— Оно и удержалось! Только на кой оно нужно? — Сбавила обороты Мэй, переходя к более конструктивной полемике. — Майор, это же не подземка! Там планета! Целая планета, чуть меньше Земли, понимаешь? В окне какие-то тоннели, переходы — база очередная. Выйду я там, и что? Куда дальше? Там вышки Сети на каждом холме не стоят! Да и Интернета, как такового, отродясь не водилось! Здесь нас хотя бы приблизительно знают где искать, а там и столько-то не будет!
— Мля! — Дошел до возгордившегося было, после случая с управлением, Сержинского факт собственного неоспоримого железобетонного кретинизма. Майор покраснел как помидор и скоренько перевел тему.
— Может быть, куда еще попробуем, я тут пока стоял, подумал — у капсулы нам делать особенно нечего. Я оставлю маячок-ретранслятор, главное, чтобы проход оставался открытым, и мы прекрасно свяжемся со спасателями.
— Ну, пошли. — Вздохнула Чанг, понимая, что добивать майора было бы уже жестоко. — Только учти — охрана вся на тебе. На меня не рассчитывай. Чувствую себя хуже и хуже. Причем это зависит от того, на сколько интенсивно я использую пси.
— Может, тогда все же к капсуле? — Встревожился Ян.
— Да нет, не стоит. Это с ходьбой мало связано, уж поверь.
Снова оказавшись в переходе, Мэй активировала своеобразный пульт управления и они приступили к более детальному изучению чужого "мегаметро". Истинные масштабы системы, выглядевшей до сих пор таким простым и неприметным ходом во льду, поражали воображение.
Неказистый, периферийный узел-времянка явно был не способен передать всю грандиозность замысла древней расы, но, тем не менее, в полном объеме когда-то поддерживал функции внепространственного лабиринта.
По настоящему спутники прониклись, когда Ян обнаружил непонятный символ, который посверкивал у самой кромки центрального светила, практически купаясь в хромосфере звезды. Майору не удалось сопоставить объект ни с одним из известных ему в данной звездной системе тел, и он обратил внимание китаянки на необычное явление. Та не замедлила проверить находку Сержинского на доступность.
Система вместо привычного сообщения о нестабильности связи, не позволяющей создать тоннель, вдруг разродилась чем-то новеньким:
— "Выход на межзвездный сегмент невозможен. Станция не существует или неработоспособна".
— Мэй, эта штука, что в головах у нас копается? — Удивился Сержинский до слез знакомым оборотам.
— Не совсем. Она передает смысл. А уж как его в словесной форме интерпретировать, твой мозг сам решает. Я, например, все это слышу по-китайски, если интересует. Но фраза характерная, какую страну не ткни. Действительно забавно.
Сержинский кивнул, приняв для простоты к сведению, что мобильная связь вечна и едина для всей обозримой Вселенной.
— Выход на межзвездную, значит? И станция не откликается? Очень интересно. Запомним. А, вообще-то, тенденция ясна. Чем дальше от нашего местоположения, тем паршивей контакт. Вывод — система не в лучшем состоянии, но прогулку по ближайшим полям и лесам вполне обеспечит. Благо, судя по уровню радиации, планету лет двести уж назад бомбили, а сеть переходов все еще держится. Давай посмотрим, что у нас есть в пределах этого мира.
Чанг приблизила шарик планеты, а потом снова дотронулась до него. Они уже знали, что со вторым касанием этого мира Ушедших (название было предложено Мэй и прижилось без заметных возражений) не открывается, как в других случаях, переход, а появляется более детальная схема — точек выхода здесь довольно много. По всей видимости, планета была, как минимум, одним из центров древней цивилизации, если не ее столицей.
— Что выберем? — Поинтересовалась Мэй.
— Судя по состоянию планеты, у нас не так уж много вариантов. Нельзя ли отфильтровать нарушенные переходы?
— Неплохая идея. Попробую.
