— Но сейчас она работает.
— Да.
Он замолчал, и Фарр с любопытством наблюдал, как он возится с одеждой.
Бзиа почувствовал на себе его пристальный взгляд. — В чем дело?.. О. Ты ведь не знаешь, что я делаю, не так ли?
Фарр заколебался. — Честно говоря, Бзиа, я устал все время спрашивать, что происходит.
— Что ж, могу посочувствовать этому. — Бзиа невозмутимо продолжал протирать песок через одежду.
После нескольких мгновений молчания Фарр сдался. — О, хорошо. Что ты делаешь, Бзиа?
— Стираю, — сказал Бзиа. — Содержу свою одежду в чистоте. Не думаю, что ты часто этим занимался у себя в восходящем потоке...
Фарр был раздражен. — Мы следим за чистотой, даже в восходящем потоке. Ты знаешь, мы не животные. У нас есть скребки...
Бзиа похлопал по боку своей бочки с крошками. — Это идея получше. Ты протираешь свою одежду через эту массу крошек — осколки костей, деревяшки и так далее. Ты обрабатываешь массу руками, видишь — вот так — втираешь ее в ткань... Крошки измельчаются, становятся все мельче и мельче, и втираются в ткань, выталкивая грязь. Гораздо менее грубо, чем скребком. — Он вытащил рубашку из бочки и показал ее Фарру. — Хотя это отнимает много времени. И немного скучновато. — Он задумчиво посмотрел на Фарра. — Послушай, Фарр, пока ты в городе, тебе следует в полной мере насладиться богатством его жизни. Почему бы не попробовать?
Он нетерпеливо отодвинулся от бочки, стряхивая слой костяной пыли со своих рук.
Фарр, прекрасно понимая, что его снова дразнят, взял другую рубашку — на этот раз жесткую от грязи — и сунул ее в бочку. Как, по его наблюдениям, делал Бзиа, он разминал ткань пальцами. Крошки потрескивали друг о друга и извивались вокруг его пальцев, как живые. Когда он снова вытащил рубашку, пыль покрыла его руки, так что пальцы странно соприкасались друг с другом, как будто были в перчатках. Но рубашка вряд ли казалась чище.
— Для этого нужна практика, — сухо сказал Бзиа.
Фарр засунул одежду обратно в бочку и припустил сильнее.
Джул готовила еду; теперь она хлопнула Бзиа по плечу. — Каждый раз, когда кто-то приходит к нам, он заставляет их стирать его белье, — сказала она.
Бзиа запрокинул свое исковерканное лицо и расхохотался.
Джул провела Фарра в центр маленькой комнаты. Здесь висело деревянное колесо с пятью спицами, в щели между спицами которого были вставлены чаши с крышками. Повиснув в воздухе, все трое тесно сгрудились вокруг стола-колеса, заключив его в грубую сферу из лиц и конечностей, свет деревянных ламп играл на их коже. Теперь Джул сняла крышки с чаш и позволила им подняться в воздух. — Брюшко воздушного поросенка, приправленное лепестками. Почти так же вкусно, как может приготовить Бзиа. Яйца лесного ската... когда-нибудь пробовал такое, Фарр? Фаршированные листьями. Еще пивной пирог...
Фарр, по подсказке Бзиа, запустил руки в миски и запихнул острую, ароматную еду в рот. Пока они ели, разговор иссяк, поскольку и Бзиа, и Джул тоже были слишком поглощены едой. Он не мог удержаться от сравнения маленького домика с домом Микксаксов в верхней части среднего города. Тут была только одна комната, в отличие от пяти в доме Микксаксов. Мусоропровод — скрупулезно чистый — пронизывал другую стену комнаты, в которой они ели. А Джул и Бзиа были гораздо менее опрятны, чем Микксаксы. Куча выстиранной одежды была просто брошена Бзиа, и теперь она парила в воздухе, рукава медленно разматывались, как безвольные лапки паука-прядильщика. Но здесь было чисто. И он заметил связку свитков, неплотно связанных и засунутых в один угол. Символ колеса был повсюду — вырезан на стенах, форма стола, за которым они ели, вылеплен на обратной стороне двери. Здесь было гораздо больше ощущения возраста, плохой конструкции и обшарпанности, чем в среднем городе... Но здесь было больше души, медленно решил он.
