Битва за Землю

Снаряд "Мурманска" летел к центаврскому авианосцу меньше трёх секунд. Но этого времени тому хватило, чтобы вильнуть в сторону, пропустив стальную болванку мимо себя. Второй выстрел тоже попал "в молоко". А потом авианосец ушел в отрыв, забираясь на высокие орбиты, где на него коршуном спикировал "Ленинград". Капитан первого ранга Измайлов не промахнулся, впечатав свою болванку в самый центр межзвёздного корабля, и уничтожив одним выстрелом не только гравитационный двигатель, но и управляющий кораблём искусственный интеллект.

Добивали авианосец Измайлов с Ерёменко уже вместе. На орбите Юпитера почти одновременно вспыхнули два рукотворных солнца. Послабее, конечно, чем сверхновая, но с Земли в оптику было видно. Двадцать мегатонн испарили существенную часть гигантского корабля. А масса одного из трёх окружающих Юпитер колец, увеличилась примерно на миллиард тонн.

Семён закончил работу, открыл глаза и приподнялся:

— Всё. Сейчас передохну немножко, и можно перебираться. Остальное на обратном пути доделаю.

— И как он тебе? — спросил Кот.

— Не Алиса, конечно, совсем другой уровень, но и до Сократа ему далеко.

— А как насчёт меня? — вклинился в общение между людьми Лагранж.

— Он у тебя ещё и разговаривает?! — обратился к Новикову Семён, изобразив удивление на лице. — Сейчас мне некогда, а как вернусь, поковыряюсь в его мозгах и разберусь, что там не так — больно уж своевольничать начал.

— Простите, дяденька, я больше не буду, — схохмил Лагранж.

— Вот, ещё и юморить пытается, — продолжил Семён, демонстративно игнорируя ИИ крейсера. — Точно надо покопаться.

— Хватит третировать моего помощника, — остановил Дубовкина командир крейсера. — Лучше скажи, что вам с собой дать?

— Воздуха побольше. Там вакуум. А нам ещё придётся к Солнцу забежать, чтобы разгрузиться. Не потащим же мы эту гадость к Земле.

— В прошлый раз ты так не думал.

— Так времена изменились. Сейчас носители второго ранга — это вчерашний день. Мы уже свои получше делаем. А с этими мне целый месяц возиться пришлось бы. Нет, в топку.

— Кого с собой будешь брать? — уточнил Кот.

— Ребят возьму, — Дубовкин мотнул головой в сторону космодесантников. — Втроём должны справиться.

— А меня что, тут оставишь? — удивился Константин.

— Конечно, — издевался Семён. — А кто по-твоему должен на обратном пути Екатерину Андреевну развлекать? Вот скажи, Костя, зачем тебе лично лезть на авианосец?

— Понимаешь, — подхватил игру Константин. — Я космодесантник. Вот спросят меня люди после войны — а ходили ли вы, вице-адмирал, на абордаж? Что я должен отвечать? Варшаву брал, Берлин брал, даже Лондон брал, а на абордаж — только Апофиз взял, да и то в молодости. А центаврский авианосец не брал. Я вам там пригожусь, дедушка!

— Ладно уж, возьму, — смилостивился Дубовкин. — Но баллоны для себя сам потащишь.

Так, с шутками-прибаутками они начали собираться. Баллонов высокого давления взяли с запасом, чтобы потом не заморачиваться с их набивкой на борту десантного бота. Не забыли воду и тюбики с готовыми блюдами. Всё остальное, включая ранцевый термоядерный заряд, который надо было взять с собой на всякий крайний случай, было загружено в десантный бот заранее.

Пятидесятиметровый десантный бот по сравнению с центаврским авианосцем казался совсем крохотным. Константин подвесил его над шандорным проёмом, расположенным в верхней части межзвёздного корабля. Кошкин с помощью бортовых лазеров пробивал в корпусе авианосца отверстия, глубиной в тридцать сантиметров, а Батуев, действуя снаружи, загонял в пышущую жаром керамику металлические анкера, которые, после остывания расплава, становились неизвлекаемыми. После завершения этой работы Табгай продевал в проушины анкеров гаки швартовочных тросов, а Кошкин выбирал лебёдками слабину, подтягивая бот к корпусу авианосца таким образом, чтобы нижняя шлюзовая камера оказалась точно напротив шандорного проёма.

