Ролевик: Псионик

И тут я поняла, что что-то не так. Я осмотрелась, вроде все на месте, баррикада никуда не делась, пулеметы стоят, пушки тоже. И только через минуту до меня дошло, что больше ничего не взрывается. Более того — стоит тишина, от которой я успела малость отвыкнуть.

Неужели навернулась?

Не придумав сходу ничего лучше, я вручила Абжи сеть, себе взяла ведро и швабру, и медленно, очень осторожно открыла дверь. На меня никто не бросился, никто не кричал. Фокс прошмыгнул мимо и отправился на разведку.

Через минуту он вернулся, приложил правую переднюю лапу к виску и тихо тявкнул. Я покосилась на Абжи, делавшего вид, что он здесь не причем, и покралась в свою основную лабораторию.

Здесь царил погром, на полу и стенах чернели следы мощных взрывов. Мой самый первый собственноручно собранный танк лежал на борту с погнутым стволом и сбитыми гусеницами. Скафандр оказался самым крепким — его просто уронили и, кажется, немного погрызли, впрочем, безуспешно. На полу в живописном беспорядке лежали револьверы, пистолеты, штурмовые винтовки, пулеметы. Все разряжены, окружены горками стрелянных гильз.

Сама виновница всех разрушений висела в точном геометрическом центре помещения и барахталась, неспособная спуститься. Что такого экспериментального она сломала?

— Только посмотрите! Как величаво она парит в воздухе, — прокомментировала я ситуацию. Лилай возмущенно затрясла руками, ногами и крыльями, но я ничего не услышала, как бы та не разевала рот. — Как орел. На воздушном шаре.

Сфера силового поля рассеялась, хотя я очень хотела ее еще больше усилить. Но понимание того, что рано или поздно эта рыжая зараза выберется, удержала меня от такого шага.

— АУ-У-У-У-У!!! — буквально взвыла Лилай, судя по всему, потерявшая надежду до меня докричаться. Я невольно прижала уши, и тем самым себя выдала. — Спусти-и-и меня-а-а!

— У меня есть условия.

— Все, что угодно, только спусти! Я тут три часа уже болтаюсь!

— Всего три часа? — я чуть склонила голову набок, а потом вспомнила, что у этой рыжей задницы явно термоядерный реактор в качестве батарейки. Не усидит и минуты, в общем. — И... хм... все, что угодно, говоришь?

— Уп-с... — кажется, Лилай осознала поспешность, с которой озвучила условия. Я мысленно предвкушала спокойствие.

Лилай плавно опустилась на пол, а с ее живота сам собой сполз пояс. Еще один фоновый эксперимент, пояс, позволяющий мне летать даже без применения псионики или своих других способностей. Проще говоря, очень хороший генератор антигравитации. И почему-то с открученным предохранителем.

— Для начала, — я взвесила в руке материализовавшийся кожаный ремень. Обычный ремень для брюк, узкий. Лилай сглотнула. — А потом, ты больше ни на шаг не приблизишься к моим игр... хм, экспериментам. Без моего разрешения точно. А теперь, подходи, спускай штаны по колени. Будем применять старый добрый способ вбивания адекватного поведения маленьким девочкам.

— Может, не надо? — Лилай как-то разом подрастеряла весь свой боевой задор, а Абжи и Фокс устроились в притащенном из моего кабинета кресле. Я же молча указала пальцем на пол рядом с собой.

Подробности опустим, скажу лишь, что теперь рыжая не сможет сидеть не меньше суток.

Закончив с уборкой и восстановлением разрушенного, я заперлась в своем кабинете, попросив беспокоить только в случае, если Лилай опять начнет буянить. Я достала все свои записи по проекту создания рыжей, и пыталась понять, где я допустила ошибку.

