— Если так перед врагом открываться да всем вместе ходить — утыкают стрелами! А вот пушки — дело стоящее, ими можно укрепления Матомая разбить и японцев скинуть в море!
— Я показал, что люди слушают команды и исполняют их, — немного смутившись, возразил амурец. — А в лесу воевать мы научены, только не малыми отрядами, которые каждый за себя, а все вместе! Как говорит муж моей сестры — один за всех и все за одного!
— Этого нам тут и не хватает, — нахмурившись и почесав нос грязным ногтём, сказал Сагусаин. — Видишь сам, никто из глав сильного рода не хочет иметь над собой ещё одного вождя.
— Если бы все айну разом... Да даже половина! Если бы они собрались — ни одного японца не осталось бы на Эдзо! — возбуждённо заговорил Рамантэ, озадачив вождя своими словами.
— Ты же знаешь, я пробовал объединить силы, — усмехнувшись, ответил Сагусаин. — Но вот совсем недавно люди из союза Онибиси устроили набег на земли моего племени и убили Камокутаина, нашего утарпа*. Мы мешали им торговать с японцами, не пускали их жадных купцов выше по реке!
В этот момент вождь вспомнил, что вражда с утарпа Онибиси началась с того дня, как воины Камокутаина на пиру убили человека Онибиси и за это преступление не только не принесли дары, но и не выразили свою печаль. Вспомнил, на мгновение потупив взор — но промолчал.
— И что? — не утерпел амурец.
— Хех! — почесал густую бороду эдзосец. — Люди из Сямоти* прислали нам приглашение приехать к ним на примирение между нашими родами.
— И что же?
— Я же тут сейчас, а не в окрестностях Матомая! — рассмеялся Сагусаин, положив руку на плечо собеседника. — Нету у меня ничего, чтобы связывало меня с сисам*, а им нужно, чтобы наша с Онибиси вражда не мешала им добывать золото из реки Сибуцари.
Дежнёв, слушая до поры разговор двух айну, нетерпеливо прервал его, оглянувшись на звук застучавших топоров:
— Роман, спроси, сколько у него есть воинов и сколько японцев в Матомае и ещё, пусть расскажет, где японцы стоят на Эдзо да сколько их и есть ли служащие им айны... Поспрошай крепко да запиши на карту, а потом мне всё растолкуешь хорошенько и думать будем.
К вечеру амурец вернулся к полковнику с обильно расписанной пометками картой южного Эдзо. Семён Иванович тут же расстелил лист бумаги на пустом ящике из-под винтовок, что служил сейчас столом, а один из офицеров штаба батальона поднёс фонарь, подвесив его под низким потолком айнского дома. Теперь Сагусаин не подвёл — все военные и торговые посты японцев, о коих он знал, были нанесены на карту более-менее точно. Дежнёв поначалу хотел размяться на небольших факториях неприятеля, а уж потом подступаться к Матомаю и Усукэси — крупным поселениям захватчиков, где имелись укрепления и большое количество воинов. Семён Иванович с интересом осматривал карту и уже прикидывал маршруты первого похода.
— А ещё вождь поведал мне, будто на севере Эдзо стоит крепостица русов. Корабль ихней о камни разбило, зимовать будут, — проговорил вдруг Рамантэ.
— Ишь ты, — присвистнул кто-то. — Может, 'Дельфин' отправить, разведать, что да как?
— Можно, — кивнув, пробурчал озадаченный полковник. — Заодно вызнаем, откуда плыли и куда прежде путь держали. Надо поговорить с Чуниным. А пока...
— Вот, атам... То есть полковник, — Максим Телицын, бывший берёзовский казак, а теперь начальник одного из сунгарийских казачьих отрядов, указал пальцем на ближнюю к Отару японскую факторию. — Может сюды наведаемся для начала? А там и до следующего местечка недалече.
— Верно, Максим, — снова согласился Дежнёв. — Надобно с людишками Сагусаина сработаться, иначе смех один будет — как нонче видал ли? Спать улёгся посреди строя! Где такое видано?! А ежели он в бою уляжется?
