Небо шамана. 2 часть

Домой, в полк добрались сразу после ноябрьских праздников. Полк разместили на базе бывшего танкового полка на другом берегу Волги недалеко от Саратова, где для самолётов места не было, но люди вполне могли отдохнуть и перевести дух после двух с лишним месяцев на фронте. Ещё требовалось принять новый личный состав, который не только должен восполнить потери среди пилотов, но и добавить в экипажи бортовых стрелков.

И если все могли отдохнуть, то командование носилось как ужаленное. После приказа об установлении единоначалия в армии статус комиссаров снизился, ведь до этого любой комиссар мог оспорить или даже отменить приказ командира, но наш Николай Ильич в командование и в решение боевых вопросов не лез с самого начала. Он не переставал повторять, что его дело люди и моральный климат полка, а командует пусть командир, который летает и в военных вопросах лучше него разбирается. Но такое благостное состояние было далеко не везде и даже на гораздо более высоком уровне, где комиссары назывались членами военных советов армий и фронтов возникали конфликты и выяснения отношений вместо командования вверенными частями и соединениями. И эта ситуация была не от глупости, а отголоском недавнего прошлого, когда после революции многими частями оставались командовать военспецы — бывшие царские офицеры согласившиеся пойти на службу новой власти, вот над ними и были поставлены комиссары "надзирать и не пущать". Тем более, что эта ситуация вполне укладывалась в один из главных лозунгов под которыми шло строительство молодого Советского государства "о безусловной руководящей и возглавляющей роли партии во всех сферах жизни общества" (ну, так Саню в школе учили). Имеющие задачу присматривать и контролировать, многие комиссары не могли удержаться от того, чтобы не порулить, ведь: "Каждый мнит себя стратегом — видя бой со стороны" — появилась не на пустом месте. Нам с комиссарами везло оба раза и хоть теперь комиссар у нас не летает, но дело своё делает и властью не злоупотребляет.

Ещё одна новость: нашего особиста Андрюшу Сидорова из полка убрали. Точно ничего не известно, или он на фоне наших с Цыгановым фортелей сумел подняться, или наоборот. По мне — нет его и ладно, не очень то интересно. Нового особиста я видел только в строю издали, нужно будет познакомимся при случае, может умнее Сидорова будет, ведь был же Фалеев, вполне нормальный и толковый мужик. Впрочем, может лучше не лезть к нему, подальше от начальства и не тронь — вонять не будет...

А вот командир с Цыгановым выкинули коленце. Они у себя посидели, подумали и решили перекинуть меня на вторую эскадрилью, о чём вызвав в штаб мне радостно сообщили. Обалдеть! Вот, а мне это безобразие нужно? Ещё и старшего по званию Ваню Бунько мне в подчинённые дали, вообще чушь какая-то. Но и командира понять можно. Ведь он не дурак и понимает, что благодаря нам с Цыгановым у нас в эскадрилье потери считай в два раза меньше, чем во второй, вторая уже двух комэсков потеряла. А с Дона вернулись в нашей эскадрилье пятеро, а во второй двое, правда у нас один в госпитале, а во второй двое, но всё равно шесть на четыре, это если ещё ребят госпитальные комиссии не зарубят. Нет! Понять командира я могу, и Цыганов бубнит, что мне расти нужно, а мне это командирство никаким боком не нужно. В ответ я упёрся, что командовать старшим по званию Иваном не могу и не буду, а потому забирайте в первую Бунько, а мне давайте тогда Лёшку Гордеева и Фиму Кобыленко, но тут уж Цыганов на дыбы встал, у меня тогда будут старенькие ещё Озеров и Польчиков. Серёга Польчиков, вообще, с нами ещё с отдельной эскадрильи, нас таких вместе с доктором Веселовым в полку всего пять человек. Собственно, на что я и рассчитывал. Хоть от перевода во вторую отвертеться не смог, но комэском утвердили Ваню Бунько, до этого после гибели Фролова он всё "Исполняющим обязанности" ходил, а я так и остался адъютантом, только теперь уже второй эскадильи.