Если думать логически, то только что выдернутый из дикого первобытного мира разумный не должен вести себя так. Да, он может чего-то напортачить от незнания, да, он может устроить погром, но опять же, от незнания, и это я предполагала. Как и предполагала, что успею перехватить и все объяснить. Но то, что устраивала Лилай, не вписывается ни в одну адекватную модель поведения. Даже если допустить серьезные погрешности в вычислениях, то все равно, должна иметься какая-то определенная линия поведения, мышления, действий. В случае с рыжей все можно было выбрасывать. И теперь я пыталась понять, почему.

Потратив больше недели на перерасчеты, подняв все архивы, я поняла бесполезность попыток найти ошибку в самом начале, на стадии проектирования. Там все было вполне прогнозируемо, да, число вероятных результатов зашкаливало, но границы найти было реально. И Лилай ни в одну границу не вписалась. Так в чем же ошибка?

Перебор событий показал, что наиболее неожиданной новостью стала общая память. Как минимум ее часть у меня с Лилай была общей, и она ею активно пользовалась. Отсюда и умение говорить на русском языке, на айналоре — рыжая их мешала настолько сильно, что проще было считывать ее мысли — обрывочные и несистематизированные знания в разных областях. Но если так, то она должна была перенять и хотя бы часть знаний об опасности экспериментов, особенно если неясно, является ли она бессмертной. Этого явно недостаточно для того, чтобы понять причины такого поведения.

Значит, дело в особенности мышления? Теоретически, ее поведение могло быть диаметрально противоположным моему, а я все чаще замечаю за собой тягу к строго логическому и последовательному мышлению. Но тогда что делать? Принять как данность? Легкий ответ на сложный вопрос, но мне хватило пяти минут, чтобы понять — не получится. Это сейчас я максимально спокойна, да еще и заставляю себя размышлять не строго по логике и фактам, но и с применением просто «а почему бы и нет?». В любое другое время я себя так контролировать не смогу, и с большой вероятностью буду применять силовой метод вбивания адекватного с моей точки зрения поведения. Сейчас мне это кажется не слишком удачным, но я понимаю, что это сейчас так. Чисто теоретически, я смогу несколько изменить свое мышление в пользу более... гибкого. Но для этого потребуется, во-первых, много времени, а во-вторых, адекватный пример перед глазами. В качестве примера Лилай. Что получится в итоге — я даже думать не хочу.

На кой ляд я вообще все это затеяла? Да еще и имея в качестве предпосылки желание разнообразить серые будни?

Я помассировала виски и ткнулась лицом в ладони, опустив уши. В голове вертелась всего одна мысль, которую я и озвучила.

— Ду-у-у-ура...

— Лилай? Что ты делаешь? — я скрестила руки на груди и, чуть приподняв бровь, наблюдала за рыжей.

Та ковыряла отверткой компьютер. Мой компьютер, который мне принесла Сиррэн, она же провела мне интернет. Это событие осталось на фоновой памяти, так как пока играть меня не тянуло.

— Это не твой эксперимент, — сестрица, чтоб ей сесть на костер голым задом, как ни в чем не бывало продолжала разбирать компьютер. Я пробежалась взглядом по комплектующим и заметила не меньше десятка глубоких царапин.

— Встань и смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю, — я с трудом сдерживала злость, понимая, уже понимая, что сама виновата. Не очертила четко границы.

Лилай вздрогнула, выронив отвертку, медленно встала и развернулась ко мне лицом, прижимая уши и поджимая хвост. Взглянув мне в глаза, она еще больше сжалась.

— Ты понимаешь, почему нельзя трогать чужие вещи без разрешения? Или мне и это тебе объяснить? — чуть более мягким голосом спросила я.

— Понимаю... — пробормотала сестра, смотря в пол.

— И? — я склонила голову набок. — Почему я прихожу в свою лабораторию и вижу, как ты разбираешь мой компьютер? Мне тебе четко очертить все границы дозволенного? Я могу, поверь мне, мне не жалко потратить месяц на составление полного списка правил.

Рыжая молчала.

