Ролевик: Метаморф / "Воитель"

Оставшееся после битвы со слаат оружие нашлось сваленным в кучу у изголовья кровати, там же был и осколок портала.

Интересно, где это я его должен сажать? В Колворте? А если я отсюда убуду в скором времени? Не пойдёт-с... Оставлять межмировой проход воякам Рувиона было бы не самой лучшей идеей.

Ладно, там видно будет.

Тихонько прибрав новые вещи, я выглянул в окно, выяснив, что на улице утро.

Скрипнула открывшаяся дверь, впуская Клеомальда и Алгернона; разбуженная звуком, Мира открыла глаза и соскочила с кресла.

— Мастер!

— Тише, тише, я в порядке, — успокоил я девочку. — Сколько времени прошло?

— Два дня с тех пор, как вы заснули, — улыбаясь, ответил Клеомальд.

— Что это вообще было? — спросил Алгернон, явно имея в виду мои обмороки.

Я скривился.

— Сражения идут не только на земле. И битвы в небесах не менее кровавы.

В ответ на меня посмотрели с таким уважением, что стало стыдно.

Надо бы отвыкнуть нести глубокомысленную чушь, а то ещё запишут в местные гераклы...

— И, кстати, если кое-кто вспомнил про ту женскую рубашку, то я её подарил. Одной знакомой... эээ... демонице. Чтобы задобрить.

Да что ж такое... Судя по запылавшим щекам молодого рыцаря, выводы из моих слов он в очередной раз сделал какие-то не те.

— Что с вардами? — поспешил переменить тему я.

— Это стоит того, чтобы посмотреть самому.

Спустя немного времени мы уже стояли на крепостной стене, наблюдая, как противник заканчивает сворачивать лагерь.

У меня отлегло от сердца. Наконец-то из моих корявых планов что-то да вышло.

Варды уходили домой, а значит, больше никто не умрёт.

Я опустил взгляд на свои руки в стальных перчатках. После всей крови, смогут ли теперь эти руки делать что-то ещё?

Смогу ли я содрать с себя сталь и снова стать... Кем?

Здесь вряд ли ощущается нехватка в студентах. Возможно, я мог бы быть турнирным бойцом. Или охотником за сокровищами. Или вышибалой.

Украдкой я взглянул на рыцарей рядом с собой. Интересно, был ли у них такой шанс?

Шанс не быть, не становиться воинами? И если да — то почему они отринули его?

В отличие от нас, Мира не смотрела на вардов. Повернувшись спиной к их лагерю, она разглядывала город внутри стен, сиявший в утренних лучах.

Обернувшись, я проследил за её взглядом, увидев спешащих по своим делам мальчишек, трудящихся взрослых и женщин, осаждающих рынок.

Если захотеть, можно было бы поднять руку, представив, что дома и люди живут на твоей ладони. А если пожелать, на пальцах можно было бы вырастить когти.

Маленький мир, окружённый острыми стальными клинками.

Стоило ли всё это того?

У меня не было ответа тогда. Его не появилось и после. Может быть, этот вопрос из тех, на которые правильного ответа просто не существует.

Быть может, правильный ответ тот, который ты сам считаешь правильным.

Не знаю.

Я мог лишь шагать вперёд, совершать ошибки и верить. Верить в свою правду и поступать сообразно ей.

По крайней мере, моя дорога в ад будет выстлана благими намерениями. Иные не могут похвастаться и этим.

— Смотрите, кто-то движется в нашу сторону, — привлёк внимание Алгернон.

Обернувшись в сторону лагеря вардов, я смог разглядеть фигурку всадника, скачущего к стенам.

— Это парламентёр? Они послали парламентёра? — предположил Клеомальд.

— Не думаю, — вполголоса ответил я.

Фигура на лошади была мне знакома. Командующий Ракард собственной персоной.

Какого чёрта ему понадобилось?

В этот раз командующий был в полном доспехе, хотя и без шлема. Подъехав поближе, он задрал голову вверх, скорее угадывая, чем зная, где могу стоять я, и с лязгом ударил кулаком по нагруднику. Я кивнул и вернул салют.

