А там ведь есть подлинные сокровища для охотника. Например, тот “нитро-экспресс” шестисотого калибра, которым пытались привить мне мужества в Канаде, в охоте на гризли. О, я честно выстрелил, и даже, говорят, попал не в дерево, а в медведя. Но я полностью оглох и почти ослеп, стреляя. Плечо же болело еще полгода! Я потратил на доктора и стенографистку все, что выиграл в том пари. Лучше бы я стрелял в чертова скунса: собаки загнали его в дом, и под лестницей у него не выдержали нервы. Так что, Сюзи, я никак не мог отвечать на твои письма все три дня. Надеюсь, ты сочтешь причину достаточной для дарования мне твоего великодушного прощения.
Да, ружьище воистину kuzkina matt! Зачем такое горячему южному парню? Он и без того бывает воистину невыносим.
Увы, мне снова пора бежать, а я так не люблю спешку. Если бы я любил бегать, я стал бы футболистом, а не преподавателем. О, моя тихая кафедра, как долго еще до мига воссоединения! Воистину, я жертвую для устроения дел родственников своей единственной ценностью — покоем. Прощай, Сюзи, будь счастлива.
P.S. Слушание дела о наследстве состоится на этой неделе не позже среды. Потом, я надеюсь, что-то уже решится, и меня перестанут вызванивать через два дня на третий. ”
На третий день Чарльз потерял терпение и высказался откровенно.
Честно говоря, Дейнерис ожидала чего угодно, кроме прямоты. Видимо, потому и не приказала скинуть наглеца с Великой Пирамиды. Посмотрела на гостя внимательно, словно бы на первое представление явился один человек, а теперь под его личиной в зале стоит совершенно другой. Еще вежливый, но уже ни капли не почтительный.
Разговоры в зале стихли; люди повернулись разом, зашелестели сотни одежд, погнали горячий воздух. Дейнерис уловила волну притираний и благовоний от вычурных причесок знатных семейств. От Безупречных вдоль стен слабо-слабо тянуло мужским потом. От просителей и посетителей в зале потом тянуло крепко. Не сравнить, конечно, с запахом десяти тысяч коней большого дотракийского кхаласара, но приемный зал тоже ведь не сравнить со степью. То на то и вышло.
От гостя С Той Стороны тянуло непонятным, ровным, чуточку сладковатым ароматом. Не страхом, не похотью; Дейнерис едва не вскочила, позабыв про путающийся в ногах токар.
Гость осмелился ее жалеть!
— Вы здесь чужая, но это половина горя. Вторая половина: вы попусту теряете бесценные годы. Предположим, вы отвоюете трон через десять лет — а зачем он вам тогда будет нужен? Зачем вообще вам трон?
Да он же безумец! — мысль перескочила по залу молнией, Дейнерис почти видела искры от рукава к рукаву, от края одеяния к ожерелью или там к свитку, принесенному в зал ради пущей важности. Королева Миэрина подняла уже руку, и капитан стражи за троном, верный бурый медведь Бен Пламм, очнулся от полудремы — Дейнерис услышала слабое звяканье металла, шорох кожи, выдох крепкого сильного мужчины.
Но тут Мать Драконов опомнилась и карать не стала.
Безумец не равно “глупец”. Слова его совсем не обязательно пыль. Например: кто мог поверить, что драконы, триста лет назад канувшие в легенды, не просто вернутся в мир, а окажутся в ее, Дейнерис, руках?
— Здесь не место говорить о философии, — улыбаться в лицо неприятностям Дейнерис научилась очень хорошо. — Соблаговолите подождать, и после приема мы обсудим ваши слова… В иной обстановке.
Бен Пламм ухмыльнулся, шагнул вперед, крепко взял гостя за локоть и вывел в боковую дверь. Посетители зашумели, гадая, отвели гостя на пытку или же в опочивальню королевы; разумеется, ни то, ни другое. Люди все таковы: видят лишь то, на что осмелятся сами.
Гость шел на удивление спокойно — тоже, видимо, научился терпению в долгих скитаниях. Он пришел из-за Хребта Костей, но сколько ему пришлось преодолеть по ту сторону Хребта?