Я, тяжело вздохнув, покачала головой, развернулась и ушла. На самый верхний уровень, где прямо сейчас, по моему желанию сформировалась комната с потолком, имитирующим лунную ночь.

Здесь я села у стенки, вытянув одну ногу и согнув в колене другую. Тишина и красивая картина звездного неба, каким его помнил Дмитрий, успокаивали и умиротворяли.

«Мы в ответе за тех, кого приручили».

— И кого создали, — пробормотала я, касаясь затылком холодной стены.

Я создала Лилай. Хотела разнообразия в жизни. Я получила разнообразие, но не такое, какое ожидала — скорее слабо контролируемый хаос. Но в то же время — это полностью моя ошибка, ведь так? Это я неправильно задала параметры, неправильно что-то спроектировала...

Нет, не так. Вернее будет сказать, я переоценила свои возможности в оценке ситуации. Можно описать поведение практически любого живого существа, разумного в том числе, с помощью алгоритмов, уравнений, логических выражений. Но нельзя описать жизнь и ее течение. Можно лишь предполагать, в какую сторону будет происходить развитие. И то, шанс на ошибку слишком велик.

Я тяжело вздохнула и, подняв ладонь на уровень глаз, начала ее рассматривать, словно впервые в жизни.

Пятипалая конечность, похожая на человеческую строением и пропорциями. Только покрытая коротким серым мехом и тупыми черными когтями вместо ногтей.

Дмитрий не предполагал, что будет выбран Артасом для переброски в другой мир. Более того, он даже не думал, что эти другие миры существуют. Тем более что существует выдуманный им на досуге мир, с айанэ, Сиррэн, войнами, космическими полетами.

А он существовал. Да, не такой, как он придумал, и отличий было немало. Но все же, был велик и процент совпадений. Дмитрий Трапов даже не задумывался, что такое возможно, и даже осмеял бы того, кто начал бы доказывать обратное.

Теперь нет Димы, исчез, его разум развеян, осталась только память. Его и о нем. Осталась я, Силай нэй Тэраен, воплощение равновесия. Одна из четырех сестер, и одна из четырех, что существует буквально с создания этого мира. Или нет? Я до сих пор не знаю, создавали ли мои сестры этот мир, или просто нашли какой-то другой, куда и перешли, забрав и меня, и Дрейва. Я бы даже сказала, что эти события равновероятны.

Я с силой провела ладонью по лицу, взъерошила и пригладила короткий мех. Ха, вот уж действительно, дилемма. Морда у меня, или лицо? С одной стороны, лицо, но с другой стороны — моя голова практически идентична волчьей. Разве что пропорции чуть другие. Я даже пошевелила ушами, просто так. Захотелось почувствовать, как работают мышцы.

— Силай? — в комнату, прижимая уши, заглянула рыжая. — Не помешала?

— Нет, — я прикрыла глаза. Чему она могла помешать? Самокопанию?

— Я говорила с Абжи... — проговорила Лилай и замолкла.

— Ну? Заходи уже, и дверь закрой. Дует.

Сестра села рядом, посмотрела вверх.

— Прости?

— Было бы за что прощать, — я тяжело вздохнула и попыталась встать, но Лилай положила ладонь мне на плечо, чуть надавив. — Что? Я не хочу сейчас разговаривать.

— Пожалуйста...

Я села обратно, в ту же позу, что и несколько мгновений ранее.

— Абжи сказал, что ты... — рыжая нахмурилась, сосредоточенно вспоминая, что же сказал мой подопечный. — Он говорил странно, но красиво... А, вот. Он сказал, что ты — словно скала, нерушима, и словно тысячелетнее дерево — несгибаема. Я не сразу поняла, о чем он, но, кажется, догадалась...

Я молчала. Чувствовала, что сестра еще не договорила.

— Ты ведь как компьютер, да? Я откуда-то знаю, как он работает... прости за него, пожалуйста... так вот. Ты ведь думаешь строго, действуешь только по плану? — дождавшись моего кивка, она продолжила. — Не знаю, как сказать... поэтому ты... огорчилась, когда я начала вести себя неправильно?

