Ядерный Ангел

— Есть! — взвизгнул Тога. — Отключаю программу уничтожения.

— Нет!!! — заорал я. — Запускай "Альтер Эго". Вводи мои данные и новую реальность: Россия, Санкт-Петербург, 6 августа 2008 года...

— Леха?

— Вводииии!

— Убить его! — заорал Шварцкопф, и вся черная свора бросилась на меня.

Я еще успел краем глаза увидеть, как Алина ударом кулака повалила на пол Еву, сорвала с вампирши свой квантомат и выстрелом в упор превратила голову белесого Ханса в кусок горелого мяса. Я сумел воспользоваться суматохой, уклониться от меча Шварцкопфа, отскочить к Алине и выхватить из руки распростертой на полу Евы оба диска. Алина прикрыла меня, уложив точными импульсами нескольких вампиров. Но Шварцкопф был рядом со мной, и на меня уже несся десяток нахттотеров — я видел их полные бешенства бесцветные глаза, мертвенно-белые лица, слышал их злобный вой. Надо мной сверкнул клинок Шварцкопфа: я успел подставить под удар древко рунки — оно разлетелось в щепки, и меня шарахнуло в плечо с такой силой, что я опрокинулся на спину и юзом проехал по полированным плитам пола прямо под ноги разъяренных нахттотеров. А потом я врезался головой в закрепленный на стойке комплект доспехов, и свет померк.

* * *

* * *

* * *

*

Черт, как больно!

Я потер ушибленный затылок, осмотрелся. Странно, но я вписался башкой не в рыцарские латы, как мне казалось мгновение назад, а в угол тумбочки, на которой стоит мой компьютер. И лежу я на полу, в своей квартире, на моем паласе, коричневом, с желтыми и черными геометрическими узорами.

О, блин, метаморфозы! Похоже, у Тоги все получилось...

— Господи Боже! — вздохнул я, повертев головой и убедившись, что это не предсмертные галлюцинации, и я действительно нахожусь у себя дома. — Вот это драйв! Рехнуться можно...

Мне хотелось плакать от счастья. Но не это главное. Я дома, в своем времени и в своем мире. Теперь надо сделать то, ради чего я просил Тогу запустить "Альтер Эго" — найти Димона.

Вместо нацистского пасса на моем левом запястье были часы — мои часы, кварцевые "Сейко". Сейчас в Питере семь двадцать две утра. Я быстро включил компьютер, проверил дату. Все правильно — сегодня шестое августа две тысячи восьмого года. Тога все провернул просто рулезно. До авантюры Димона и до моего попадания в мир Главного Квеста остается чуть меньше двух суток. За это время я должен найти в Москве этого умника и все изменить.

Кряхтя от болей в ушибленных конечностях и груди, я стащил с себя бронежилет, форменные брюки, куртку и ботинки, выложил на стол диск "Альтер Эго", что скопировал для меня Тога и листок со сценарием Димона, потом залез в ванну и полчаса млел под струей теплой воды, смывая с себя грязь Четвертого Рейха и нервное напряжение. Мое собственное лицо, смотревшее на меня из зеркала в ванной, показалось мне чужим, постаревшим и изможденным. Особенно меня впечатлили седые волосы на висках и в бороде — еще неделю назад их не было.

— Тяжело быть рыцарем, — резюмировал я и начал бриться. Обработал ссадины на физиономии перекисью водорода, надел чистую футболку и джинсы, достал из холодильника пакет кефира и сел за компьютер. Меня интересовало расписание поездов до Москвы. Ага, вот — 023А "Юность", ходит ежедневно, отправление в 13.15, прибытие в 20.55. То, что нужно. На поиски Димона у меня будет целый день.

Я глотнул кефира и полез в платяной шкаф, где хранилась моя заначка — двенадцать тысяч рублей, которые я копил на ноутбук. С ноутом придется подождать. Тут судьбы мира решаются, а главное — решается судьба Алины. Мне не хотелось думать, что я оставил ее в замке нахттотеров на верную смерть. Если удастся переиграть сценарий Димона, нашей битвы в логове нахттотеров просто не случится. И план Мюррея тоже не будет реализован. Алина останется жива. Это моя единственная надежда. Сложив пачку банкнот пополам, я сунул ее в карман, кинул в дорожную сумку диск Димона и кое-какую мелочь на дорожку, выключил комп, запер квартиру и поехал на Московский вокзал.