Ракард помедлил немного, а затем развернулся, красиво подняв коня на дыбы, и поскакал обратно. Вардские воины уже строились в колонны. Конная разведка, всегда идущая впереди сколько-то значительных армий, покинула лагерь, отправившись делать свою работу.

Бросив взгляд им вослед, я зашагал вниз по ведущей со стены лестнице.

Какие бы сомнения не терзали мою душу несколько минут назад, теперь они ушли на второй план. Ракард напомнил мне, что у меня есть ещё как минимум одно неоконченное дело в городе.

— Я его забираю.

— Но...

— Потому что гладиолус!

Я захлопнул дверь камеры, отрезая очередное нудное "ну как же так" растерянного тюремщика.

Каллех смотрел на меня во все глаза.

— Что происходит?

— Ничего. Ваша армия отступила, так что нет больше смысла держать тебя тут. Ты свободен.

— Так запросто?

— Нет, конечно. Сначала скажи, почему ты вообще мне помог. Не думаю, что моя речь в прошлый раз оказалась достаточно убедительной.

Вард скривился.

— Жрецы...

— Похоже, ты их здорово ненавидишь.

Воин опустил глаза.

— Один из этих ублюдков срезал лицо с младенца у меня на глазах. Ты бы смог любить их после этого?

— Я бы и до этого особенно их не любил. Почему вы позволяете подобное? Почему ничего не делаете?

— А какой у нас выбор? Жрецы служат богу-королю. Задеть хоть одного из них значит посягнуть на его власть. Такое не прощается. Мы знаем, что это неправильно, но предпочитаем просто закрывать глаза. Мы миримся со всем.

— Так может быть, вам нужен новый король?

— Ты не понимаешь. Его не просто так зовут богом. Он в самом деле бог. Нельзя просто пойти и свергнуть существо такой мощи. Все, кто пытался, давно мертвы... и это в лучшем случае. Для такого как он раздавить человека всего лишь усилием мысли — пустяк. Я слышал, он часто такое проделывает.

— Может, всё и так. Но когда что-то представляется невозможным, это не значит, что нужно прекращать пытаться.

— Я запомню эти слова, — произнёс Каллех.

И невесело улыбнулся.

— Вы не можете этого сделать! — процедил выросший из-под земли Рувион, стоило только нам двоим выбраться из тюремных подземелий на божий свет. — Он наш пленник!

— Он мой пленник, — несколько мстительно поправил я магистра. — И я буду решать, что с ним делать.

Нарочито громко сопя и топая, подошёл засидевшийся без дела дракон, опустив крыло на манер пандуса.

— Забирайся, — велел я Каллеху.

Вард неуклюже полез на спину летучего ящера.

— Мы с вами ещё поговорим об этом, — сузив глаза, произнёс Рувион.

— В любое время, — заверил в ответ я, последовав за пленным.

Дракон тяжело оттолкнулся, взмывая в воздух. Внизу замелькали черепичные крыши. Пронеслась крепостная стена.

Обманчиво медлительно ящер взмахивал крыльями, ускоряясь с каждым рывком.

Мы поднялись повыше. Уже можно было видеть шеренги солдат, похожие на чёрных муравьёв.

Взмах, взмах, взмах... За то время, что у них было, варды отошли довольно далеко, но для кожистых крыльев это не имело значения.

Огромная тень поползла по земле, и нас заметили. Кто-то отдавал команды, подняв голову к небу, но я не обращал внимания, гоня дракона вперёд, к голове колонны и дальше.

Полёт перешёл в планирование. Я направил ящера вниз.

Распахав грунт когтями, чудовище приземлилось на пути отходящих войск.

Дракон снова опустил крыло к земле.

— Ступай, — велел я Каллеху. — Эта битва уже закончилась.

Пленник соскользнул на землю и зашагал к своим, — подняв руки, чтобы показать, что безоружен.

"Надеюсь, его не казнят, — подумалось мне. — Теперь это было бы особенно глупо".

Какое-то время я смотрел воину в спину, а затем поднял дракона в небо и лёг на обратный курс.

И вот уже снова мой ящер попортил местную площадь.