Когда началась эта катавасия с бортстрелками, я подумал и решил себе Сергея Подгорного взять. Я его знаю, парень толковый, вооруженец, то есть свой пулемёт знает, а так пришлют неизвестно кого с ним ещё и привыкать друг к другу, да и мелкий он, вес лишний возить не придётся. Пошёл к командиру и подмахнул рапорт. Подгорный не возражал, а даже обрадовался. А вот от пополнения экипажа в виде нового оружейника и моториста весь наш старый экипаж выпал в осадок. Сергей Петрович — старший инженер полка привёл и перед фактом поставил:

— Красноармеец Максимова — техник-оружейник, красноармеец Светлова — техник по обслуживанию и ремонту авиационых моторов. А это командир вашего экипажа Александр Гурьянов младший лейтенант и Герой Советского Союза. Всё знакомьтесь! И не благодарите! Товарищ лейтенант! Лучших вам отдал! — И смылся гад такой.

Ну, Марина Максимова девушка высокая и крепкая, спортом раньше занималась и с пушками и пулемётами наверно справится, если мелкий Подгорный справлялся. А вот Ольга Светлова — метр с кепкой, в форму её замотали, с трудом понять можно, есть там что-нибудь в этих тряпках или нет. И что эта сопля с моторами делать будет? Её же с капота ветром сдует, когда она полезет мотор обслуживать, если не привяжется. А заправочный шланг в руках удержать, его у нашего бензозаправщика так напором дёргает, что Валя его едва в руках удерживает. А мне с этим колхозом, что теперь делать прикажете? Вот же повезло! Лучших он отдал! Ну, Петрович! Зараза! Хотя, неизвестно кто там остальные, может и правда лучших от сердца оторвал. Ой, не верю я в такое бескорыстие нашего инженера. Ладно! Будем есть, что дают:

— Товарищи бойцы! Поздравляю вас с прибытием в состав нашего славного боевого экипажа. Я ваш непосредственный командир. Меня зовут младший лейтенант Гурьянов Александр Захарович. На земле вами непосредственно командует техник самолёта сержант авиационно-технической службы Валентин Комолов. Третий член нашего экипажа борт-стрелок младший сержант Подгорный Сергей, его вам тоже лучше слушаться. Четвёртая и самая умная Тоша, она хорёк и как вы девочка, она ещё совсем молодая и с характером, её слушаться не нужно. Ко мне обращаться только по уставу: "товарищ командир" или по званию. Как обращаться к остальным договоритесь сами. Сейчас машин пока нет, поэтому пока займитесь приведением в порядок своей формы одежды. Всё понятно? Вопросы? Вопросов нет! Все свободны!

Чего я так резко начал? А вот есть у меня сомнения и лучше уж пусть я буду страшный уставник и зануда, чем потом разгильдяйство расхлёбывать. В принципе я понимаю равноправие, и женщины правильно должны иметь те же права, что и мужчины. Но тут то вопрос чисто физической силы и если хотите веса. То есть за возможность этим девочкам продемонстрировать свои права и желание послужить, на самом деле будут расплачиваться Валя с Серёгой, которые будут им помогать, а на деле выполнять за них их обязанности. Но суть в том, что никто в армии не будет держать лишних дармоедов, нет в армии лишних — это аксиома. Положим, если будет по одному вылету в день, то ребята будут справляться и без помощи со стороны, а вот если по два или три и каждый день, а между вылетами нужно дырки заделать, зашкурить и подкрасить. Оружие всё вытащить, почистить, зарядить и обратно затолкать, заправить, двигатель обслужить, бомбы и эРэСы подвесить и ещё кучу всяких "нужно" и "обязательно", вот тогда и оказывается, что всё в армии продумано и рассчитано. Прекрасно помню, как Валя схудал и Подгорного ветром качало, когда почти весь полк на земле и в ремонтах, а мне — "неуязвимому" пришлось все дыры по вылетам затыкать. Как у нас почти штатно появились два человека, которые помогали, один Вале, другой Подгорному от пушсала снаряды перед зарядкой омывать, без них бы вылеты обеспечить не смогли...

