— Они тоже слышатся совсем по-другому, — Серегил оглянулся на Себранна, который присел возле Алека. Было совершенно очевидно, что рекаро звук ничуть не обеспокоил. — Да и он бы заволновался, как тогда, в Ауреннене.
— Ну ладно, по крайней мере, это где-то далеко.
Микам ещё немного прислушался.
— В горах очень сложно распознать звук.
— Я бы, чёрт подери, не отказался хоть что-нибудь видеть, — проворчал Серегил.
Странные звуки не умолкали, то приближаясь, то вновь удаляясь с порывами ветерка, долетавшего из прохода, по которому шла тропа.
— Не похоже, чтобы оно как-то двигалось, — заметил Алек.
— Ну может оно и к лучшему. Пусть держится от нас подальше, — ответил Микам. — Вы двое, давайте-ка укладывайтесь, поспите немного. Я караулю первым.
— Благодарю, — Серегил отстегнул свой меч, однако положил его рядом с собой, чтобы был под рукою. И сапоги он не стал снимать, свернувшись калачиком под влажными одеялами. Немного угревшись, он уставился в небо. Ну или туда, где оно должно было находиться, если бы они могли его видеть. Но вокруг были лишь этот туман, да слабый проблеск луны, пробивавшийся сквозь него. И пряди лунного света в темных волосах Себранна.
Турмай опустил на мгновение свой у'лу. Они с Набой обменялись понятной обоим песней, создавая особый союз, в котором не было места Хазадриельфейе. Наба был очень обеспокоен, обнаружив его в одной компании с тайан'джилом. Турмаю пришлось сыграть целую объяснительную песню, чтобы созданные ею образы добра примирили с тайан'джилом незнакомого с ним человека. Мать одобряла тайан'джилов, подобных этому. Иначе рета'нои и хазадриельфейе не смогли бы ужиться рядом так долго. Что же до маленького тайан'джила.... Там было совсем иное. И Наба теперь тоже это знал.
Он играл, вплетая в свою песню слова молитвы. Благодарствую, о Великая Матерь, указывавшая доселе мой путь , за то, что привела меня к этому рета'нои, явившемуся издалека. Думаю, теперь и я смог узреть твой промысел. Дозволь же мне следовать новым линиям, согласно твоей священной воле.
И первые звуки новой и очень сильной песни начали зарождаться в его сознании, песни, которую диктовала ему сама Великая Матерь.
Глава 22.
Всё меняется.
СЕРЕГИЛА разбудил жуткий холод и странное ощущение. Ему снилось, что идёт снег, а потому, почуяв прикосновение ледяных хлопьев к своему лицу, он даже не сразу сообразил, проснулся ли на самом деле. Он сел, вытряхнул снег из волос и отряхнул покрывала. Должно быть, он всё-таки проснулся, и, похоже, действительно шёл снег. Рядом с ним сидел Алек, закутавшийся в одеяла вместе с Себранном. А чуть поодаль, на камне пристроился Микам.
Микам в каком-то оцепенении посмотрел на него.
— По всему, зима не собирается давать нам поблажек.
Он сидел, надвинув на голову капюшон, и тот весь был засыпан снегом.
— Ты так метался во сне. Тяжкая ночка?
Серегил лишь пожал плечами. Подробностей сна он не помнил.
День выдался безветренным, но снег всё валил и валил — беззвучно и такой густой, что было невозможно разглядеть что-либо на расстоянии в несколько десятков ярдов. А толстый слой тяжёлых непроглядных облаков предвещал, что такая погода на весь день.
Они устроили небольшой привал, перекусив холодной крольчатиной и водой, а затем начали долгий путь вниз.
Уже было за полдень, когда Себранн вдруг забеспокоился, завозился на руках Алека.
— Ну что такое? Опять сова? — Серегил огляделся.
— Или кто-то, кому нужна его целительная помощь. Должно быть, неподалёку деревня или какой-нибудь путник, — отозвался Микам, едва не ослепший от снежной яркости вокруг. — Да разрази меня Билайри, хотел бы я видеть чуть дальше собственного носа!
