Зверь лютый Книга 40 Нашествие

"Послать половцев"... да они сами кого хочешь пошлют! И в пешее, и в конное... путешествие.

Но, кажется, у них всё сильнее становилось желание самим послать нас, вековых соседей своих, и уйти соседствовать к другим.

Реализуемость плана зависела, прежде всего, от самих половцев. Захотят — пойдут в исход, не захотят — план "Волчьи челюсти".

Проводником идеи, организатором, лидером исхода должен быть Алу. Для этого ему следует объединить степняков "под одной шапкой", стать каганом. У него постепенно получается. Очевидная опасность: если у него получится и он передумает, во что я не верю, или его зарежут, а на его место сядет человек с другими целями, что вполне возможно в любой момент, то... будут сложности. Большие.

Пока же я радовался складывающейся ситуации. Смерть Иштвана III лишила мадьяр авторитетного, привычного короля. Прибытие в Венгрию Белы Великолепного раскололо мадьяр. Раскол стал смягчаться благодаря личным свойствам Белы. Ещё полгода и у них был бы идеальный король. Но случайность в форме похода Чарджи на запад, битвы у Олта привела к гибели Белы.

Теперь, очевидно, королём становится Геза. Он единственный претендент с таким уровнем прав. Мадьяры объединятся вокруг него и, хорош он или плох, составят существенное препятствие гипотетическому "Западному походу половцев".

И тут такая удача! Фружина сама привела главного претендента, без пяти минут короля, в зону моего контроля.

И чего теперь делать? Как этим воспользоваться?

"Не знаешь что делать — прочитай инструкцию". Или спроси у профи.

Я здесь, в средневековье, уже двенадцать лет, но знатоком феодализма себя не считаю. Особенно в части наследования короны Венгерского королевства. Поэтому, хоть час поздний, иду в радиорубку, поднимаю заспанного радиста, ишь, завели манеру дрыхнуть на дежурстве, и велю отправить радиограмму в Боголюбово Лазарю:

— Возможно ли организовать прямо сейчас прямую связь с Государем? Пригласи его, если согласится.

Андрей в курсе радиосвязи. Сам, понятно, на ключе не стучал, но возможности представляет, в радиорубке у Лазаря, моего посла в Боголюбово, бывал.

Моё предположение оказалось верным: Андрей с годами, как часто бывает у стариков, стал плохо спать. В летописи это отмечено в связи с его второй женой. Он уходил от неё в церковь, где молился по ночам. Церковь Рождества Богородицы — надвратная. Даже если стража в замок не пустит — можно покричать.

Через час, глухая ночь, ползёт лента из аппарата, связист бормочет:

— Ну, чего надо?

Я сперва не понял, что это уже текст от Андрея, чуть парнишке оплеуху не отвесил. Тот сразу проснулся:

— Отвечать?

Нет, факеншит, в носу ковырять! Чего я тут ночью сижу?

Излагаю. Чарджи загнал Буджаков так, что те убили Белу, принца мадьярского. А противника его, принца Гезу, их многомудрая матушка завезла в Краков, в лапы моей давней симпатии принцессы Елены. Предлагаю: пригласить королеву Фружину с семейством в гости. В Боголюбово.

— Нахрена?

Похоже, с той стороны тоже... не проснулись.

— Дабы по родственному выразить сочувствие по поводу смерти сыновей. Поддержать добрым словом от родных и близких. Помочь, в чём нужда есть.

Я прям чувствую как там, в четырёх сотнях вёрст к западу, в темноте ночного Боголюбово, Андрей закипает от злости с непросыпу.

Последние годы Андрей избегает долго сидеть. Присаживается, но быстро вскакивает, бегает по помещению — больные позвонки не дают покоя. Бегает быстро, цепляя своим мечом св.Бориса мебель. У Лазаря в усадьбе радиорубка ещё меньше, связист старается не поднимать глаз от аппарата: указывать Андрею, что тут бегать нельзя — себе дороже. А если его током долбанёт... можно и вовсе голову потерять.