И все-таки — какое странное чувство!

Я лежу на полке плацкарта в вагоне поезда Санкт-Петербург-Москва и не могу отделаться от ощущения, что именно сейчас нахожусь в виртуальной реальности. За окном мелькают лес и луга, станции и придорожные поселки, но они будто обои на экране дисплея. А настоящий мир остался там, в 2038 году, и только то, что происходит в том мире в эти минуты, имеет для меня значение.

Страшная постапокалиптическая война, которая возникла в воображении хакера и непонятным образом стала реальностью.

Зонненштадт, шуцманы, людоеды-коптильщики, с которыми я, слава Богу, ни разу не встретился, нахттотеры, с которыми я встречался слишком часто. И состарившийся хакер, тридцать лет проживший в мире, который сам придумал и нашедший в нем свою смерть. Поразительно.

А чему я удивляюсь-то? Стала же реальностью сказка умирающего мальчика, с которой начались мои приключения.

Мать твою тру-ля-ля, я совсем запутался, что реально, а что нет. Дело пахнет шизофренией. Как бы не пришлось потом усиленно лечиться. Однажды я вспомню все эти события как невероятный горячечный кошмар...

Но это будет потом. А пока мне нужен Дмитрий Игоревич Бухман, тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года рождения, житель Москвы и выпускник Бауманки. Надеюсь, я смогу его найти. Можно, конечно, разыскать его через сеть, но это рискованно, он может счесть все за розыгрыш. Нет уж, Димон, я с тобой с глазу на глаз побеседую, и попробуй у меня покрутить!

Темноглазая хорошенькая девушка напротив уже несколько раз взглянула на меня с интересом. Наверняка ее удивляет, почему я до сих пор не попытался с ней зазнакомиться. Я и сам удивляюсь. Мне кажется, что эта девчонка чем-то похожа на мадам Франсуаз. И совсем не похожа на мою Алину.

На моего ядерного ангела из мира 2038 года.

До прибытия в Москву остается ровно три часа. Я еще могу немного поспать.

— Алло! — Голос Степы звучал заспанно.

— Барселоныч, это Осташов. Не узнал?

— А, Леха... Давно не появлялся. Решил вспомнить старого приятеля по Домбаю?

— Прости, Барселоныч, работа проклятущая. Чем занимаешься?

— А ты угадай.

— Смотришь футбол по спутниковому ТВ. Кто играет, твоя любимая "Барса"?

— Не, твой любимый "Зенит" с "Порту". Между прочим, питерцы рулят. Шестидесятая минута, счет один один.

— В чем же рулез? Я думал, они португалам уже штук семь безответных накидали.

— Еще накидают... Погоди, ты что, в Москве?

— Браво, Ватсон. Стою на Октябрьской и думаю, к кому бы попроситься на ночлег.

— Не вопрос, старичок. Давай ко мне. Адрес помнишь?

— Улица Волгина 20, квартира 3. Метро "Коньково", верно?

— Надо же, помнишь... Водку не бери, но меньше чем с дюжиной "Хольстена" в хату не пущу.

— Буду через пару часов, клянусь честный слово!

Девушка-секретарь посмотрела на меня настороженно. Видимо, моя поцарапанная физиономия не внушала ей доверия.

— Вообще-то мы не даем такую информацию, — сказала она, помолчав. — Можете толком объяснить, зачем вам нужен Дима?

— А вы с ним знакомы?

— Предположим, — девушка игриво улыбнулась. — Так зачем вам Дима?

— Понимаете, я работаю в издательстве. Не так давно Дима... Дмитрий Бухман прислал нам рукопись. Книжка по компьютерным программам. Мой начальник попросил встретиться с ним и утрясти кое-какие детали. Так как мне его найти?

— Странно, вы приехали с ним встретиться, не зная, где его искать?

— Девушка, вам бы в МУРе работать. Он что у вас, в оборонке трудится?