Говорят, что от Костяного Хребта до древнего Асашая столько же лиг, сколько отсюда до Королевской Гавани Вестероса. Говорят, что за Костяной Хребет не суются даже моряки Железных Островов. Говорят…
Говорят — и хорошо.
Дейнерис родилась на острове Драконий Камень в ночь дикого шторма. Ребенком ее увезли от смерти за Узкое море.
Девушкой продали в жены степняку-дотракийцу, о котором Дейнерис еще и сегодня вспоминала с придыханием, и только теми словами, которыми женщина в степи называет своего мужчину: “Мое солнце и звезды”.
Рыцарь Джорах Мормонт предал ее Пауку Варису, лысому евнуху, служившему королю в грязных делах, и, получив донос Мормонта, король Роберт Баратеон подослал к ней отравителя.
Старший братец, Визерис, мечтал вернуться на Трон Мечей в Королевской Гавани. Ради помощи степных воинов он согласился бы подложить сестру под каждого воина кхаласара и под каждого жеребца в десятитысячном табуне, и не придумал ничего лучше, чем заявить о том в день свадьбы…
Муж, великий кхал Дрого, короновал Визериса расплавленным золотом, и нельзя сказать, что Визерис не заслужил столь мучительной гибели… Но все же — брат, родная кровь, никого кроме!
Мужа Дейнерис похоронила. Великий воин умер от воспаления не слишком большой раны; умер по глупой гордости и пренебрежению к лекарям. Дейнерис пыталась вытащить мужа всеми силами, не пожалев собственного нерожденного ребенка — и увидела воочию грань между Смертью и Жизнью, и лишилась материнства на весь отпущенный судьбой срок… А кхала Дрого все равно не спасла. После смерти Дрого весь его кхаласар побежал врассыпную к более удачливым вождям; таков обычай степи.
Да, жизнь приложила немало усилий, чтобы научить Королеву Миэрина слушать. Слушать и не торопиться. Здесь, по счастью, не нужно рубить сплеча. Время есть. Пусть гость пока посидит в прохладе террасы. Подумает о том, как достойно говорить с королями. Насколько Дейнерис успела изучить Бена Пламма, тот наверняка оставил гостю кувшин и кубок — в двух немудреных предметах, по мнению Дейнерис, для большинства мужчин и состояло счастье.
Конечно, если Бен Пламм не пошутил, как привык, и в кувшине после его: “Дай-ка омочу губы, чтобы ты не боялся отравы” — хоть что-нибудь осталось.
— Что-нибудь осталось, — карлик потряс кувшином. — Но это Бен Пламм, чужеземец. Если он оставит вина хотя бы на чашу, я побегу в септу, ибо тогда воистину наступят последние дни. Сейчас принесут кувшин получше; скрасим ожидание беседой. Королева, наверняка, желает немного потомить ожиданием наглого выскочку… Это я о тебе, Баш-Аламхар.
— Как ты меня назвал?
— Башар элам акхар. Человек… Из ниоткуда. Из ничто. Ты правда не знал, что тебя так называют в городе?
— Не похоже на валирийский.
— Высоким валирийским тебя угостит разве что королева Дейнерис. В свой черед. Я человек невысокий, как ты можешь видеть.
Карлик забрался на стул и махнул слугам, которые споро выставили кувшин, два блестящих кубка — судя по весу, из подлинного золота — и блюдо с полосками мяса, вроде бы фруктами, похоже, что сладостями, и чем-то еще, что Чарльз не сумел опознать.
— … И на тонкости не притязаю. Обхожусь языком кабаков и борделей, где частый гость. Мое имя Тирион, а род мой я, пожалуй, не хочу объявлять. Расскажи о своей стране, Баш-Аламхар. Не будешь ли ты в обиде, если твои слова запишут? У нас тут, знаешь ли, горчайшая жажда знаний о той, твоей стороне Хребта Костей. В обмен я расскажу тебе о краях к западу отсюда, где родился и вырос я сам. Ты ведь направляешься в те страны, и тебе, я думаю, мой рассказ окажется интересен. А, возможно, и выгоден — если доберешься, хах, до конца.
