| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Тут послышался гул подъезжающего американского легкового вездехода, но генерал Бирюзов не стал отрываться от бинокля, пытаясь понять, что за суета происходит на позициях турок, по ту сторону границы. Но тут его окликнул голос его адъютанта, который произнёс:
— Товарищ командующий, срочная новость.
Генерал оторвал взгляд от окуляров бинокля и. взявшись за поручневую антенну главной башни танка, свесившись, взглянул вниз, смотря на адъютанта, стоявшего возле фальшборта танка, с надписью большими бронзовыми буквами, "Иосиф Сталин", с двух сторон от большой красной звезды. И смотря на офицера, с высоты второго этажа, генерал спросил:
— Что случилось, товарищ капитан?
— Турция объявила войну Германии[2], товарищ командующий, — только и ответил офицер. Смотря снизу на своего командующего, которому тут же стало понятно, чем, по ту сторону поребрика, сейчас занимаются его оппоненты. С которыми он полгода только тем и занимался, что они следили друг за другом через прицелы. И вот сейчас турки сворачивали свои войска, для их отвода в казармы. А значит тут, на болгаро-турецкой границе, война отменяется. По крайней мере, пока отменяется.
2
Всё утро генерал-майор провёл на переправе. По его распоряжению были подготовлены средства задымления района переправ, при появлении авиации противника в воздухе. Хотя советские истребители шестёрками, двумя тройками, и появлялись над этим районом. Прикрывая его, хотя бы на время своего нахождения в воздухе. Но они не постоянно висели над этим районом. И в тот момент, когда они уходили, то над болотом тут же появлялся немецкий самолёт разведчик. Уже успевший всем поднадоесть костыль, "Хеншель-126". Который пытался, из безопасного района, корректировать огонь немецкой артиллерии.
С артиллерией пытались бороться контрбатарейной борьбой, но, не имея точных данных об её положении было понятно, что снаряды выпускаются не совсем туда, куда нужно. И тяжёлая советская артиллерия предпочитала своим огнём срывать попытки немецких атак на позиции теперь уже двухсотой стрелковой дивизии. Ну а от наблюдения с воздуха маскировались дымами. Благо немецкий разведчик не рисковал залетать на территорию занятую советскими войсками.
Тем паче подлетать к самим переправам. Где помимо других зенитных средств была и трофейная зенитная пулемётная установка, под пробитым пулями и осколками флагом Чехословацкой республики. С расчётом из бывших словацких солдат. Которые, правда, были в форме ещё той армии, но сменили знаки различия со знаков словацкой армии, расположенных в петлицах, на знаки различия чехословацкой армии, расположенных на погонах. Ну и сменили, на касках, изображения словацкого креста, на изображения чехословацкого флага. И вот к ним и направился командир четвёртого механизированного корпуса. После того как прослушал утреннее сообщение Совинформбюро, где Левитан произнёс не только о том, что советские войска, под командованием генерал-майора В. и полковника Л., провели успешную наступательную операцию. В результате, которой было не только освобождено несколько населённых пунктов, на занятом плацдарме на западном берегу реки Стоход. Но и убито, и ранено, большое количество немецко-фашистских захватчиков, уничтожено много военной техники противника, а также взяты пленные и богатые потери. Ну а так как находившиеся с рейдом кинооператоры продолжали свою работу, используя теперь трофейные камеры и трофейную киноплёнку, включая цветную, то это сообщение явно должно было быть подкреплено и кинодоказательствами. Благо встреча Власова и Людникова тоже на киноплёнку попала. Как и сражающиеся с немцами, с оружием в руках, словаки. Но ещё, в этом сообщении, прошла и информация о переговорах, в Лондоне, представителей СССР, с эмигрантскими правительствами. И заключения договоров о признании СССР этих правительств, включая и правительство Чехословацкой республики в изгнании. А также заключения союзных договоров с этими правительствами. Которые теперь могли открыть дипломатические представительства на территории СССР и могли приступить к формированию, на этой территории, своих воинских частей. Из граждан своих государств, как попавших на территорию СССР, так и из числа военнопленных, вторгнувшихся в Советский Союз армий.