Девушка пару минут повозилась, мысленно обмениваясь с системой посланиями на понятном лишь ей языке. Наконец, она выпустила воздух сквозь сжатые зубы и довольно улыбнулась, тут же слегка скривившись от накативших на нее неприятных ощущений.
Успех оказался налицо. Операционная система чужих не только затенила все нерабочие точки, но и вывела сбоку список доступных окон. Правда письменный язык почему-то не дешифровывался как устная речь, но майор сильно сомневался, что понимание смысловой нагрузки названий что-то добавит. Если бы он создавал эвакуационную систему, она выглядела бы точно так же.
Несколько центров сбора, понятно — надписи большого размера. Множество мелких узлов и выделенное цветом название — их текущее местоположение. Вогнать, с учетом всех обстоятельств, увиденное в рамки какого-то другого назначения было сложновато, да и все связанное с ушедшими до этого момента подчинялось весьма незамысловатой, кристально прозрачной логике. Сержинский поймал себя на мысли, что ему почти нравится эта цивилизация.
Выбор был очевиден и он указал Мэй на ближайший, живой если верить списку, центр. Полыхнула золотистая вспышка, спутников остро кольнуло статикой, и они оказались перед входом в темное помещение, вероятно, на ночной стороне планеты.
Стоило Яну шагнуть вперед, как обнаруженный эвакуационный узел осветился неяркими золотыми светляками, подобными повстречавшимся ему раньше.
Истинные размеры зала, точнее даже карьера, из-за отсутствующего потолка, оказались огромны. Эсминец вроде "Стремительного" был способен приземлиться здесь вместе с небольшой эскадрильей прикрытия — и еще осталось бы место. Но, в первую очередь, внимание привлекало не это!
Прямо посреди зала, меж устилающих пол обломков конструкций и титанических ледяных глыб, сверкал серебром, похожий то-ли на готовую раскинуть крылья летучую мышь, то-ли на падающего с небес сокола, небольшой корабль. А у его борта, оперевшись на броневую пластину-крыло верхними конечностями стояло неподвижно покрытое черно-белым, седым мехом существо. Инопланетянин. Пришелец.
Настороженный и одновременно пораженный открывшейся картиной, поляк, наверное, завис бы надолго, стараясь выстроить адекватную линию поведения, если бы ему на плечо не легла тонкая ладошка доктора Чанг.
— Ян, оно мертво...
— Уверена?
— Да. Я просканировала все вокруг. Тут пусто. Лишь отголоски давней битвы. Боль.
— А это мне, никак, мерещится? — Невразумительно махнул рукой майор в сторону находки.
— Не знаю. Надо посмотреть ближе. Идем?
Сержинский пожал плечами:
— А зачем бы мы сюда еще пришли?
Сдвинувшийся с места Ян только сейчас осознал, насколько ледяной холод стоит здесь, в прекрасном, каковы не бывают иные дворцы, зале, украшенном зарослями бело-искристых ледяных кружев, сплетающих свои ветви в прихотливом узоре на стенах.
Это место было уже не временным пунктом сбора, его строили целенаправленно, создавая чуждую и неповторимую архитектуру. Косвенно это подтверждалось еще и тем, что ледяные глыбы были чистого зеленовато-синего оттенка — продуктом замерзания океана или большим ледником.
Памятуя об особенностях климата данной планеты можно было достоверно утверждать, что весь комплекс находится вне зоны таяния снегов, возможно на какой-то горе или чем подобном. Здесь все дышало безмолвием, и даже разрушения не портили гармонию этого места. Ушедшие жили именно так.
Выйдя из под широкого козырька арки транспортной сети Ян, наконец, смог осмотреться в деталях. Ему сразу стало ясно происхождение гор обломков загромоздивших простирающееся перед ним посадочное поле.