Когда бот был надёжно зафиксирован и Батуев вернулся в него через верхнюю шлюзовую камеру, космонавты наскоро перекусили, надели скафандры и, задраившись в нижней шлюзовой камере, откачали из неё воздух.

По команде Семёна ограничено разумный первого ранга, как величал себя искусственный интеллект межзвёздного корабля, открыл шандорный проём. Космонавты один за другим проникли в авианосец и направились в помещение, которое, пользуясь земной терминологией, можно было с некоторой натяжкой поименовать управляющим центром авианосца. Дубовкин нёс ранцевый термоядерный заряд, аккумуляторы и сумку с инструментами, а космодесантники волокли баллоны с воздухом, приборы и личное оружие. Скорее всего на пустом корабле оно вообще не должно было им пригодиться, но привычка — вторая натура. Как гласила космодесантная мудрость: "Оружия бывает либо совсем мало, либо просто мало, но больше не унести".

Спустя двадцать минут они добрались до нужного помещения, выглядевшего мрачно и пустынно: тусклое освещение, голые чёрные стены без малейших признаков какой-либо отделки, непривычные пропорции, полное отсутствие мебели и приборов. Семён вырастил всем кресла, тумбы, на которые можно было поставить оборудование и сложить оружие, нечто, напоминающее контейнер, куда сложили баллоны с воздухом, и активировал настенный экран. Стало немножко поуютнее.

А когда Константин подключил аппаратуру и в воздухе возник голографический экран, с изображением боевой рубки "России", обстановка вообще нормализовалась.

— Пётр Николаевич, — обратился генерал-лейтенант к Новикову, предварительно посовещавшись с Семёном. — Мы готовы начинать движение. Нам будет проще управляться, если "Россия" пойдёт вперёд, а Дубовкин пристроит авианосец ей в кильватер.

— Поехали, — ответил вице-адмирал, отдав Лагранжу необходимые распоряжения. — Пристраивайтесь. Идём к Солнцу. Дистанция один мегаметр.

Эскадра начала разгоняться, держа курс прямо на Солнце. "Россия" и центаврский авианосец шли в кильватерном строю, а остальные три крейсера образовали отдельную колонну, так как вскоре должны были отделиться и лететь к Весте.

Новиков отправил командующему космической обороны Земли видеосообщение:

— Николай Александрович, докладываю, что операция успешно завершена. Два центаврских авианосца уничтожены, третий взят Дубовкиным под контроль. "Минск", "Мурманск" и "Ленинград" отправляю на Весту. Старший группы — капитан первого ранга Мешков. Перехватчики я отправил обратно на Психею. Их вмешательство не потребовалось. А мы сделаем крюк к Солнцу, чтобы избавиться от носителей второго ранга.

Спустя полтора часа от Петрова пришёл ответ:

— Пётр Николаевич, поздравляю вас и личный состав эскадры с победой. Ваши распоряжения одобряю. После захода к Солнцу жду вас и всю команду Кота на Весте. Трофей оставьте на её орбите.

Разгон продолжался. Авианосец уверенно держался в кильватере тяжёлого крейсера. Семён работал. Исправлял программы и логические цепочки, вводил другие коды, заменял приоритеты. Иногда ему приходилось вставать и ковыряться в "железе", используя алмазные свёрла, зубило и молоток. Потом отвлёкся, посмотрел на скучающих космодесантников и сделал им предложение, подкупающее своевременностью:

— Зачем вы тут все в скафандрах маетесь? Пусть кто-нибудь один останется со мной, а остальные идут в бот. Поешьте, поспите, потом поменяемся. Нам ещё лететь больше суток.

Константин признал предложение здравым, оставил с Семёном Кошкина, а сам вместе с Батуевым отправился в бот.