Он посмотрел на широкие, помятые, понимающие лица Бзиа и Джул, пока они занимались едой. Свет ламп, казалось, рассеивался вокруг них, так что их лица были равномерно освещены (он понял, что кажущееся случайным расположение ламп на самом деле было чем угодно, только не таким). "Здесь был тихий, неприхотливый разум", — подумал он.
Он на мгновение представил, как живет с этими людьми. Что, если бы он вырос здесь, в глубине Парца, в этой странной, старой, тесной части города?
Это было бы не так уж плохо, решил он. Его настроение сменилось чувством поросячьей преданности этим двум порядочным людям.
Он украдкой покачал головой, задаваясь вопросом, повлиял ли пивной пирог на его суждения.
Он заметил, что Джул и Бзиа с любопытством наблюдают за его лицом.
Он выпалил: — У вас есть дети?
Джул улыбнулась, набрав полную пригоршню еды. — Да. Одна, девочка. Шар. Мы редко ее видим. Она работает за городом.
— Разве вы не скучаете по ней?
— Конечно, — просто сказал Бзиа. — Именно поэтому я не упоминал о ней раньше, Фарр. Чему нельзя помочь, о том не следует задумываться.
— Почему бы не вернуть ее обратно?
— Это зависело бы от нее, — мягко сказал Бзиа. — Сомневаюсь, что она захотела бы приехать. Это слишком далеко. Она кули с фермы на потолке. Как и твоя сестра, судя по тому, что ты говоришь.
Фарр почувствовал смутное возбуждение. — Интересно, встретятся ли они.
Джул рассмеялась. — Внутренние районы могут показаться небольшим местом для человека из потока, Фарр, но там сотни потолочных ферм. Шар отбывает свой контракт. Ей трудно вернуться домой, пока он не истечет. Тогда, возможно, она получит более ответственную работу на ферме. Она работает на порядочного владельца. Справедливого.
— Я не понимаю.
Джул нахмурилась. — Что? Как мы можем вот так жить порознь? — Она пожала плечами. — Я бы предпочла, чтобы она была вдали от нас и в безопасности, чем здесь, в гавани. Просто так у нас обстоят дела...
— У Фарра есть семья, — сказал Бзиа.
Джул кивнула. — Сестра. Кули. Да? И с тобой еще один из восходящих, старик...
— Адда.
— И ты отделен от них обоих. Так же, как и мы с Шар.
Фарр кивнул. — Но Дюру возвращают с ее фермы на потолке. За ней отправилась Дени Макс.
— Кто?
— Врач. Из больницы общего блага... И Адду отвезли к главе города. Это все связано с устранением неполадок...
— Хм, — сказал Бзиа. — Возможно. Фарр, я не верю всему, что слышу с самого начала, и я бы посоветовал тебе тоже проявить немного скептицизма. Тем не менее, надеюсь, что ты скоро увидишь свою сестру.
Джул трудилась над донышком миски с мясом поросенка. — Итак, что ты думаешь о нашей части города?
Фарр доел свой кусок. — Здесь все по-другому. Это... — Он заколебался.
— Темно, грязно, угрожающе. Верно?
Фарр покачал головой. — Я собирался сказать, тесновато. Даже теснее, чем где-либо еще.
— Ну, это сердце города, — сказала Джул. — Я не сентиментальна по этому поводу, но это правда... Это самая старая часть Парца. Первая из построенных вокруг входа в гавань, когда хребет впервые опустили к нижней мантии.
Фарр представил себе те древние времена, храбрость мужчин и женщин, решивших добыть основные материалы, необходимые для строительства своего города, а затем возвести это огромное сооружение голыми руками и инструментами, которые, как он предположил, были немногим более совершенными, чем сейчас у среднего человеческого существа.
Джул улыбнулась. — Я знаю, о чем ты думаешь, парень из восходящего потока. Зачем кому-то строить вокруг себя такую маленькую коробку? Зачем перекрывать доступ воздуха?
— Потому что, — сказал Бзиа, — они пытались восстановить то, что, как им казалось, они потеряли, когда колонисты удалились в центр Звезды. — Он выглядел задумчивым. — Итак, Парц — это воплощение древней мечты в дереве и веществе сердцевины...
