— Ну, по телеку я много чего видел... Хорош болтать, иди работай, а я позвоню, — и набрал номер, указанный в ориентировке.
Я сразу набрал скорость и даже не смотрел на Веру.
— Алинка, ну не обижайся, я же не над тобой смеялась, ну так, чуть-чуть. Просто если бы ты видела глаза и челюсть того мента, что в машине сидел, ты бы тоже упала со смеху. Тут уже и я не выдержал и засмеялся.
— Тебе бы так, — сказал я Вере.
— Думаешь, я не знаю? Я тоже попадала так, я ведь девочкой росла. И вообще, я тебе давала трусики.
— Да причем тут трусики? Я думал, с меня сейчас вообще платье сорвет. А эти трусики, они и так не закрывают ничего.
Мы встретились взглядами и опять расхохотались.
— Ужин отменяется. За нами, скорее всего, уже выехали. Так что нужно менять маршрут. А поесть можно и на ходу, — сказал я.
Отъехав километров 100, мы свернули с трассы и направились в сторону Новобибеево. Переправившись через Обь на пароме, я был уверен, что теперь мы точно оторвались. Но все же переложил оружие, боеприпасы и документы на заднее сиденье. Доехав до деревни Вьюны уже часа в три ночи, я решил заночевать и, отъехав от трассы метров на сто, остановился. Вера уже давно спала. Подумав и решив переодеться утром, я тоже уснул.
Не знаю, правда или нет, что гуси спасли Рим, но то, что нас спас мой мочевой пузырь, это точно. Проснулся я от сильной боли, даже не сразу сообразил, что болит. "Да что это такое? — думал я, усевшись под куст. — Мало того, что неудобно, так еще все болью сопровождается. Надо у Веры спросить". И тут я увидел как два джипа, "Лэнд крузер" и "Нисан патрол", ехавшие на большой скорости, вдруг притормозили и свернули к нам. Меня подбросило как на пружине, И уже добежав до машины, я только потом понял, что по ногам течет.
— Плевать, — громко крикнул я и, заведя машину, сразу рванул с места.
Путь на трассу был отрезан, и мне не оставалось выбора как рвануть по единственной проселочной дороге, не имея ни малейшего представления, куда она ведет. Вера проснулась и, не понимая, что происходит, стала озираться по сторонам.
— Что случилось? — спросила она.
Ответить я не успел: сзади раздались автоматные очереди, и несколько пуль ударили в заднюю спинку. Заднее стекло высыпалось.
— Верка! — крикнул я. — Прижмись к спинке, чтоб тебя видно не было, она бронированная как и задняя. — Но та и так уже сжалась в комочек. — И пристегнись!
С одной стороны, то, что нам отрезали путь от трассы, было нам даже на руку. Ведь моя машина была подготовлена не хуже раллийных. Жесткая спортивная подвеска легко удерживала машину на больших рытвинах, а мощный и оборотистый дизельный двигатель без труда вывозил на тяжелых участках дороги. Закаченный в колеса жидкий герметик мог сразу затянуть пробоину от пули, а титановые листы, вставленные в переднюю и заднюю спинки кресел, защищали от пуль. И вскоре это дало свои плоды: я развивал скорость свыше 100 км/ч, без особого труда вписываясь в повороты и удерживаясь на кочках и трамплинах, в то время как два тяжелых джипа, на более мягкой подвеске, не могли соперничать на такой дороге.
— Вера, достань все с заднего сиденья!
Когда она это выполнила, попросил ее собрать винторез. Повозившись немного, она молча выполнила мое поручение.
На ровном участке дороги преследователи вновь нагнали нас и снова раздались выстрелы. В лобовом стекле уже появились несколько дырочек, подголовник вздрагивал от попадания пуль, но выдерживал. Видимо, или им дан приказ на уничтожение, или они дебилы. Мы уже гнали часа полтора, то отрываясь, то снова попадая под обстрел. Такая гонка долго продолжаться не могла, нужно было что-то делать. Дорога уже давно петляла среди тайги. При очередном обстреле, двигатель вдруг чихнул и начал задыхаться.