Вообще, иногда думаю, что служба в аэродромном обслуживании гораздо тяжелее, чем у лётчиков. Нет, не про то, что у нас на вылетах нагрузки маленькие, а про то, что какие бы большие нагрузки на вылете не были, после возвращения мы официально свободны и даже не имеем право, а обязаны отдыхать, чтобы к следующему вылету быть в полной готовности выложиться при выполнении боевой задачи. А техники, вроде бы такие перегрузки, как пилоты не испытывают, да и спокойнее на земле, не стреляют, как в нас над целью. Вот только эти более лёгкие нагрузки круглосуточно, если и удаётся выкроить время для передышки, то это всячески порицается. А нагрузка вместе с увеличением интенсивности полётов и повреждением машин растёт в прогрессии. И получается, что обслуживающий аэродромный персонал вкалывает круглосуточно без выходных и проходных. Всё время в режиме аврала под "Давай!", "Давай!" и "Скорей!", "Скорей!". В таких условиях даже самые трёхжильные начинают зубы на полку складывать. Вот почему я и говорю, что у лётчиков в какой-то степени служба легче...

Но про наших новых девочек в экипаже, когда начнётся аврал и полёты в жёстком боевом режиме, вот здесь и начнётся самое весёлое. Помощь ребят девочки будут принимать как дОлжное и быстро к этому привыкнут, к хорошему вообще быстро привыкают. А вот когда все начнут зашиваться и вдруг вспомнят про свои конкретные обязанности и девочкам резко об этом напомнят, резко, потому, что у всех усталость и нервы, вот здесь начнётся визг, что вот были такие хорошие, а теперь скурвились и их бедненьких девочек обижают! Ведь они уже привыкли и знают, что эту работу делают другие, думаете, хоть одна вспомнит в застилающей глаза обиде, что делают эту работу ЗА НИХ! В свои должностные обязанности, уж поверьте, они смотреть не станут, а будут верещать и скандалить, потому, что смотреть в обязанности нельзя, там нехорошая правда написана, ведь её писали гады, с которыми обидчики наверняка сговорились заранее. И дальше схема нормального семейного скандала, где сначала суп недосолен, а через пять минут "свекровь — курва старая!" и не нужно искать связь между супом и свекровью, логику и здравый смысл. "И ВООБЩЕ!" — это самый убойный из всех аргументов, здесь поле эмоций и битой посуды. Вот участие в этом мне и не нужно...

А я своих парней знаю, и они этих красоток себе на шею посадят, и те ножки свесят, так, что буду тут злобным цербером, для дела это полезнее. Нравится мне это или не нравится, не в этом дело! Я отвечаю за свой экипаж, а главное за боеспособность машины, всё остальное ерунда, мы, ребята, на войне и эти правила не я придумал. Хватит ума — поймёте и спасибо скажете, а не хватит — я вам не доктор! А на самом деле мне нужно, чтобы между мной и новыми членами моего экипажа была дистанция и чем она будет больше, тем лучше. Если я хочу, чтобы у меня что-нибудь было с Анной, то никаких намёков даже близко не должно летать! Да и не интересны мне эти девчонки, а вот Подгорный уже стойку сделал, и глазки заблестели у прохиндея. Но ничего, построю всех в три шеренги и моргать на счёт "четыре" будете, от этих придурей в армии уже давно лечение придумано...

А Анна мне в душу запала, как говорят. Вижу её только издали и не часто, даже, когда меня в лазарет особисты запихали, ей не до меня было, она с настоящими больными возилась. Впрочем, виделись хоть немного чаще. Я и не лезу, она себя так поставила, что на пару с Веселовым они давно всех "ходоков" разогнали. А тут ещё на меня охоту объявили. Подслушал невольно, как наши девицы рядили, что Героев у нас только два. Но Цыганов, вот ведь гад какой, женатый, а этот неохомутанный ходит со своей звериндой... Дальше и так всё ясно, как вы понимаете. Кстати, пока нас не было Тошка кухонную кошенцию придушила. Как уж сумела? Но нашли труп Мурки под утро и на шее только несколько маленьких дырочек от понятно чьих клыков. Но сама целая, а в драке с кошкой должна была пострадать, кошка тоже хищник и за жизнь будет сражаться. Думаю, что девочка просто подкараулила и сверху сразу в шею вцепилась, а кошка её просто достать не смогла. Подобное развитие я предполагал, не тот у Тошки характер, чтобы своё законное уступать, а кошка явно границы перешла. Не зря ведь говорят "с кем поведёшься", вот и кошка не умнее кухонного бабья, оборзела и расслабилась. Ладно. Считаем, что справедливость восстановлена, а дальше — поживём-увидим...