— Прежде чем дать ответ на твой вопрос, я задам свой — скажи, что толкает тебя на действия? Что служит для тебя главной мотивацией?

— Любопытство, — не задумываясь, ответила Лилай. — Интересно ведь посмотреть, что там и как.

— И ты не задумываешься, что это может быть опасно? Что ты можешь пострадать?

— Но ведь ты все это держала просто так?

— Действительно. Но ты при этом даже не подумала, что мне может быть неприятно оттого, что ты испортила некоторые вещи, устроила бардак? Ты ведь не думала об этом, так?

— Д-да...

— Поняла, почему я огорчаюсь?

Лилай сначала медленно кивнула, а затем помотала головой.

— Если смотреть со стороны — все твои действия хаотичны. Ты сначала действуешь, потом думаешь, а иногда и не думаешь вовсе о последствиях. Ты не оборачиваешься — игрушка сломалась, игрушка не интересна. Нужно найти другую. За тобой — след разрушений, и рушишь ты мой дом. Мои труды, все созданное мной. Мне не жалко — я в любой момент могу все повторить. Но в то же время меня огорчает твое нежелание понять простую истину.

— Надо сначала думать, а потом действовать?

— Да.

Я на несколько минут замолчала, молчала и Лилай.

— Примерно через два-три месяца я перемещу тебя в основной мир. Найдем тебе планету, будешь экспериментировать, я встала, боковым зрением заметив, как расширяются у рыжей глаза. — Так ты сможешь делать все, что захочешь, и ничто тебя не будет ограничивать.

— Но я не хочу! — Лилай вскочила так быстро, что я невольно отшатнулась. — Я хочу остаться! Здесь! С тобой!

— Не получится, — я покачала головой. — Мы слишком разные. Ты не сможешь жить в рамках, а я не могу жить, когда вокруг меня творится хаос.

— Я смогу, правда, — рыжая посмотрела мне в глаза, и я увидела слезы.

Ничего не понимаю.

— Ты понимаешь, что без рамок тебе будет легче? Лучше?

Лилай прижала уши, глубоко вдохнула. И медленно, очень медленно выдохнула, и теперь в ее глазах я видела грусть.

— Абжи говорил, чтобы я сначала думала, прежде чем отвечать тебе. Ты ведь просто хочешь, чтобы нам обеим было как можно лучше?

— Да.

— Тогда, пожалуйста, позволь мне остаться. Дай хотя бы попытаться.

Я несколько секунд смотрела на непривычно серьезную Лилай, пытаясь понять, почему она отказывается от свободы, фактически соглашаясь на выполнение моих правил. Но не понимала. И в следующее мгновение с горечью, даже тоской подумала, что во всех своих экспериментах, размышлениях и так далее забыла самое важное.

Эмоции. Простые эмоции, практически воплощением которых и была Лилай.

— Хорошо. А теперь слушай...

Глава 11. Неожиданность

— Into the Motherland the German army march! Тум, дум, турудум-дум, ту-ду-ту-ду-дум, — напевала я недавно прослушанную песню, продолжая восстанавливать по имеющимся в Интернете чертежам танк Тигр 1.

Да, я все-таки воспользовалась принесенным Сиррэн компьютером, предварительно отремонтировав его. Так что, теперь у меня появилось достаточно много интересных или бредовых занятий, способных заполнить свободное время.

С Лилай мы все же достигли консенсуса. Все очень просто — она может делать все, что захочет, как захочет, где захочет, но так, чтобы не страдали мои основные эксперименты. А я просто перестала обращать внимание на частые взрывы, тем более что те происходили с каждой неделей все реже. Ну и плюс ко всему, я смогла научить Лилай стабилизировать свой разум, чем она пользовалась, когда я была не в настроении. Правда, рыжая прямо мне сказала, что такая стабилизация сильно ограничивает фантазию и способность к творчеству, что ей не очень нравится.