Осторожно, женское фэнтези - 1

Он — нет. Я с сомнением посмотрела на поднос. Потом — на дверь. Вспомнила прошлый раз, но не летящую в стену чашку, а вселенскую скорбь во взгляде Грина, когда до него дошло, что Анабель уехала и некому сварить ему кофе.

— Повтори, что там с мальчиком, — велела Белинде.

— С мальчиком все хорошо, — отчеканила она.

Ладно. Зайду, поставлю, и все.

Рыжая даже проводить меня не отважилась, поэтому дверь в кабинет заведующего я открыла ногой. Грин, сидевший за столом, уткнувшись лицом в сложенные перед собой руки, приподнял голову и несколько раз моргнул.

— Вам не мерещится, — сообщила я, подходя ближе. — Это я. Это, — поставила на стол поднос, — кофе. С тремя кусочками сахара. Хотите, положите четвертый. Хотите, разбейте чашку. Но предупреждаю: она из сервиза леди Райс, объясняться после придется с ней.

Что мне будут рады, я не надеялась, но и последовавшей за моими словами реакции не ждала.

— Вы нормальная? — выцедил Грин. Стукнул кулаком по столу и рявкнул, указав на стену, к которой жался телефонный столик: — Туда! Быстро!

Не успев подумать, что к чему, я отскочила и застыла рядом с аппаратом.

— Я говорил держаться от меня подальше? Так какой к демонам кофе? Где леди Райс? Как она вам позволила?

— Ее нет, — пролепетала я. — У миссис Перли начались роды...

— Что?!

Он вскочил из-за стола, задел поднос, и чашка полетела вниз. Но звона бьющегося фарфора не последовало. По полу расплылась коричневая лужица, а чашка повисела еще немного в нескольких дюймах над ней и медленно поднялась к руке Грина.

— Неплохо, — прокомментировал он со вздохом, допив оставшийся внутри кофе. — И сахара в самый раз.

— Не надо вам туда ходить, — осмелилась сказать я. — Леди Пенелопа справится.

— Миссис Перли нельзя рожать самостоятельно, — целитель устало прикрыл глаза. — Шов на матке может разойтись.

— Уверена, леди Райс это знает. Вы не можете заниматься каждым пациентом лично.

Не мог, но хотел бы — взгляд, которым Грин наградил меня за неуместное сочувствие, говорил об этом как нельзя лучше.

— Туда! — сердито велел доктор, кивнув на окно. Когда я перебежала на указанное место, подошел к телефону. — Грин, — бросил в трубку. — Почему не сообщили о миссис Перли? И что с того? Кто оперировал? Хорошо.

Он отошел от аппарата и остановился у шкафа с книгами.

— Поговорил с дежурным врачом, — произнес, не глядя в мою сторону. — Прошло без осложнений. Миссис Перли уже наложили швы. Позже ее осмотрю. И девочек. Когда вернется леди Райс, попросите у нее историю родов и заключение по новорожденным. Принесете мне. Но не раньше чем через полчаса.

— Может, леди Пенелопа сама...

— Нет. Вы принесете. Ясно?

Спорить я не решилась, но подумала, что можно притвориться больной и отпроситься у наставницы. На пару месяцев.

— Чашку не забудьте, — не оборачиваясь, напомнил доктор.

Белинда меня не дождалась, справедливо рассудив, что после общения с Грином я не буду настроена на милую беседу, и отмерянные ее обожаемым патроном полчаса я провела в тревожном одиночестве. Если бы пришла леди Пенелопа, я придумала бы, как отвертеться, но она задерживалась, и в назначенный час, не рискнув нарушить распоряжение, я стояла перед столом Грина, без историй и с полной несуразных мыслей головой.

— Присаживайтесь, мисс Аштон.

Тридцати минут хватило доктору, чтобы прийти в себя. Выглядел он вполне сносно, а я, находясь рядом, почти не испытывала желания сбежать.

— Леди Райс еще не вернулась, — промямлила я, не спеша садиться. — Историй нет.

— Знаю. Они у старшей акушерки, я их уже видел. А леди Райс наверху с новорожденными. Кстати, там все сестры и практикантки, и, кажется, вообще все. Кроме вас. Вам неинтересно взглянуть на малышек?