Внезапно странный звук, донёсшийся рокотом издалека, пригвоздил их к месту. Волосы на затылке Серегила зашевелились и встали дыбом.
— Снова, как прошлой ночью! — воскликнул Алек, прибирая поводья. — Но теперь гораздо ближе.
Наполовину ослепший от снега и выбитый из колеи этим звуком, Серегил не успел заметить, как Микам рухнул с лошади, и он едва не раздавил его, когда тот попытался подняться на ноги. Цинрил, всегда отличавшаяся спокойным и благоразумным нравом, вдруг резко взбрыкнула и, вырвавшись, ускакала прочь, увлекая за собой Звездочку, привязанную к ней уздою.
Алек, скакавший прямо следом за ними, был вынужден резко натянуть поводья и поставить Заплатку на дыбы, а Ветерок издал тревожное ржание. Скованный Себранном, Алек не сумел удержаться в седле, и они оба скатились кубарем вниз. При этом Алеку всё же удалось удачно приземлиться на спину, не повредив Себранна, вцепившегося ему в воротник.
Микам снова был на ногах, однако Серегил не поручился бы за его больную ногу. Несмотря на лечение Себранна, Микаму периодически приходилось прибегать к помощи своей трости, которую он возил, привязав к седлу позади себя. Впрочем, хотя бы его меч находился при нём, и он выхватил его, озираясь кругом: пусть враг только высунет нос!
В руках Алека тотчас оказался лук. Он держал его, пока что опущенным, крепко сжимая одной рукой обтянутую кожей рукоятку, а другой — наложив на тетиву стрелу. Но Серегил отлично знал, как быстро может взметнуться этот лук и как молниеносно произвести выстрел.
— Все целы? — спросил Серегил.
— Ты их видел? — прорычал Микам, с ненавистью глядя на сыплющийся вокруг снег.
— Кого это их...
Это снова были они — те закутанные в белые плащи всадники. Они выныривали, казалось, со всех сторон, появляясь сквозь хлопья густого снега. И, как и прежде, было невозможно понять, сколько же их тут. И этот непонятный звук был теперь очень громким, и от него у Серегила раскалывалась голова. Но на сей раз всё это было уже знакомо: он слышал нечто подобное прежде, когда эти ублюдки попытались их схватить тогда, на снегу.
Серегил и его друзьями заняли круговую оборону, заслонив собой Себранна. Но едва они сделали это, Себранн вдруг вырвался и ринулся назад — туда, откуда они пришли. Серегил едва успел поймать его за руку и вернуть на место. Себранн зашипел и стал вырываться, однако глаза его пока что не потемнели. Серегил с осторожностью, но при этом крепко сжимая его ручонку, продолжал всматриваться в падавший снег, пока у него перед глазами не заплясали чёрные мушки.
— В прошлый раз, когда появилась эта компания, он вёл себя так же,— пробормотал Микам.
Себранн снова попытался вырваться, но Серегил опять рванул его к себе.
— Кто вы такие?— закричал Алек. — Что вам нужно?
Вместо ответа вдруг откуда-то вынырнул один из всадников в маске и махнул дубинкой в сторону Микама. Тот едва успел увернуться, иначе удар снёс бы му череп, но при этом он не сумел удержаться на ногах. Алек выстрелил и промазал. Нападавший исчез в вихре снега столь же стремительно, как и появился.
— Врёшь, не возьмёшь нас так просто, — оскалился в усмешке Алек.
Странный звук послышался снова. Он нарастал и внезапно Серегил почувствовал такую сильную боль в переносице, словно его ударили молотком изнутри черепушки.
Да это магия! И одному Иллиору было известно, что это за магия, и как его предательское тело среагирует на неё. Одно было ясно: если это не прекратится немедленно, из его ушей хлынет кровь. Но даже несмотря на невыносимую боль, он ещё умудрился удержать брыкающегося рекаро и дотянуться до своего меча.
— С Себранном что-то не так, — воскликнул Алек. — У него снова чёрные глаза!