Когда-то, купольная крыша зала выполняла функции главного люка, отсекающего ангар древних от внешнего пространства и маскируя весь объект. Но обрушенная на планету мощь не обошла стороной и этот комплекс. Цепочка разрывов пробороздила полураскрытые далеко вверху створки, усеяв их огромными пробоинами, во тьме которых скупо и таинственно мерцали яркие местные звезды, не слишком скрываемые даже интенсивной засветкой. На правую створку дополнительно свалилась сверху какая-то масса, продавив несущие балки и раскрошив намороженный на них в качестве обшивки массив застывшей воды.
Добраться до кажущегося близким чужака, среди завалов, оказалось не такой уж простой задачей из-за того, что после попаданий весь пол пошел трещиноватыми горбами, перемежающимися гладкими, как зеркало поверхностями воронок. К тому же, сам объект находился на приподнятой по отношению к основному уровню площадке.
Промучившись минут двадцать спутники, все же, нашли путь сквозь этот хаос и майор, поймав перепрыгнувшую с трудом последнюю расселину Мэй, обернулся к так заинтересовавшей их конструкции.
В первую очередь внимание привлекал, естественно, не виданный ранее людьми представитель иной цивилизации. При ближайшем рассмотрении, все сомнения в том, что это именно таковой, а не какая-нибудь случайная местная зверушка забрела на огонек, рассеялись окончательно.
Вряд ли звери используют системы поддержания жизни аналогичные по выполняемым задачам скафандру. Поскольку существо обладало внешним скелетом, хоть и покрытым частично меховой опушкой как у шмелей, но не становящимся от этого менее прочным, то потребность в полной защите тела от неблагоприятной внешней среды объективно отсутствовала. Это позволяло рассмотреть внешние детали строения организма.
Однако, некоторые части тела, были прикрыты набранными из чешуй все того же "хрустального дерева" устройствами, в которых без труда угадывалось жизнеобеспечение.
Ничего похожего на морду у существа не имелось. Ее заменяли два параллельных ряда тонких щупалец на мягкой на вид подоснове, вертикально делящих пополам переднюю и нижнюю части головогруди. Глаз тоже не было заметно, хотя какие-то сенсорные органы вполне могли скрываться под зафиксированным на верхней части туловища оборудованием.
Опиралось существо на четыре сегментные конечности растущих из основания брюшка, а еще две верхние лапы служили, по всей видимости, главными руками, приспособленными для грубых операций.
Довольно высокий и слишком широкий для человеческого взгляда, пришелец, словно устав стоять прямо, облокотился о найденную летающую машину. Никаких признаков жизни он, при этом, не проявлял.
Заинтригованная Мэй несмело дотронулась до покрывающего спину Ушедшего серебристого, с черными леопардовыми пятнами, меха, и тот остался у нее на ладони хрупким инеем. Китаянка, вздрогнув, отдернула руку.
Чужак был давно и безнадежно мертв, превратившись в высушенную ледяную статую.
— Как памятник самому себе. — Одними губами шепнул Сержинский, словно опасаясь потревожить покой мертвеца.
Мэй только кивнула соглашаясь.
Как думаешь, — Помолчав задал вопрос майор. — Почему он не улетел? Что его остановило? Корабль выглядит, по первому впечатлению, целым. Или это не его машина?
— Не знаю. — Пожала плечами китаянка. — Мне кажется — его. Но я бы взглянула повнимательнее.
Они обошли изящную конструкцию, ежеминутно преодолевая мелкие препятствия в виде осколков свода. Корабль оказался размером с дачный домик в пару этажей. Чуть больше разбитого, намедни, майором истребителя.
Никаких внешних повреждений, за исключением того, что долгое время пребывания корабля здесь впаяло в лед полозья его опорных крыльев, им выявить не удалось.
— Знаешь, думаю, стоит заглянуть в кабину. — Загорелась китаянка, подробно изучив находку снаружи. — Вдруг получится его запустить?