— Вашу мать!!! — выругался я и, увидев, что "Тойота" начинает обгонять, взял пистолет. Но поравнявшись с нами, они не стали стрелять, а пошли на обгон, пытаясь подрезать на скорости почти в 100 км.
— Ну, ребята, вы сами подставились, — проговорил я и, вывернув руль влево, ударил кенгурятником в правое заднее крыло.
"Лэнд крузер" круто занесло, и он, наткнувшись на рытвину, взлетел в воздух, сделав кульбит, упал на крышу и снова взмыл в воздух.
— Один готов! — радостно закричала Вера, до этого молчавшая.
Второй джип остановился. Это дало нам фору. Но, к сожалению, не надолго. Израненный движок вскоре закипел, из-под капота пошел пар, и, издав прощальный скрип, он заклинил. Машину развернуло и, также наткнувшись на кочку, перевернуло на бок. Выбив лобовое стекло, мы выбрались из машины. Я увидел, что справа от нас спуск к какой-то таежной речке.
— Верка, забирай все и бегом под откос!
Но мы успели только забрать рюкзак с документами, Вера также схватила свою сумочку, а я выдернул навигатор и схватил разгрузку. И тут из-за поворота выехал "Патрол". Вскинув винторез, я поймал в прицел водителя и несколько раз нажал спуск. "Нисан" вильнул, резко ускорившись, перепрыгнул через колею и заглох в кустах.
— Бегом за машину! — крикнул я застывшей Вере.
Мы еще не успели забежать за машину, как раздалась первая очередь. Пули, взвизгнув над самой головой, ушли в лес, срубив несколько веток. Я повалил Веру на землю и вовремя: началась такая канонада, что мне показалось что я в Грозном в 96. Крыша машины сразу превратилась в решето с рваными выходными отверстиями. Это только в голливудских боевиках можно увидеть, как от пули АК можно спрятаться за дверкой автомобиля. На самом же деле он прошивает оба борта и еще не теряет убойной силы.
Я осмотрелся: в 10 метрах начинался обрыв. Хоть машина была на солярке, и угрозы взрыва не было, но если у них есть зажигалки или трассеры, то вот-вот мог получиться взрыв. Я повернул голову к Вере и, увидев, как у нее задралась юбка, шлепнул по голой заднице.
— Ползи к обрыву!
И тут же подумал: "А почему она без трусов?" и выругался: "Нашел, о чем думать!". Мы на четвереньках, волоча за собой то, что успели вытащить из машины, добрались и практически свалились в обрыв. А стрельба не прекращалась. На слух я определил, что стреляют пять автоматов, Все АКСы. Выглянув из укрытия, я не смог ничего увидеть, машина перекрывала весь обзор и сектор обстрела. Вытащив пистолет, дал его Вере.
— Стрелять умеешь?
— Так, чуть-чуть. Но в людей не могу.
— Где ты видишь людей? Не важно, просто стреляй в воздух.
Я услышал что выстрелы стали приближаться.
— Вот, сейчас, — Вера зажмурилась и нажала курок, грохнул выстрел. Автоматные очереди сбились и тут же отдалились.
— Что, суки, страшно? Вот так и стреляй, давай им знать, что мы тут. Не скучай, дорогая, я скоро! — и, улыбнувшись, послал ей воздушный поцелуй. Она тоже улыбнулась, но я видел что глаза у нее полные ужаса, она вот-вот заплачет. — Вер, все хорошо, бывало хуже.
Сказав это, я стал передвигаться вправо. Пройдя метров двадцать, осторожно выглянул. Я находился у них на фланге, прополз еще с десяток метров, снова выглянул. Теперь я находился уже в тылу. "Так, трое стоят кучкой. Где еще двое?" Припав к оптике, осмотрел ближайшие кусты. Вот еще двое, лежат голубчики.
— Эй вы, дуры, давайте по-хорошему.
— Сами давайте! — крикнула Вера. — Че надо?