Времени терять было некогда. Даже сквозь толщу зимней одежды Серегил почувствовал мощную волну, исходящую от Себранна, а потом тот открыл рот и запел. И что-то вдруг словно взорвалось вокруг, швырнуло Серегила на землю.
Проклятье Билайри, меня сейчас вывернет....
Кто-то крикнул вдруг на странном, с сильнейшим акцентом ауренфейском:
— Ты тоже не возьмёшь нас так просто, я'шел!
Серегил и Алек обменялись изумлёнными взглядами: как, именем Билайри, кто-то мог уцелеть после такого?
— Если твой тайан'джил снова начнёт шуметь, мы убьём вас всех, — крикнул незнакомец.
Шуметь? подумалось Серегилу. Да разрази меня Билайри, если это не была опять его песня смерти, или как там её назвать!
Что-то в этом акценте незнакомца снова привлекло Серегила, однако он никак не мог уловить, что именно.
Тот же голос приказал им:
— Сложить оружие!
Алек вскинул лук и пустил стрелу на этот голос.
И снова стало ясно, что нападавшие каким-то образом могли всё видеть: стрела, пущенная в ответ, едва не задела его голову.
Алек увернулся от неё и крикнул:
— Хреново ты стреляешь, трусливый ублюдок!
— Лучше тебе не сыпать оскорблениями в адрес тех, кто держит в руках ваши жизни, я'шел.
— И что же это за ауренфейе, который устраивает засаду на себе подобного? Разве что он совсем без чести!— закричал в ответ Серегил. — И что за мужчина, который прячется под покровом магии вместо того, чтобы встретить врага лицом к лицу?
Конечно, это было сказано больше для того, чтобы раззадорить чужаков. Он и сам всякий раз нападал из укрытия, если только представлялась такая возможность. И всё же издёвка возымела успех.
Всадник на белой лошади выехал к ним, остановившись на небольшом расстоянии.
Серегил сразу узнал эту волчью маску, надетую под меховой капюшон.
— Так ты не сдох в прошлый раз.
В ту их встречу он не успел толком ни на кого глянуть. Сейчас же он рассмотрел высокую фигуру в седле, длинный меч в правой руке, на сей раз направленный в землю.
Незнакомец не удостоил его вниманием, целиком занятый Алеком.
— Что ж, я вижу,передо мной тот самый ублюдок Ирейи.
— Что ты сказал?— голос Алека был тихим и полным угрозы.
— Да разрази меня Билайри!— пробормотал Серегил, сложив, наконец все кусочки воедино, в том числе и этот старинный говор незнакомца. — Это же Хазадриельфейе!
Тут появились и остальные всадники в белом, окружили их плотным кольцом.
Серегил насчитал шестерых, но ему показалось, что за стеной снега есть и ещё.
— Что вам от нас нужно?— с вызовом бросил он.
Он не мог разглядеть ни одного лица — все были закрыты этими масками с прорезями для глаз, и все разные — птицы и звери.
— Сложите оружие,— снова приказал всадник в маске Волка.
— Зачем бы нам делать это?— огрызнулся Алек.— Вы же всё равно нас убьёте.
Незнакомец ничего не сказал в ответ, однако возле него появились два пеших лучника. Одного — в маске лисы — Серегил уже в прошлый раз видел. Другой носил маску рыси. Оба держали луки и стрелы на изготовку.
— Я могу хотя бы узнать твоё имя, приятель? — спросил Серегил.— Мне всегда хочется быть в курсе, кто пытается меня прикончить.
Волчья Маска обернулась к нему.
— Я тебе не приятель. И ты мне никто. Так же, как и твой товарищ тирфейе. Любой, добровольно избравший себе столь недостойную компанию для нас просто пустое место.
— Кажется, нас обоих только что опустили, — пробормотал Микам.
— Этот тирфейе мой друг, — выпалил в ответ Алек. — И этот ауренфейе — мой тали. А если вы такие крутые, то почему боитесь показать свои лица? Где же ваша честь?
Высокий и не подумал снять маску, однако откинул назад свой капюшон. Его длинные темные волосы были тронуты сединой.