Чарльз качнул головой:
— Пишите, не жаль.
Чокнулись тяжелыми кубками, выпили. Ничего вино, кислоты не чувствуется.
— Итак, Баш-Аламхар, давно ли ты родился и в какой семье?
Слуга присел поодаль, вынул бумагу или папирус, достал тростниковый калам, чернильницу. Полковник Беквит пожал крепкими плечами.
— Родился я в небольшом городе… Тогда небольшом, двести семьдесят тысяч. Лет через двадцать присоединили Биркенхед, почти удвоились.
— Присоединили? Вы воевали?
— Нет, — вздохнул Чарльз. — То есть, воевали, да. Но за десять лет перед этим, и вовсе не с Биркенхедом. Там долгая история, давай пропустим.
— Пропустим, — согласился карлик, и тотчас пропустил еще кубок. Чарльз поддержал, продолжил:
— Родился я, как в большинстве семей среднего достатка, под присмотром домашнего доктора. Городские больницы мать не сочла достойными.
— У вас что, больниц больше одной?
— Сейчас, наверное, десятка два, — снова пожал плечами Чарльз, вызвав понимающий смешок у писаря: врать про родной город всякий горазд. Сейчас еще скажет, что крыши там выложены золотом, а мостовые вымощены обсидианом. — Но тогда, конечно, половину из них еще не построили.
Тирион приложил весь выпивательный опыт, чтобы не поперхнуться. Карлик чувствовал: фальши в словах не более, чем вина после Бена Пламма на дне кувшина!
— Зачем так много? У вас часто болеют?
— Нет, не особо. Три больницы скорой помощи, пять хороших частных, ну и там государственные. Те похуже, конечно.
— Что такое “скорая помощь”?
— Вот, порезали тебя ножом в драке, и нужен доктор. И ты не бегаешь по городу в напрасных поисках, а сразу направляешься в одну из таких больниц. А если порезали сильно, и ходить не можешь, приедут люди, отвезут.
— Что, каждого? А если нету денег?
— Платит городской совет. Или страховая компания.
— Что такое городской совет, я знаю. Что такое “страховая компания”?
— Собираются, скажем по-вашему, купцы. Учреждают, назовем по-вашему, торговый дом. И объявляют: сегодня вы платите нам по одной, скажем, серебряной монете в месяц. А если завтра или там через год случится несчастье и ваш дом сгорит или затопит наводнение… Или вот, понадобится доктор… Мы обещаем выплатить вам сто серебряных. Ну или там тысячу, как сторгуешься.
— Постой. Ты им деньги, они тебе деньги, причем намного большие. В чем их прибыль?
— Ты не один платишь им за страх перед будущим. Тысяча людей по одной монетке — вот она тысяча серебряных. А дома, к счастью, горят не сразу и не у каждого. Если у кого сгорит, ему сто отдал, девятьсот пустил в дело.
— У вас не горят города на войне?
— Не горят. — Чарльз оскалился. — На войне у нас все ровняют под горизонт. Но мы не воевали в своих границах… Дай-ка посчитать… Сто шестьдесят лет, если Гражданскую войну не учитывать.
Чарльз почесал подбородок и уточнил:
— Нет, пожалуй от Гражданской Войны все-таки сто девять лет.
— А крыши у вас крыты золотом!!! — не сдержался Тирион.
— Нет, — Баш-Аламхар ухмыльнулся. — Крыши у нас крыты тем, для чего у вас в языке пока еще не придуманы слова. Но мы так ни до чего не дойдем за сегодня. Давай, детство я тоже пропущу. Сразу перейду к университету. Там я учился.
Тирион сам уже догадался: “университет” — школа, только лучше. Вроде как Старомест, где обучаются мейстеры.
— … И там я встретил жену, она училась на курс младше. Что?
Писец втянул воздух с громким сопением, прижал руку к груди и повалился набок. Второй слуга подскочил к нему, похлопал по щекам, влил воды из небольшой фляжки. Чарльз, наблюдавший за суетой, облегченно выдохнул: просто обморок на жаре.