В тростниковом домишке, откуда из-под приподнятой циновки на входе лился непривычно яркий свет, раздался вдруг взрыв хохота. Собравшиеся в нём на военный совет ангарцы теперь немного расслабились и, принявшись за полюбившийся им горячий чай, припоминали какой-нибудь казус, случившийся недавно, после чего следовал очередной взрыв смеха. Вспомнили и Василия Бугра, едва не сцепившегося с самим Сагусаином из-за лодки, отчего тот раскраснелся, и вяло поругивался с товарищами, поясняя им — мол, неча хватать чужое, коли дозволенья не дадено. На том вскорости совет и кончился.
Несколько последующих дней прошли в попытках хоть как-то наладить взаимодействие батальона с эдзосцами — давалось оное с великим трудом. Как объяснял Рамантэ, каждый отряд, представлявший какое-либо племя, привыкшее решать вопросы самостоятельно и только своими силами, так же норовит действовать сам по себе.
— Чтобы заставить айну действовать сообща, — усмехнулся Рамантэ, одним из вечеров обсуждая день прошедший, — нужна сильная личность, военные победы и добыча.
— Значит, будем помогать Сагусаину стать таковым, — рассудил Дежнёв. — Нет иных вождей на юге Эдзо, что союзны нам.
Наконец, вскоре все приготовления к зимовке были закончены, а корабли, кроме флейта, ушедшего на северо-восток острова, встали на долгую стоянку в гавани. В лагере были устроены склады, поставлены избы и тёплые полуземлянки с печками. Небольшой табун лошадей набрался сил, отъевшись на обильном корму местных лугов. Когда же сводные отряды ангарцев и эдзосцев приготовились к первым атакам на японские торговые фактории, совершенно нежданным стало появление гонца из Матомая, пойманного амурскими айну, стоявшими в карауле на заросшем вековым лесом перевале, что вёл в долину Отару. По словам прибывшего, выходило, что войско клана Мацумаэ ушло на север, оставив в крепости около лишь пяти десятков воинов и множество вооружённых торговцев и их слуг.
— Через два дневных перехода тут будут, — объявил усталый айну, как оказалось, посланный к Сагусаину одним из утарпа, который был на последнем совете военных вождей айну южного Эдзо.
— Упредили нас, значит, — проговорил посуровевший лицом Семён Иванович. — Тогда встретим врага на перевале — сутки на приготовления у нас точно есть!
Приближавшиеся к Отару самураи были замечены конными разъездами к исходу вторых суток ожидания. Солнце уже заходило за невысокие горы, что лежали на западе, когда тёмная масса пехоты расположилась на ночлег в долине неширокой речушки, в безлесном месте — видимо, японцы опасались внезапных уколов лесовиков. К опасности в виде отравленных стрел, вылетавших из темноты леса, давние враги айну давно привыкли. До перевала, ведущего в Отару, неприятелю оставалось пройти около десятка километров — сущая разминка для отдохнувших за ночь мацумаэсцев.