Я уже смирился, что Цыганов меня сбагрил. Во второй меня с огромной радостью приняли Польчиков и Гоша Озеров. После меня и Польчикова Игорь тоже старожил, он пришёл в полк, когда меня на курсы отправили. В полку куча разговоров про новые двухместные машины, которые из всех только мы с Цыгановым в НИИ ВВС видели. А я даже полетал на такой, о чём мой бывший комэск не забыл рассказать, и меня все донимают. Пришлось даже выступить перед лётчиками, рассказать про машину и свои ощущения. Про общение с ильюшинцами Цыганов, думаю, командиру и сам рассказал. А то у нас каких только слухов не рождалось за это время. Наверно все хотят верить в чудо. Поэтому уже было про то, что новый самолёт вообще весь бронированный, а не только капсула. И про то, что там новый мотор стоит у которого "моща вдвое" и скорость больше пятисот, истребитель догоняет и в высоту свечкой уходит. Словом, кто о чём мечтает, то и хочет видеть. Но неприятно удивил меня Ваня Бунько. С хода взъелся на меня. Узнал, что на место комэска сначала сватали меня и даже всем штабом меня уговаривали, а я отбрыкивался от этого хомута и отбрыкался в итоге. Он ведь был уверен, что его из "ВрИО" просто утвердят и не сомневался, а тут я его оказывается подрезал на повороте. Только вот почему-то стал брыкаться и отказался. Вышло, что Иван желанную должность получил, а я в его понимании просто счастливчик-везунчик под крылом старшего и матёрого Цыганова, к которому как-то подлизался, и награды у меня по знакомству, что меня за собой везде комэск тянет. Но ведь неувязка такая, я ведь от должности отказался! Словом, обидно Ивану и он на мне свою обиду сорвать пытается. Только на меня ведь так просто не наскочишь, я ведь тоже средний командный состав, а на курсах нам многие вещи вдалбливали очень качественно. А самое надёжное средство противодействия такой ситуации — это переводить всё общение в строго уставные рамки, где не оставлять ни малейшей щёлочки для панибратства и расхлябанности. Тогда любой самодур на таком подчинённом зубы пообломает, ну и не подставляться самому. Вот, ну, что за дурость? Нам на фронт через неделю-другую, а его тут корёжит от уязвлённого самомнения и обиды. Вообще, командиры могли бы разговоры и потише вести. Даже представить не берусь, что бы творилось, если бы я согласился, и Иван у меня в подчинённых оказался. Вот ведь везёт мне. То Мельника корёжило, аж зеленел от зависти и злобы, теперь вон Иван как с цепи сорвался. Серёга с Игорем решили с Иваном поговорить и нас замирить, хоть я их отговаривал, но, увы, Иван крепко узду закусил, в итоге и с ними переругался. А виноват в этом кто? Правильно, это я специально их подослал и науськал, чтобы его командирский авторитет уронить и с ребятами поссорить. На фронт поедем, я его где-нибудь отловлю и мозги встряхну, чтобы в бою не дурил, а так его личные тараканы, пусть сам их выгуливает...

Во вторник всех пилотов построили у штаба, приказали каждому взять с собой по два человека из экипажа и быть готовыми к срочному отбытию. Совсем не жарко, ветер мерзкий промозглый с Волги дует. Приехали три бортовые машины и один автобус. Нас повезли на гудящий неподалёку аэродром. Оказалось, что лётчики завода перегоняют наши самолёты и сейчас должны сесть, а наша задача — их не задерживать, машины моментально принять и через два дня полк должен прибыть в распоряжение нашей шестнадцатой воздушной армии теперь уже не Сталинградского, а Донского фронта.