Она опять выстрелила. Они сразу присели. Мне хватило одного взгляда, чтоб определить, что это не вояки. Они держались вместе, а это тактика или ОМОНа, или СОБРа. Чтоб в случае ранения одного остальные могли прикрыть его и вытащить. У вояк совсем не так. Мы всегда растягиваемся по фронту, так как большая вероятность взрыва гранаты или мины. А таким образом уменьшается поражающий эффект. А ОМОН может воевать только с безоружными: ворваться в клуб, навести ужас, положить всех без разбора — мужчин, женщин, если попадется ребенок — и его тоже, при этом активно используя приклады и берцы, даже не важно, кто перед ним. А потом гордятся, какие они герои. Я не испытывал к ним симпатии еще с Грозного.
Пока Вера заговаривала им зубы, я занял удобное положение. Не спеша, я взял первого в кустах на прицел. Надо же, вояка, еще жвачку жует. Вера снова выстрелила, они открыли ответный огонь, и снова по машине. Придурки, что ли? Я этого только и ждал — в шуме выстрелов не услышишь винторез.
"Минус один, — тут же поймал второго. — Минус два, — тут же повернул корпус, больно придавив себе грудь. — Минус три". И тут раздался взрыв, не сильный, похожий на хлопок, все-таки взорвался бак. Я видел, как машина сразу превратилась в факел.
Оставшиеся двое все-таки увидели, что их товарищ убит, бросились искать укрытие, даже не зная толком, откуда ведется огонь. Раздался выстрел Веры. Они заметались. Мне стало смешно. Спрятавшись за деревья, стали осматриваться и, заметив меня, открыли прицельный огонь уже по мне. Пули прошли над головой, я даже почувствовал тепло от них и тут же сполз вниз. Перебравшись на несколько метров влево, осторожно выглянул. Огонь прекратился. Они, прикрывая друг друга, двигались к тому месту, где засекли меня. Выстрел Веры отвлек их, они опять открыли огонь в ее сторону. Я спокойно прицелился. "Минус четыре, — и почти сразу: — Минус пять". Я выбрался наверх и осторожно двинулся к ним. Тут опять прозвучал выстрел.
— Вера, хватит палить. Понравилось, что ли?
— Что, уже все?
— Да.
Осмотрев всех, я собрал оружие. Вытащив тело водителя, попробовал завести "Нисан". Он, покапризничал, но все же завелся.
— Оп-па! Смотри, Вер, — я указал на монитор GPS: на нем совсем рядом светилась красная точка. Подумав, я подошел к оторванной задней двери и, обследовав ее, нашел маячок.
— Суки, менты. Вот как они нас нашли, — мы переглянулись.
Разбив маяк, я нашел в "Нисане" систему слежения и, повозившись минут пятнадцать, отключил ее.
— Ты что делаешь? — спросил у Веры, увидев, что она обыскивает трупы.
— Это не мародерство, это необходимость, — она подошла и показала деньги. — Им они уже не нужны, а нам пригодятся.
— Я и не говорил про мародерство. Поехали уже, еще ту машину посмотрим.
Собрав все, что могло пригодиться, мы уже собрались трогаться. Тут как гром, прозвучал сигнал спутникового телефона. Мы одновременно вздрогнули и переглянулись. Подумав, я взял трубу и принял вызов.
— Ну что молчите? — раздался взволнованный голос. — Мы скоро будем, осталось часа два. Эти сучки еще отстреливаются? — он замолчал. — Ну что молчишь? Кто это?
— Это одна из сучек, мы вас ждем, — спокойно ответил я и отключил трубу.
Назад нельзя, только вперед. Я включил передачу и рванул с места. Проезжая мимо "Паджеро", я мысленно попросил прощение и попрощался с ним. Найдя место, где росли высокие сосны, с помощью бензопилы, найденной в "Нисане", мы устроили завал на дороге. Вскоре попался деревянный мостик через речку, которую и речкой трудно назвать. Переехав его, пожертвовали десятью литрами бензина и подожгли его. Все равно, судя по дороге, тут не ездят. А им затруднит погоню и даст нам фору.
— Куда теперь? — задала вопрос Вера.
— А я знаю? — и пропел: — Ты куда нас завел, Иван Сусанин? Молчи, братия, я сам тут впервые... — Мы захохотали. — Разберемся, куда выедим, потом по обстоятельствам.
К вечеру заметно похолодало, и заморосил дождик, превратившийся в проливной дождь.
