— Ты в порядке?!
Каким чудом Рон не получил от нее ни одного удара?
Скорее всего, потому, что опасности не было. Было беспокойство за нее. Страх, тревога,... а вот желания обидеть, напасть, причинить вред — не было.
— Они тебе ничего не повредили?
Аврора кое-как выдохнула.
— Пусти! Ты мне скорее ребра переломаешь!
— Ребра я этим четверым сурапсам* переломаю!!! — змеей прошипел Рон. — Вот пусть только выйдут..., ... и ...
* Сурапс — редкостно вонючее пресмыкающееся с Деметры-3. Вырабатывает особую слизь, запах — гибрид скунса в панике, дуриана и грязных носок месячной носки. Прим. авт.
— Под трибунал захотел!? — Аврора дернула приятеля за руку. — Здесь же везде камеры!
— А ты думаешь, остальные им это простят?!
— Что простят? Что они пытались — или что не удалось?
Рон замер, словно налетев на стену. Аврора выскользнула из его рук и направилась по коридору. подальше от административной зоны. А то наговорят сейчас... а лезть потом в сеть, чистить записи... Только не в таком состоянии.
Рон догнал ее уже во дворе.
— Аврора, подожди, пожалуйста.
— Жду.
Сейчас они были у всех на виду. Но говорили очень тихо.
— Ты и обо мне так думаешь?
Аврора посмотрела на него с удивлением.
— Тебя это волнует?
— Да. Ответь, пожалуйста.
Девушка помолчала. Вообще-то да. Рон вел себя странно. С самого начала учебы Аврора ловила на себе вполне определенные взгляды. И анализировала их не хуже компьютера.
Тип первый: 'шлюха на пару раз...'
Тип второй 'баба — здесь!?' плавно переходящий в тип первый.
Тип третий 'уберите ЭТО, а то я сам уберу'.
Рон же...
— Твое поведение не вписывается в общие рамки, — наконец сформулировала девушка. Причин этому я не знаю, соответственно, могу предположить до тридцати разных вариантов исходных предпосылок. В зависимости от этого надо формировать и последующее мнение.
— Линейное мышление? — попытался пошутить мужчина.
Шутку не приняли.
— Многовариантное. Если ты играл в трехмерные шахматы.
— Могу и с тобой сыграть.
— Проиграешь.
— Может быть. Аврора, ты и правда обо мне так плохо думаешь? Что я такой же, как они?
Аврора закатила глаза.
— Рон, я же сказала — в зависимости от...
— Нет, а просто, по-человечески, то, что ты чувствуешь?
Девушка чуть не плюнула. Вот ведь ловушка. Как ни скажи — все попадешь. Хотя...
— А я могу позволить себе такую роскошь, как чувства?
Синие глаза погрустнели.
— Но хотя бы разговаривать с тобой я могу?
— Ты со мной разговариваешь.
— Как друг...
— Ну да. Разве нет?
— Иногда мне кажется, что ты меня не понимаешь. Иногда, что не хочешь понимать.
— Рон, что ты от меня хочешь?
Вопрос прозвучал так, словно его задал какой-нибудь доисторический компьютер с оперативкой в двести мег.
Девушке было не слишком хорошо. Стресс, тюрьма, лазарет — такое кого угодно подкосит. А тут еще разбирайся в тонкостях человеческой психологии?
Да пропади вы все пропадом!!!
Кажется, Рон это почувствовал.
— Давай мы с тобой потом поговорим. Тебя проводить?
— Нет.
Аврора развернулась и пошла к общежитию. Чего ей стоило держать спину прямо и идти четко, игнорируя злобные, удивленные, восхищенные взгляды...
Хотя последних тоже было немало.
Аврора знала от матери — тебя уважают и боятся, когда ты сильная. Прояви слабость — и тебя сожрут. Поэтому она выглядела так, словно каждый день размазывала по полу десяток парней. А что блевала... ну может она перед этим скушала что-то несвежее? Пайки-то с десятилетним сроком годности! Там концентратов — банка лопается.