* * *
То первое появление больших кораблей, так схожих с судами христианских купцов, заставило прежнего даймё Мацумаэ — Удзихиро отослать в Эдо полное отчаяния письмо с просьбой помочь клану в скорой войне с чужаками. О том, что на кораблях в тот день прибыли рыжие айну и спрашивали какого-то нишпа из местных варваров-бездельников, даймё предпочёл не упоминать, справедливо опасаясь быть поднятым на смех. Сёгунат решил прислать около сотни воинов, припасов для аркебуз и несколько чиновников с тем, чтобы они засвидетельствовали слова Удзихиро. Однако время шло, но в водах близ замка даймё более никаких кораблей не появлялось. С тех пор Удзихиро умер, а его наследник Такехиро спустя несколько лет снова посылает письмо в Эдо — и опять пишет о больших кораблях, регулярно появляющихся с запада. Даймё пишет и о 'рыжих айну', что прибывают на этих кораблях и торгуют с эмиси, эдзосскими айну. Чужаки продают им железное оружие и всякие товары, отвращая их от торговли в басё* и, тем самым, нанося убытки торговле клана. Поначалу сёгунат отмалчивался, не отвечая на послание, но Такехиро пишет снова. И его слова подтверждают купцы и знатные воины, которые говорят о том, что на Эдзо появились айну с большой западной земли, которые баламутят эдзосцев, подбивая их на мятеж, а некоторые из вождей часто гостят у чужаков и слушают их, берут от них дары и отсылают с ними за море своих воинов. Назывались некоторые имена знатных айну, в том числе и имя Сагусаина из местности Сибуцари. И снова чиновники из Эдо направляются на север — теперь они готовы подтвердить слова даймё, многие на Эдзо говорят о больших кораблях и айну с большой земли, которые прибыли на Эдзо, чтобы защитить айну от злости и жадности японцев. Осознав опасность подобных слухов, но вовсе не веря в айну из-за моря, регентский совет при малолетнем сёгуне Иэцуна решил снова отправить воинов на север, на сей раз три сотни, а с ними и четыре орудия, стрелявшие ядрами.
Удостоверившись, что японское войско идёт к перевалу лугами, не сворачивая в стороны, где темнел густой лес, Дежнёв приказал готовиться к скорому бою. На перевале казаками были устроены засеки, за которыми расположились стрелки и были установлены пушки, конный отряд был отведён в резерв, фланги заняты частью стрелков и воинами Сагусаина, который был безмерно рад скорой сшибке с японцами и, размахивая подаренной ему Дежнёвым саблей, то и дело выкрикивал воинственные кличи. Полковник же с интересом наблюдал за воинством неведомого ему народа. Конечно, перед экспедицией, во время учений во Владивостоке воевода Алексей Кузьмич долго и подробно рассказывал ему о японцах и стране их. Воевода не уставал повторять, что враг это опасный, настойчивый в своих желаниях и очень наглый. Говорил Сазонов и о самураях — так он называл лучших воинов среди японского войска. Объяснил Алексей и то, что правит в Японии вовсе не император, а князь, по-иному — сёгун, выбираемый из одного из знатнейших родов земли японской, именуемый Токугава. Много чего поведал Дежнёву Сазонов, чем крайне поразил его. Дежнёв тогда же хотел было спросить, откуда воеводе известно столь многое, но не решился, а потом и вовсе забыл.
Тем временем, вождь Сибуцари снова принялся докучать полковнику своими криками.
— Роман, надо бы его утихомирить, иначе сейчас все японцы разбегутся, — подозвав сына Нумару, проговорил Семён Иванович. — И он так и не доберётся до них.
Подействовало. Спустя какие-то мгновения Сагусаин молча прохаживался за укреплениями, хитро посматривая на Дежнёва, а вскоре вождь потребовал от полковника дать ему бинокль.
— Как дитё, ей Богу! — сокрушался Семён, показывая айну, как обращаться с прибором и одновременно успокаивая его эмоции, буквально забушевавшие от увиденного.
— Онибиси! — возопил вождь Сибуцари — Они пришли вместе с японцами! Тем лучше, обе бешеные собаки сдохнут разом!
Тем временем, заметив завал из деревьев, устроенный на перевале людьми мятежного Сагусаина из Сибуцари, войско Такехиро Мацумаэ замедлило своё движение и начало выстраиваться в атакующие порядки. Такехиро был спокоен — он понимал, что случится дальше. Всё будет как всегда — после недолгого боя лучников в дело вступят присланные сёгунатом аркебузиры и пушки, эмиси разбегутся по лесам, в которые его воины не станут соваться. Воины Такехиро сожгут лагерь мятежника, а потом возвратятся на восток, где пройдутся карающим мечом вверх по реке Сибуцари, утопив в крови всю родню Сагусаина. Натянув поводья, даймё осмотрелся и в голос рыкнул — пришедшие с ним айну из Онибиси, являвшиеся злейшими врагами Сагусаина, снова не успевали за воинами его клана, которые организованно выстраивались для нападения.