И подойдя, к теперь уже вполне официально находящимся на территории СССР союзникам, Власов сообщим им об их новом статусе. Вручил им медали. Пожав руки. Ну и приказал Седуновой оформит приказ. Указав в нём, что три военнослужащих союзной армии направляются в посольство своей страны, в городе Москва. Причём с личным оружием, с указанием в приказе, как названия оружия, так и с выбитыми на этом оружие номерами. Выдать этим солдатам союзной армии копию приказа. Ну и на основании приказа оформить им командировочные и проездные документы. И выдать средства на билеты и командировочные расходы. И как только документы оказались готовы, то Власов их подписал.
К этому моменту части восьмой танковой дивизии, совместно с приданными ей другими частями четвёртого механизированного корпуса, находящимися под командованием полковника Фотченкова, уже практически полностью переправились на восточный берег реки Стоход. И понимая, что оставшиеся успеют переправиться пока подойдут мотоциклисты, Власов приказал подполковнику Мурову выводить свои части, включая и приданный ему батальон старшего лейтенанта Ткаченко, из боя и выходить к переправам. Для марша на восточный берег реки. Рейд подходил к своему логическому завершению.
Интерлюдия 10
Паровоз медленно подтягивал пассажирский поезд к вокзалу. И три человека, Иосиф Токач, Рихард Каню и Ян Гацдощик, всё ещё в форме словацкой армии, но, с самодельными погонами и знаками чехословацкой армии и значками в виде чехословацких флагов на касках стали собираться на выход. Вместе с остальными пассажирами. Но решили выйти последними. Как им объяснили те, с кем они проделали этот путь и смогли подружиться их поездка завершалась в городе Москва. Хотя сначала, ещё на Украине, попутчики их и встретили весьма насторожено. Хотя с интересом и поглядывали, в том числе и на две медали у каждого из, одетых в незнакомую форму, солдат.
И когда вагон, после того как поезд опустел, словаки разобрали оружие, что было записано в их документах и взяв пробитый пулями и осколками флаг своей страны, вышли на пирон Киевского вокзала. И если те, кто был с ними, в одном поезде, уже привыкли к ним. И спокойно отнеслись к их появлению в форме, с флагом и оружием. То вот те, кто находились, до этого, на пироне, заволновались, увидев их, с чужим флагом и при оружии. Хотя приехавшие и пытались их успокоить, говоря, что это союзники, и что они с немцами тоже воют. Вон посмотрите на их медали. Но эти объяснения слабо подействовали на милиционеров. Наряд, которых, от увиденного сначала буквально остолбенел, а потом с самым решительным видом направился к словакам. Пришлось Яну Гацдошику передать свою винтовку Каню, который держал на плече чешский ручной пулемёт, в то время как руки Токача и так были заняты флагом. А потом достать из полевой сумки, выданные им в штабе русского корпуса документы. Приложить к ним газету, где сообщалось о признание, в том числе и чехословацкого правительства в изгнании, заключении союзных договоров с этими правительствами и формировании на территории СССР воинских формирований этих правительств. И самому шагнув в их сторону отдать честь, приложив руку к каске и протянув документы.
И дальше всё пошло по уже не раз сложившемуся сценарию. Такие действия сразу понизили накал страстей. Милиционеры хотя и выглядели настороженными, перестали нервничать и, бросив взгляд на статью, при этом один из сотрудников подтвердил, что было такое сообщение, стали изучать документы, в том числе и взяв солдатские книжки словаков. Сверяя надписи их имён и фамилий, в этих книжках, с указанными, в том числе и латиницей, в выданных документах. Ну и маркировку, с номерами, как на оружие, так и в документах. При этом окружившие происходящее люди стали подначивать милиционеров, что бы те отстали от людей. Так как героическим союзникам, вон медалей у них сколько, в их посольство нужно. Благо среди документов имелись и приказы о награждении, как за сбитый самолёт, так и за участие в рейде, с оружием в руках. И всё, казалось бы, всё шло к логическому завершению, но тут в толпу вклинились двое. В военной форме, но с васильковыми петлицами и околышами у фуражек. И старший, из них, произнёс фразу:
— Что здесь происходит? Кто такие? Документы!
