О моём перерождении в сына крестьянского

Но всё, вообще всё, что выходит за грань человеческой нормы, увеличивает напряжение. Причём тоже довольно быстро. А что бывает, если его не сбрасывать... один раз меня накрыло. Спасибо, больше не хочу. И подозреваю, что трип от самого адского, самого ядрёного ЛСД по сравнению с некоторыми возможными последствиями — просто грибной дождик в сравнении с Ниагарским водопадом.

Я могу неограниченно долго изображать Арнольда Шварценеггера в его лучшие годы. Я могу так же успешно изображать королеву Викторию в её дряхлые годы. Я могу стать младенцем. Я могу стать горбатым карликом, столь жалким, что впору рыдать в ночлежке в ночь новолуния. Экзистенциальное напряжение для Тени увеличится, однако на фиксированную величину. Не растущую. Но стоит мне стать, например, Хагридом — и всё: экзистенциальное напряжение начинает прибывать. Не слишком быстро, но неуклонно. Аналогично — если я оборачиваюсь получеловеком трибы Волка, Леголасом, Алукардом в алом плаще и круглых жёлтых очках, аугментированным Адамом Дженсеном, Питером Паркером после мутации...

Возможно, всё дело в моём знании, что перечисленные — не совсем люди либо вообще не люди, при всём своём человекоподобии. Но ни подтвердить, ни опровергнуть любые гипотезы на сей счёт, сдаётся мне, нереально. Ведь чтобы провести серию контрольных экспериментов, надо обучить кого-то творить чары Тень Иллюзиониста, потом провести этого кого-то через череду трансформирующих имитаций (или же имитирующих трансформаций... впрочем, не важно) и тщательно расспросить об ощущениях.

Непросто это — быть сразу и субъектом исследования, и его объектом, и его инструментом, и средством. Почти невозможно делать строгие выводы. Сплошное роение гипотез...

Зато я достаточно точно установил, что параллельная и одновременная активность в двух телах мне не так чтобы недоступна. Доступна. Но почти любые сложные действия становятся сложнее десятикратно. Даже если мясное тело и Тень идут строго синхронно и говорят одно и то же хором, это уже не так-то легко — примерно как писать двумя руками одинаковый текст (при моих нынешних параметрах и опыте не так чтобы на грани возможного, но и далеко не "запросто, одной левой!"). А уж если говорить не одно или хочется магию использовать... только один реальный способ: либо Тень, либо Лицо (это звучит куда лучше, чем словосочетание "мясное тело", буду в дальнейшем говорить так) ненадолго замирают, и тогда свободный, хм, компонент пары свободно же действует.

Я даже потренировался как бы пасовать точку условного я между Лицом и Тенью с большой скоростью. Прикольные ощущения, хотя голова Лица начинает кружиться, а Тень увеличивает склонность к утрате чёткой формы.

Вполне вероятно и даже почти наверняка позднее, по мере набора опыта, роста в уровнях и просто практики придёт расширение возможностей. Вполне вероятно, когда-нибудь я смогу сделать полноценный шаг от "быть не только там, где Лицо" и "перескакивать от Лица к Тени и обратно", достигну уже самого настоящего мультиприсутствия, пребывания в двух местах.

Или даже больше чем в двух, как знать? Ведь моя способность пока лишь выдающаяся...

Но прямо сейчас — нет.

И, кстати, в процессе всех этих экспериментов, пусть даже более осторожных, чем то буйство с трипом от сверхдозы экзистенции, я всё равно достиг уровня 35. Плавно и незаметно.

Чертовски подозрительно это всё, скажу я вам.

А ещё мне, наверно, стоит распределить новые свободные очки. Которых суммарно уже аж 11 (ведь три очка остатка я так и не распределил).

...снова утомлять своими размышлениями не стану. Думаю, если вы возьмёте за труд задуматься, то и сами разберётесь, почему и зачем я выбрал именно это, а не одну из многочисленных альтернатив, которых по мере развития становится всё больше и больше — как растёт объём сферы при увеличении её радиуса. Или как год от года раскидывается всё шире крона дерева.