— Нахрен. Грамотку пошлю. Подарки какие. На кой чёрт они мне тут? У меня своих бестолочей да дармоедов мало? Девать некуда! А ты ещё этих хочешь...

— А вера христова?

— Ты... о чём?

— Ты, брат, известен трудами неустанными по обращению разных иноверцев в правильную веру, в православие. Но в последние годы как-то... не случалось такого.

— Так ты ж сам! Ты ж всем агарянам да иудеям дороги на Русь закрыл! Некого обращать. А за язычниками в болота лазить... староват я по трясинам козликом поскакивать.

— Вот и я про то. Это ж схизматы римско-католические. Оно приедут — ты им мозги вправишь. И восславят они Господа нашего Иисуса правильно. И спасутся. В смысле: посмертно. И для престижа Государства Русского полезно. Басилевс, сам!, за восемь лет только одного принца обратил. Да и то временно: Бела как приехал в Венгрию — назад перекрестился. А ты и принца, и принцесс, и мать их — в лоно православной приведёшь. Выходит, слово божье в Боголюбово покрепче звучит, чем в Царьграде.

И замолчали.

Андрей — человек честолюбивый. Но честолюбие его не в чинах да цацках, а в свершениях. Храм поставить, битву выиграть, книгу написать... дело редкостное сделать.

— А дальше-то что?

О! Факеншит! Самого — достал! В смысле: извлёк. Своей присказкой.

— А дальше... Продаём наследника королевства за подходящую цену.

Похоже, что Андрей уже проснулся: не задаёт глупых вопросов типа:

— Да как же так?! Ты ж сам рабовладение запретил! Людьми же торговать нельзя!

Здесь не людь, а лицо с феодальной должностью. Носитель этикетки — "наследник". Вот этикетку с носителем и продаём.

— А кому?

Тут уж и я призадумался.

— Да выходит, что Комнину. Остальным-то он и не нужен, и цену стоящую не дадут.

— Ага. А почём? Просить-то чего?

И опять я в сомнении. Вы будете смеяться, но что-то у византийцев просить... чтобы на пользу и прожевать...

Денег? Мне надо, чтобы Мануил был богатым. Чтобы набрал большую армию и раскатал мусульман в Палестине и Малой Азии. Я про это уже... когда про "Порожнюю канаву" князьям в Киеве рассказывал.

Какие-то земли, владения? И чего я с ними буду делать? Даже если он вдруг сдуру мне Константинополь уступит... ужас! Там 200 тыс. жителей! Их просто к порядку привести — войско нужно. А ещё и от внешних ворогов защищать...

Остальное... право "четырёх свобод" у нас есть. Другое дело, что оно работает... не совсем чётко. Рабов русского происхождения возвращают. Но не всех. И это хорошо: если всех сразу — мы с Севушкой просто захлебнёмся.

— Ты Государь — тебе думать.

Думает. И выворачивает туда, куда я и не думал.

— Уроет. Заморит. Закопает. Мануил Гезу.

— Почему?

— Мануил на одном Гезовиче прокололся, второй раз на том же не попадётся. Ты родословную Арпадов знаешь? Мануил сам — законный наследник. Венгрии. В первой пятёрке. Что для Барбароссы — нож острый. Э-эх... большая война будет. А всё ты со своими хитромудрыми... радивами.

* * *

Жили-были, ещё зимой, три брата: Иштван, Бела и Геза. Одного отравили, другого зарубили, третьему... дорога дальняя, казённый дом. Потомства ни у кого нет.

Их отец тоже один из трёх братьев. Сам — помер, второй помер некоронованным, третьего отравили. Потомства — нет. Кроме живых четырёх дочерей.

Их дед... Бела II Слепец рано умер от пьянства. Ослеплён в детстве своим дядей. Потомства — нет.

Ослепителя звали Кальман I Книжник, он был хромым и горбатым психом.

У Кальмана был сын — Иштван II, почти беспрерывно болел, умер в 30 лет от кровавого поноса. Потомства — нет.