— Я... потом...

— Потом так потом. А сейчас сядьте, у меня к вам разговор. Вы все еще девственница?

— Что вы себе позволяете?! — я вскочила, едва присев.

— Я — доктор, — заявил Грин невозмутимо. — Мне можно. Так да или нет?

— Не ваше дело.

— Значит, нет, — он сокрушенно покачал головой. — И когда только успели?

— Ничего я не успела! — вспыхнула я и умолкла, наткнувшись на взгляд целителя.

— Так я и думал, — усмехнулся нахал. — Но просто ответить на вопрос вы не могли. Любите сложности?

— Не люблю вопросов, смысла которых не понимаю.

— Я объясню. Только присядьте, прошу. Или... хотите кофе?

— Нет.

— Жаль. Думал, заодно и мне сварите.

Подозрительно хорошее настроение, а вместо привычного хамства — бесцеремонность. К чему бы это?

— Скажу, как есть, — решил не испытывать мое терпение доктор. — Лорд Эрентвилль в благодарность за скромный вклад в дело спасения его жизни позволил мне приходить на территорию посольства, чтобы увидеть единорога. Но только видеть — не то, чего мне хотелось бы, а в силу некоторых особенностей организма... организмов — моего и, собственно, единорога, более близкое общение невозможно. Поэтому я и решил, что мне нужна помощница.

— У вас есть помощница, — напомнила я исключительно из вредности: если предложение Грина заключалось в том чтобы пойти с ним к единорогу, я уже была согласна. Единственная встреча с чудом эльфийских лесов крепко засела в памяти, как самое приятное, что случилось со мной в этом мире.

— Есть, — поморщился Грин. — Но я передумал. К демонам помощниц. Мне нужна мышь. Маленькая лабораторная мышка для опытов.

— Которую не жалко?

— Отчего же? Я не планирую опасных экспериментов. И готов предложить за работу сыр. У вас же скоро первый экзамен? Анатомия?

— Откуда вы...

— От леди Райс. Согласитесь помочь — сдадите гарантированно.

— Вы серьезно? — я осмелилась посмотреть ему в глаза.

— Вполне. Не деньги же мне вам предлагать, леди Аштон?

— Может, поискать на должность мыши не леди? — предложила я раздраженно, хотя ничего оскорбительного в тоне Грина, когда он подчеркнул положение Элси, не было.

— Можно, — согласился он. — Но не хочется тратить время. Вы подходите. И не только по указанному признаку. Девственность — лишь физиологический показатель, не дающий никакого представления о человеке. Необходимое условие, но не единственное.

— То есть, несмотря на мои, хм, физиологические показатели, единорог мог не подойти ко мне в тот раз?

Представляю, что подумал бы обо мне Оливер!

— Да нет, скорее всего, подошел бы, — сказал Грин. — Позволил бы дотронуться. Но у вас был длительный контакт. Значит, он почуял в вас что-то еще.

— Что?

— Ну... вашу доброту, например. Вы же добрая. Даже чересчур. Если бы мне в вашем присутствии становилось плохо, я бы и не подумал вам кофе принести... кхе-кхе... — доктор понял, что его не туда занесло, и вовремя остановился. — В общем, вы подходите, единорог вас уже знает, а я не хочу терять время, подыскивая другую девицу. Тратить его на уговоры я тоже не планировал, поэтому решайте сейчас, интересует вас это или нет.

— Предлагаете стать вашей ассистенткой?

— Мышью.

— Вам не кажется, что мышь — это, мягко говоря, унизительно?

— Не кажется. Это выгодное предложение. Ассистент получает кучу заданий и нагоняи в случае их невыполнения. Мышь получает только сыр.

— О сыре можно подробнее?

— Я уже сказал: помогаете мне — сдаете анатомию.

— Как?

— Легко, — махнул рукой доктор. — Поговорю с профессором Джакоби, и он поставит вам "отлично". Согласны?

— Нет. Я хочу стать целительницей. Выучиться, а не просто получить бумажку с печатью.

— Тогда, быть может, это вас устроит? — Грин положил на стол передо мной стопку листов. — Экзаменационные билеты с краткими ответами. Чтобы сдать необходимый минимум, достаточно их заучить. Хотите оценку выше — готовьте расширенные ответы. Что скажете?