И только в своей комнате Аврора позволила себе упасть на кровать прямо в форме. И — отключиться. Сегодня она может не участвовать в общей жизни. Завтра — на построение. А пока — отключка.
Система выгружалась. Для восстановления нужен полный покой.
* * *
Аврора не знала, что после ужина генерал объявил полное построение. Всех. Курсантов. Преподавателей. Обслуги. Даже секретарей! Впрочем, НЕвоеннообязанных на базе просто не было.
— Здравия желаю, курсанты, — начал он. — Что ж вы так?
Изумления на лицах не отразилось. Про историю с Авророй за это время не узнали только кухонные комбайны.
— Охотимся на беспомощных девчонок в душе. Да еще с таким потрясающим результатом.
Алексис кивнул помощнику. И на большом голоэкране за его спиной загорелось изображение драки. По его просьбе техники потерли самые впечатляющие детали голой Авроры — и выходило, что девушка в чем-то вроде купальника.
Зато сама драка сохранилась в полном объеме.
А смотрели ее — расширенными от ужаса глазами.
Соплячка с первого курса на глазах превращалась в хищную опасную гадину. Которая может одна уделать четверых. И это не монтаж. Больше-то из душевой никого не вынесли, да и травм было бы больше.
Мужчины дрались бы. А она просто убивала. С максимальной жестокостью. Не добила сразу просто потому, что с такими повреждениями и без вовремя оказанной помощи — на базе образовалось бы четыре трупа.
Сцену блевания генерал также обрезал. Лично. Но... что бы она изменила?
Девушку УЖЕ боялись. А судя по взглядам...
— Если кто-то рискнет еще раз — я его в лазарет класть не буду. А кто из вас станет жертвой, решайте сами. Девушка за себя постоит — и останется безнаказанной. У половины из вас и десятой части ее способностей нет. Она слишком ценный кадр. Уяснили?
Молчание было гробовым. Настолько, что стал слышен щелчок, с которым отключился голоэкран.
— Не слышу!
— Так точно, тэр генерал!!!
Вот теперь дрогнул весь купол базы.
Алексис обвел взглядом строй.
— Р-разошлись!
Строй дрогнул. Рон прикусил губу изнутри.
Твою мать!!!
Вот эта девочка. Этот ребенок... который и девушкой-то не выглядит в своей форме, так подросток — и ТАКОЕ!?
Он был готов поверить во многое, но этот вкрадчивый голос, в котором читалось желание УБИТЬ!
Хотя нет. Не это напугало парня, который в своей жизни уже знал многое и видел смерти людей и инопланетян. Желание убить — не так страшно. Страшно желание сдохнуть самой — но сделать это, сомкнув клыки на глотке врага. Вот это — было. Пусть я умру. Но с собой я заберу, сколько смогу.
— Ты видел? Охренеть!
— Хреней, — разрешил Рон Тарпену. Приятель не вызывал у него сильных положительных эмоций, но с ним было проще, чем без него. Этакий центр сплетен. Только слушай и поддакивай.
— Ты видел, как она их! Я бы так не смог!! А она!!!
— Да что она! Едва-едва...
— Придурок, что ли? Нам же крутили с замедлением в десятку. Ты слова слышал как тянулись? Там в углу экрана индексы были! Хоть глаза бы протер, — напустился Тарпен на неосторожно ляпнувшего.
— Да уж не просто так девочка в армии отпахала, — ухмыльнулся Рон. — А вообще, генерал прав. Я бы тоже придурков лечить не стал.
— И ребят? — один из подпевал изувеченной четверки, Сарти Верней, видимо, сам втайне надеялся полакомиться остатками добычи. И теперь картинно негодовал над жестокостью Рона. Ну тут все было ясно.
— Ребят?! Насильников. Ты же сам слышал, — прошипел Рон.
— да ладно, что бы с ней случилось!? Бабы — они ж для того и суще...
Рон сам не понял, откуда возникла эта бешеная вспышка ярости. С его ростом это было несложно. Два шага — и Сарти заболтался в его руке, крепко ухваченный за глотку.