— Да нет, не в оборонке. Как, говорите, называется издательство?

— "Интерлогос". Можете пробить по Инету.

— Да верю я вам. — Девушка достала мобильник. — Записывайте телефон...

— Порядок! Вы меня очень выручили, — Я убрал трубку, достал из сумки коробку коркуновского шоколада, который купил специально для такой ситуации. — Это вам.

— О! — Девушка расплылась в благодарной улыбке. — Вы очень милый.

— Да какой есть. Спасибо за помощь.

Я вихрем вылетел из здания и на крыльце набрал номер Димона. Абонент не отвечал довольно долго, а потом я услышал до дрожи в ногах знакомый голос.

— Да-а?

— Дмитрий Бухман? — Я старался говорить твердым голосом. — Моя фамилия Осташов. Нам надо срочно встретиться и поговорить.

— Я не знаю никакого Осташова.

— Дима, послушайте, не бросайте трубку. Дело очень серьезное. Я по поводу программы "Альтер Эго". Я знаю, что вы задумали. Это вопрос жизни и смерти, понимаете?

— Так, — Димон с полминуты хранил молчание. — Тебе Елка все рассказала?

— Нет, старичок, не Елка. Ты сам мне все рассказал. При личной встрече в 2038 году в мире Четвертого Рейха.

На этот раз Димон молчал еще дольше. Я понял, что мои слова потрясли его.

— Ты псих? — спросил он наконец.

— Это выяснится при нашей личной встрече. Скажу только, что у меня с собой копия твоей программы и листок со сценарием игры, которую ты придумал перед тем, как войти в виртуал. Зачитать тебе пару цитат?

— Не стоит, — он снова довольно долго тянул паузу. — Ты где сейчас?

— У входа в административное здание Бауманки.

— А где ты нашел мой телефон?

— Девушка-секретарь дала. Ну, так как насчет разговора? Учти, времени у нас очень мало.

— Знаешь, дуй на станцию метро "Кропоткинская". Ты как выглядишь?

— На вид двадцать шесть лет, волосы темные, стриженные, бородка, одет в красную футболку и джинсы. Через плечо сумка, синяя с белым. Запомнил?

— Все понял. Через час на "Кропоткинской". И учти, что я не люблю дурацких розыгрышей.

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Он ждал меня на перроне станции. Я сразу узнал его — щуплого, длиннолицего, в старомодных круглых очках, с пижонской косичкой и с рюкзачком за спиной. Мы долго смотрели друг на друга, потом он сказал:

— Ну, поговорим о деле?

— Прямо тут, или найдем местечко получше?

— Пойдем, погуляем по Гоголевскому.

День был погожий, солнечный, по бульвару прогуливались люди — мамы с колясками, собачники с собаками, подростки группками. Мы уселись на скамейку, и Димон стрельнул у меня сигарету.

— Давай, удивляй, — сказал он, затянувшись.

Я протянул ему выцветший листок со сценарием. Димон пробежал его глазами, облизал губы.

— Как он к тебе попал? — спросил он, и его голос вроде как дрогнул.

— Ты мне сам его дал. В той действительности.

— Все верно, это я писал. И не далее, как вчера. Мы с ребятами прикидывали возможные варианты игровой реальности. — Димон стряхнул с сигареты пепел, помолчал. — А ты сам как оказался там?

— Благодаря тебе, — я начал рассказывать, стараясь не пропустить ни одной мелочи. Начал с того, как у меня зависла игра, потом перешел к визиту в магазин "Вега" и разговору с Консультантом. Описал мои приключения в Саграморе и замке Чоп, встречу с Данилой Савичевым. Потом рассказал Димону о нашей с ним встрече в мире Четвертого Рейха и постарался в деталях описать этот самый мир. Единственное, о чем я не распространялся — это о моих дамах. О Франсуаз, Марике, Алине. Димон слушал, качал головой и таинственно улыбался.

— Итак, мой софт работает, — заявил он, когда я замолчал. — Все так, как я предполагал. Это радует. Это колбасит меня по полной. Я знал, что не ошибся в "Альтер Эго". Очень скоро Билл Гейтс будет проситься ко мне на работу простым программистом. Это будет революция в индустрии развлечений. Мда, ради такого стоило попотеть.