Третичная способность 11 (ранг А — героический): обычные ограничения на число создаваемых иллюзий снижаются. Возможно создание динамических иллюзий с подпиткой от фона.

Третичная способность 12 (ранг А — героический): возможно вложение в иллюзии автономных программ низкой и средней сложности, задающих изменения модальностей/аспектов, размера, формы. За счёт дополнительной концентрации возможно вложение в иллюзию простых чар. Иллюзия с вложенными чарами повышает свой круг пропорционально манонасыщенности и сложности вложенного.

Именно так. Я не стал брать новые способности класса как заклинания, а взял как очень и очень вкусные расширения возможностей самого класса. Причём именно феерия, творимая мной в виде Тени, натолкнула меня на здравую мысль о том, чего именно мне не хватает, чтобы быть именно Мастером Достоверных Иллюзий. Упор на первые два слова. Расширила, так сказать, мои горизонты воображения.

Всего лишь за шесть очков я набрал столько, что отработка всего нового арсенала, особенно в сочетании с уже имеющимся и при, так сказать, перекрёстном опылении способностей должна занять у меня как бы не годы. Скорее десятилетия.

Что до улучшения старых способностей класса, я мог продвинуть лишь одну. Вот эту:

Вторичная способность 5 (ранг А — героический): при создании статических иллюзий возможно ценой дополнительных трат маны увеличить их плотность на полный ранг. При создании динамических иллюзий возможно дополнительное укрепление на половину ранга. Совмещение укреплённых и обычных иллюзий становится более естественным.

И остались в кубышке два очка развития, которых пока что ни на что не хватает. Из того, что мне действительно хочется. Ну да ничего: вот возьму уровень 36, и сразу хватит...

А пока — исследование территории, охота и тренировки. Тихо, спокойно, без экспериментов.

Доэкспериментировался уже. Вот прямо-таки затылком чую: то, что мне за безумства с Тенью не прилетело фатально, это чистый, в качель его и в усы его, миракль. Нерядового дня. Не иначе как Лес Чудес помог, решив оправдать свой имя. Если так, то спасибо ему огроменное, выручил. Но тут лучше самому верблюда привязать, да.

...Тихо, спокойно, без экспериментов. Годика хотя бы полтора-два. Что может пойти не так?

За то время, пока стоит Лес, он видывал немало трагедий. В общем их ряду очередная, можно сказать, не выделялась ничем особым: ни числом участников, ни масштабом применяемых сил, ни даже мотивацией. Ну право: какая вообще может быть мотивация у людей, что напали на других людей прямо среди царства природы, богатого монстрами, тварями и прочей добычей?

Именно. Жажда наживы вульгарис, всё по классике, что тут такого?

И даже то, что добыча оказалась зубастей ожидаемого, произошло отнюдь не впервые. И не особо расстроило самозваных хищников. Напротив: более яростное и умелое сопротивление лишь раззадорило их, а гибель товарищей... да ну, что вы как маленькие? Какие они товарищи?

Очередные конкуренты, не более.

Когда всё закончится, с их тел просто подберут дополнительные ценные вещички — те самые, что уже давно вызывали тихую зависть. Да и делить лут на двоих куда приятнее, чем на большее число.

Монументальная фигура в сплошных массивных латах стояла на вытоптанной и обагрённой земле, словно скала в волнах прибоя. Впрочем, скалы могут рассечь волну, только вот после этого не истекают кровью. Вооружением фигуре служила пара прямых обоюдоострых клинков: подлиннее и взятый прямым хватом в левой руке, в правой — покороче, взятый обратным хватом.

— Сияние Мести! — негромким, но уверенным голосом провозгласил левый в паре атакующих. С красивого копья в его руках, имеющего чёрное древко и светло-синий листовидный наконечник длиной полторы ладони, стекла как бы стрела извивающегося света. Стремительно пронзив два десятка метров, разделявших копейщика и двурукого мечника, Сияние Мести... с шипением, подобным шипению воды на углях костра, но и с острыми колкими нотами, напоминающими о звоне бьющегося стекла, угасло.