— Опять, Вер, мы остались без крыши над головой, без одежды, — я вздохнул, — даже без трусов. — Эти слова вызвали очередной смех.
— Знаешь, Алин, мне с тобой не страшно, — сказала Вера. — Я смотрю на тебя и думаю, что ты всегда была девочкой, и мне становится легче. Я думаю: "Если она может, то и я смогу". — она прижалась ко мне. — У нас даже покушать ничего нет, — жалобно произнесла она.
— Ну ты за это не переживай, мы в тайге, а тайга всегда прокормит, поверь мне. Главное, чтоб нас не сожрали. Тут так: кто сильней, тот и сытый.
Уже ночью, в свете фар, тайга вдруг расступилась, и мы оказались на большой поляне, мелькнули силуэты какого-то строения. Сделав круг, я осмотрелся. Тут стояла техника, емкости, несколько строений.
— Что это? — испуганно спросила Вера.
— Какой-то стан. Лесники, наверное. Сейчас узнаем.
Я подъехал к вагончику. Взяв фонари и оружие (я, кстати, заметил, что Вера уже смелее обращается с пистолетом), мы двинулись осматривать стан. Вагончик был закрыт на проволоку. Не заходя в него, обошли технику. Тут стояла лесозаготовительная техника, трактора. И, что обрадовало, две газушки, МТЛБ и ГТТ (это гусеничные вездеходы, если кто не знает). Но надеяться, что они в рабочем состоянии, не приходилось.
Открыв и зайдя в вагончик, мы осмотрелись. Типичный сруб из бревен. У небольшого окошка — сколоченный стол из необрезной доски, накрытый ДСП. Вместо стульев — отпиленные по высоте чурки, у стен — грубые нары в два яруса, у входа — печка-буржуйка. Для меня это все знакомо, а у Веры ужас в глазах. А как ты хотела, девочка, номер-люкс? Радуйся этому. Но вслух сказал:
— Ну что, думаю, до утра можем тут поспать, а там видно будет.
Вера молча посветила на стол:
— Тут кто-то был.
— Тут живет кто-то, скорее всего, сторож. Кто-то же должен сторожить технику. И был он тут совсем недавно.
— А он не будет против?
— Думаю, нет. Ложись, спи. В тайге всегда можно вот так зайти в любой домик. Ты заметила, что вместо замка проволока? Это не от людей закрывают, а от зверья. Ладно, ложись спать, я покараулю.
Я спрятал машину и прикинул: мы проехали от мостика километров 70. Значит, они пешком не пойдут, а речку переехать... Если у них нет чего-нибудь типа ГТТ. Но ночью они ее навряд ли где достанут. Значит, можно и мне поспать.
Меня разбудил шум мотора. Открыв глаза, я увидел, что за окошком уже день. Подскочив и прильнув к маленькому окошку, я увидел ГАЗ-71 ("газушка").
— Вера, подъем... — хватая оружие, крикнул я и начал готовиться к бою. В "газушке" могло приехать не меньше десяти человек.
30. Картинка сложилась
А сейчас вернемся на двое суток назад, когда подруги выезжали из Новосибирска. Тогда же по Садовому кольцу сквозь плотный поток автомобилей пробиралась служебная черная "Волга" с военными номерами.
— Товарищ генерал, Курский вокзал, приехали, — прервал мысли Мурзина водитель.
Генерал встряхнул головой и осмотрелся.
— Хорошо, Володя. Завтра как обычно. Если что-то, я сообщу, — дал он указание водителю и вышел из автомобиля.
Дождавшись, когда "Волга" уедет, он прошел в здание вокзала. Осмотревшись, направился к эскалатору. Спустившись вниз, практически сразу поднялся наверх и, не заметив подозрительных движений, вышел из здания вокзала и направился к пригородным кассам. Купив билет на электричку до Железнодорожного, еще раз проверился у турникетов и за пять минут до отправления прошел на перрон. В вагон не стал заходить, а простоял всю дорогу в тамбуре. В Кучино, дождавшись, пока все выйдут, уже перед самым закрытием двери выскользнул на перрон. Это был надежный способ скинуть хвост. Хотя Мурзин и не заметил слежки, но он чувствовал, что его ведут. И ведут его люди Тихомирова.