Кальман защищался от попыток брата Альмоша захватить власть в Венгрии. Альмоша и его сына ослепили.

Кальман, как опекун, выдал за Иоанна II Комнина единственную дочь предшествующего короля Ласло I Святого Пирошку, маму Мануила Комнина.

Книжник женился во второй раз на Евфимии Мономаховне. Он был на 25 лет старше, она была уличена в измене и выслана. Урод очень обиделся и уже на смертном одре призывал воевать с русскими "за причинённые ему обиды". В Киеве в 1113 г. она родила сына, названного Борисом. Кальман Борю не признал, после смерти сына Иштвана II в 1131 г. престол перешёл к племяннику Беле II Слепцу, которого сам Книжник и ослепил прежде.

Борис признан законным наследником Венгрии Мономахом, императором византийским Иоанном, польским королём Болеславом III, императором Германии Конрадом III, королём Чехии Владиславом, значительной частью венгерской знати.

Борис собрал в Польше войско и двинулся на Венгрию. Бела II призвал к себе знать и потребовал, чтобы они признали его единственным законным правителем, а Бориса Коломановича — бастардом и самозванцем. Отказавшихся казнили — Арадская бойня.

Была битва на реке Шайо (22 июля 1132 г.). Войско Бориса разгромлено, сам он бежал.

В 1145 г. Борис прибыл к королю Германии Конраду III вместе с его зятем князем Чехии Владиславом II. Со слезами и скорбным тоном Борис жаловался Конраду, что был лишен своей отчины, и умолял помочь в возвращении Венгрии. Владислав и его жена Гертруда помогли убедить Конрада. Борис начал набирать наемников в Австрии и Баварии.

В 1146 г. Борис вторгся в Венгрию, его наёмники захватил Братиславу. Геза II двинулся туда. Понимая, что сами не смогут вырваться из осады, а подкрепления далеко, наёмники договорились о мире. Геза дал 3000 фунтов золотом, крепость вернулась под его власть, наёмники разошлись по домам.

Борис обратился к Генриху II Австрийскому, но войско было разбито Гезой II 11 сентября 1146 г. После этого Борис уехал в Византию, где и служил. И больше уже не вторгался.

Убит в сражении с печенегами в 1154 г.

В 1130 г. женился на Анне Дукаиной, родственнице императора Иоанна II Комнина. Два сына: Константин и Стефан.

Про Стёпу Борисовича ничего не знаю.

Константин в 1163 г. назначен наместником Киликии. Успешно воевал с тамошним армянским князем. Вместе с армянами и крестоносцами выступил против сирийского атабека и амира Дамаска Нур ад-Дина, который их разгромил. Константин, Боэмунд и другие лидеры взяты в плен и заключены в тюрьму в Алеппо. В 1166 году освобождены в обмен на 150 шёлковых одеяний.

Пока Константин был в плену, Киликией правил Андроник Комнин. Андроник влюбился в сестру Боэмунда Антиохийского Филиппу де Пуатье. Брак являлся бы кровосмешением, поскольку сестра Филиппы Мария была женой императора Мануила Комнина, двоюродного брата Андроника. Когда Константин получил свободу, Мануил приказал Андронику покинуть Киликию, а Константину — самому добиться руки Филиппы. Но Филиппа отказалась выйти замуж за "человека из бедной семьи, чье имя стало известно только вчера".

* * *

— Если исключить нынешнего Гезу, то у мадьяр хороший выбор: или сын ублюдка, внук блудницы, грек из Киликии, или... сам басилевс.

— Ваня, не тупи. Принять этого Костю из Киликии мадьяры не могут. Это значит, что все после Книжника короли — узурпаторы, все их решения — незаконны. Назначения на должности, церковные и светские, данные земельные владения... — всё пересматривается. А Мануила они не примут — крови их много пролил.

— Тогда... наследование по женской линии.

— Для мадьяр это как серпом. Они между братьями о порядке наследования договориться не могут, дядья с племянниками постоянно воюют, а тут ещё и бабы...

