Книга 3. Светлый, не значит добрый.

Тут мне пришла гениальная мысль! Стоп, нет! Это как раз то, что нужно! Вот я идиот-то!

Достал кинжал и попытался его пролевитировать, как когда-то меня учила Сильмэ. Сразу же чуть не выронив его. Тут же к нему привязал веревку — и осторожно повел его вверх. В нужное место попал раза с десятого, прилично опустошив кристалл и покрывшись липким потом.

Но результат радовал — я практически утопил его в найденной трещине!

Дернул — держит, осталось самое сложное — как самому отцепиться от скалы? Подергался — оказалось, что зацепился крепко, хоть и потрескивает, но не отпускает.

Оставалось единственное: снять рюкзак одновременно повисая на веревке. Это у меня получилось замечательно, правда, сам мешок полетел вниз, выскользнув из руки. Выругался — был бы умнее, привязал бы и его к себе, ведь так вначале и планировал, да понадеялся на силу рук. Вот и получил.

Но спускаться, за ним, желания, да и времени уже нет. Теперь придется дальше двигаться без обуви.

Оставшийся маршрут прошел этим методом в течение часа. Пусть и полностью опустошил накопители, и устал жутко, но зато я стою на вершине! Пусть и на четырех костях, но я сделал это! Плоской и кое-где заросшей кустарником. С полчаса лежал, смотря на звезды и отдыхая. Слегка пришел в себя, и с новыми силами занялся поисками логова.

В драконьем логове

Только, похоже, все это было зря! Внимательно оглядывая все, и все больше разочаровываясь, решил ждать восхода, чтобы сверху оглядеть окрестности.

Только через час, увидел место, куда могли влетать драконы. Вход оказался сбоку — почти на отвесной плоскости, да еще и так расположен, что его не было видно ни сверху, ни с земли. Нашел случайно, вспомнив стишок: лучше нет красоты, как ...хм осмотреть все с высоты...

Вот в процессе такого осмотра и заметил дыру в стене.

Используя веревку, легко проник в дыру, правда, с серьезным опозданием — небо уже розовело.

Внутри было тихо и тепло. Стоял резковатый, но скорее приятный запах. И тишина.

Ну и что теперь? Шепотом позвал Сильмэ, уверенный, что если она тут — должна услышать. И действительно, недалеко что-то звякнуло.

Подкравшись к клетке, впал в ступор. Внутри вроде дочка, живая, и относительно здоровая. Естественно без оружия и даже без кольчуги. Вот только... какая-то апатичная...

Ощупал запор — тривиальный замок. Просто открыть я не смогу. А если рубануть кинжалом, — мне тут на один удар, — но не разбужу ли я кого из стражи?

Да и спуститься нам вдвоем с такой высоты быстро — не реально. Веревка для этого очень короткая. Но что-то делать нужно.

Решил силовой способ, и когда уже замахнулся своим клинком, собираясь перебить дужку замка, в этот момент получил по голове. Уже падая на землю, видел, как роняю клинок, который падает рядом со мной.

Сознание возвращалось очень медленно. Сначала появился светлый круг, перечеркнутый ровными линиями, голова разламывалась — рук и ног я не чувствовал...

С большим трудом сел — огляделся стальная клетка, во многих местах поржавевшая, изнутри вся покрытая недлинными шипами... в пару миллиметров, не больше, ... но вот лежать на них голой спиной.... Тут до меня дошло — из одежды только трусы... да еще ошейник против магии.

Да, пришел спасатель называется...

Огляделся — в метрах пяти клетка с Сильмэ. Закрытая! Но рядом с ней валяется мой кинжал без ножен, хоть бы она догадалась им воспользоваться! Но она какая-то вялая и, кстати, тоже в ошейнике!

Наверно с час сидел и ждал. Но никто не появлялся. Впечатление было такое, что мы тут вдвоем.

На мои попытки заговорить — девушка не отвечала... жаль... еслиб она схватила мой нож. У нас появился бы шанс...

Вдруг сзади раздался когда-то знакомый голос Иларии:

— Ну, здравствуй, Алексэй!