— Пусть эти скоты поторопятся! — заметив недовольство Такехиро, старый самурай Накагура Кандзи, служивший и прежнему даймё, резким голосом приказал одному из военачальников отправить лучников айну вперёд. — Пора начинать!
Айну из Онибиси, а также их союзники из иных родов, подвластных им, числом около двух сотен, стали осторожно приближаться к перевалу, за которым в долине Отару находился лагерь мятежников. Умело пользуясь складками местности, прячась за валунами и деревьями, лучники Онибиси достигли расстояния полёта стрелы и вскоре принялись обстреливать отравленными стрелами укрепившихся на перевале врагов. В ответ также полетели стрелы, а покуда айну стреляли друг в друга, японские аркебузиры заняли позиции, прикрываясь ростовыми щитами, из-за которых они намеревались вести огонь по засеке, рядом эдосские пушкари возились с орудиями. Позади шеренгами встали копейщики, так же присланные сёгунатом и отряд конных самураев. Войско же Мацумаэ было разделено на две части и заняло фланги.
— Господин! Пора ли стрелкам начать? — спросил Кандзи, обернувшись к даймё.
Такехиро, надевая на голову шлем, степенно кивнул:
— Пусть начинают...
Про то, чтобы отозвать назад айну Онибиси, продолжавших вести упорный бой с Сибуцари, никто и не вспомнил, а может, не захотел вспомнить. Онибиси подобрались совсем близко к засеке, заплатив за это жизнями пяти воинов, а с десяток лучников, зажимая кровоточащие раны, уже ковыляли прочь от места сражения — стрелы Сибуцари не были отравлены, а потому раненые не умирали. Вождь их находился рядом с Такехиро Мацумаэ — и он был доволен, потому как конец Сагусаина был близок и все земли, охотничьи и рыболовные угодья Сибуцари перейдут к нему, а оттого выгода от торговли с японцами станет ещё крупнее. Вождь неотрывно следил за даймё, что был окружён знатными воинами, отчаянно ему завидуя. Жаль, ему не стать таковым — высокое положение доступно только японцам.
'Неужели я хочу быть японцем?' — подумалось вождю Онибиси и ему стало стыдно — ведь раньше он гнал от себя подобные мысли.
Размышления были прерваны выстрелами из аркебуз, и сердце его в тот же миг сжалось — ведь воины Онибиси всё ещё находились там, у завала из деревьев, и они неминуемо попадали под убийственные залпы аркебуз, чья жестокая сила была ему хорошо известна.
Но что это? Вдруг всполошились воины вокруг Такехиро Мацумаэ, огласив грозными воплями окрестности. Ведь наземь упали аркебузиры, присланные из Эдо...
А на засеке продолжали греметь выстрелы, в числе прочих стреляли и нанятые за золотые монеты якутские казаки из отряда Бугра:
— Эвона как! Что, съели?! — в боевом запале хохотал Василий Бугор, уверенными движениями заряжая выданную ему во Владивостоке винтовку.
Выстрелив снова, казак воскликнул, победно оглядывая товарищей:
— Ага! Ещё один!
Щиты, устанавливаемые японскими аркебузирами перед собой для защиты от стрел айну, больше не помогали им, раскалываясь, разбиваясь в щепы от нежданных японцами пуль. В считанные мгновения десятки свинцовых вестников смерти, прилетевшие с противным уху свистом из-за покрывшихся сизым дымом поваленных деревьев, где гремели выстрелы, буквально растерзали отряд эдосских стрелков. Около полусотни их были убиты сразу же, не успев даже выстрелить в сторону неприятеля. Удивительно меткие выстрелы невидимого врага разбивали щиты и рвали в кровавые клочья тела аркебузиров и пушкарей. Вместе с ними падали наземь и насаженные на длинные тонкие древки полотнища со знаками кланов. Убийственные выстрелы стали достигать и копейщиков. Тут уж не выдержали воины клана Мацумаэ, в испуге подавшись назад.
— Откуда у варваров аркебузы?! — вопил Такехиро, вдруг перестав справляться со своенравным жеребцом.