— Что именно от меня понадобится?

— Для начала установить стойкий контакт с единорогом. Если вам это удастся, обсудим дальнейшие планы. Если нет, признаем эксперимент неудавшимся. Но сыр, — он пододвинул ко мне билеты, — в любом случае ваш.

— Хорошо.

Почему бы и нет? Билеты получу, с единорогом пообщаюсь, доктора, пользуясь случаем, прощупаю...

— Вот и чудно, — он довольно потер руки. — Собирайтесь.

— Сейчас? — опешила я.

— Я же сказал, что не хочу терять время.

Грин торопился так, словно всерьез опасался, что эльфы, все разом, исчезнут вместе со зданием посольства и неизученным единорогом. Даже не позволил мне дождаться возвращения леди Райс, обещал после сам объяснить ей мою отлучку.

Посольство было на месте. Мы переместились к нему служебным порталом. Домик единорога тоже никуда не делся. Грин первым делом нашел его взглядом и лишь потом позвонил.

— Доктор Эдвард Грин, — чинно представился он подошедшему к калитке эльфу. — По приглашению лорда Эрентвилля.

Калитка распахнулась, и длинноухий пригласил нас войти.

— Лорд Эрентвилль занят, — произнес он с легким акцентом. — Но леди Каролайн вас примет.

Каролайн — не эльфийское имя. Вышедшая к нам девушка эльфийкой не была. Примерно моих лет. Вернее — лет Элси. Высокая. Стройная. Темноволосая. Глаза не прозрачные, а насыщенно-синего цвета. Но все же было в ней что-то нечеловеческое. Несвойственная людям плавность движений. Слишком гладкая кожа. Тонкое, по-эльфийски удлиненное лицо. Когда она приветственно склонила голову, я-Элизабет, прекрасная героиня романа, почувствовала себя неуклюжей коровой рядом с этим образцом аристократизма и женственности.

— Рада видеть вас, доктор, — улыбнулась красавица Грину. — Кто ваша спутница?

— Взаимно, леди. Это моя... мисс Аштон...

— Приятно познакомиться, мисс Аштон, — проворковала леди Каролайн.

— Мы не хотели бы отнимать ваше время...

Полуэльфийка — а кем еще могла быть эта особа? — с легким укором покачала головой:

— Всего несколько минут на положенные приличия, доктор. Не выставляйте меня плохой хозяйкой.

Она скосила глаза на здание посольства, словно намекала, что за нами наблюдают. А я вспомнила о своей охране. Не забил ли "неприметный человечек" тревогу, когда я исчезла из лечебницы? Или он уже знает, где я, и нарезает сейчас круги вдоль ограды? На территорию посольства его не пустят.

Мысль о том, что мне удалось сбежать из-под наблюдения, порадовала. Смысла в подобном побеге не было, но мне нравилось осознавать себя свободной и независимой... мышью.

— Передайте лорду Эрентвиллю мою благодарность за возможность приобщиться к чуду, — сказал Грин, когда покончив с церемониями, полуэльфийка повела нас к желанному домику.

— Ну что вы, — с царственной непринужденностью отмахнулась она. — Это меньшее, что отец может сделать для вас.

Отец. Я механически складировала новую информацию. У лорда Эрентвилля, посла и, если не ошибаюсь, дальнего родственника эльфийского владыки, дочь-полукровка. Бесполезный факт. Но интересный.

— Вы с мисс Аштон, верно, хотите побыть наедине с эноре кэллапиа? — спросила она, остановившись у входа в жилище единорога.

— Если это возможно.

— Возможно. Полагаю, вы, будучи целителем, как никто осознаете ценность жизни. И я без опаски могу вверить вам свою. Прошу вас, — она распахнула перед нами двери. — Я погуляю в саду на случай, если понадоблюсь.

— При чем тут ее жизнь?— спросила я доктора, оказавшись с ним в первом, проходном помещении.

— Леди дала понять, что мы тут под ее ответственностью. Если по нашей вине пострадает единорог, ее накажут. Может быть, казнят.

— Она же дочь посла!