— И да, должна извиниться — ты мне не врал, говоря что не Амодей... А я не верила, унижалась перед тобой... — хмыкнула, — Стыдно то как.

— Ну да ничего, сейчас рассчитаюсь, только тебе будет слегка неприятно. Ты же большой мальчик? Ты ведь немножко потерпишь? Или мне лучше начать с твоей ...соседки?

— М... — втянула воздух с блаженной улыбкой, — от неё так тянет беспокойством за тебя... что прямо и не знаю с кого из вас начать...

— Да ладно, шучу я так — и мягко улыбнулась мне. Не волнуйся, все будет хорошо. Конечно же, начну с тебя.

А как кончу... я и с ней еще раз поговорю.

— Правда, зайка? Ты ведь никуда не торопишься? — и глянула в сторону дочери. Ту прям, передернуло от ненависти.

— Знаешь, — теперь она повернулась ко мне, — я сначала просто хотела убить тебя. Долго ходила вокруг твоего слабого тельца, примерялась, как получше ударить... и не могла! Да и никто из моих родных тоже не смог. А знаешь почему? — В тебе течет моя кровь... пусть немного, но и это останавливает.

Но ведь все решаемо? Тем более что люди уже давно придумали ...одну веселую игру. Они сажали нас, драконов, в эти корзины и просто трясли, собирая выливающуюся драконью кровь, и продавая её потом за неплохие деньги. Кто-то использовал для зелий, кто-то просто как надежный и жестокий яд...

Многие мои соплеменники чуть ли не веками жили и умирали в этих корзинах. Вот я и решила, почему бы и тебе не побывать в шкуре настоящего дракона? И вернуть то, чем я когда-то бездумно поделилась с тобой? А когда в тебе не будет моей крови — у меня не будет проблемы! — и как-то странно мне ухмыльнулась.

— Попрощайся со своей зайкой!

Пока непроизвольно оглядывался на девочку, даже не понял, что произошло: — клетка резко дернулась, а я, не сдержавшись, просто взвыл: — шипы на прутьях прочертили первые царапины на моей коже. А дальше начался какой-то ужас. Моя тюрьма то прыгала, то крутилась — то её мотало. Каждый раз, оставляя на память несколько неопасных царапин.

Сделать я ничего не мог — сначала пытался держаться за прутья, но несколько раз упавшая на мои пальцы клетка, вероятно переломав их мне, полностью разучила за что-то хвататься.

Я не знаю, сколько это продолжалось, может быть, час, может быть десять минут — мое тело превратилось в окровавленный кусок мяса. У меня болело все! И тут пришло счастливое избавление — сознание покинуло меня.

Пришел в себя лежа на каменном полу в луже собственной крови. Ни на одной части тела не осталось ни одного целого клочка кожи. Рядом стояла Илария и не скрывая ненависти смотрела на меня.

— Очнулся? Ты заставил меня ждать! Впрочем, для меня ожидание было приятным!

Вот теперь совсем другое дело, — оглядела меня пристально, — кровь почти не чувствуется, можно и заканчивать... Ой, чуть главное не забыла: — Так вот. Будь ты проклят!

Резко подняла свой меч, размахиваясь для удара и вдруг как-то неестественно замерла и пошатнулась... из её груди на несколько сантиметров высунулся огненный кончик моего кинжала.

Меч звякнув упал у неё за спиной, она потянулась ко мне, как будто хотела задушить меня... и в этот момент с её кисти соскользнула знакомая золотая цепочка, в воздухе обращаясь в пепел. Но это заметил не только я.

За секунду началось преображение: на её коже проступила чешуя, шея стала вытягиваться... она покачнулась...

И тут я увидел её глаза... в них отражалась БЛАГОДАРНОСТЬ мне! Она была счастлива умирая! Потом взгляд замутился и она с грохотом, как столб упала на меня. Торчащий кончик родного лезвия легко распорол мою грудь, и я непроизвольно скосив глаза, смотрел на то, как черная, густая как нефть кровь драконы потекла, растекаясь по мне и впитываясь в меня как в губку.

Обожгло как огнем, показалось, что сердце встало, и я моментально вырубился.