— Вы оба очень умные, — Фарр поймал себя на том, что говорит.
Муж и жена одновременно запрокинули головы и расхохотались во все горло. В тесноте комнаты они представляли собой нелепое, чрезмерно большое, веселое зрелище.
Джул протерла свои наглазники. — Ты говоришь то, что думаешь, не так ли?
Бзиа похлопал ее по руке. — С нашей стороны нечестно смеяться, Джул. В конце концов, мы знаем множество людей — даже в нижней части среднего города, не говоря уже об верхах, — которые думают, что все в нижнем городе недочеловеки.
— И, — сказал Фарр, — с человеческими существами — из восходящего потока — еще хуже.
— Но это чушь, — горячо возразил Бзиа. Он схватил из миски яйцо ската и помахал им перед лицом Фарра. — Насколько я могу судить, люди более или менее равны, независимо от того, откуда они родом. И я пойду дальше. — Он откусил кусочек яйца всмятку и заговорил, не переставая жевать. — Я верю, что люди на этой Звезде разумны — имею в виду, в большей степени, чем представители других человеческих миров; возможно, даже более разумны, чем средний ур-человек.
Джул покачала головой. — Послушай его, правителя ста звезд.
— Но в том, что я говорю, есть логика. Подумайте об этом, — продолжил Бзиа. — Мы произошли от избранной группы инженеров, помещенных на Звезду, чтобы модифицировать ее; построить цивилизацию в мантии. Ур-люди не включили бы дураков в этот список, точно так же, как они не сделали бы нас слишком слабыми или слишком плохо приспособленными.
— Анатомы, специалисты по аналогиям, разработали многое из того, что мы знаем о проекте "Ур-люди", исходя из нашей плохой адаптации, — сказала Джул, ее широкое лицо было живым и заинтересованным. — Из нашей неподходящей формы, основанной на прототипе ур-человека. И...
Их беседа, содержательная и информативная, обтекала Фарра; он слушал, спокойный и расслабленный, незаметно пережевывая еще немного пивного пирога.
Джул повернулась к Фарру. — Конечно, мы были не настолько умны, чтобы избежать создания жесткого, стратифицированного общества, с помощью которого мы могли бы контролировать друг друга.
— Во всяком случае, здесь, в Парце, — сказал Фарр.
— Здесь, в Парце, — признала она. — Вы, человеческие существа, очевидно, слишком умны, чтобы мириться со всем этим.
— Мы были такими, — мягко сказал Фарр. — Вот почему мы ушли.
— И теперь ты вернулся, — сказал Бзиа. — В самые нижние слои, на дно города... Верх, низ, низ-низ-верхушка; все эти понятия "верх-низ" являются реликтами человеческого мышления — ты знал об этом?.. здесь, в нижнем городе, нас считают менее умными, менее осведомленными, чем остальные. В прошлом люди здесь реагировали на это. — Его большое, избитое, задумчивое лицо выглядело грустным. — Плохо. Если вы относитесь к людям как к недочеловекам, часто они ведут себя подобным образом. Пару поколений назад эта часть нижнего города была трущобами. Джунглями.
— Кое-где они сохранились до сих пор, — сказал Джул.
— Но мы вытащили себя из этого. — Бзиа улыбнулся. — Самопомощь. Образование. Устные истории, умение считать, грамотность там, где у нас есть материалы. — Он откусил кусочек пивного пирога. — Комитет делает, черт возьми, все для этой части города. Порт делает меньше, хотя большинство из нас являются портовыми служащими. Но мы можем помочь себе сами.
Фарр слушал все это с некоторым удивлением. Эти люди были похожи на изгнанников в своем собственном городе, подумал он. Как человеческие существа, затерявшиеся в этом лесу из дерева и корешков. Он рассказал им об уроках и обучении среди человеческих существ — истории племени и великого человечества за пределами Звезды, рассказанные старейшинами маленьким кучкам детей, подвешенных между вихревыми линиями. Бзиа и Джул задумчиво слушали.