— Знаешь, а вот у меня возникли гомосексуальные наклонности, — прошипел парень. — И я уверен — ты сегодня их со мной разделишь, куколка.
Синие глаза были настолько выразительными, что Сарти взвизгнул.
— Пусти! Ты что — рехнулся!?
— а мне кажется — нет, — прогудел сзади тихий голос.
Сарти дернулся и обвис. По штанам начало расплываться мокрое пятно. Рон скривился.
— Засранец.
— Дерьмо. Выкинь это.
Рон отшвырнул от себя подонка.
— Скажите, тэр полковник, а вы будете тренировать Аврору.
— Буду. Лично. Девочка мне понравилась.
Рон довольно улыбнулся.
Полковник Дарми Кугуар был одним из лучших рукопашников армии несколько лет. Если он займется девочкой...
— И после моих занятий надеюсь, она раскроется. Кстати, Сарро, завтра тоже на занятия.
— Так точно, тэр полковник, — вытянулся Рон.
— Не тянись. Учти, если хочешь защищать женщину — надо делать это более эффективно. Есть как минимум двенадцать точек, при ударе по которым любая скотина сдохнет. Неотвратимо. Через пару дней.
Рон улыбнулся.
— Полагаю, это очень нужное знание, тэр полковник?
Кугуар оскалился.
И стало понятно, что фамилия, характер и прозвище полностью соответствовали друг другу.
— Завтра на рукопашку ко мне. Свободен.
И исчез, не дожидаясь уставного 'так точно, тэр полковник'.
Намек был более чем понятен. Жить хотелось всем.
Аврора могла жить спокойно. Взглядами раздевать ее не прекратили. Но подходить опасались.
А полковник с говорящей фамилией разводил руками.
— Алекс, она двигается, как машина.
— В смысле?
— идеально точно. Выверено. Если я ей говорю — шаг на тридцать и две десятых сантиметра, или на два градуса влево — она выполнит идеально. Но в ней нету... того, что было в душевой, я в ней не вижу.
— Так ты ж ее и не насилуешь, — фыркал генерал.
— Еще мне сопливых девчонок не хватало.
— А выкладывается?
— По полной. Пару раз вообще падала. Сам знаешь, в лазарете откачивали. Девчонка молодец. Идеальная точность, скорость, самоконтроль... но огня битвы в ней нет.
— А ты из нее валькирию* хотел слепить?
— Да куда там! Не возьмут ее туда.
* межпланетные состязания — бои валькирий. Основные условия — красота девушек и невероятное мастерство боя. Прим. авт.
— Не понял. Ты же говоришь — старается.
— Да. Но те — живут в бою. А она — работает. Просто работает. Нет, рукопашка — это не ее.
— Да уж. С такими способностями — и на бои?
— Вот-вот. Потому в ней азарта и нет. Голая математика!
— А если серьезно? Она сильно предсказуема?
— Я бы не сказал. Иногда она вообще крутит совершенно нестандартные комбинации.
— Ну тогда и не жалуйся.
Кугуар плеснул себе еще на пару пальцев сока. Спиртное на станции допускалось очень редко. И за нарушение можно было нарваться даже на трибунал.
— Буду жаловаться. У малышки есть все. Скорость. Расчет. Координация. Она гений. Но... ей это просто не нужно. Она связана со штурвалом корабля. Разве это не обидно?
— Ей — нет.
— А мне — да.
* * *
Калерия смотрела новости. Это было единственное, что она вообще смотрела в инфосети. Местные и общегалактические.
Вообще инфосеть ей не нравилась. Это дочка была там, как рыба в воде, а Калерия...
Пользователь.
Уверенный, хороший, умный. Но — пользователь.
Дочка-дочка...
Ребенка Калерия обожала. И разлуку переносила ужасно тяжело. Но если любишь — отпустишь. Дочь писала каждый вечер сообщения, Калерия читала их — и понимала, девочка счастлива.