Пришел в себя от боли, которая чуть сразу же не отправила меня обратно в отключку. Она была жуткая, дикая, причем болело все! Я весь представлял собой клубок оголенных нервов.

Резко выкинуло из забытья и тут же погрузило в пучину боли. Казалось, что это невозможно, но болела буквально каждая клеточка моего тела.

Чуть сильнее на общем фоне страдающего организма, отозвалась боль во рту и в пальцах. Как и когда поломал руки, я помнил, а вот что с зубами?

Удаляли молотком и без наркоза, пока я был без сознания? Или просто случайно обломал во время болтания в клетке? А может, и сам их раздавил от невыносимой боли...

С трудом открыл глаза — слёзы, текущие от невыносимой боли, размочили засохшую на ресницах кровь, — немного удивился:

— Я находился в лесу, в самом центре поляны, которую освещало с полсотни горящих факелов! Я сам висел приподнятый над уровнем земли на пару метров. Это пространство окружали столетние деревья, своими кронами теряющиеся в темноте ночи. Медленно повернул голову осматриваясь, очередной раз, скрипнув от боли. Скорее равнодушно отметил — привязан, а может даже и прибит к огромному деревянному кресту, распятый в самой наиклассической манере. Впрочем, даже не удивился этому, — мне было настолько все равно.

Оглядел поляну: напротив меня, в резном мягком кресле сидит какой-то старик в халате...

Вот он поднял на меня глаза: — О, сам Амодей приперся. Но как-то за последние несколько дней, внешне он заметно сдал. Хотя, нет, это уже не про него. Сейчас выглядит не меньше, что умирает. Правда, до того, высохшего, ему еще очень далеко.

— Очнулся? Спросил он меня на неожиданном и поэтому странном языке.

Хотел ответить, но с удивлением заметил во рту что-то постороннее. Жаль, что сегодня моя роль без слов. А то я много что сказал бы. У меня много чего накопилось. Тем более что, если судить по тому месту, где вишу — терять мне уже как-бы нечего.

Неприятный каркающий голос снова разорвал тишину. Он говорил краткими фразами, после каждой отдыхая:

— Не хотелось бы, чтобы ты ушел из этого мира, не приходя в себя ...

— Специально для тебя расстарался!

— Уйдешь по законам своего дурацкого мира, — болезненно хохотнул и закашлялся...

— Как настоящий колдун, на костре!

До меня медленно дошло, — а ведь он говорит на моем русском языке! Пусть слегка непривычном, но таком родном и тут безумно редком! Я его, прекрасно понимаю, но звучит все равно немного необычно. Наверно древнерусский, услужливо подсказало подсознание.

Я молчал, хотя от меня никто никаких ответов и не ждал.

Отпустил голову и глянул вниз — действительно приличная груда бревен тщательно уложена 'колодцем' огромным постаментом, даже выше моих колен. Но их наличие скорее обрадовало, чем напугало меня. Все тело не оставляло мне ни одного шанса на то, что смогу жить. Не уверен, что даже мое древо поможет, окажись я вдруг рядом с ним. Мне и так требовалась полная концентрация, чтобы случайно не 'уплыть' в отключку. Сейчас я хотел... я молил приближение смерти. Огонек благодарности в момент смерти в глазах Иларии больше не казался мне чем-то необычным. Я уже и не так смогу благодарно глянуть за избавление, но только не этому!

А 'этот' не спешил. Ему вдруг стало еще хуже, и он скорчился на своем стуле, и замер на минут десять, растянувшиеся для меня в бесконечные часы пытки. Но вот он пошевелился, с трудом разогнулся и откашлялся. Похоже, что пережил очередной приступ! Весь в поту, с явной бледностью он вперился взглядом:

— Ты оказался на удивление хорошим противником, и я даже рад, что ухожу из жизни, погибая от твоей руки получив хороший удар на поле боя, а не лежа в постели, — помолчал, — Хотя и не совсем честный. Надо же! Нет, этого я точно никак не мог ожидать... мимолетный удар клинка смазанного редким ядом... И все мои планы... Выверенная и изящная конструкция летит ко всем чертям!