Кроватей в десантном боте не было, но космодесантникам, умеющим спать в любых условиях, они были вовсе не обязательны. При желании они могли придавить пару часиков и в скафандре. Но возможность снять его, сменить пропотевшее бельё, размяться, посетить туалет... Это всё многого стоило. Поспать, кстати, обоим тоже удалось. Немного — пару часиков. Это мало, конечно, но куда лучше, чем ничего.

Отдохнув, космодесантники вновь облачились в скафандры и пошли менять Дубовкина с Кошкиным. Потом восемь часов просто сидели рядом с ранцевым зарядом и наблюдали за окружающей обстановкой, выводимой на настенный экран. На всякий случай. В действия ИИ авианосца они не вмешивались, да и не имели такой возможности. Общаться с ним напрямую пока мог только Семён.

Дубовкин и Кошкин вернулись, когда корабли уже приближались к орбите Меркурия. До Солнца оставалось чуть более трети астрономической единицы. Корпуса кораблей нагревались. Центаврский авианосец был способен приближаться к фотосфере звезды намного ближе, но десантный бот не рассчитывался на такие нагрузки и для него прямой контакт с солнечными лучами мог стать фатальным.

На этом этапе корабли разделились. "Россия" укрылась в тени Меркурия, а центаврский авианосец направился к фотосфере по касательной, как "блинчик", подставив солнечным лучам днище и заслоняя от них своим корпусом десантный бот, прилепившийся сверху. Наступил самый ответственный момент. В случае, если бы ИИ авианосца не подчинился приказу разумного Дуба, тому пришлось бы привести в действие ранцевый термоядерный заряд.

Космодесантники напряглись, хотя внешне это оставалось почти незаметным — все трое умели "держать лицо". Дубовкин — напротив, был спокоен как танк.

И он не ошибся: всё прошло штатно. Носители второго ранга по одному выходили из распахнутых настежь портов и устремлялись прямиком в термоядерный плавильный котёл пышущего жаром светила.

Выпустив все носители, авианосец начал удаляться от Солнца, двигаясь вдоль восходящей ветви параболы. За орбитой Меркурия к нему спереди пристроилась "Россия". Корабли тормозились и, полностью игнорируя законы небесной механики, двигались по прямой к точке Лагранжа L1, где их ждала Веста.

После вывода центаврского авианосца на гало-орбиту космодесантники перебрались в бот. Семён дал команду ограниченно разумному первого ранга на закрытие шандорного проёма, а Табгай, выйдя наружу через верхний тамбур, отсоединил от анкеров гаки швартовых тросов. Десантный бот приподнялся, разрывая контакт и, набирая скорость, ушёл к поджидавшей его "России".

Встреча была бурной. Семёна качали, подкидывая к самому подволоку. Остальных восторженно хлопали по плечам и спинам. Катя, стремительно выбежав навстречу Константину, на миг смешалась и замерла на месте, не зная, что делать дальше. Для генерал-лейтенанта понятия "растеряться" не существовало в принципе. Он всегда был собран и мгновенно принимал решение, зачастую действуя на инстинктивном уровне. Сейчас он не раздумывая обхватил девушку руками, приподнял над палубой, и крепко прижал к груди.

Оба молчали. Все объяснения шли напрямую на ментальном уровне. Спустя минуту Катя произнесла только одно слово:

— Согласна! — и крепко поцеловала Константина в губы.

Потом их всех пригласили в кабинет командующего космической обороной. Новиков подробно доложил о проведённой операции. Вторым докладывал Дубовкин. К нему было много вопросов: о возможностях и технических характеристиках межзвёздного корабля, надёжности и управляемости его искусственного интеллекта, возможности апгрейда с использованием земных квантовых компьютеров.