Большой овальный щит, полупрозрачный, изумрудно-зелёный, на одно критическое мгновение развернувшийся вокруг кинжала в правой руке мечника и прикрывший его от атаки, снова свернулся. Сам мечник не произнёс ни слова. Он даже как будто не пошевелился.

— Чего ты возишься? — недовольно спросил правый в паре атакующих, держащий примерно равную дистанцию и с противником, и с союзником. Оружием правому служила не очень длинная, но весьма массивная двулезвийная секира, серебристо-белая с алым рунированием, что четырьмя прямыми строками взбегало по рукояти и как бы вливалось в четыре весьма запутанных символа — по одному на каждой из двух сторон слегка неравных своими размерами лезвий.

— А смысл, если ты не помогаешь? — копейщик то ли талантливо изображал флегму, то ли впрямь не волновался ни в малейшей степени. — Я что, должен за двоих отдуваться?

Секирщик фыркнул.

— Да он и так скоро сдохнет.

— А если нет? Сияние Мести!

Снова шипение и колкий хруст. Результат неизменен.

— Для регенератора он как-то многовато крови пролил. Но ладно. Заря... Семи... Сторон... Небес!

Чтобы атаковать, секирщик припал к земле в странноватой, не особо устойчивой стойке, совершил семь коротких махов оружием, словно и впрямь пытаясь разделить небо на семь долей, а в финале сделал восьмой, более мощный мах. С лезвия секиры, обращённого к мечнику в финале приёма, устремилась широкая тёмно-багровая волна. Мощь этой атаки явно многократно превосходила мощь Сияния Мести. Казалось, что сейчас этот неистовый размах просто сметёт мечника...

Как бы не так.

Один тяжёлый шаг навстречу атаке. Один прямой, обманчиво бесхитростный выпад меча. И столь же тяжёлый шаг обратно. Хотя, может, чуть тяжелей. Совсем немного.

И едва уловимо колыхнуло воздух в момент выпада вырвавшееся из-под шлема:

— Белая Стена!

К слову, сказано это было на гриннейском, тогда как нападающие вели диалог и возглашали свои приёмы на имперском.

Когда столкнулись Заря Семи Сторон Небес и Белая Стена, раздалось не какое-то там шипение. От места столкновения во все стороны грянул дробный грохот вроде того, что порой рушится с небес в разгар грозы. Всякий имеющий уши мог услышать это за километр, если не больше...

И кое-кто уже слышал похожий звук раньше. Издалека. Отчего, привлечённый любопытством, и подобрался к месту действия... скрытно.

— Всё-таки эта твоя Заря слабовата, — сообщил копейщик, не изменяя привычной флегме.

— Слабовата?! — секирщик даже бросил быстрый недобрый взгляд в его сторону. — Это полноценная атака выше черты триария! Знаешь, сколько выносливости на неё уходит?

— Я вижу, что ты использовал её уже в третий раз и точно так же бессмысленно, как в первые два раза. Значит, она слабовата. Сияние Мести!

— Нет! Просто этот древком трахнутый Защитник крепче зачарованной стены! Первое созвездие минимум, а скорее вообще золотая звезда, если по этой их гильдейской системе считать.

— А знак носит с четырьмя звёздами. И если он так силён, почему мы ещё жи...

— Уже мертвы, — поглумилась пустота над телом копейщика, рухнувшего наземь рядом со своей же отсечённой головой. Что характерно, на гриннейском поглумилась, с лёгким столичным акцентом.

И тут мечник, доселе стоявший скалой, взревел:

— За Ассур!!!

После чего события понеслись вскачь. Заметить — подвиг, удержать — ха! Удержи, герой, изволь в одну каску камнепад, торча прямо на его пути на склоне Граничного хребта! А ещё того лучше — прямо в тех же краях заткни очередное извержение вулкана! Любой же с таким одним плевком сладит!