— Кхмм... — поперхнулся Ян такому неожиданному энтузиазму. — Мэй! Это чужая техника! Абсолютно непонятная и, наверняка, опередившая нашу хромающую на обе ноги науку на многие годы, если не столетия. Ты осознаешь чем такие эксперименты заканчиваются?
— Ян, ну тебе жалко, что ли? Какой риск? Ведь мы уже пользовались их системой тоннелей и ничего, живы.
— Сравнила метро с подводной лодкой... — Насупился Майор, но препираться с упрямой женщиной не стал и мужественно полез под опоры в поисках входа.
Ничего похожего не обнаружив, выбрался обратно и триумфально взглянул на подозрительно притихшую Чанг. Та горделиво улыбнулась и, еще подумав, села, поджав ноги, перед покатым носом машины ушедших.
— Я тут помедитирую немного. Займись пока чем-нибудь. Безвредным.
— Эй? — Не на шутку забеспокоился майор. — Ты же сама сказала, что твои фокусы тебя ослабляют?
— Майор, майор... — Как-то с тоской, очень серьезным тоном, тихо проговорила китаянка, перестав улыбаться немного попривыкшему к изменениям в ее облике Сержинскому. — Не понять тебе... В том-то и дело, что это не фокусы... Это часть меня, понимаешь? Как глаза, например. Ты можешь их закрыть, но долго ли продержишься, прежде чем откроешь?
Обескураженный таким резким переходом от почти бесшабашного веселья Ян стушевался и промычал что-то невнятное.
— Вот то-то и оно. — Дополнила свой нерадостный успех китаянка. — Выбираться нам надо. Срочно. Или "оно", это внутри меня, окончательно победит. Может, корабль моя последняя надежда.
Ты давай пока, ложись, что ли. Обещаю, в случае чего я успею тебя разбудить. Тебе надо обязательно поспать после пси-удара. Иначе без последствий не обойдемся, несмотря ни на какие наниты. Лечи вас, таких упертых, потом.
От ровного голоса, которым, не щадя, расписывала ситуацию доктор Чанг, на Сержинского потянуло таким, что местный холод показался безобидным, словно новогодние праздники. Крыть ненавидящему и боящемуся, единственно, беспомощности поляку было абсолютно нечем. И самое отвратное, он это прекрасно осознавал. Даже потребность сказать что-то, вроде слов поддержки, после такой отповеди ощущалась абсолютно фальшивой, сухой и пресной как вата, заставляя лишь передернуться от отвращения.
Развернувшись Ян, отошел на пару метров, тихо заскрипел зубами бесясь на собственное бессилие. Молча нажал на сенсор герметизации скафандра. Щелкнула с равнодушной деловитостью автоматика захлопывая элементы составного забрала. Включилась система фильтрации внешней атмосферы и под ее мерное, привычное звучание он, прислонившись к крылу-опоре чужака, попытался расслабиться.
Сон, оттесненный прогоревшим в крови злым адреналином, понятно, не пришел, постепенно уступив власть тупой, наполненной обрывками мыслей дремоте, затянувшей сознание гнилой болотной ряской.
Сколько он просидел так, машинально перекатывая, собранный зачем-то, в перчатке комок инея, и подсознательно перебирая варианты спасения, один фантастичнее другого, Ян не знал.
В себя его привела легкая дрожь плоскости оперения чужого корабля, о которую он опирался.
Майор, вырвавшийся из объятий полуяви, вскочил на ноги и обнаружил, что мелкие чешуи, составляющие крыло древней машины активно перестраиваются. Общий смысл этой трансформации прослеживался вполне отчетливо, поверхность складывалась уменьшая общую площадь, и становясь из опорной конструкции чем-то вроде дополнительного бронещита, прикрывающего внутреннюю структуру и, в то же время, минимально мешающего полету.
Вот уже последние грани "хрусталя" вырвались из ледяного плена, а сама плоскость приняла узкую, клиновидно-выпуклую вовне от центральной оси машины форму. Со вторым крылом, по другую сторону глыбы корабля, явно происходило то же самое.