Его слова, может быть в иной обстановке и произвели на меня какой-то эффект, но сейчас они только продлевали мои мучения.

Заметив ненависть в моих глазах, он кивнул:

— Да-да, что-то я разоткровенничался не в меру. Все правильно, меньше слов — больше дела! — и щелкнул пальцами.

Все деревянное, что меня окружало, вспыхнуло голубоватым и бездымным пламенем, как облитое бензином. Огонь тут же сжег мне волосы и ресницы, прошелся по коже, глаза помутнели, и я попробовал их прикрыть...

Я находился в самом центре бушующего огня... Я смотрел как пылала моя кожа, осыпаясь пеплом, кровь как из готовящегося бифштекса устремилась, пузырясь к многочисленным ранам и пузырями вытекали из них. Но я совершенно не чувствовал жара — даже больше: боль уходила, тело согревалась как после озноба... я... погружался в полное спокойствие... Нирвану.

Я не понимал, что происходит, да и не задумывался над этим, — но я был счастлив, наверно тем, что, избавляюсь от своих мучений... Именно чувство счастья и тепла плавно наполняло мой организм. Пару раз моргнув, и удалив из глаз что-то мутное и мешающее видеть, я снова уже с любопытством огляделся вокруг — все осталось на своих местах, но стало иным — на обычное зрение сверху мягко наложилось еще и магическое. Хотя, как такое возможно? Я же вроде в ошейнике... или уже нет? Мысли ворочались медленно и лениво.

Наверно от жары глаза стали видеть иначе — прямо намного отчетливее, а на периферии слегка хуже, но обзор заметно увеличился... раза так в два! Да и повязки на лице удерживающей кляп давно не было — тоже сгорела.

Я в упор взглянул на мага, — теперь казалось, он сидел напротив меня, на расстоянии меньше метра... Неожиданно вспомнилось все плохое, что он мне сделал: Нинэль, Сильмэ, Эр-Вил... Да даже Илария...

И пришедшая мысль, — 'Неужели я ничем ему даже не отвечу?' Обожгла душу. И пусть я связан — я могу показать свое отношение.

Горечь подкатила к горлу и я, стараясь поточнее попасть — плюнул ему в рожу! Вероятно, он смог бы увернуться, или закрыться щитом. Не думаю, что он не понимал, что ему грозит, но он вместо этого наоборот как-то собрался...

Только вместо плевка его окатил факел пламени, в одно мгновение, превратив в пепел и его самого и его кресло. Я даже не удивился. Скорее обрадовался, что погибаю не напрасно! В следующий миг крест, на котором я висел, наверно перегорев, рухнул, пришлепнув меня лицом в горящие угли, обрывая и так с трудом мною удерживаемое сознание.

Пришел в себя уже днем, чихнув и подняв тучу пепла. Я, лежал в центре огромного кострища. По краям еще тлели угольки и там поднимались слабые струйки дыма, и от них шло приятное тепло. Так бы и валялся, не шевелясь еще — в теле жуткая усталость и всепоглощающая лень. Да и в душе полное спокойствие.

Полежал еще, собираясь с силами, наверно через час поймал себя на мысли что снова засыпаю...

Почему я еще жив, понять не мог — я же помнил, как горела, отслаиваясь кожа на мне. Борясь с дремой попытался сесть и непроизвольно глянул свои руки и как-то безразлично отметил — моя кожа представляла чешую на вид какого-то грязно серого цвета. Но мне это показалось вполне обыденным... Оглядев ноги — слегка поморщился — куриные лапы выглядят изящнее.

Повел плечами — и сзади поднимая плотную тучу пыли что-то заелозило по земле. Оглянулся — два перепончатых крыла, как у летучей мыши, и еще хвост. Не то, чтобы очень длинный — конечно покороче чем у виверн, но все равно очень приличный. Все полностью серое. Может быть просто в пепле. Это бред? Рассмотрел пальцы на руках. Точнее лапы с когтями. Вздохнул, непроизвольно выдохнув поток пламени метра на три, заметно увеличив площадь сожженного леса.