— Да хоть сын владыки, — передернул плечами доктор. — Эльфийские законы едины для всех: эноре кэллапиа неприкосновенны.

— Значит, — я тяжело сглотнула, — нас тоже, если что?..

— Не нас, а вас, — осклабился Грин. — Вы же помните, я к единорогу подойти не смогу. — И не дав мне опомниться, поинтересовался вкрадчиво: — А что вы собрались делать с бедной лошадкой?

— Ничего, — буркнула я. — Сейчас вообще уйду.

— Идите, — не возражал он. — Я вам даже дверь открою.

И открыл. Но не ту, что вела наружу, а другую, за которой мелькнула белоснежная грива. Змей-искуситель, блин!

Забыв скорчить недовольную физиономию, я рванула вперед и, как и в первый раз, застыла на пороге, завороженная красотой диковинного существа.

— Этот мир не так уж плох, если в нем еще живут подобные ему, — сказал за моей спиной Грин. Что-то в его голосе заставило меня обернуться, но чудеса тут ограничивались одним отдельно взятым единорогом, а доктор оставался все тем же доктором: прищурился насмешливо, перехватив мой взгляд, и достал из внутреннего кармана пальто блокнот: — Ну что, мышка моя, готовы отработать свой кусочек сыра?

— Обязательно называть меня так? — поморщилась я.

— А как? — удивился он.

— Я по-прежнему мисс Аштон.

— Шутите? Я не могу обращаться к мыши "мисс".

— Тогда — Элизабет, — предложила я, близость единорога не располагала к пререканиям.

— Длинно, — не согласился Грин. — Как вас зовут друзья?

— Элси.

— Элси. Мне нравится. Если решу завести золотую рыбку, назову ее Элси. Но для мыши это имя не подходит.

— Вы невыносимы.

— Спасибо, — Грин принял мои слова как комплимент. — А вы... Бет. Коротко и очень по-мышиному.

Спорить с ним желания не было. А вот забыть о его существовании и остаться наедине с дивным созданием...

Но доктор забываться не желал.

— Скажите, Бет, что вы чувствуете ко мне?

— Я? К вам?! С чего вы взяли? Если из-за того букета, то это недоразумение, я...

— Бет! — Грин щелкнул пальцами у моего лица. — Что за глупости у вас в голове? Я имел в виду эмоции, которые вы испытываете в моем присутствии. Все без изменений?

— А, вы об этом. Конечно... — я умолкла на секунду и протянула удивленно: — Не-ет.

В лечебнице я ощущала страх и подспудную неприязнь к доктору. А уже в "прихожей" единорожьего домика почти не реагировала на его подначки. Это было так... обычно. Обычный человек стоял рядом, и мне не хотелось отступить от него подальше или, как бывало, убежать и спрятаться.

— Не так уж я страшен, как выяснилось? — усмехнулся Грин.

— Не так уж. Признаюсь, раньше вы мне больше нравились, — я не удержалась, чтобы не отомстить ему за все пущенные в меня шпильки: — Была в вас некая демоническая харизма. А сейчас вы такой заурядный.

— Переживу, — равнодушно бросил он, записывая что-то в блокнот.

— Вы потому и позвали именно меня?

— Отчасти, — кивнул доктор. — Было предположение, что присутствие эноре кэллапиа нейтрализует негатив. Оно подтвердилось. Можем приступать к следующему опыту.

— К какому?

— Мы это обговаривали. Установите контакт. Дотроньтесь до него, погладьте, — он захлопнул блокнот и посмотрел на меня. — Ну?

Будто мне самой не хотелось. Только вот единорогу было куда интереснее наблюдать за нами со стороны. Когда я шагнула навстречу, он недоверчиво фыркнул: "Ты это серьезно?".

Сделала еще шаг: серьезно. Да, я не та, за кого себя выдаю. Но в прошлый раз нам это не помешало.

Он кивнул. Опустив голову, заглянул в лицо. Стало видно, что глаза у него не черные, а так же, как у моего знакомого бога, меняют цвет. Оставаясь темными, отливают то зеленью глубоководья, то лиловыми сполохами грозового неба. А если всматриваться в них долго-долго, можно увидеть ночное небо и звезды... моего мира... Орион и Большую Медведицу...