Тут уже милиционеры стали объяснять, с кем они имеют дело. Передав прибывшим документы, что были у них. При этом младший из нквдшников произнёс фразу, что он их видел, в недавно начавшейся демонстрироваться военной кинохронике. И тщательно изучив документы, старший из сотрудников НКВД, поправил фуражку, сдвинув её за козырёк на затылок, а потом произнёс, всё ещё держа документы словаков, вместе с газетой, в руках:
— Пройдёмте, гр... — тут он хмыкнул, покачал головой и снова произнёс, — В общем, пройдёмте. Вы пока задержаны.
Словакам пришлось подчиниться. И их провели в комнату. Усадив на стулья вдоль стеночки с вещами. В то время как их оружие, пусть и без патронов, сложили в углу комнаты. Туда же поставили и флаг. А рядом, с этим оружием и знаменем, сел младший из нквдшников. В то время как старший, положив свой головной убор на стол и встав возле окна, стал названивать по телефону. Так сказать, выясняя, что ему делать дальше. Так как появление, на улицах, военнослужащих чужой, пусть и союзной армии, да и ещё с оружием и под знаменем, однозначно вызовет нездоровую реакцию в столице. Но после нескольких звонков он устало сел на стул за столом, вытер платком лоб и заявил, что сейчас приедет автомобиль, и отвезёт их к зданию посольства Чехословакии. Здание пустует, но милицейский патруль его охраняющий будет предупреждён, что им можно пройти в здание. После чего они там будут ждать прибытие дипломатов. Которые должны будут прибыть, облетев Европу.
Так и случилось. Словаков довезли на автомобиле в сопровождении сотрудника НКВД до здания посольства. После чего их пустили на территорию. И они, отдавая честь флагу, салютуя оружием, подняли знамя Чехословакии перед входом в посольство. Очень удивив позднее, своим присутствием в посольстве, прибывших представителей чехословацкого правительства в изгнании. А потом они стали первыми солдатами Чехословацкого армейского корпуса в СССР.
3
К полудню получилось вывести из боя и переправить на восточный берег Стохода практически все отряды прикрытия, из состава подразделений четвёртого механизированного корпуса. Оставались только отдельные группы батальона старшего лейтенанта Ткаченко. С их танковыми десантами из стрелков. Ну что поделать материальная часть этого батальона была трофейная и хоть и подлежала контролю и учёту, но на балансе корпуса не была. И в случае её потери отчитываться необходимости не было. Это потом техника встанет на баланс материальных средств. А пока потеря машины, даже по техническим причинам, означала только, что экипаж и десант пересядут на другую машину. А технику используют уже оставшиеся на плацдарме части двухсотой стрелковой дивизии. Которой, и так передали все подобные трофеи, как захваченные на плацдарме, так и взятые ранее во время рейда.
Генерал-майор Власов находился в приподнятом настроении. Удалось, в кои веки, плотно и вкусно позавтракать. А сейчас переправятся на этот берег последние его бойцы. И он вместе с ними отправиться в лагерь подразделений корпуса, что оказался, разбит в нескольких километрах восточнее реки. Там уже готовили обед. И после обеда, отдав буквально дежурные распоряжения, можно будет дать несколько часов отдых измученному организму. И в ожидании подхода своих бойцов комкор, в сопровождении Седуновой, отошёл от, спрятавшихся под деревьями, машин, его передвижного командно-наблюдательного пункта. И остановился возле выхода лежневой дороги, укрепляющей брод, на берег. Наблюдая, как к броду подходят несколько трофейных танков и машин огневой поддержки. Переоборудованных их потерявших ход бронеобъектов, установленных в кузова обшитых листами железа, а не только брони, грузовиков. В том числе и "Раздуплятор", из лёгкой, бывшей югославской противотанковой установки, чешского производства. И взятой у немцев. Причём с разрушенной ходовой частью. После чего установленной в кузове немецкого пятитонного грузовика. И уже достаточно давно верой и правдой служившая советским частям.