Когда с едой было покончено, они немного отдохнули. Затем Бзиа и Джул придвинулись немного ближе друг к другу, очевидно, неосознанно. Их огромные головы склонились, так что их брови почти соприкасались. Они потянулись вперед и положили широкие сильные пальцы на обод колеса. Они тихо заговорили — в унисон, медленно, торжественно перечисляя имена, ни одно из которых не было знакомо Фарру. Он молча наблюдал за ними.
Когда они закончили, после, наверное, сотни имен, Бзиа широко раскрыл свои наглазники и улыбнулся Фарру. — Немного устной истории в действии, друг мой.
На лице Джул снова появилось прежнее лукавое, игривое выражение. Она потянулась через столик-колесо и коснулась рукава Фарра. — Ты уже понял, в чем заключается моя работа?
— О, перестань дразнить мальчика, — громко сказал Бзиа. — Я расскажу тебе. Она собирает лепестки в садах верхнего города и доставляет их на свинофермы — небольшие городские фермы, разбросанные по Парцу, где содержатся свиньи для аэромобилей, курсирующих в пределах города.
— Подумай об этом, — сказала Джул. — На улицах города жарко и тесно. Закрыто. Все эти машины. Все эти свиньи...
— Лепестки измельчают и добавляют в корм свиньям, — сказал Бзиа.
Фарр нахмурился. — Для чего?
— Чтобы с ними было легче жить. — Торжественно Джул наклонилась вперед, согнула обрубок ноги, обхватила свои широкие ягодицы через комбинезон, раздвинула их и громко пукнула.
Бзиа рассмеялся.
Фарр неуверенно переводил взгляд с одного на другую.
Затем до него донесся запах. Ее пердеж благоухал лепестками.
Бзиа со вздохом покачал головой. — О, не обращай на нее внимания, это только раззадорит ее. Еще пивного пирога?
16
Водителем машины из Парц-Сити была Дени Макс, младший врач, которая лечила Адду. Дюра хотела броситься к ней, чтобы узнать новости о Фарре и Адде.
Человеческие существа — все двадцать, включая пятерых детей — вышли из своего убежища в лесу и последовали за Дюрой. Дени Макс выглянула из открытого люка, равнодушно глядя мимо нее на кольцо тощих человеческих существ. — Я рада, что нашла тебя.
— Я удивлена, что тебе это удалось. Восходящий поток — большое место.
Дени пожала плечами. Она казалась раздраженной, нетерпеливой. — Это было не так сложно. Тоба Микксакс дал мне точные указания пути от своей фермы на потолке до места, где он впервые нашел тебя. Все, что мне нужно было сделать, это разведать окрестности, пока ты не откликнешься на мой зов.
Филас придвинулась поближе к Дюре. Вдова прижалась губами к уху Дюры; Дюра с неловкостью ощутила сладковатый, тонкий запах листьев и коры в дыхании Филас. — Кто она? Чего она хочет?
Дюра отдернула голову. Она чувствовала на себе оценивающий взгляд Дени. Она испытывала водоворот противоречивых эмоций: раздражение из-за властных манер Дени и все же некоторое смущение из-за неловкого, детского поведения людей. Неужели она была такой примитивной при первой встрече с Тобой Микксаксом?
— Садись в машину, — сказала Дени. — Нам предстоит долгое путешествие обратно в Парц, и мне сказали поторопиться...
— Кто? Почему меня отзывают? Это как-то связано с моим контрактом? Наверняка ты видела потолочную ферму Коса Френка — или то, что от нее осталось; она больше не функционирует. Кос освободил нас, и...
— Это не имеет никакого отношения к твоему контракту. Я объясню по дороге. — Дени забарабанила пальцами по дверце машины.
Дюра чувствовала на себе пристальные взгляды остальных членов племени, которые молча ждали, когда она примет решение. Она почувствовала краткий эгоистичный укол нетерпения по отношению к ним; они были зависимы, как дети. Она хотела вернуться в Парц. Она наверняка могла бы, сказала она себе, узнать больше о ситуации Фарра и Адды там, чем если бы она осталась с людьми в качестве еще одного простого притока беженцев. И, в конечном счете, — оправдывалась она перед собой, — возможно, она смогла бы сделать больше для помощи всем людям, вернувшись, чем оставаясь здесь. Должно быть, от нее требовалось что-то важное, раз город прислал за ней кого-то вроде Дени Макс. Возможно, каким-то странным образом она могла повлиять на события...