"Негоже лилиям прясть" — ещё не звучит. Потому что и так всем очевидно.

— Но на западе же есть такое! Матильда Тосканская, Алиеонора Аквитанская...

— Ну ты сравнил! Прованс, Северная Италия... там остатки римского права. Мадьяры... дикие, таких вывертов не знают.

Мы, рюриковичи, не менее дикие. Но нас много, "вся Русь достояние дома Рюрика", наследование по женской линии не возникает — мужиков достаточно. А вот когда возникают, как с сыновьями Ярославны в Галиче, то всех режут. Или вешают.

Андрей помолчал и продолжил:

— Если с бабами считать, то... по дочерям и по жёнам. Как мадьяры Хорватию прибрали знаешь? Прежняя династия Трпимировичей, кончилась, осталась вдова, сестра Ласло Святого. Тот и предъявил права. Хорваты подёргались и согласились. Сперва личная уния. А потом и вообще.

* * *

Договор Коломана Книжника с хорватами:

"Старейшины племен", посоветовавшись с большим числом знатных, послали для переговоров жупанов, и те договорились с королем, что они "со своими ближними без всяких препятствий сохранят свои владения и имущество, что ни один из родов, ни их люди не должны... королевскому величеству платить налог или доход. За исключением того, что упомянутые обязаны господину королю, если кто-либо нападет на его границы и господин король пошлет за ними, пойти не менее чем с десятью вооруженными всадниками от каждого рода — до Дравы за свой счет, а дальше за счет господина короля, и они должны оставаться, пока продолжается война. И так было договорено в году Господа 1102".

Сохранение владений... только оборона... никаких налогов... за счёт короля... Хороший у них договор.

* * *

— Если по дочерям считать, то первый этот... Бедржих Владиславович. Со своей женой Эржебет. Которая старшая из сестёр последнего мадьярского короля.

— В Чехии нынче... не славно. Король короновал своего Бедржиха и ушёл в монастырь. Барбаросса такого своеволия не пропустит. Если чешский король предъявит права на мадьярскую корону... да ещё твоя подружка из Кракова присоединится... австрийцам, баварцам и немцам вообще... плохо.

* * *

Вышеградской четвёрки ещё нет. Поскольку нет самого Вышеграда, а Словакия не государство, а ряд венгерских жуп.

Но сама идея союза Венгрии, Чехии, Польши, Хорватии, Моравии, Словакии... с добавками Литвы, Сицилии, Валахии и ещё что под руку попало... существует постоянно. То против османов, то против России, то против немцев.

* * *

— Другой вариант — по жёнам. Тогда... австрийский Генрих II Язомирготт. Его дочь Агнесса — вдова умершего в марте короля.

Прозвище — славянского (словенского) происхождения, означает "Я за мир готов".

"Готов" не в смысле пионерском — "всегда", а в смысле этническом — немцев.

В 1156 г. Барбаросса издал особый патент об австрийских владениях Бабенбергов. Австрия возведена в ранг герцогства, провозглашена её независимость от Баварии, установлено право наследования как по мужской, так и по женской линиям, а также возможность назначения герцогом своего преемника (единственное такое право среди всех немецких княжеств).

— При таких австрийских привилегиях... очень даже может предъявить права на мадьярский престол от имени дочери.

— Но тогда... Комнин точно бросит Восток и полезет в драку на Западе. А нам этого не надо.

— Да, Ваня. Экая хрень получается. Или один император, или другой коронует своего ставленника. И начинается большая война. Которая не нужна ни Мануилу, ни Барбароссе. Ни нам. На Востоке нам нужна крепкая Византия, а Барбаросса... друг и делать ему гадости не хочу.

Увы, так действует международная политика. Когда есть два сильных государства, они начинают бояться друг друга и соперничать. Иного пути нет.

— Тогда... если они не могут разделить миром влияние в тамошних землях... помнишь сказку о том, как два медвежонка головку сыра делили? Аж до драки. Позвали лису поделить поровну. Сыра им, правда, мало осталось. Зато мирно. И лиса сыта.