Перевел взгляд на собеседника: нет, не просто обморок! Тирион сидел белее мела, механически жевал фрукты. Опамятовался, едва не прикусив пальцы. Спросил тихо-тихо:
— Ваши мейстеры учат женщин? Женщин??
Чарльз гордо выпрямился. Ловите, дикари, правильную американскую демократию:
— У нас женщины и на выборах голосуют.
— Выборах чего?
— По-вашему это называется “король”, — ухмыльнулся Баш-Аламхар. И вот сейчас уже оба писца недоверчиво посмотрели то на записи, то на гостя, то снова на записи.
Женщины, выбирающие короля?
Дейнерис освободила рабов. Только-то и всего. Но Миэрин добрый год рвало на куски и продолжает колотить в лихорадке, и конца пока не видать. А тут: женщины, наравне с мужчинами решающие государственные дела?
Дейнерис надоело слушать за занавеской. Вошла и уверенным жестом сдвинула кубки на край стола.
— Ты спрашивал, для чего мне Миэрин, почему я не брошу постылый трон, почему не сожгу токар. — Королева без приглашения налила себе вина в первый попавшийся кубок, но пока не пила: крутила пальцами, разглядывала отражение в красном. — Поставлю вопрос иначе. Для чего мне вообще власть? Вот я завоюю Вестерос и сяду на Трон Мечей — для чего?
Выпила и припечатала кубком стол.
— Я скажу. Валирийцы тоже не подчинялись одному человеку. Они точно так же избирали себе правителя. И женщины у валирийцев летали на драконах; тут все зависело не от пола, а от признания наездника самим драконом. Но с тех пор мир поменялся. Никто больше не умеет строить валирийские дороги. Разучились править без цепей и потоков крови. Ушла магия, а ведь моих предков с помощью магии лечили от жутких вещей…
Дейнерис поглядела в глаза пришельца; тот ничем не выдал напряжения, но и Мать Драконов кое-что умела прочитать по сжатым пальцам, по морщинкам у глаз, по вздрогнувшим векам.
Весь пафос нарушил Тирион, шумно допив остаток прямо из кувшина. Поклонился:
— Ваше величество изволили взять мой кубок — что мне остается?
Дейнерис сжала губы, посмотрела на Тириона так, что карлик вылетел из комнаты быстрее молнии. Писцы, однако, успели в дверь перед ним. Пара Безупречных, бесшумно стоявших за королевой, не шелохнулась.
— Я хочу разрушить… — Королева повертела пальцами в воздухе. — Сломать колесо. Баратеоны изгнали Таргариенов. Я вернусь, отомщу, изгоню Баратеонов. Кто выживет, постарается отомстить мне. Внуки за детей, потомки за правнуков: бесконечная резня ради трона. Будь он проклят! Пусть в самом деле короля избирают. Живет ведь Старый Волантис, избирает себе триархов. И управляется не сильно-то хуже, чем управлялся Вестерос при вечно пьяном Роберте Баратеоне. Я видела достаточно крови и боли, чтобы не находить наслаждения ни в мести, ни во власти.
Чарльз Беквит встал, налил вина в оба кубка.
— Ваше Величество, — снова наклонил голову по этому своему “с той стороны обычаю”, смешно прищелкнув каблуками. Сказал только не смешно, сказал торжественно и страшно:
— Ваше Величество. Я пришел из той страны, где ваша мечта сбылась. И я пришел именно затем, чтобы вам помочь.
— Тогда поговорим открыто. Почему вы так настаиваете на моем возвращении в Вестерос? — Королева села прямо. — Я видела, что весть о гибели кхаласара в северных степях испугала вас. Вы что-то знаете об этом? Считаете, что оно может прийти в Миэрин? Отвечайте.
Чарльз Беквит, полковник US Army, создатель и лидер отряда “Дельта”, икона “зеленых беретов”, буквально полгода как вернувшийся из Вьетнама, прекрасно знал, что способно быстро и надежно уничтожить конную орду. И догадывался, откуда оно взялось в северных степях.