Похоже, первым делом мечник использовал Рывок. То есть более сильный аналог Размытия, иначе боевого блинка. Смазанной полосой скользнув к секирщику, он почти врезался в него. Но секирщик тоже Размылся, уклоняясь, и... говоря откровенно, неизвестно, что там и. Чтобы разобраться в том, кто кого и чем и как лупит в ближнем бою между парой профессиональных бойцов, явно превысивших планку сорокового уровня, надо самому быть таким же бойцом. Или хотя бы уметь накладывать на себя что-то этакое, ускоряющее восприятие раза хотя бы в три. А лучше, конечно, в пять.

Впрочем, куда там...

Всё, что я уловил со своей колокольни, то бишь от тела копейщика, по-прежнему пребывая Тенью Иллюзиониста в невидимости — короткий всплеск металлического лязга, скрежета и рычания, живо напоминающего о столкновении пары авто в слегка замедленном воспроизведении, да ещё плохо различимое мелькание.

И всё кончилось.

В одну сторону отвалился секирщик, рассечённый аж до пояса, в другую — ещё немного постоявший на подламывающихся ногах мечник с отсечённой правой рукой. Перед тем, как окончательно сдаться тяготению и рухнуть на спину, он ещё прохрипел:

— За... Ассур...

И всё. Финиш.

Достойно ушёл, стервец. Суицидник берсеркообразный, дышло ему в рот.

Я даже не попытался рвануть к нему на помощь, потому что отлично видел, как начали гаснуть и съёживаться связи между его душой и, видимо, необратимо покалеченным телом. То, что можно назвать (с большой долей условности) силой жизни, обращалось силой смерти. Неприятной даже на вид, этакой грязной маной распада.

И если фонтан крови на месте руки я бы ещё, может, заткнул, как и прочие дырки, наловленные бойцом раньше, то вот распад энергетики... тут мои полномочия так-сяк врачевателя заканчиваются, не начавшись. Я иллюзионист, а не жрец. И даже, хочу заметить особо, не целитель.

Однако сделать кое-что я всё-таки могу, и делать это надо срочно.

Это при условии, что я всё-таки хочу спасти остатки этой поганой ситуации, не позволив ей стать препоганой или вообще безнадёжной.

...сознание медленно всплыло из вязких глубин под тихое поскрипывание и раскачивание. Словно на корабле (для повозки слишком плавно, никакой тряски). И разговор на родном языке.

Довольно странный. Очень мягко говоря.

— Триглав лучше.

— Не-а, лучше пятижоп.

— Триглав.

— Пятижоп.

— Триглав.

— Пятижоп.

— Триглав.

— Пятижоп.

— Аргументируй.

— Да запросто. У триглава три мозга, чтобы думать, так?

— Допустим. И?

— Мозги находятся в отдельных головах, значит, прямой синхронизации мыслей меж ними нет.

— Возможен ментомагический резонанс.

— С этим не спорю, но предположение о таковом есть лишняя сущность, кою надобно сбрить с лика чистой истины. Согласен?

— Пожалуй.

— Ещё б ты спорил. Старик Оккам в этом вопросе однозначен. А если мысли не синхронизированы, то имеем что? Разномыслие. И разночтения, и споры, и конфликты, и всё остальное, вплоть до вполне вероятного взаимоистребления.

— Ну, это ты загнул.

— Сугубо полемического задора ради, коллега. Ис-клю-чи-тель-но!

— Хорошо, вероятный минус триглава ты очертил. А что с минусами пятижопа?

— Их нет.

— Что, вообще?

— Я, по крайности, ничего подобного не наблюдаю. Посуди сам, ведь чуять пятижоп может любой из пяти своих жоп, не так ли?

— Пресловутая жопочуйка есть материя не доказанная и сомнительная со всех концов зрения даже для полноценного взрослого триглава.