— Послушай, Димон, мне, по чести сказать, наплевать, будет на тебя шестерить Гейтс, или нет. Мне нужно совсем другое. То, что ты собираешься сделать, приведет к непоправимой катастрофе, сечешь? Или то, что я тебе рассказал, тебя не впечатлило?

— Очень впечатлило. Это значит, что любая наша мысль в принципе может стать материальной, и эта материализация может быть достигнута аппаратными средствами. Потрясающе, чувак. Просто супер. За такое Нобелевской премии мало.

— Ты или плохо слушал меня, или ты просто шиз убитый. Или тормозишь не по-детски. Ты сам сдохнешь в том мире, в бункере, пытаясь исправить свою глупость. Не будет никакой Нобелевки. Будет радиация, нацисты, новый порядок и конец света. Ты уничтожишь сотни миллионов людей.

— Людей? Тех людей, которые населяют воображаемый мир?

— Самый реальный, — я скрипнул зубами: мне до ужаса захотелось двинуть кулаком в эту длинную ухмыляющуюся физиономию. — Ты даже не представляешь себе, насколько реальный. Видишь ссадины у меня на физии? Их оставили твои воображаемые рыцари-вампиры с воображаемыми мечами. А еще могу показать тебе кровопотеки на руках и ребрах. И седина у меня в башке тоже от твоего воображаемого мира. Ты даже не представляешь, чувак, как реально там щелкает дозиметр. И как реально воняют куски человеческой ветчины на рынке. И это Россия, Димон. Не планета Татуин, не какой-нибудь гребаный Гондор с Мордором. Россия, которую ты превратишь в ад. Вот и думай над моими словами.

— Я думаю. Дай еще сигарету.

Мы сидели и курили. Димон молчал, время от времени шмыгал носом, мне тоже было нечего ему сказать. Я смотрел на проходивших мимо нас людей и чувствовал, что терпения у меня остается все меньше и меньше.

— Ну что, будем дальше сопли жевать? — не выдержал я.

— Мой диск с тобой?

— Вот он, — я вытащил из сумки диск и подал Димону. — Это копия. Оригинал остался у моего друга в том мире, именно его молитвами я сумел попасть сюда.

— Хочешь сказать, что твой приятель расколол мою программу?

— Расколол.

— Щедра Русь-матушка на гениев... Так, едем ко мне. Я должен посмотреть диск.

— Не вопрос. Может, это тебя убедит сделать так, как я прошу.

По дороги с Кропоткинской в Сокольники мы почти не разговаривали. Просто тряслись в вагоне метро. Димон уткнулся в свой коммуникатор, а я думал об Алине, о Тоге и о том, что происходит сейчас в той реальности. Больше всего я боялся ошибки. Мне становилось не по себе от мысли, что я все неверно рассчитал, и Тоги и Алины уже нет в живых. Если так, до конца жизни себе этого не прощу.

Ага-ага, если узнаю. Вернуться обратно в тот мир я вряд ли смогу.

Тут только я со всей очевидностью понял, что навсегда потерял Алину. Если Димон откажется от своего эксперимента, мир Алины Кис просто не появится в Большой Ойкумене, и среди порталов, открытых Мастером в Кубикулум Магисториум, не будет того, что привел нас с Тогой к окраине Зонненштадта. Если же я уговорю Димона изменить первоначальный сценарий, будет ли в нем место моему ядерному ангелу? Эта мысль так больно обожгла меня, что захотелось закричать. Броситься с кулаками на этого сопливого батана, уткнувшегося в коммуникатор. На этого сраного компьютерного гения, которому я обязан лучшими и худшими мгновениями своей жизни. Но что это может теперь изменить?

Увы, уже ничего.

— Наша остановка, — Димон ткнул меня в плечо.

Я вышел за ним из вагона, точно сомнамбула. Не помню, как мы добрались до автобусной остановки, потом ехали куда-то, вошли в подъезд московской многоэтажки, поднимались на лифте. Димон отпер дверь, и я вошел в однокомнатную квартиру, которую украшали три сверхнавороченных компьютера. Димон включил все три разом.