Ещё на подлёте стало ясно, что что-то не так; однако что именно, я понял только перед самым приземлением.

Одна из фигур внизу была слишком большой. И я знал только одного живого человека таких габаритов.

Какого чёрта этот дуболом здесь делает?!

Дракон присел на мощных лапах, и я скатился вниз, спеша выяснить, что происходит.

— Греск, — произнёс я, осторожным кивком приветствуя паладина Марсуна. — Разве вы с Вирролом не должны были отправиться к барону?

Бородач ухмыльнулся. Вокруг него веером лежали несколько солдат Рувиона — все без сознания и с явными переломами. Магистр ордена сверлил гиганта глазами, подняв меч в боевой стойке.

— Мы разделились, — пробасил монстр в доспехах, направив на меня оголовье молота. — Делай себе оружие, паладин. Сегодня ты отправишься на небо.

— Я думал, что мы на одной стороне.

Греск фыркнул.

— Мой бог хочет, чтобы ты умер. Этого достаточно.

— И почему я не удивлён?.. Вечно от богов одни неприятности, — поднял бровь я. — А ты точно его верно расслышал?

— Заткнись, и приготовься к смерти, слабак! — рыкнул великан в бороду. — Здесь не турнир, и я не проиграю. Имей совесть сдохнуть как подобает!

Взъярившись до предела, Греск ринулся вперёд, взмахнув молотом. Я едва-едва увернулся, с трудом избежав того, чтобы украсть площадь выбитыми мозгами.

Я вырастил из руки меч.

— Греск, прекрати! Это же бред! Мы союзники!

Паладин не слушал. Тёмная дымка окутала его доспехи, и движения значительно ускорились. Тяжеленный молот он вращал в руках, будто тросточку.

Я пятился назад, с трудом избегая смертельных ударов. Несколько пришедшихся вскользь попаданий смяли доспех, отозвавшись лютой болью в теле.

Оголовье молота окуталось пламенем, пройдя в сантиметрах от моего лица. Врезавшись в землю, оно раскрошило покрытие в пыль.

— Достаточно, Греск! Хватит! — снова попытался я образумить гиганта.

Ноль эмоций.

В это время на помощь к Рувиону подоспела четвёрка дюжих мужиков с арбалетами. Магистра к тому времени, похоже, совершенно достало, что всякие тёмные личности творят что вздумается в его крепости, поэтому приказ он отдал вполне закономерный.

Увы, четыре болта лишь отскочили с жалобным звяканьем от доспехов паладина Марсуна. Греск взревел, попытавшись сцапать ближайшего арбалетчика, но я вовремя долбанул мечом по нагруднику, отвлекая внимание от бедолаги.

— Все назад, — проорал я. — Не вмешивайтесь!

Вообще-то хотелось, чтобы они поступили ровным счётом наоборот и сделали уже что-нибудь с этим разбушевавшимся огром, но это привело бы лишь к новым жертвам. Я сомневался и в своей-то способности что-нибудь сделать, так что уж тут говорить про этих ребят. В тот момент я жалел, что получил своё собственное паладинство обманом — кабы знать всё заранее, стоило бы выбить из Артаса настоящее...

Окованный сталью костяной шар врезался марсуновцу в бок, как пушинку отшвырнув тяжеловесного воина в стену ближайшего здания.

Выкуси, носорог одоспешенный! Может, я и фальшивый паладин, но дракона ручного имею!

Греск пролетел несколько метров, с грохотом протаранил кирпичную кладку и осел на землю металлической кучей. Выбитая из стены пыль накрыла его плотным облаком.

Ящер фыркнул, покачивая внушительным хвостом, и развернулся головой вперёд, рассматривая дело своих лап.

— Раааааргх!!! — проревело тёмноё нечто, как ни в чём не бывало выметнувшись из облака пыли.

Доспехи смялись и покорёжились, и кое-где из-под них текла кровь, но Греск по-прежнему был жив и всё ещё хотел меня убить.

"Он что, вообще неубиваемый?" — подумал я, выхватывая кайнин револьвер.