Она поступила в Академию (еще бы не поступить — с такими талантами!), сдала пару сессий, домой пока не обещала, но это и понятно — военный режим. Даже если и дадут увольнительную — лететь до Калдана пару стандарт-недель. Если только Калерии самой слетать туда?
Но... не хотелось.
Калерия не признавалась даже себе, но космос она после того случая с пиратами любить перестала. Напрочь. И при виде космических кораблей — от транспортника до эсминца испытывала недоверие.
Тогда, на 'Звезде Америки' они оказались беззащитны. Кто поручится, что это не случится снова?
Это была работа для квалифицированного психолога. Но психологов Калерия не любила еще больше, чем развлекательные голопостановки.
... Эстевис...
Калерия насторожилась и пригляделась к экрану. Так и есть — Рико Эстевис.
Ткнула пальцем в иконку новостной ленты.
А через три минуты сидела на полу и ревела как девчонка.
Сообщение было коротким и ясным.
Полковник Эстевис на своей личной яхте, вместе с женой решил слетать на курорт, отдохнуть — и яхта не вышла в расчетную точку в назначенное время.
Что, как...
Причины выясняются.
А если по-простому — никто и никогда не узнает. В космосе хватает тайн и загадок.
Калерия вытирала слезы рукавами — и думала, что космос отобрал у нее еще одного друга.
Она осталась одна. Совсем одна.
* * *
Звезды.
Родные.
Ясные и теплые.
И космос тоже теплый. Кто сказал, что это ледяная бесконечная бездна?
Смешные люди.
Смешные, глупые, непонятливые...
Космос — это стихия, сила, жизнь, бесконечность... это чудо.
Даже если ты умрешь — ты будешь лететь бесконечно. И это прекрасно. Есть ли что-то лучше вечного полета?
Когда ты то ныряешь в гипер, то выходишь из него, покалывают глаза лучики далеких звезд, а близкие словно машут тебе руками.
Тебя рады видеть.
Ты дома.
— Курсант Вайндграсс!
Аврора вздохнула. Голос, раздавшийся, казалось, прямо в мозгу, вырвал ее из состояния эйфории.
— Задание выполнено. Возвращаюсь на базу.
Истребитель, повинуясь разуму девушки, рванулся к пристани. С ювелирной точностью опустился между двумя другими истребителями и замер.
Аврора вздохнула.
Сняла летный шлем, погладила панель управления.
— Я еще вернусь, обещаю...
И получила в ответ словно бы щенячье поскуливание. Хозяйка уходит.
Да-да, хозяйка.
Любой корабль она воспринимала, как послушного и ласкового звереныша. Вот он — ластится, трется об ноги, смотрит умильными глазами. Его надо кормить, гладить, ухаживать, о нем надо заботиться и любить.
Чем не домашний питомец?
Только корабли намного умнее, они могут объяснить, что с ними не так, на них всегда можно рассчитывать, они — замечательные!
Главное — понимать их.
А Аврора понимала. И у нее даже образовались свои любимчики. Несколько истребителей и два симпатичных корвета. На них она была голова и в разведку, и куда угодно.
А что такое курсант за штурвалом?
А что такое мартышка за тем же штурвалом?
Либо он боится корабля, как будто тот его за попу кусает, либо старается показать себя самым крутым, либо вообще каменеет и выполняет все как робот-автомат.
Во всех трех случаях результат один.
Авария.
Есть небольшой процент курсантов, которые могут летать нормально. Они ничего из себя не строят, не боятся, не дергаются, не..., не..., не... список продолжаем до бесконечности.
Небольшой. Примерно процентов пять.
А остальные постоянно устраивают базе встряски.
Полеты, тренировки, учения — и лазарет пополняется курсантами.
А про взлет и посадку лучше умолчим.
Первое время курсантов отпускают в полет только на специально переоборудованных истребителях — пока размер корабля чувствовать не научатся.
Может быть космос и бесконечен, но база — весьма конечна.
Не говоря уже про ангары. Сколько раз безголовые курсанты врезаются в стены, в диафрагму, в другие корабли...