— Откуда тебе известно имя моей матери?— неприязненно спросил Алек.
— Я очень хорошо знал твою мать. До того, как она предала свой народ, — ответил ему Волчья Маска.
— Так ты один из тех, кто гнал её?
— Это было делом её собственной родни. Я же охотился на тебя и твоего папашу. Похоже, таков мой рок. Сейчас я преследую твоего тайан'джила.
— Тайн'джила?
— Вот этого малыша.
Серегил что-то такое слыхал раньше. Тайан — это словечко иногда проскальзывало в речах старушек. Оно означало то ли "белый", то ли "серебряный", он точно не помнил. А джил? Это он знал так же хорошо, как собственное имя. Оно означало "кровь". Белая кровь? Серебряная кровь?
Вожак указал на Себранна.
— Тирфейская магия не в силах спрятать его от нас. Но вы должны понимать это, особенно теперь, когда она с него сходит.
Бежать было некуда, но даже если бы они и могли сделать это, это значило бы оставить тут Микама. Что очень здорово сократило их последние шансы.
Серегил поднял вверх свободную руку, очень сильно надеясь, что Алек его не прибьёт тут же.
— А если мы отдадим вам тайан'джила, вы отпустите нас?
Краем глаза он уловил движение Алека: тот резко обернулся к нему, и он был даже рад, что не может сейчас видеть выражения лица своего тали.
Волчья Маска ничего не ответил, он лишь махнул рукой кому-то, кого Серегил не мог видеть за снежной пеленой.
На этот раз странный звук был очень громким. Он походил на гудение шершня и одновременно на крики совы.
— О, чёрт!— выругался Серегил, ощущая, как что-то словно выворачивает его наизнанку, и весь мир вдруг начал валиться набок...
Алек очнулся от резкой боли в левой щеке, с туго стянутыми веревками запястьми.
О нет, только не надо всё это снова!
Открыв глаза, он увидел перед собой человека в маске Волка. Тот опустился возле него на колено и уже поднял руку, чтобы снова ударить Алека по щеке. Однако заметив, что он очнулся, видимо, передумал.
Была уже почти ночь, но кто-то неподалёку держал в руке факел. Из-под маски человека, который его ударил, на Алека враждебно глядело длинное узкое лицо с глубокими бороздами морщин по краям тонкогубого рта. Клок тёмных волос, спадавших на одно плечо из-под полосатого, бело-голубого сен'гаи отливал темным серебром. Волчья шкура, которую он носил и штаны его были в грязи, а сапоги — изрядно поношены.
Хазадриельфейе? Всё это Алек оценил с первого взгляда,и лишь потом осознал, что сам он припёрт к стенке, и ноги его также связаны и коротким концом прикреплены к рукам, чтобы не дать возможности подняться. Из того немногого, что он смог разглядеть позади незнакомца, была часть круглой каменной лачуги. Снег всё ещё потихоньку шёл, и было жутко холодно. Он видел морозный пар своего дыхания и дыхания незнакомца, и чувствовал, как сквозь одежду пробирает этот мороз.
Язык и губы его онемели, и он с трудом прохрипел:
— Где мои друзья?
Мужчина чуть отодвинулся, чтобы показать ему Серегила и Микама, связанных точно так же. Глаза обоих были закрыты.
— Они ведь...
— Живые. По крайней мере пока.
Едва в его голове чуть прояснилось, Алек огляделся снова.
— А где Себранн?
Незнакомец приподнял голову, отчего стал ещё больше похож на волка.
— Себранн?
— Это..., — в своём затуманенном мозгу Алек попытался найти то слово, которое употреблял этот человек. — Мой тайан'джил.
Сквозь узкие щели маски было невозможно разглядеть выражение глаз незнакомца, однако ответ прозвучал на удивление миролюбиво:
— Ты дал ему хорошее имя. Себранн в безопасности. Каким образом тебе удалось изменить его внешность?
— Я хочу его увидеть.
Похоже, с выводами Алек поторопился: мужчина снова ударил его по лицу и Алек почувствовал привкус крови на нижней губе.
