось. И я знала прекрасный способ отвлечь Марка.

Магда заглянула ко мне после заседания Литературного Клуба. Вид у нее был взбудораженный, глаза блестели, щеки раскраснелись — как раз в тон платью.

— Что-то случилось? — спросила я у нее.

— Случилось! — взволнованно воскликнула она. — Через три дня будет презентация второй книги великого литератора. Называется "Гюнтер — заложник страсти", представляешь?

Про себя я подивилась дядюшкиной фантазии, а вслух спросила:

— Ты пришла, чтобы сообщить мне эту новость?

— Не только, — ответила кузина, подтверждая мои худшие подозрения. — Я хочу пригласить тебя.