И глядя на приближающиеся танки, и другую технику, пусть и несущую красные звёзды большего размера в белой окантовке, вместо немецких крестов, пусть и с повёрнутыми от направления движения башнями, в знак мирных намерений, и с высунувшимися из люков танкистами в знакомых танковых шлемах, с десантом на броне из красноармейцев, но всё ещё несущих немецкую окраску, командир корпуса, бросив на адъютанта взгляд, произнёс:
— Товарищ лейтенант, приготовьте приказ по корпусу, всю трофейную технику перекрасить. Из серого в принятый, в нашей армии, защитный цвет.
Седунова стала записывать отданное ей распоряжение. А комкор снова повернулся к уже спускающейся к переправе технике. Но тут генерал услышал сзади резкий звук ревущих авиационных моторов. И увидел, что над лесом, с востока, на небольшой высоте, развив полную скорость, несутся два немецких двухмоторных самолёта. В которых, он сразу же узнал знакомые силуэты "Мессершмитов-110". Которых, буквально не должно было быть, в это время, на Украине[3]. И хотя их увидел не только он, но и многие другие, начав разворачивать своё оружие, направленное на запад, откуда и ожидали удара, против этой напасти. Но, как понял Власов, они не успевали. Плюс от головного немецкого самолёта уже отделились бомбы. И по их траектории командир корпуса понял, что при их разрыве Седунова, которая открыв рот, с ужасом смотрела на самолёты, окажется между ним и разрывами бомб.
И осознав, что его женщине грозит опасность, и больше ни о чем, не задумываясь, а действуя только на инстинктах, Власов, дернул Седунову за руку, прижимая к груди и разворачиваясь так, что бы прикрыть её от опасности. Ну а потом стал падать на землю, стремясь закрыть её своим телом. Но прежде чем он коснулся земли, спину разорвала страшная боль. И прежде чем сознание померкло, в голове мелькнула мысль: "А уверяли, что попаданцы везучие!" После чего всё поглотил беспросветный мрак.
[1] Поломка коробки перемены передач стала причиной потери одиннадцати машин этого типа, из сорока восьми имевшихся на начало войны в 34-й танковой дивизии. Ещё шесть танков было потеряно из-за поломки бортовой передачи. Ну и ещё пять было потеряно из-за того, что был сожжен главный фрикцион.
[2] В реальной истории Турция объявила войну гитлеровской Германии 23 февраля 1945 года. Но войска на фронт выдвинуть отказалась.
[3] В начале Великой Отечественной войны самолёты этого типа против войск Юго-Западного фронта не применялись.
Эпилог
На восточном берегу реки Стоход, прямо напротив сельского поселения Углы стоял скромный, стандартный железобетонный обелиск, на таком же, железо-бетонном основании. С красной звездой наверху. На него мало кто обращал внимание. Особенно после стоявшего на въезде в селение монумента, с КВ-2, имевшего надписи "Дед", "Львов-Берлин" и даты, на своих бортах. И большую надпись на постаменте, что именно тут "закончился рейд группы генерал-майора Власова". Но небольшая легковая машина, быстро проскочив мимо этого обелиска с танком, выехала на берег Стохода. Из машины выбрался молодой человек, который взял из багажника венок, и по лёгкому, деревянному пешеходному мосту перебрался с западного на восточный берег реки. И подошёл ко второму, более скромному обелиску. С надписью: "Место гибели командира 4-го механизированного корпуса генерал-майора Власова Андрея Андреевича 11 июля 1941 года". И к этому обелиску был прислонено несколько венков. В том числе и один венок, с надписью: "От Верховного Совета Червонорусской Автономной Советской Социалистической Республики". Ещё один венок был и от Верховного Совета Волынской АССР. И прислонив, к обелиску, венок с надписью: "От семьи Седуновых", молодой человек склонил голову и глухо произнёс:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