Паладин нёсся вперёд, как злобный адский мустанг, и явно слишком быстро для своей комплекции. Дракон попытался схватить его зубами, но марсуновец неожиданно ловко увернулся, продолжая бежать вперёд с налитыми кровью глазами.

Я выстрелил, но промахнулся, распылив кусок стены за спиной противника.

— Греск, дово...

Пылающий молот с треском проломил мою грудную клетку, в фонтане боли швырнув на спину.

Перед глазами всё расплывалось, изо рта потекла кровь. Ерунда, твою разэтак, совсем недавно было и похуже.

С видом победителя недавний компаньон занёс надо мной молот. Я ответ наставил на него револьвер.

— Пхахслдний шанс, Греск, — кое-как выкашлял я.

— Сдохни, богоубийца!

Грохнул выстрел. На мгновение показалось, что ничего не вышло, и паладинская броня выдержит; потом большая часть Греска рассыпалась в пыль, и все, что осталось, рухнуло сверху.

— Придут другие, ублюдок... — донеслась до меня последняя реплика умирающего.

— Мастер! — закричала Мира, где-то подозрительно близко.

Боль не проходила. Посмотрев на свою грудь, я понял, что кровавая вмятина никуда не делась.

Регенерация не работала.

— Твою ма... — чувствуя привкус крови во рту, выдавил я.

А затем потерял сознание.

— А ты не торопился, — раздался женский голос где-то неподалёку.

Я разлепил отяжелевшие веки, гадая, какая же сволочь запихнула под них по куску дешёвой наждачной бумаги.

— При таких ранах обычно сразу теряют сознание, — продолжил голос, словно удивляясь жизнеспособию свежеобнаруженного вида жука. — Конечно, те, кому удаётся выжить.

— И к какой кхатегории отношусь я?

Обладательница голоса рассмеялась. Чарующе звонко.

— А ты умеешь задавать правильные вопросы.

Ощущая, как кровь стекает по подбородку, я с большим трудом сел, скрежеща помятыми латами.

Прямо передо мной стояла сногсшибательная девушка. Настолько сногсшибательная, что я на мгновение забыл, что умираю. Куда там какой-то украиноэльфийке.

Поморщившись, я демонстративно втянул носом воздух.

— Феромоны, — с влажным бульканьем в горле проговорил я. — Это не действует на тех, у кого холодное сердце.

Конечно, она не поняла отсылки. Потому что она не была землянкой. Она вообще не была хомо сапиенс.

— Феромоны? — озадаченно улыбнулась черноволосая бестия. — Дешёвые трюки. Не припомню, чтобы я таким пользовалась.

Зажимая дыру в груди, я сплюнул кровавый сгусток. В глазах давно двоилось, картинка начала терять чёткость. Я понял, что мне недолго осталось.

— Ха. Феромоны, радиация или глобальное потепление — мне без разницы, если итог одинаков.

Улыбка девушки стала натянутой. Кажется, даже красные вставки на её чёрном платье из легкомысленно-алых стали зловеще-багровыми.

— Пф. Может, хватит уже строить из себя ковбоя? Ты и голову-то едва держишь. Нет ничего зазорного в том, чтобы попросить о помощи.

— Я попросил бы у человека. Не у Артаса. И не у тебя, Фалль.

— Знаешь моё имя? — удивлённо спросила она, присев передо мной на корточки.

— Пьянки с друзьями иногда бывают удивительно полезными, — почти теряя сознание снова, пожал плечами я.

Фалль. Так звали эту девушку. Ложь, Сказка, Миледи... Слишком много имён для одного существа.

Чёрные волосы. Чёрное платье с кровавыми кружевными вставками. Колдовское обаяние. И та же аура, что так жгла меня при каждой встрече с богом Хаоса.

Трудно обознаться.

Даже если бы старик Лаганар не предупреждал насчёт неё, я бы и сам не шагнул в эту пасть, страшась исчезнуть между манящих накрашенных губ.

Силы совершенно оставили мою бренную тушку, и я завалился вперёд. Тоненький палец с изящно отманикюренным ногтем упёрся мне в лоб, с неожиданной лёгкостью остановив падение. Голова как будто упёрлась в ковш экскаватора.