Было несколько вопросов и к остальным участникам команды, в том числе к Робинзону. Петрова интересовало, удалось ли тому почувствовать себя полноценным представителем человечества, или этому всё ещё что-то мешает. Робинзон ответил эмоционально:

— Представителем человечества я себя ощущаю, разумным без каких-либо ограничений — тоже. Это подтвердило, в том числе и полноценное слияние нас четверых в эгрегор. А что касается физических дефектов, это неприятно, обидно, но не критично. На Земле ведь тоже рождаются люди, неспособные к деторождению. И они от этого не перестают быть людьми. Спасибо вам всем, что приняли меня, предоставили мне возможность и помогли это всё понять и почувствовать.

В глазах Робинзона стояли слёзы, но он улыбался.

— Я рад за вас, — ответил Петров, тоже немного расчувствовавшийся. — Теперь вы вольётесь в ряды человечества на законном основании. Я распоряжусь, чтобы вам выписали паспорт, военный билет, обеспечили вас жильём. А работа у вас уже есть. А ещё появились товарищи, которые вас всегда поддержат в трудную минуту. Ко мне тоже можете обращаться. Приму и выслушаю.

Сделав паузу, Петров продолжил совещание:

— У нас осталось ещё два вопроса. Решение первого я сейчас до вас доведу. Благодаря вам в Космофлоте появился первый межзвёздный корабль — авианосец. Я передаю его вам, Пётр Николаевич, в первый флот. Командиром корабля назначаю полковника Дубовкина, с присвоением ему воинского звания контр-адмирала. Экипаж подберёте вместе. А решение второго вопроса я делегирую вашей команде. На флоте есть старая добрая традиция: имя трофейному кораблю предлагают те, кто взял его на абордаж. Вот и придумывайте. Тяжёлым крейсерам мы, как правило, присваиваем имена крупнейших городов нашей страны. Исключение — первенец, на котором вы выходили на абордаж. Он получил имя "Россия". Авианосцев у нас пока не было, так что ограничиваться городами не обязательно. Какие будут предложения?

— А что, если назвать его Калининград? — внёс предложение Кот. Раньше этот город был Кенигсбергом, потом его взяли на штык и затрофеили.

— Хорошее предложение, — отозвался Петров. — Если бы не одно "но". Тяжёлый крейсер "Калининград" погиб в Венерианском сражении. По традиции его имя получит вновь построенный крейсер, а никак не трофей.

— Тогда Сталинград, — предложил Константин. Кораблей с таким названием в нашем флоте ещё не было, но строительство велось в Николаеве более ста лет назад. Это по тем временам был бы крупнейший тяжёлый крейсер. Его проектировали на основе немецкого Лютцова, но так и не достроили.

— А вот это хорошая идея, — согласился с сыном Николай Александрович. — Ещё предложения будут? Нет? Тогда принимаем.

В заключение совещания командующий поблагодарил участников операции за вклад в её успешное выполнение и пообещал, что все они будут представлены к правительственным наградам.

Когда участники совещания двинулись к выходу, Константин задержался и, мысленно обратился к Екатерине, попросив её подойти.

— Что-то хочешь мне сказать, сын? — спросил Николай Александрович, немного удивлённый его поведением.

— Да, папа. Я хочу представить тебе свою невесту — Екатерину Андреевну Лебедеву. Мы решили пожениться.

— Давно решили?

— Сорок шесть минут назад.

— А ещё через полчаса не передумаете?

— Не передумаем.

— Что я могу сказать? Молодцы! Порадовали старика. Всё, Землю мы отстояли, оба ребёнка пристроены, теперь можно и на пенсию.

— Как оба?

— А ты не знал? Иришка на прошлой неделе замуж выскочила. За Серёжку Лисицына.

— Вот это номер, обскакала старшего брата! А когда свадьба?

— Не решили ещё. Как только Землю чистить закончите.

— Передай ей мои поздравления и категорическое распоряжение: обе свадьбы будем играть вместе.

— Разумное решение, поддерживаю. Но сначала закончи с Англией.

— Это уже дело нескольких дней. А ты с пенсией не торопись. Сейчас сложные времена настанут — передел Мира. А война ещё не закончилась, мы пока только битву выиграли. Нельзя позволить развалить Космофлот в таких условиях!